Сжав ладонями ее грудь, Чарли произнес:
– Только посмей солгать мне, что ты и теперь ничего не чувствуешь!
Мэгги перевела дух и заговорила:
– Я не привыкла идти на поводу у своих эмоций. Если бы моей главной целью было получение мимолетных удовольствий, вряд ли мне удалось бы добиться серьезных успехов в жизни. Но я не стремилась удовлетворять свои капризы, а работала и училась. И в результате, как видишь, неплохо преуспела.
– Однако должен заметить, детка, – едко сказал Чарли, – что ты ничего бы не добилась, если бы не лезла из кожи вон ради достижения поставленной цели.
Мэгги не смогла ничего возразить ему на это. Очевидно, он ее раскусил и понял, что она обожает рисковать, однако при этом просчитывает свои шансы на победу. Даже в казино Атлантик-Сити она не ставила на кон больше, чем могла позволить себе проиграть. И в итоге сорвала крупный куш.
Сейчас же ей предстояло решить, способна ли она поставить на Чарли, рискуя потерять при этом все, в том числе и собственное сердце.
Мэгги мягко высвободилась из его объятий, рассудив, что к такому шагу она не готова.
Глава 13
Мэгги, лежавшая рядом с Чарли на кушетке, умиротворенно посапывала во сне.
Он слегка поглаживал ее ладонью по спине и думал, что готов ласкать эту женщину всю жизнь – и ночью, и днем, и зимой, и летом.
Дав волю своему воображению, Чарли невольно отметил, что в его фантазиях они с Мэгги предаются взаимным ласкам не на кушетке и в одежде, а нагими на роскошной кровати.
Сейчас же она спала одетая, свернувшись калачиком, но это тоже было неплохо, поскольку такого поворота событий он никак уж не предвидел, отправляясь на фуршет для сотрудников журнала «Она» в своем выходном костюме и с аккуратной стрижкой.
Стоявший на столике рядом с кушеткой роскошный букет источал настолько резкий запах, что у Чарли защекотало в носу. Он сжал губы и резко выдохнул, следуя совету своего врача. Это помогло ему побороть позыв к чиханию всего на минуту. Чтобы как-то отвлечься от назойливой атаки цветочной аллергии, он уставился на экран телевизора. Там показывали какую-то белиберду, но выключать Чарли не стал. Он боялся, что, потянувшись к пульту, лежавшему на столике, разбудит Мэгги.
Чарли отвернулся от экрана и стал рассматривать спящую Мэгги, думая при этом, что хорошо бы продлить их пребывание на кушетке если не на всю жизнь, то хоть бы на одни сутки. Спящая Мэгги выглядела куда более спокойной и податливой, чем бодрствующая. И потому вызывала в воображении Чарли множество красочных иллюзий эротического свойства. Жаль только, подумалось ему, что, когда Мэгги проснется, претворить их в реальность ему не удастся. Лучше даже не пытаться.
Чарли глубоко вздохнул и вновь погрузился в раздумья, главным предметом которых была веснушчатая голубоглазая спящая красавица.
Мэгги, объятая сном, походила на непорочную юную деву, заколдованную злой колдуньей. А бодрствующая Мэгги напоминала шаровую молнию, предсказать поведение которой невозможно, а покорить и обуздать – тем более.
Решится ли он бросить ей вызов? Или же предпочтет так и остаться холостяком?
Да какие могут быть сомнения! Разумеется, он останется верен избранной свободе. Для брака и семьи он не создан. Правда, из этого вовсе не следует, будто он должен отказаться от общения с противоположным полом.
Чарли окинул взглядом комнату и попытался представить, что бы он чувствовал, если бы жил здесь. Бросалось в глаза, что все здесь было приспособлено для проживания детей: на стулья и кресла были надеты моющиеся чехлы, острые углы мебели обиты смягчающими удар материалами, повсюду разложены пластмассовые игрушки и расставлены детские фотографии в рамочках.
Себя в такой обстановке Чарли еще мог бы представить, но для Мэгги она абсолютно не подходила. Едва только Нина ушла, как она принялась наводить в комнате порядок – вытирать пыль, смахивать крошки со столов, выметать из-под мебели игровые фишки и всяческий хлам, складывать журналы и книжки в аккуратные стопки.
– Я не могу находиться в таком кавардаке, – пояснила она в ответ на его призыв прекратить суетиться. – Беспорядок в комнате сводит меня с ума.
Чарли знал, что с рождением детей в доме воцаряется хаос, однако не был готов его принять. И Мэгги, похоже, тоже.
Не является ли это лишним подтверждением того, что они подходят друг другу? Задав себе такой вопрос, Чарли был вынужден искать ответы и на другие, логически вытекающие из ответа на первый, как то: в качестве кого он хочет видеть Мэгги в своей жизни; сможет ли по большому счету прожить и без нее; а главное, готова ли она пожить немного в одной с ним квартире без всяких предварительных условий? От ответа на последний вопрос во многом зависело, как сложатся их дальнейшие отношения. Опыт подсказывал Чарли, что, если Мэгги ответит ему решительным отказом, лучше навсегда с ней расстаться.
И тогда нужно исключить любые случайные встречи с ней, не допускать никаких жарких поцелуев, вызывающих жажду новых ласк, не говоря уже о нелепых фантазиях.
Только с полным исчезновением Мэгги из его жизни он сумеет сосредоточиться на реальных ценностях и, в полной мере вкусив сладость холостяцкого бытия, вернуться к плодотворному творчеству.
Чарли посмотрел на спящую Мэгги и в который раз спросил себя, как его угораздило познакомиться в Нью-Йорке, кишащем дружелюбными доступными красавицами, с такой упрямой и самонадеянной особой, длительное общение с которой любого сведет с ума…
Словно бы придавленная его тяжелым взглядом, Мэгги пошевелилась и открыла глаза, поразительно голубые и пронзительно ясные в обрамлении темных ресниц. Оставаясь, очевидно, еще в объятиях Морфея, она сладко улыбнулась.
Затем, проснувшись окончательно, порывисто села и строго спросила:
– Ты чем тут занимаешься?
– Я? – Чарли пожал плечами. – Телевизор смотрю!
На экране разворачивалось действие рекламного клипа: красавица продавщица демонстрировала новую модель раскладушки, легким движением руки превращаемой в удобный саквояж.
– Какая прелесть, – с умилением сказал Чарли. – И я такую хочу! Оригинальная штучка!
– Фу! Какой моветон! – Мэгги поморщилась. – Кстати, а который час?
– Понятия не имею. Возможно, около четырех.
– Кто-нибудь звонил?
– Послушай, Мэгги! Ты спала в моих объятиях. Неужели ты не услышала бы телефонного звонка? Или не почувствовала бы, как я потянулся за трубкой?
Спрашивать, почему она уснула в его объятиях, Мэгги не стала. А Чарли тактично промолчал, предоставив ей возможность самой найти этому объяснение. Поборов смущение, она сказала:
– Я волнуюсь за Розалию!
– Уверен, что с ней все в порядке.
– Но ведь она рожает! – воскликнула Мэгги.
– Но не умирает же! – заметил Чарли. – Каждую секунду в мире кто-то появляется на свет. Обычное дело!
– Не совсем, особенно для семьи Доминика. Его мама умерла, родив Ральфа, а Нина чуть было не отдала Богу душу, когда рожала свою дочь.
Чарли сдвинул брови и понимающе кивнул.
Мэгги вскочила с кушетки и принялась расхаживать по комнате, кусая костяшки пальцев. Чарли следил за ней с нарастающим беспокойством. Резко остановившись, она спросила:
– Почему же нам никто до сих пор не позвонил?
– Но ведь Нина же звонила! Она сказала, что ее муж все еще не сумел разыскать свояка. Ты забыла?
– Конечно, помню! Но ведь это было несколько часов назад! Может быть, Розалия уже родила.
– Схватки могут продолжаться несколько суток. Очевидно, это и происходит с Розалией.
– Что? Несколько суток? Мне уже скоро нужно быть на работе! – воскликнула Мэгги.
– За детьми присмотрю я. А ты отправишься в свой офис.
– Ты? За детьми? – Мэгги рассмеялась. – Но ведь ты их абсолютно не знаешь! Представляю, что станет с Ниной, когда она, вернувшись домой, увидит незнакомого мужчину, играющего с ее детишками. Да и сами малыши до смерти испугаются чужого дяди.
Мэгги умолкла и прислушалась. Сверху донесся детский плач.
– Ну и что же нам теперь делать? – всполошилась Мэгги.
– Подняться в детскую и посмотреть, что там происходит! – спокойно сказал Чарли и направился к лестнице, едва не наступив Мэгги на ногу. – А разве у тебя нет племянников и племянниц?
– Есть, но я редко их вижу, – смущенно промямлила Мэгги.
– Выходит, тебе чертовски повезло, что я вызвался поехать сюда с тобой! – самодовольно сказал Чарли.
– Тише! Не смей ругаться при детях! – прошипела Мэгги, поднимаясь за ним по лестнице на второй этаж. – И вообще, помолчи-ка немного! Что-то в детских спальнях стало подозрительно тихо.
– Так давай заглянем в них и сразу увидим, кто из детей спит, а кто бодрствует! – предложил Чарли, на цыпочках подкрадываясь к первой двери.
Мэгги толкнула другую дверь, напротив. Едва они вошли в комнаты, там поднялся такой визг, что стены задрожали.
Чарли извлек орущего Нино из кроватки и принялся его успокаивать, качая на руках и приговаривая:
– Не реви, приятель! Все хорошо, ничего не бойся.
В комнате напротив Мэгги пыталась успокоить маленькую Розу.
– Я же тетя Мэгги, – объясняла она, – мы дружим с дядей Домиником.
Но девочка ее не узнавала и плакала все громче.
– Роза! Вспомни! Мы с тобой играли с коробочкой, из которой выскакивал такой забавный чертик, а потом звучала веселая песенка: «Тру-ля-ля, тра-ля-ля!»
Слов она, естественно, не помнила, мелодию же безбожно перевирала.
Чарли усадил мальчика к себе на колени, включил настольную лампу и начал строить малышу забавные рожицы. Вскоре всхлипы и крики Нино сменились смехом и веселым бормотанием.
Когда Чарли с Нино на руках вышел в коридор, он ахнул, увидев Мэгги. Всклокоченные волосы беспорядочно закрывали ее раскрасневшееся лицо, а в руках у нее билась в истерике растрепанная девочка.
– Я не знаю, что с ней делать! – пожаловалась Мэгги. – У нее истерика. Она даже описалась.
– Роза плачет, – констатировал, картавя, сидевший на руках у Чарли мальчик, с интересом глядя на сестру.
– Возьми Нино, а я займусь ею, – спокойно сказал Чарли.
Мэгги забрала у него мальчугана и направилась с ним вниз, в общую комнату.
– Хочу к мамочке! – истошно кричала Роза, шлепая незнакомого дядю по голове и лицу ладошками. – Хочу! Хочу!
– Конечно, деточка, мама скоро придет. Но пока она в больнице. И твой папа тоже там. Они ждут, когда из животика тети Розалии появится ваш маленький двоюродный братик. Ты хочешь братика? Или тебе больше хочется сестренку?
Роза улыбнулась сквозь слезы:
– Я хочу щеночка!
– Щеночка? Ты хочешь щеночка с хвостиком?
– Да! Хочу щеночка с хвостиком!
Девочка перестала рыдать и только изредка всхлипывала. Усадив ее себе на закорки, Чарли спустился по лестнице и вошел в общую комнату.
Глазам Мэгги предстала любопытная картина: улыбающаяся Роза хлопала Чарли ладошками по ушам, дергала его за нос и норовила попасть ему пальчиками в глаза. Чарли не роптал.
– Как это тебе удалось найти с ней общий язык? – спросила Мэгги, оторвавшись от сказки, которую она читала малышу, сидящему у нее на коленях.
– Это секрет! Я же говорил тебе, что у меня врожденный педагогический дар. Дети во мне души не чают. Ой, деточка! Оставь мое ушко в покое, ты ведь его скоро совсем оторвешь!
– А как тебя зовут? – спросила Роза, переключаясь с его уха на волосы.
– Меня зовут Чарли. А тебя? Впрочем, не говори, я знаю. Тебя назвали в честь красивого цветка – Незабудкой!
– Нет! Не угадал!
– Тогда, наверное, Маргаритой?
– Снова не угадал! – Девочка залилась радостным смехом.
– Ах, вспомнил – Лилией!
– Опять не угадал!
– Петунией?
– Нет! Меня зовут Роза! – пропищала малышка.
– Коза? Какое странное имя?
– Не Коза, а Роза! – Малышка снова звонко рассмеялась.
– Ах, Мимоза! Понятно. Ну, Мимоза, садись на кушетку и слушай сказку. А я пощекочу тебе пяточки. Ведь ты такая хохотушка! – Чарли усадил ее рядом с Мэгги и начал щекотать ей пальцами босые ступни.
– И мне! И мне! Я тоже хочу! – закричал, болтая ножками, маленький Нино.
Чарли пощекотал пятки и ему тоже.
– А ей? – спросила девочка, указав пальцем на Мэгги.
– Даже не думай! – рассмеявшись, предупредила она Чарли.
– Думать я не стану, а просто возьму и защекочу тебя до колик! – Он вскочил и принялся щекотать ей ступни.
Мэгги расхохоталась. Ей вторил веселый детский смех. Наконец дети устали смеяться и заявили, что они проголодались.
Мэгги пригладила волосы, поправила платье и вопросительно взглянула на Чарли.
– Нужно их покормить, – сказал он и, посадив Нино себе на плечи, пошел вместе с ним разыскивать еду.
Вскоре он обнаружил все, что ему требовалось: два детских стула и холодильник, обклеенный забавными картинками и набитый фруктовыми соками, йогуртами и творожными продуктами.
Пока дети уплетали за обе щеки, Чарли спросил у Мэгги, готовившей для взрослых крепкий кофе, довольна ли она его помощью.
– Вынуждена признать, Чарли, что ты достоин похвалы, – широко улыбнулась та.
Чарли наклонился и достал из-под стола пластмассовый стаканчик, брошенный на пол Нино. Мэгги налила кофе в чашки. Кухня наполнилась приятным ароматом. Едва они пригубили кофе, как пронзительно зазвонил телефон. Чарли вздрогнул и расплескал кофе на стол.
– Возьми трубку! – попросила Мэгги.
– А где аппарат? – Чарли озирался по сторонам.
Телефон продолжал верещать.
– Ладно, сиди, я сама! – Мэгги стрелой метнулась через всю кухню в дальний угол, где на стене висел старый черный аппарат.
– Алло! – сказала она, сняв трубку. – Мальчик? Ура!
– Щеночек? – с надеждой спросила Роза.
– Нет, твой двоюродный братик, – сказал Чарли.
Мэгги повернулась к ним спиной и продолжила разговор, прикрыв ладонью микрофон.
– Не расстраивайся, Петуния, мальчишки тоже бывают забавными и симпатичными, – уговаривал Чарли девочку.
– Но у них нет хвостика, – расстроенно произнесла Роза, готовая снова заплакать. – Ты сказал, что будет щенок! Обманщик!
– Хочешь, я стану твоим щенком? – предложил ей Чарли и начал лаять и рычать, мотая головой.
Роза склонила голову набок, подозрительно посмотрела на него и спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37