- И вообще, не тебе, а мне! - обиженно добавил егерь.
Игорь Максимильянович примиряюще усмехнулся, открыл перед ним дверь.
- Сказал бы сразу!..
Когда пиво было налито, а Бурханкин отдышался, - Франц вежливо отдал конверт егерю и равнодушно потребовал:
- Что там, Вилли? Не тяни за душу!..
Послание оказалось, в основном, звуковым: лазерный диск и коротенькая - в несколько слов - записочка. От Дианы Яковлевны не было ни строчки. Вобщем, Игорь Максимильянович с трудом скрыл разочарование.
- Зачем ты мне его притащил, раз тебе адресовано?..
- Но а где же мне ещё, это... послушать-то больше негде.
Франц любил классическую музыку.
Эстрадные концерты обычно включал лишь когда убирался. Слушать безголосых, безвкусных и бездарных, считал он, - всё равно что пить из лужи, набрызганной у колодца. Да, он любил классику. В крайнем случае джаз.
Среди пары десятков разухабистых шлягеров - на диске чуть не затерялся номер в исполнении Василисы под гитару Петра. Песня была не самая популярная, но одна из самых запоминающихся.
- Недурно, - снизошел Франц, зато Бурханкин был в восторге.
- Ты же, это... видел снеговиков... Или не видел?.. - припоминал он. У тебя есть фотоаппарат?.. Пошли заснимем?..
- Опять ты путаешь кислое с пресным, Вилли! Зачем валить в одну кучу её песни и снеговиков?..
Эх, Игорь Максимильянович! Какой же вы, право, упрямый! Знаете что прислушайтесь к Бурханкину. Прогуляйтесь-ка, окуните свой нос в прозрачный весенний день, омойте глаза солнечным светом!.. Может, тогда поймёте: талантливый человек - талантлив во всём. Это же общеизвестно!..
Глава тринадцатая
Похитители тел
Два охотника - Франц с Бурханкиным - чувствовали торжество в каждом вздохе. Всё кругом демонстрировало мужчинам: Весна!.. В эту пору даже в городе слышно неповторимую песнь жизни. А в лесу?..
Природа медленно высвобождалась из снежного кокона небытия. Со всех сторон её подбадривали перезимовавшие птицы. Они наспех создали камерный хор - не очень стройный, но зато как все были довольны!
Им не терпелось любить... Орали самым благим на свете матом: "Живы!.. Живительный воздух!.. Жизненно важный орган!.. - Нет, это из другой оперы... А, вот: - Жизненные силы!.."
Пусть и короток век, что-то же останется... К примеру, после Франца, прослывшего в райцентре "законником", дочь - Елизавета Игоревна. Далековато от отца, но что ему, одинокому человеку, стоит до Германии долететь?.. Или добрая слава егеря Бурханкина, которая и так уже перелетела далеко за пределы области...
Но кое-что с уходом зимы исчезало навсегда. Ещё несколько дней - и ничто уже не спасло бы снеговые фигуры. Они простояли почти три месяца и были теперь обречены. А Бурханкин мечтал увековечить собственный портрет. К счастью, в этот раз Франц не стал много спорить. Казалось, он даже и ждал, даже и фотоаппарат оказался заряжен.
Долго не раздумывая, охотник собрался: надел тёплую непромокаемую куртку, повесил на плечо сумку с термосом, бутербродами и пасхальными яйцами, захватил на всякий случай Фомкин поводок и закрыл дверь.
- Зачем ты запираешь? - спросил Бурханкин.
Он жил здесь испокон века: вряд ли кто мог навестить в отсутствие Франца его одинокое жилище.
В пустом безлюдном дворе Большого Дома Франц и так и сяк прикладывался к объективу фотоаппарата. Долго выбирал ракурс. Хотелось ему, чтобы на рельефной как гроздь винограда физиономии друга было поменьше теней: тогда бы сходство Бурханкина со снеговиком у крыльца стало очевиднее.
А позирующий егерь с удовольствием вспоминал вслух:
- Она, это... Так здорово... так быстро... так ловко...
Потом охотники согревались чаем из пластмассовых термостойких кружек. Они уже отщёлкали полплёнки и теперь, счистив снег со ступенек, мирно беседовали на крыльце Большого Дома, бросая сорокам разноцветную яичную скорлупу.
Наслаждаться остатками зимнего покоя пришлось недолго: вдруг обратило на себя внимание странное поведение собак. И весёлый энергичный Фомка, и флегматик Волчок были страшно возбуждены. Обнаружив поодаль ещё одну заснеженную скульптуру, они принялись с двух сторон разъярённо её критиковать.
Лай вперемешку с рычанием и завыванием настораживал.
- Странно, - вымолвил Франц, - пойду-ка, посмотрю...
Бурханкин первым соскочил с высокой ступеньки, засеменил через двор, ощупывая крепость наста лыжной палкой. Франц оставил фотоаппарат и термос на крыльце, поспешил за Бурханкиным, легко догнал и, разумеется, оказался среди развалин флигеля раньше.
Сугроб на пеньке очертаниями сильно походил на медведя...
Волчок начал яростно скрести лежалый снег. Потревоженный хозяин леса потерял голову, потом лапу... Остальные формы развалились, рухнули к подножию пня. Пенёк накренился... скатился к основанию кургана, увлекая за собой лавину снега. Мокрые, тяжёлые, будто склеенные брёвна вдруг разъехались... что-то хрипло звякнуло, угрюмо лязгнуло...
Обнажились челюсти медвежьего капкана. Гигантская железная прищепка накрепко поймала бесследно пропавшего зимой человек, бывшего на тот момент хозяином Большого Дома...
- Что там, Фима? - торопливо расспрашивал Бурханкин. - Фомка, Волчок, фу! - успокаивал он ощетинивших загривки собак. - Скажи, Фима, ну, чего это они... что там? Отойди, я же не вижу!
Франц посторонился. Егерь замер...
- Значит, Василиса не ошиблась: кто-то действительно тем вечером кричал. - Франц повернул товарища спиной к неприглядной картине. - А мишку-то ведь так и не поймали, сам ушёл.
- Фу-у, да-а, - закряхтел Бурханкин. - Природа, она, это... не прощает... Она, это...
Франц нахмурился.
- Какая же природа, Вилли? Ты же капкан ставил!.. Постой, постой... Ну-ка отойди в сторону.
Он наклонился к тому, что прежде было человеком, не слушая ворчания: "То - постой... то - отойди... Что ты ищешь?.."
Франц разгрёб перчаткой снег вокруг головы погибшего, порылся, что-то поймал там, вынул из снега кулак, осторожно разжал, словно боясь упустить снова.
- Интересно, - пробормотал Игорь Максимильянович, - что ж получается?.. Кто-то прервал его мучения, или же - побоялся, что он освободится?.. А может, с высоты птичьего полёта приняли за медведя...
- Что же нам так везёт? - сокрушался егерь. - Почему мы?..
- А ты бы хотел, чтоб Василиса его нашла? - спокойно возразил Франц. А то, давай: я верну пулю на место и - оставим всё, как есть. Пусть новая хозяйка разбирается с трупом прежнего, пусть и незаконного, но владельца...
- Ни-ни-ни, - испугался Бурханкин. - Она как написала, ну, это... когда она собирается выехать докэмент на дом оформлять?..
- По числам выходит - послезавтра, - подсчитал в уме Франц. - Значит, надо поторопиться до её приезда. Как думаешь, Хорошенький быстро управится?..
- А как мы ему сообщим? Он же опять не поверит.
Франц покатал на ладони пулю, уронил её в снег, поднял, спрятал в карман тёплой влагостойкой куртки.
- Ну, нет. Поехали в райцентр. Теперь-то ему не отмазаться: "Нету тела - нету дела!"
Бурханкин посуровел, поскрёб вязаную шапку.
Он вернулся на крыльцо Большого Дома, сложил припасы в сумку Франца, свистнул собак.
- Фима, у тебя, это... ключи от квартиры с собой?.. Или, это... в моей с Ленкой избе заночуем?..
- У меня, - односложно решил Игорь Максимильянович и пристегнул лыжи.
*** Нет тела - нет дела
- Знаете, как это называется?.. - разорялся капитан Хорошенький.
Он стоял, пристально вглядываясь в талую воду, набежавшую в глубокие следы от чьих-то сапог-вездеходов.
Франц и Бурханкин за его крупной фигурой видели лишь мокрые брёвна, в три ряда аккуратно сложенные между забором и банькой. Центр двора был вычищен, как взлётная полоса аэродрома, несколько веток у старых яблонь сломаны, будто срезаны.
- Что вы мне голову морочите! Вы знаете, что я могу вас привлечь?.. Умышленное введение должностного лица в заблуждение... - Хорошенький задумался, какую бы статью назвать этому законнику-всезнайке.
Франц строго прервал капитана "при исполнении":
- Мы вам когда доложили? Надо было немедленно приступать к делу!..
- Не к чему приступать, - отрезал Аркадий Петрович, решительно встряхивая кудрявым чубом из-под форменного головного убора. - Нету тела нету дела! Тем более, заявлений о пропаже никто не подавал, - завершил он любимый афоризм, усмотрев в глазах Франца усмешку-напоминание об истории фермера. - Я ещё зимой в область рапортовал: уехал Ростовцев вместе со своим джипом!.. А то, что наследница на дом нашлась, что ж - флаг ей в руки: плати налоги - вступай в права!..
Наследница Василиса в это время уже приехала в райцентр как раз за этим: оформляла владение Большим Домом.
Встретить её Франц поручил Евдокии Михайловне. Та, конечно же, с радостью откликнулась на его просьбу: "Подумаешь, выходной! Зато с Василисушкой повидаемся!"
Повариха взяла ключи от квартиры Франца, проводила туда певунью. По договорённости с законником, ни словом ни обмолвилась о "находке" у развалин флигеля: "И правда. Зачем пугать девоньку? Ей и так на Крещенье досталося!"
- Ой, Игорь Максимильянович, мне велено вам передать, - зазвенела Василиса, едва Франц и Бурханкин вошли в дом. - Крёстная вас благодарит за то, что сохранили её тетрадь, и сожалеет, что не догадались вернуть через меня, - она ещё больше взлохматила свой пёстрый беспорядок на голове и с любопытством уставилась на Франца, ожидая его реакции.
Фомка и Волчок не дали продолжить интересующую её тему: аккуратно огрызаясь друг на друга, подмели хвостами пол, но при этом наследили так, что даже равнодушная к быту душа Бурханкина не выдержала.
- Это что же вы натворили? Кто вам, это... разрешил?..
- Оставьте их, Егор Сергеевич! - великодушно простила им Василиса грязь в чужой квартире. - Я потом вытру. Чайпить, - предложила она мужчинам в одно слово. - Вы чего-нибудь съедобненького принесли?..
- Мы сейчас Фомку пошлём, - распорядился Франц, - составьте список.
Пока собаки делали закупки (Бурханкин ещё в прошлом году по примеру Франца также переложил эту обязанность на Волчка), Василиса рассказала, как она посетила издательство Ростовцева.
Оказалось (что, впрочем, уже не являлось для них новостью): Виталий Олегович после зимних рождественских и крещенских праздников так и не появился.
На выпуск дедовских дневников - Василисой был наложен запрет. Она хотела забрать то, что уцелело при пожаре в издательстве, да не успела: буквально за день до её прихода там побывал какой-то чин (ей так и не удалось выяснить, кто именно).
С чином прибыли двое людей в военной форме. Двое в форме, не слушая возражений, в четыре руки перетряхнули содержимое всех столов и сейфов, потом - мозги издательских компьютеров.
Изъяли всё: и черновики (то бишь - сами записи), и набранные материалы, и макет, и гранки первого выпуска.
- Да-а, - протянул Франц, услыхав эту историю, - забавно...
Василиса чуть не обиделась, но передумала, сказала грустно:
- Вам забавно, а это - мой дед писал!.. Не для дяденек в погонах, а для внучки. А я теперь даже в руках подержать не смогу, не то, что прочитать. Сидите себе тут, горя не знаете...
- Это мы-то?.. - вытаращился на неё Бурханкин, но Франц тут же придавил его взглядом и он лишь забурчал: - Ходим вокруг дома, это... беспокоимся...
Василиса вновь занялась своей модной причёской, миролюбиво заметив:
- Уже можно не беспокоиться. О чём беспокоиться? Документы на дом спасибо Игорю Максимильяновичу, я завтра сдам - к лету оформят. Да мне и не к спеху, раньше всё равно не выберусь!.. А что там у нас делается? Может, завтра съездим, посмотрим?..
- А проехать туда вы сейчас всё равно не сможете, - ответил Франц, предвосхитив очередную реплику Бурханкина. - Распутица началась. Но там всё в порядке. Брёвна от флигеля вот только аккуратно сложили, чтоб вам удобнее было: теперь они меньше места занимают.
Василиса пристыдила сама себя.
- Ой, какие же вы молодцы! А я - просто дура, не обращайте внимания!
- Ничего не дура, - тут же утешил её Бурханкин.
- Я расстроилась из-за дедушкиных писем. Крёстная сказала, что из квартиры её отца они исчезли почти сразу после его смерти... Знаете, она всегда рассказывала мне о бабушке и отце охотно, много, часто и подробно. Но историю деда никогда полностью не открывала. Я её недавно спросила: почему? "Соблазны существуют во все времена. - ответила тётя Диана. Каждому суждено совершить свою главную ошибку. Но пусть это не будет стремление мстить. Тебе с своим прямолинейным взрывным характером в будущем и так хватит приключений."
Франц усмехнулся:
- Оля Попова выросла и превратилась в Василису Премудрую...
- А знаете, откуда взялась Василиса? Однажды я нашла у неё... Певунья на миг смутилась. - Да нет, она сама просила помочь навести в бюро порядок!.. Я не без спросу... Я тогда была студенткой музыкального училища. Вобщем, неважно. Этим именем - в листке, единственном, сохранившемся у тёти Дианы от тайной переписки - дед нежно прикасался к бабушке... Как вы думаете, - обратилась Василиса к Францу, - что там в остальных записках могло быть такого, чтобы их...
Франц сам берёг пронумерованные по датам письма от всех своих знакомых и родных, словно это были не вести от близких людей, а, например, контрольный пакет акций нефтяной кампании. Сосредоточенно - будто молитву о здравии читал - заворачивал в пергамент, прятал в папку с тесёмками, паковал в целлофан... Да ещё потом запирал в стол под замок.
"Прошлое - гири или трамплин?.." - молча задал Игорь Максимильянович себе вопрос.
Некоторое время тому назад он поймал себя на том, что постоянно оглядывается на дневник Дианы Яковлевны. Будто примеряет - годится то или иное его размышление о жизни для занесения в кожаную тетрадь.
- Не надо об этом думать, - посоветовал Франц, то ли Василисе, то ли себе. Закончил банально: - Всё ведь тайное - так или иначе - становится явным.
- Да. Да. - подтвердил Бурханкин и некстати вспомнил: - Циклоп, это... завхоз Тарас Григорьевич - больше уж там не бывает. После всех историй...
В дверь заскреблись собаки. Егерь пошёл им открыть и вернулся расстроенный:
- Всё купили, а это... ну... вобщем, мне придётся теперь идти.
Он выразил Францу взглядом всю глубину своего разочарования и кивком вызвал в прихожую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31