Может, испугался. В медсанчасти записали «сотрясение мозга», и все. Чёрный тогда молодой был, спорить не стал, да и не знал он, что у него контузия. Отлежался в госпитале, радовался, что легко отделался. А то, что после этого начались страшные головные боли, ну, так это, как говорится, издержки производства. Это уж потом на свет божий вылезли разные болячки, а тогда, по молодости, все до фени было. Евгений часто вспоминал эту фуражку. За два года службы в Афганистане много разных случаев было, но больше всего запомнилась капитанская фуражка. И вот сейчас, глядя на проплывающий за окном машины, запылённый, раскалённый от солнца, Яффо, он снова увидел воронку от бомбы, могилу капитана Савельева, и его летящую фуражку.
— Что задумался, Чёрный? — спросил Натан, прикуривая «Парламент»,
— Да так, о своём.
— Вообщем, Женя, и тебе дело нашлось. Надо, чтобы ты переговорил с той толстой коровой.
— Какой коровой?
— Ну, этой журналисткой. Как её? Марковой. Лидой. Придумай, где с ней можно пересечься невзначай. Так, чтоб она не подумала, что я её специально разыскиваю.
— Ты что, Натан, головой поехал? Зачем она тебе?
— Я знаю, как её использовать, — засмеялся Натан. — Смотри сам: толстая, белокурая, в соку баба… Кстати, ты не в курсе, она крашенная? Ну, не важно. Марокашкам такие нравятся. Они от них кипятком писают. Вот мы её и попросим познакомиться поближе с Роном или Ави Абуджарбиль.
— Думаешь, согласится?
— Если она настоящая журналистка, а не профура какая-нибудь, то должна мне ноги целовать за такое предложение. Тему для репортажа отхватит аховую!
— Подожди, Натан, ты, что, хочешь внедрить её в клан Абуджарбилей?
— Точно. Есть такая мыслишка. А потом она их сдаст полиции. Заработает благодарность от государства.
— Они же её порежут!
— Тебя это волнует? Меня — нет. Ты же сам говорил, что она — дерьмо!
— Я этого не говорил. Все равно, как-то непорядочно.
— Непорядочно, говоришь? А с тобой она порядочно поступила? Или ты уже простил её? Никогда, ничего и никому нельзя прощать. Иначе затопчут! Правильно я говорю, Дядя Борух? И не переживай, ничего с ней не случиться. Люди Рустама будут за ней присматривать. Да и Харифов я предупрежу. В крайнем случае, президент Израиля прочитает над её могилкой молитву, — засмеялся Натан.
Чёрный промолчал. Не нравилась ему эта затея.
— Слышь, Женя, — Дядя Борух повернулся к нему, — помнишь, ты как-то заикался про «русских пантер» и семейку, которая, якобы, ими руководила?
— Ну? Помню. Марк Доберман и Лея Филопонтова.
— Я вот что думаю, Натан, почему бы не использовать этих мудаков против Абуджарбиля? — спросил Дядя Борух. — Мне кажется, они немало нахапали, я наводил справки, пора бы и отработать. Как думаешь?
— Кто такие? Почему не знаю?
Евгений вкратце рассказал Натану все, что знал о, так называемых, «русских пантерах», Добермане, Филопонтовой, и ворованных деньгах.
— И что, много награбили? — поинтересовался Натан.
— Честно говоря, не знаю. По слухам, много. Иначе, зачем Доберману бежать из Израиля? Кстати, с ним связана ещё одна интересная история. Когда в Израиль приезжала съёмочная группа передачи «Совершенно секретно», они наняли Добермана в качестве консультанта по криминалу. Доберман тоже журналистом был. В итоге группа лишилась двадцати тысяч долларов. Таких историй великое множество, — ответил Чёрный.
— Интересно, — задумчиво протянул Натан. — И что, с него не сняли стружку?
— Был какой-то шум, но я не совсем в курсе. Вообще-то, он очень скользкий тип.
— Значит, говоришь, Лея Филопонтова? Надо подумать. Предложение стоящее. Как она выглядит?
— Мало чем отличается от Лидки Марковой, такая же толстая, — ответил Евгений.
— Как к ней подобраться?
— Не ломай голову. Объяви о какой-нибудь пресс-конференции с бесплатной жратвой и пойлом, писаки со всего Израиля сбегутся. На халяву и уксус сладкий. Заодно обработаешь и Лидку, и Филопонтову, — лениво сказал Евгений и достал из кармана таблетки от головной боли.
— Голова! — захохотал Натан. — А эти две, случайно, не лесбиянки? Вот будет номер, если мы подсунем Абуджарбилям лесбиянок!
— А я откуда знаю? Я у них не спрашивал.
— Ладно, разберёмся. Ты, вот что, Женя, подготовь парочку статей об объединении предпринимателей. Только о создании партии пока не пиши. Рано ещё. А потом мы дадим объявление о пресс-конференции.
— Что с Бероевым думаешь делать? — спросил Дядя Борух. — Если выходить на российских министров и госдуму, без него не обойтись. Я думаю, что ни Чурилов, ни Березовский ещё не забыли того, что он для них сделал?
— Не напоминай мне про Чурилова, Дядя Борух, я эту суку ещё по Питеру знал! А Бероев… Мне есть, что ему предложить. Думаю, не откажется. Мы на него через Черновила выйдем, через премьер-министра.
— Ох, Натан, Натан, далеко взлететь хочешь, как бы ноги не обломали, крылья не оторвали…
— Ничего, будем живы, не помрём, — отмахнулся Натан.
Если бы он знал, как был прав старый мудрый вор Дядя Борух!
Пресс-конференция состоялась через две недели в Тель-Авиве, в гостинице «Дан-Панорама». Общество собралось представительное. Бизнесмены, работники посольств и консульств, мэры разных городов, депутаты Кнессета, была даже парочка министров, и, конечно же, журналисты практически всех израильских газет и телеканалов. Эти слетаются на халявную закусь, как комары на белое жирное женское тело. «Русские» составляли основную часть собравшихся. Это естественно. Коренные израильтяне, в большинстве своём, если им это не выгодно, игнорируют подобные мероприятия.
Были здесь и Фазиль с женой, и Аарон Берг с сыновьями, приехал человек от Зэева Розена, были оба Харифа, даже Абуджарбили решили осчастливить своим присутствием данную тусовку. Но больше всего Натана порадовало то, что здесь присутствовали два самых богатых человека Израиля, чьи имена можно было увидеть в списке «Кто есть кто» среди мультимиллионеров.
Приехали, конечно же, и Лида Маркова от своей газеты «Тупой угол» (название полностью отвечает содержанию), и Филопонтова от «Новостей»… Эти две курвочки стояли возле одного из столиков с напитками, держали в руках по бутерброду с красной икрой, и с интересом разглядывали собравшихся. Они изо всех сил делали вид, что в подобном обществе вращаются постоянно, а такую изысканную хавку лопают каждый день. Правда, это у них плохо получалось. Когда Маркова сталкивалась взглядами с кем-нибудь из бизнесменов или политиков, она нагло смотрела им в глаза, улыбалась, кивала головой, будто старым знакомым, только щеки её покрывались красными пятнами, ресницы начинали нервно подрагивать, а толстый живот так и норовил втянуться вовнутрь. Евгений хмыкнул. Да, такую «красоту» никакими ухищрениями не скроешь! Он рассматривал обеих женщин с другого конца зала, стоя рядом с Натаном и известным израильским миллионером русского происхождения Моисеем Капланом. «М-да, плоховато у девочек со вкусом», — подумал про себя Чёрный. Если Филопонтова, подчёркивая свою показную религиозность, была одета в длинную, до пят, чёрную юбку и белую, застёгнутую под горло, блузку, то Маркова, наоборот, напялила на свои телеса короткое, обтягивающее, золотистое платьице, сквозь которое чётко можно было просчитать все её излишества, складки и жировые отложения.
Натан вопросительно посмотрел на Евгения, мол, чего это ты хмыкаешь? Может, он, Натан что-то не так сказал? Чёрный показал ему глазами на двух подружек. Натан понимающе улыбнулся. Все-таки место рождения накладывает свой отпечаток. Особенно, если ты родилась в провинции.
Натан отозвал его в сторону.
— Сходи, провентилируй почву.
— Обойдутся. Они сами должны подойти. Не надо показывать, что нам нужна их помощь. Пусть радуются, что ты вообще пригласил их, обратил на них внимание.
Как бы в подтверждение его слов, Маркова, наконец, оторвалась от бутербродов с кока-колой, и, покачивая бёдрами, продефилировала через весь зал к Натану.
— Добрый вечер, Натан! Привет, Женя! — она улыбнулась, прикрывая ладонью рот, чтобы не было заметно отсутствие двух зубов. — Во-первых, хочу поблагодарить за приглашение. Мне было очень приятно, что вы меня не забыли.
— А во-вторых? — Натан деловито-серьёзно смотрел на журналистку.
— А во-вторых, насколько я понимаю, вы пригласили меня не просто так. Наверное, вам что-то от меня нужно?
— Здесь много журналистов, но это не значит, что мне от них что-то нужно. Однако вы проницательны. Люблю иметь дело с умными людьми. Я хочу, чтобы вы сделали репортаж о криминальной обстановке в Израиле. И в первую очередь, о клане Абуджарбилей.
— Почему бы вам не попросить об этом Женю? Криминал — это его специализация, — Маркова с сомнением смотрела на Натана. Она была далеко не дурочка.
— Я хочу, чтоб это сделали именно вы, — Натан нажал на слово «я хочу», — причём за хорошее вознаграждение. Вы женщина, у вас более острый взгляд. Женя, как мужчина, эмоционально беден. У вас это получится лучше. К тому же вы красивая женщина, я бы сказал, очень красивая, израильтяне падки на таких женщин, вам легче будет договориться с кем-нибудь из них, с Роном или с Ави, о встрече.
Лида покраснела от удовольствия. Все-таки она очень в себе уверена, кажется, действительно считает себя неотразимой.
— Что я с этого буду иметь? — задала Маркова типично еврейский вопрос.
— Разве я не сказал? Хорошее вознаграждение. Сумму мы уточним позже. И желательно, чтобы об этом никто не знал.
— Натан, а зачем вам это нужно? Ни для кого не секрет, что основной доход Абуджарбилей — от наркотиков.
— Вот я и хочу, чтобы вы провели журналистское расследование.
— Вы не ответили на мой вопрос, какой вам от этого прок?
— Девочка, ты разве не поняла меня? — голос Натана стал жёстким, металлическим. — Я заказываю. Твоё дело согласиться и сделать свою работу «на отлично». Или отказаться. И забыть о нашем разговоре. Ясно?
Маркова помолчала. Она прекрасно понимала, что, отказавшись, на карьере можно поставить крест, другого такого случая не будет. А если согласиться, ещё неизвестно, как все повернётся. Она слышала про Абуджарбилей, об их жестокости. Но где-то в глубине её подсознания все ещё сидела её ментовская сущность. К сожалению, она никогда не работала следователем. Все, на что она была способна в своей прошлой жизни, это коптить небо замполитом на «химии». Профессиональным журналистом Лидия тоже никогда не была, поэтому, как проводить «журналистское расследование» толком не знала. Ей, правда, казалось, что ничего сложного в этом нет. Странно, но так думают все дилетанты. Она тряхнула головой, черт с ним, в конце концов, надо же с чего-то начинать! Дуракам, как говорится, везёт. Уж если жизнь, а точнее, Натан Гринберг, один из самых богатых и уважаемых людей Израиля, а возможно, и мира, подкидывает такой шанс, надо ловить удачу за хвост. Чем черт не шутит, может он обратил на неё внимание не только как на журналистку, но и как на женщину. Все эти мысли были написаны у неё на физиономии, хотя она и старалась сохранить невозмутимый вид.
Евгений невольно улыбнулся. Баба всегда остаётся бабой, будь она хоть семи пядей во лбу.
— Хорошо, я согласна, — выдавила из себя, наконец, Маркова. — Но как я с ними познакомлюсь?
— Ты — женщина, и вроде бы не глупая, тебе и карты в руки, — не оставив металлического тона, ответил Натан. Он уже просчитал её, чувствовал, что разговаривать с ней нужно только так. — Вон они стоят, — он глазами показал на Рона и Ави.
Лидия кивнула головой и, метнув исподлобья взгляд на Чёрного, растворилась в толпе, оставив после себя сладковатый запах дешёвых духов.
— Ну, как она тебе? — спросил Натан у Евгения.
— Ты же знаешь, о коллегах или хорошо, или ничего.
— Хм, как о покойниках.
— Между прочим, это тебе решать, подходит она для этой работы или нет. А то, глядишь, она скоро и правда в покойника может превратиться. Одно могу сказать точно: если она где-нибудь проколется, Абуджарбили ей не простят. Поэтому я против. Ты мог бы найти и другой капкан, чтоб их прищучить.
— А как ты смотришь на то, чтобы использовать Филопонтову? Мне кажется, у тебя на неё свой зуб имеется. Я прав?
— Скажем так, ты недалёк от истины. Знаешь, кто кляузу на меня в полицию накатал?
— Неужели, она? А с виду такая симпатичная. Какой ей смысл?
— Понятия не имею, но догадываюсь.
— Поделиться не хочешь?
— Нет. Но мне кажется, что у неё получится лучше, чем у Лидки. У Леи больше опыта морочить яйца мужикам.
— Филопонтова трахаться любит? — вдруг, ни с того ни с сего, спросил Натан.
— Здрасьте! А я откуда знаю?
— Да ладно тебе! Говорят, ты пол-Израиля перетрахал, — Натан обнял Чёрного за плечи и повёл к импровизированной сцене, на которой устанавливали микрофоны и расставляли стулья.
— Слушай больше! Ты, что, баба, чтоб каждой фигне верить?
— А чего ж ты покраснел? — засмеялся Натан.
— Иди ты…на сцену. Тебя уже ждут, — Евгений кивнул на миллионера Каплана, который махал Натану рукой. — Кстати, смотри, кто пришёл. Бероев! Вот уж не ожидал.
— Что ж, тем лучше, — Натан оглянулся на входящего в окружении охраны Бероева. — На ловца и зверь канает. Не уезжай без меня. Обратно вместе поедем.
Чёрный покрутился по залу, махнул бокал водки, и стал думать, чем бы заняться, пока идёт пресс-конференция. Сидеть в толпе журналюг и смотреть в рот выступающим, ему было неинтересно. Можно было бы ещё успеть искупаться в море, благо, гостиница находиться рядом, на набережной. Все равно эта трепотня продлится часа полтора, не меньше. Можно найти какую-нибудь журналисточку и трахнуть её на берегу. Можно просто напиться, и не ломать себе голову.
Евгений оглядел зал. Вот, блин, даже глаз остановить не на ком. Одна рожа страшнее другой. Он снова налил себе водки, опрокинул в рот, бросил туда же кусок красной рыбы.
— Ай-ай-ай, Женечка, напиваешься?
Чёрный поперхнулся. Непроглоченная рыба, сделав кульбит, упала в чью-то тарелку. Он оглянулся. Рядом, держа в руке одноразовый стаканчик с каким-то красным напитком, стояла Лена Крамер, 30-летняя дама, на голову выше Евгения, имеющая внушительные округлости именно там, где они должны быть, ведущая женской рубрики в газете «Сан».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40