Не попытаться ли мне под каким-нибудь предлогом узнать подробности у полицейских? Сделать вид, будто я мастер по вызову и ищу определённый адрес? Нет, рискованно. После угрозы заложенной бомбы нервы у ребят могут быть оголены. Им стоит только захотеть взглянуть на мой паспорт, чтобы я попался. Ведь я находился, юридически говоря, за пределами Стокгольма, что было однозначно нарушением моего поднадзорного режима. Нет, решил я. Хоть я и не побывал внутри здания, но даже если Кристина и была там когда-то, сейчас её уж точно нет.
Я снова поднял стекло и поехал дальше.
По дороге в центр я проезжал мимо одного компьютерного магазина, который как раз открывался. Молодой парень с редкой щетиной на подбородке и в линялой майке с буквами IBM как раз поднимал решётку перед забитыми битком витринами.
Я припарковался, удостоверился, что дискета и инструменты у меня в кармане, вышел из машины и протопал в магазин.
– Хай, – приветствовал он меня. Я был первый и пока единственный покупатель, и, судя по тому, как он на меня посмотрел, он не рассчитывал, что в такую рань ему начнут досаждать клиенты. – Вам нужно что-то определённое?
– Не-е, – ответил я и постарался выглядеть скучающе – так, будто в моём распоряжении было всё время мира. – Я только глянуть. Вдруг захочется чего-нибудь в подарок к Рождеству.
– О'кей. Если будут какие-то вопросы, я в бюро, – он указал на тесный проход за кассой, ведущий в помещение размером с телефонную будку, до последней щели забитое бумагами и папками. Да, и там уже мерцал экран. И то, что было на экране, смахивало на голую женщину.
Должно быть, это и есть тот знаменитый Интернет с миллионами порносайтов, о которых я в последние годы столько слышал. И я определённо мешаю молодому человеку в его утренних удовольствиях.
– Хорошо, – ответил я и кивнул в сторону включённых компьютеров. – Я бы повозился там, глянул, как работают программы, все дела…
– Пожалуйста. Только надо ввести пароль, а он на всех компьютерах один: «Клиент».
Кажется, он был доволен, что я исчез между полок, а я был рад, что он оставил меня в покое. Как и все компьютерные магазины, этот тоже был оборудован без малейшего представления об эстетике. Я отыскал себе компьютер в самом дальнем, самом неприметном углу и уже извлёк из кожаной сумки одну отмычку.
Торговцы компьютерами и в моё время не любили, чтобы клиенты приносили с собой дискеты и совали их в дисководы компьютеров, и не стоило ожидать, что в этом отношении что-нибудь изменилось. Ведь на такой дискете могло быть что угодно: нелегальные программы, вирусы, всякая дрянь. И действительно, дисковод для дискет был заперт куском пластика, который торчал в щели, а чтобы его нельзя было вынуть, он был на замке, который я открыл одной левой, даже не взглянув.
Я ввёл пароль, и пока на экране вспыхивали всякие яркие картинки, вставил в дисковод дискету Рето Хунгербюля. Пришлось ждать. Я ещё на компьютерных курсах в тюрьме обратил внимание: каждый рассказывал сказки о том, насколько быстрее работают новейшие приборы, но на самом деле они просто становились всё ярче, а с того момента, как их включишь, до того, как можно начинать работать, проходит всё больше времени.
Наконец всё установилось. Мне пришлось немного поискать, прежде чем я смог посмотреть, что на дискете. Там был всего один файл с названием, лежащим на поверхности: СЮА.dос. Я кликнул его, программа стартовала – и потребовала от меня ввода пароля.
Чёрт, какая досада. Это дела для хакеров. Я поэкспериментировал с обычными паролями. Самый ходовой пароль вообще был «пароль», люди с более развитой фантазией выбирали своё собственное имя, некоторые – имена жён, детей, внуков или домашних животных. Для этого я, конечно, знал слишком мало о личном окружении Рето Хунгербюля. Я попробовал ещё несколько паролей, которые особенно часто встречались на моём профессиональном пути – «secret», «topsecret», «start», «root», «admin» и так далее, но всё это ничего не дало. Ну что ж, значит нет. Я отключил программу и поискал другую, Editor, который мог бы раскрыть файл напрямую, без обходных путей. И нашёл одну, но в ней содержание СЮА.doc состояло из сплошной абракадабры. Файл действительно был зашифрован, и взломать его с ходу было нельзя. Тем более мне.
Я снова вынул дискету и отключился. Тот тип в своей конторке даже головы не поднял. Пять минут спустя я уже ехал по Е20 в сторону Стувста.
Тамошний магазин, где я оставил в свои лучшие годы много денег, располагался в углу большого дома, в нём были гигантские окна, и задумано это помещение было скорее под кафе. На вывеске значилось «Товары для радиолюбителей и электроника». С улицы были видны лишь металлические стеллажи до потолка, забитые всякой технической всячиной настолько, что внутрь почти не проникал дневной свет. И электричество поэтому не выключалось целый день.
Единственное, что изменилось, это хозяин. За прилавком стоял неожиданно взрослый и старательный сын прежнего владельца, а я помнил его ещё наглым сопляком. Но он хотя бы узнал меня, потому что, когда я наклонился к нему и шепнул, что мне нужен спецтовар, он кивнул, не дрогнув лицом, и точно так же, как его отец когда-то, провёл меня в подсобку.
Обшарпанные запирающиеся шкафы там были прежние. Новым был лишь монитор, на который поступали картинки видеонаблюдения за магазином, пока я выбирал себе товар. Его отец в своё время целиком полагался лишь на свой слух.
Спустя полчаса я, обеднев на несколько тысяч крон, вышел из магазина с большой коробкой и чувством удовлетворения, что теперь я лучше оснащён против могущественных опасностей этого мира.
Моей следующей целью была автомастерская в Энскеде, которую я во время завтрака отыскал в телефонном справочнике «Жёлтые страницы». В этой мастерской была своя покраска.
По пути туда я останавливался у всех фотомагазинов, ксерокопий и прочих заведений, пока не нашёл автомат, который печатал визитные карточки. Через пять минут я был обладателем двадцати свежеотпечатанных визитных карточек, согласно которым я был Мате Нильсон, продакшн-дизайнер одной кинокомпании под названием Columbia-Warner Entertainment с резиденцией в Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес.
– Это должно остаться строго между нами, – сказал я хозяину автомастерской, протянув ему визитную карточку. По моему тону, как я надеялся, было заметно, как сильно меня поджимает время. – У нас сейчас натурные съёмки для новой серии про Джеймса Бонда, за городом…
Хозяин вытаращил глаза.
– Новый Джеймс Бонд? Что, правда?
– Прошу вас, – напомнил я, выказывая нервозность спешки. Что удалось мне без труда, поскольку по его реакции можно было догадаться, что я наткнулся со своей историей прямо на фана, который, возможно, знал о фильмах бондианы в сто раз больше меня. – Если случится хоть малейшая утечка информации, я потеряю работу.
– Скажите, кто играет Бонда?
– А вы как думаете?
– Не иначе как Пирс Броснан, а?
Это имя мне ни о чём не говорило, но я поднял брови.
– Это вы сказали, не я.
– И он сейчас в Стокгольме? Сейчас, в эту минуту?
– А как же, – кивнул я и воспользовался моментом его замешательства, чтобы зацепиться. – Но мы столкнулись с одной проблемой, и я надеюсь, что вы сможете нас выручить. Честно говоря, если нет, то все наши съёмки окажутся под угрозой.
– Я? – Он не мог опомниться от счастья. – Я должен выручить Джеймса Бонда?
Откровенно говоря, он жил в другом мире несколько дальше, чем мне было удобно. Я кивнул.
– Видите ли, проблема в том, что когда в Штатах грузили на корабль реквизит, забыли одну машину. – Я указал в окно на мой тёмно-красный горбатый автомобильчик. – Мы наспех купили тут подходящую колымагу, но на нее надо нанести соответствующую надпись – и сегодня к двенадцати часам она должна быть готова к съёмкам.
Мой собеседник замер.
– И на этой машине будет ездить мистер Бонд?
– Он самый.
– Скажите, что надо написать.
Я сказал, что мне нужно. Он тут же сорвался с места так, будто судьба свободного мира висела на волоске, и скликал всех своих людей:
– Бросайте всё! Срочное дело.
На работу не ушло и получаса.
– Вы могли бы выслать счёт на адрес, указанный в моей карточке? – спросил я, в высшей степени довольный видом моей «тойоты».
Хозяин отмахнулся.
– Ах, что там, я не хочу брать за это деньги. – Глаза у него блестели. – Но было бы здорово, если бы вы смогли организовать для меня автограф Пирса Броснана.
– Ну, разумеется, – сказал я и взял в руки шариковую ручку. – Дайте мне вашу визитку. Я позабочусь о том, чтобы вы получили не только автограф, но и приглашение на премьерный показ, как только начнётся прокат фильма в Швеции.
– Правда? Ох ты, чёрт! Неужто на премьеру приедет и Пирс Броснан?
– Держу пари, что он захочет пожать вам руку, – сказал я, отчего он чуть не лишился рассудка. Он проводил меня буквально со слезами на глазах, и когда я уезжал, махал мне вслед, пока я не скрылся из виду.
Не устаю удивляться магии визитных карточек.
Глава 32
Было двенадцать тридцать, когда я добрался до Сундберга. Усталое шведское зимнее солнце уже снова клонилось к закату, когда я припарковался перед владением семьи Андерсон, отдельного дома, выкрашенного в светло-коричневый цвет, с двумя трубами. Он был обращен фронтоном к улице, с двумя окнами на втором этаже и широкой тёмной дверью внизу, отчего фасад слегка смахивал на удивлённое лицо. На крыше лежал снег, а за домом росла старая кривая сосна.
Тайные надсмотрщики Ганса-Улофа несомненно наблюдали откуда-нибудь, но у них не было никаких оснований принять меня за кого-то другого, а не за техника по отопительным системам, который выезжал по срочным вызовам, о чем и гласила новая надпись на моей машине.
Не успел я выйти, как Ганс-Улоф открыл дверь с таким взглядом, будто видел меня впервые в жизни. По дороге сюда я звонил ему и проинструктировал, и он играл свою роль на удивление хорошо.
– Ну наконец-то! – воскликнул он. Это звучало с правдоподобным раздражением. – Мне сказали, что вы приедете в одиннадцать. А тут уже и двенадцать давно минуло.
Ну хорошо, я тоже могу не хуже.
– Задержался у предыдущего клиента, – оправдался я. – Тут трудно рассчитать.
Мы вошли внутрь. Дом показался мне мрачнее, чем в мое последнее посещение. Тогда ещё жива была Инга. Теперь все стены были увешаны её фотографиями в рамочках – то были увеличенные снимки из отпуска, на которых она смеялась или корчила рожи. Больно было снова видеть её.
Нет, стоп! Я вгляделся. На некоторых фотографиях была вроде как не Инга. Она выглядела… слишком юной?!
– Кристина! – беззвучно спросил я, указывая на группу снимков. Ганс-Улоф кивнул, и губы его скривились.
Кристина. Невероятно, как она похожа на мать. Мне стало вдвойне нестерпимо представлять её в руках преступников. Как будто к страху за племянницу добавилась ещё и тоска по моей утраченной сестре. Я почувствовал, что челюсть у меня дрожит. От ярости, должно быть.
Я отступил от стены и попытался взять себя в руки. Пока я не обследовал дом, мы с Гансом-Улофом должны были исходить из того, что его наблюдатели не только все слышат, что говорится внутри, но могут и видеть всё происходящее.
– На моей заявке значится: «Шумы в отопительной системе», – сказал я, изображая скучающе-профессиональный тон. – Что вы имели в виду?
Ганс-Улоф угрюмо кивнул.
– Днем ещё не так, но ночью я начинаю сходить от этого с ума, – сказал он, и невозможно было поверить, что этот диалог я шёпотом продиктовал ему наспех всего час назад. Наоборот, если бы кто-то его при этом видел, то поверил бы, что эта проблема терзает его уже много дней. – Слышите? Шипит и потрескивает? Как будто дом того и гляди начнёт рассыпаться.
Я оглядел немые, тихие стены, размышляя, где бы я сам спрятал жучки, если бы мне пришлось это делать. Я не мог надивиться, насколько Ганс-Улоф преобразил мои скупые указания. Прямо-таки хотелось, чтобы эту сцену кто-то наблюдал, а то пропадает втуне такой актёрский талант.
– Да, теперь слышу, – подтвердил я. – Хм-м. Сколько же лет этому дому?
– Я думаю, он был построен году в 1960-м.
– Ясно. Итак, скажу вам сразу: может так случиться, что придётся долбить стены.
– Вы шутите!
– Я сказал, может так случиться. Но не обязательно. Для начала я должен осмотреть все батареи, – сказал я. – А пока я принесу из машины кое-какие инструменты.
Так, конец представления. Моё присутствие в доме Андерсонов для возможных подслушивателей, я надеюсь, было достаточно обоснованным. Я внёс большую картонную коробку нейтрального вида из магазина электроники в Стувста и принялся её распаковывать.
Обширная, притягательная область прослушки была мне, естественно, далеко не чуждой. Грубо говоря, половина моих вторжений предназначалась не для добычи документов, а для подготовки «слуховой атаки», как говорят в наших кругах.
Само собой разумелось, что такое вторжение не должно было оставлять ни малейших следов. Чтобы на следующее утро, когда охранник откроет дверь, даже духу моей работы нельзя было учуять, хотя такое дело, естественно, всегда связано с немалыми трудами. Кабинет председателя правления должен был иметь обычный вид. В комнате для переговоров никакая мелочь не должна была указывать на то, что здесь что-то не так, как вчера. Письменные столы в проектном отделе должны были оставаться вне подозрений. И так далее.
Основной целью было прослушивание секретных разговоров, и самое важное вспомогательное средство для этого – так называемый жучок. Прибор, соединяющий в себе крошечный микрофон с передатчиком, который передаёт в приёмные устройства то, что уловит микрофон. А приёмные устройства записывают сигнал. При этом расстояние между жучком и приёмником может доходить до полукилометра. Я для подобных заданий, как правило, снимал комнату по соседству со зданием нужной мне фирмы или, если это было невозможно, использовал неброский микроавтобус, который, разумеется, парковал каждый день в другом месте.
Жучки можно спрятать практически везде. Микрофоны настолько чувствительны, что функционируют сквозь практически любые преграды, и даже разговоры на большом расстоянии ловятся с удивительным качеством звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61