Он привык, что все продают, продаются и покупают, дело лишь в цене. И еще не встречал женщин, которые не пытались решить свои проблемы, используя мужчин. Это было нормально, если ты получил не меньше, чем отдал.– Модные тряпки от местных портняжек никому не нужны. Всем подавай Версаче и Сен-Лорана. Нужен салон красоты для элитных теток. За реставрацию красоты они готовы платить любые деньги. Но суть не в бабках, главное – связи, слухи, сплетни. Понимаешь, о чем я?– Хорошая мысль. – Самвел с интересом посмотрел на Наташу, спокойно поигрывающую кончиком косы, упавшей на грудь. – Что надо?– У меня все давно готово. Есть помещение, оборудование привезут из Италии, косметика будет французская. Нужно вложить пятьдесят тысяч на три месяца. Прибыль делим пополам, за «крышу» плачу я из своей доли.– Пятьдесят процентов минус тридцать за «крышу», на что ты жить будешь, девочка? – хохотнул Самвел.– Не тридцать, а всего десять. Или в «общак» уже платят больше?Она сказала это так, что он сразу же понял, какой хищник прячется в этом стройном теле. Змея – умное, холодное и беспощадное существо, умеющее спокойно смотреть жертве в глаза. * * * Наташа была с ним уже третий месяц, и Самвел не раз вспоминал слова старого Рустама. Она была рядом, умело избегая зависимости и не пытаясь подчинить.Самвел свободной рукой погладил Наташу по теплой щеке.«Если Кроту бог послал такую же женщину, я понимаю, почему он решил раздавить Гогу. Я бы такого не простил. Отнять данное богом – грех. За такое надо кровь выпускать по капле», – подумал он.Она почувствовала, как напряглись его пальцы, и встревоженно заглянула ему в глаза.– Ты подумал о чем-то плохом, Самвел. Что-то случилось?– Нет. – Он убрал руку, откинулся на диване. – Просто вспомнил...Отдыхаем, Наташа.Он гордился своей выдержкой, мужчина должен уметь терпеть и ждать. Сейчас он цедил ожидание, как терпкое вино, наслаждаясь каждой секундой. Он мысленно похвалил себя за то, что пригласил Наташу. Соседство ее горячего тела и атмосфера покоя, которым она наполнила уютный кабинет маленького ресторанчика, делало наслаждение еще более острым.Самвел закрыл глаза и представил, как сюда притащат трясущегося от страха Ашкенази. Нет, разговаривать он с ним будет не здесь, а в подвале, там уже все готово. Стоит выложить перед Башкой пачку векселей, как он изойдет соплями.Жаль, нельзя будет поизмываться над гадом, неровен час сдохнет от страха. Без помощи плешивого Башки на первых порах не обойтись, только это и спасает суку от ножа, его башка еще пригодится, когда не станет Гоги. Именно теперь, когда в его жизнь вошла эта женщина, он готов взять все в свои руки и стать тем, кем ему предназначено быть судьбой.Тишину в кабинете нарушил мелодичный сигнал радиотелефона. Наташа потянулась через стол, взяла трубку, протянула ее Самвелу.Он сначала пригубил вино, потом бросил в трубку:– Але, слушаю! – Этот номер знали только самые близкие люди, обычные звонки шли через Артура, телохранителя и секретаря. Именно ему должен был позвонить старший бригады, захватившей Ашкенази.– У тебя проблемы, Самвел, – произнес незнакомый голос. – Забери своих «кидал». Они в «Волге», за музеем Пушкина. Там же парочка, что их прикрывала.Поторопись, а то приедут менты и оприходуют как бесхозных. Потом придется из морга МВД выкупать. А бабок у тебя нет. Намек понял?– Кто ты?– Еще увидимся.– Убью суку, – прошипел Самвел в трубку, откуда шли гудки отбоя.Тонкая ножка бокала хрустнула в его пальцах. Самвел остановившимися глазами смотрел на растекающееся по скатерти пятно.В кабинет без стука ворвался Артур.– Самвел, наших у Дома художника...– Не здесь! – оборвал его Самвел, жестом приказав убраться из кабинета.Встал, обратил внимание, что пролитое вино забрызгало платье Наташи. – Извини.Купи себе новое. – Он машинально достал из кармана пачку долларов, бросил несколько сотенных бумажек на стол. Лишь после этого сообразил, что же он сделал.«Если она, как последняя дешевка, возьмет деньги, она мне не нужна. Если не возьмет – уйдет сама. Так или иначе, я ее потерял». – Он медлил, делая вид, что поправляет пиджак. Боялся встретиться с ней взглядом.– Тряпок не жалко. – Она протянула руку, взяла пачку сигарет, стряхнув с нее зеленую бумажку. – Береги себя, Самвел.Он не выдержал и посмотрел ей в глаза. В них не было ни злобы, ни обиды – лишь ровное тепло.– Я еще побуду здесь, потом поеду домой. Освободишься, позвони обязательно, хорошо? – сказала Наташа Самвел схватил ее руку и прижал к губам. Потом вышел из кабинета, мягко притворив за собой дверь. * * * Наташа докурила сигарету почти до фильтра. Аккуратно раздавила уголек в пепельнице. Достала из сумочки радиотелефон. На его корпусе по заказу Самвела прилепили золотую змейку. Наташа брезгливо наморщила носик: со вкусом у этого человека большие проблемы, все его подарки были такими – дорогими и вычурными.Она набрала номер. Дожидаясь соединения, перебросила тугую косу на грудь, зажала в пальцах раздвоенный кончик, провела по кромке выреза платья. Невольно поджала колени, когда по-змеиному раздвоенный язычок коснулся кожи, – такой острой, звериной была эта ласка.
Срочно т. Силину Агент «Модистка» сообщает, что неизвестный по телефону проинформировал объекта «Сом» о срыве его операции. «Сом» экстренно покинул адрес. По характеру сообщения с большой долей вероятности можно предположить, что звонил объект «Дикарь». Владислав
Срочно т. Салину Старший бригады обеспечения докладывает, что объект «Дикарь» предпринял насильственные действия в отношении группы объекта «Сом». «Дикарь» вступил в контакт с объектом «Финансист». Им уничтожена группа неизвестных, попытавшихся блокировать. «Финансиста». Наше участие не потребовалось. «Дикарь» с «Финансистом» ушли от преследования, в настоящее время их машина движется по направлению к известному Вам адресу. Возможен перехват «Дикаря». Жду дальнейших распоряжений. Владислав
Владиславу Действиям «Дикаря» не препятствовать. Салин Когти Орла Максимов ушел в левый ряд, пристроился в хвост едва тянущемуся «Москвичу» с эмблемой «чайника» на заднем стекле. Так было спокойнее, сил терпеть нервотрепку езды среди вечно спешащих, подрезающих друг друга уже не было.– Что притих? – спросил он у Ашкенази. Десять минут как выехали из двора на проспект, а тот еще не проронил ни слова. Сидел, закатив глаза в потолок, и ловил ртом воздух, как выброшенная на песок рыба.– Я уже труп, – прошептал Ашкенази.– Не уверен, – хмыкнул Максимов.– Нет, я труп! – взвизгнул Ашкенази. – Если Самвел это затеял, то я уже труп. Понимаешь, труп!!!– Расслабься. Он тебя не тронет.– Ага! Он же зверь, ты не знаешь. Он всю семью вырежет!!!Истерику Максимов ожидал, ее просто не могло не быть. * * * «Лучше уж пусть попищит, чем окочурится от инфаркта. Что я буду делать с трупом и пачкой векселей? – подумал он. – Да еще в угнанной машине».– Остановите, слышите, остановите! – Ашкенази вцепился в руку Максимова, лежащую на руле. – Мы уже никуда не едем!!!Максимов освободил руку и резко шлепнул Ашкенази по мокрой от слез щеке.– Заткнись! – Он выждал, пока Ашкенази, онемевший от неожиданности, пришел в себя. Потом потрепал его по колену. – Не нервничай. Сигуа тебя не тронет. Он бы тебя уже давно за ребро подвесил, была бы возможность. А ты жив. Помолчи и подумай, почему он тебя терпит. Что-то должно произойти в ближайшие дни. И без тебя там не обойтись.Ашкенази несколько раз шмыгнул носом и закатил глаза к потолоку.– Приезжают боливийцы. Потребуют финансовый отчет, – сам себе сказал он.– Когда?– Факс уже прислали. Завтра с утра ждем.– Вот и весь секрет, – усмехнулся Максимов.– А кстати! – встрепенулся Ашкенази. – Я же еще не видел векселя. – Он столкнул с колен кейс. – Где они?– У меня.– Извольте предъявить. Что же это получается, приведу человека, а он окажется несостоятельным клиентом!– Ожил! – покачал головой Максимов. Достал из-под свитера пакет, бросил на колени Ашкенази. – Проверяй.«Чем бы дитя ни тешилось, – подумал он, обгоняя „чайника“, – лишь бы не плакало». Глава тридцать восьмаяПЕЩЕРА ГНОМОВ В кабинете Соломона Исаевича как всегда царили полумрак и тишина. Но сегодня тишина была тягучей и нервной. Собравшиеся за столом ждали Ашкенази.Кроме самого Соломона Исаевича, их было трое. Старый, со сморщенным лицом злого гнома Абрам Моисеевич Рубин – в прошлом ведущий специалист Минфина, несмотря на преклонный возраст, к финансовым аферам не охладевший и время от времени консультирующий ведущих биржевых игроков, По левую руку от Соломона Исаевича сидел длинный, как жердь, Юхансон, потомок славного Густава Юхансона, через Стокгольмский банковский дом которого вождь пролетарской революции Ленин обстряпывал кое-какие делишки, наплевав на международную изоляцию Совдепии. Соломону Исаевичу молодой, но уже успевший подрастерять половину белесых волос Юхансон очень понравился. По-скандинавски флегматичный, он без видимых усилий переносил затянувшееся ожидание.Кто раздражал Соломона Исаевича, так это последний из собравшихся, – Веня Ляшинский. Веня был из новой поросли банкиров, пришедших в мир финансов "прямо с институтской скамьи, имея в багаже лишь опыт мелкой студенческой фарцовки.Его банк, как и многие, был продуктом компромиссов и договоров основных кланов и негласных центров власти, бросившихся срочно конвертировать метафизику партийной власти в более осязаемые ценности. Военные, комитетчики, коммунисты, националисты Кавказа, Якутии и Прибалтики, профсоюзные боссы, нефтяники и валютчики, мэры и воровские авторитеты – все имели определенные интересы в банке Вени Ляшинского. Если бы не эта паутина интересов и негласная помощь общины, банк давно бы издох, как динозавр, – слишком уж не соответствовал объем мозга массе тела.Веня с трудом оторвал от стула грузное тело, встал, представив на общее обозрение тугой живот, вылезший из бордового пиджака. На поясе, где горцы носят признак мужественности – кинжал, у Вени был современный признак успеха и власти – радиотелефон в кожаном чехле.– Где его черти носят? – Веня тряхнул кистью, в приглушенном свете настольной лампы брызнули острые золотые лучики. – Уже полчаса прошло.– Веня, золотко, – не выдержал Абрам Моисеевич. – Непоседой хорошо быть в детстве. С вашими формами и положением в обществе нужно быть спокойнее. Инфаркт молодеет, или вы не слышали?– Вон, уже начали! – В кабинет донеслись первые такты прелюдии к «Щелкунчику». – В кои веки выбрался с женой на балет... Эх, пропал вечер!– Дайте денег, вам все сыграют на бис, какие проблемы! – усмехнулся Абрам Моисеевич.– Ой, только не надо про «новых русских»! – болезненно поморщился Ляшинский, покачиваясь с пятки на носок.– И я говорю «не надо»! Между прочим, сегодня вечер Субботы, если вы еще помните, что это такое. – Голос Абрама Моисеевича стал строгим, как у учителя, отчитывающего зарвавшегося ученика. – Мне давно пора быть с семьей, а я любуюсь вашим костюмом и делаю вид, что он мне нравится. Сядьте, Веня, от вас у меня кружится голова.Ляшинский обиженно засопел, но спорить не стал. Правда, в знак протеста сел не за стол, а на диван, скрывшись в полумраке, на свету остались лишь блестящие носки туфель.Эти трое были узловыми звеньями цепи, сплетенной Соломоном Исаевичем за два дня. За каждым тянулась цепочка фирм, со счетов которых собирался капитал, достаточный для перекупки похищенных векселей. И каждый имел каналы, по которым капитал, обслужив сделку, рассыплется на мелкие суммы, чтобы уже никто, кроме самого Администратора и его трех партнеров, не мог отыскать концы в адовом водовороте финансовых потоков.Самым слабым звеном, конечно же, был непоседа Веня. Но Администратор не был бы Администратором, если бы первым не знал, что дни Вени как банкира уже сочтены. Слишком уж выразительная внешность, якобы польской фамилией тут не открестишься. Еще куда ни шло демонстрировать ее в узком кругу. Но Веня полюбил публичность. Как подтвердили свои из Останкина, специально платил за мелькание собственной физиономии в репортажах со светских раутов и встреч чиновников с бизнесменами. Коллективными усилиями банк вывели на третье место, а Веня, паразит, десятью тысячами взятки втиснул свою фамилию на седьмое место в рейтинге самых влиятельных людей, публикуемом самой зависимой из всех «независимых» газет. В ответ кто-то тут же запустил шепоток о «сионистском капитале» и «жидомасонских банкирах».Дожидаться, пока мысль об очередном «еврейском заговоре», успевшая разбередить не одну депутатскую голову, материализуется в конкретные действия Администратор не стал. Экстренно созвал совет стариков, на котором и вынесли приговор. Будь Веня умным человеком, он бы платил деньги за молчание газет, деньги любят тишину, а раз до этого не додумался, то пусть идет торговать газетками. Нет, ставить Веню в шеренгу пенсионерок у метро никто не собирался.Просто решили «перевести с понижением», как говорили старые кадровики, в руководители концерна, стряпающего и продающего новости.«М-да. Малый он хоть и не дурак, но и дурак – немалый! – подумал Соломон Исаевич, щурясь на яркий блик света, играющий на лакированных туфлях Вени. – Разучился понимать намеки. А ведь Абрам на том совете был И сейчас вполне доходчиво объяснил суть претензий. Да что уж тут говорить... А Сашенька Ашкенази действительно опаздывает. Как бы чего не случилось».Замигала лампочка на панели селектора. Соломон Исаевич нажал клавишу с надписью «служебный вход».– Слушаю, Маргарита Юрьевна. – Память была феноменальной, всю многочисленную рать, обслуживающую вверенный ему театр, знал в лицо и по имени-отчеству.– Добрый вечер, Соломон Исаевич. К вам пришли. Подойдете к нам или пропустить?– Конечно же подойду, Маргарита Юрьевна. Мало ли кто придет, сами знаете, в какое время живем.Он отбросил угол шали, закрывавшей лампу, круг света стал шире, полностью осветил стол. Обвел взглядом напряженные лица присутствующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86