вы боитесь чужого, кем бы он ни был — иноземцем или фрамлингом. Когда вы думаете о том, что чужой может убить человека, которого вы знаете и цените, для вас уже не имеют значения его, чужого, мотивы. Он для вас варелез или, того хуже, джур — дикий зверь, который выходит из ночной тьмы, хищник с огромными клыками. Если в вашей деревне всего одно ружье, а зверь, разорвавший уже одного из вас, должен вернуться этой ночью, станете вы размышлять о его праве на жизнь или сделаете все, чтобы спасти свою деревню, людей, которых вы знаете, которые зависят от вас?— Вы считаете, что мы должны убить свинксов сейчас, пока они слабы и беспомощны?! — выкрикнул Стрика.— Я считаю? Я задал вопрос. Вопрос нельзя принимать за утверждение, если только ты не знаешь правильного ответа. А ты не знаешь моего ответа, Стрика. Подумайте об этом все. Занятие окончено.— Мы договорим об этом завтра? — спросили студенты.— Если захотите, — ответил Эндрю.Он не сомневался, что если они и будут обсуждать эту тему, то без него. Для них вопрос о Ксеноциде был чисто философским. В конце концов, война с жукерами завершилась три с лишним тысячи лет назад. Сейчас на дворе 1948 год от принятия Звездного Кодекса, а Эндер уничтожил жукеров в 1180 году до з.к. Но для Эндрю эти события не были столь отдаленными. Он путешествовал среди звезд куда больше, чем догадывался кто-либо из его студентов. С той поры, как ему исполнилось двадцать пять, и до прибытия на Трондхейм он не прожил ни на одной планете шести месяцев подряд. Он перескакивал с одной планеты на другую, словно камень, прыгающий по поверхности реки времени.Его студенты понятия не имели, что Голос, которому никак не дашь больше тридцати шести, отчетливо помнит события трехтысячелетней давности, что для него они происходили всего двадцать лет — половину его жизни — назад. Они не знали, насколько больным был для него вопрос о древней вине Эндера. За все эти годы он не нашел ответа. Их учитель был Голосом Тех, Кого Нет, одним из многих. Откуда они могли знать, что, когда он был совсем маленьким, его старшая сестра Валентина, не выговаривая имя Эндрю, называла его Эндером? Это имя гремело, когда ему не исполнилось и пятнадцати. Так что пусть немилосердный Стрика и склонная к анализу Пликт сушат мозги над великим вопросом о вине Эндера. Для Эндрю Виггина, Голоса Тех, Кого Нет, эта проблема не была академической.И теперь, поднимаясь по пологому, заросшему травой склону холма, дыша холодным чистым воздухом, Эндер — Эндрю, Голос — мог думать только о свинксах. Они совершили необъяснимое убийство. Такую же неосторожность позволили себе жукеры при первом контакте с человечеством. Неужели это неизбежность и любая встреча чужих отмечается кровью? Жукеры без сожаления убивали людей, но только потому, что в их роевом сознании никогда не возникала мысль о ценности отдельной жизни. Для них убийство нескольких десятков человек было самым простым способом заявить о своем присутствии. Возможно, свинксы сделали то, что сделали, по сходной причине?Компьютер в его ухе сообщил о пытках, о ритуальном убийстве. Раньше свинксы таким же образом расправились с кем-то из своих. Свинксы не обладали роевым сознанием, они совсем не похожи на жукеров. Эндрю Виггин должен, обязан узнать, почему они это сделали.— Когда вы узнали о смерти ксенолога?Эндрю обернулся — это была Пликт. Вместо того чтобы отправиться в пещеры, где жили студенты, она пошла за ним.— Во время вашего спора. — Он погладил пальцем жемчужину. Вживление терминала стоило дорого, но все же было доступно многим.— Прежде чем пойти на занятия, я слушала новости. Там ничего не было. Если бы сообщение пришло по анзиблю, поднялся бы шум. Вы получаете сведения прямо с канала анзибля. Первым.Очевидно, Пликт не сомневалась, что наткнулась на важную тайну. Так оно и было.— Все Голоса имеют первоочередной допуск к информации.— Кто-то просил вас говорить о смерти ксенолога?Он покачал головой:— Лузитания — католическая планета.— Об этом я и говорю. У них нет своего Голоса. Но если кто-то закажет Речь, они не смогут отказать. А Трондхейм — ближайший к Лузитании некатолический мир.Пликт поправила рукав.— Почему вы здесь?— Ты знаешь, зачем я прилетел. Я говорил над могилой Бутана.— Я знаю, что вы приехали вместе с сестрой, Валентиной, куда больше известной как учитель. Она отвечает на вопросы, а не заваливает нас новыми.— В отличие от меня она знает ответы. Некоторые.— Голос, вы должны сказать мне. Я пыталась выяснить, кто вы, мне было любопытно. Например, ваше имя, откуда вы родом. Все закрыто. Так запечатано, что я даже не знаю, какого уровня должен быть допуск. Пожалуй, даже Господь всемогущий не смог бы прочесть историю вашей жизни.Эндрю взял ее за плечи, заглянул в глаза:— Мне кажется, это тебя не касается.— Вы куда более важная персона, чем мы думаем, Голос, — сказала она. — Все сообщения по анзиблю сначала идут к вам, а уж потом к администрации планеты, не так ли? И никто не может ничего о вас узнать.— Раньше никто не пробовал. Почему ты?— Я хочу стать Голосом.— Ну что ж, тогда вперед. Компьютер научит тебя всему необходимому. Это же не религия, тебе не придется зазубривать символы веры. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое. — Он отпустил ее плечи, легонько толкнул и повернулся, чтобы уйти.— Я хочу Говорить о вас! — крикнула она.— Я еще не умер! — отозвался он.— Я знаю, вы летите на Лузитанию! Я знаю, знаю, это так!«Тогда ты знаешь больше, чем известно мне», — подумал Эндер. Но всю дорогу его пробирала мелкая дрожь, несмотря на яркое солнце и три теплых свитера, которые он обычно носил. Он не подозревал, что Пликт способна на такой взрыв эмоций. Совершенно очевидно, девочка начала отождествлять себя с ним, Голосом, Эндером. Его испугало то, что другой человек так отчаянно хотел от него чего-то. За многие годы он отвык от людей: не был связан ни с кем, кроме сестры Валентины, ну и, конечно, мертвых, о которых Говорил. Да и все остальные люди, которые хоть что-то значили в его жизни, были уже мертвы. Они с Валентиной оставили за спиной слишком много столетий, слишком много миров.Мысль пустить корни в ледяную землю Трондхейма казалась ему и невозможной, и странной. Чего же хочет от него Пликт? Впрочем, это неважно, он все равно не исполнит ее желания. Как смела она требовать у него чего-то, как будто он, Эндер, принадлежал ей? Эндер Виггин никому не принадлежит. Он ничей. Если бы она узнала, кто он на самом деле, то возненавидела бы его как Убийцу Жукеров или стала бы преклоняться перед ним как перед Спасителем Человечества. Эндер помнил времена, когда люди относились к нему именно так, и тогдашнее обожание было, пожалуй, еще хуже нынешней ненависти. А теперь люди знали его только по роли, называли Голосом, Талманом, Фаланте, Спикером — или как там еще переводилось название его профессии на язык города, или народа, или планеты.Он не хотел, чтобы люди знали его. Он не принадлежал к ним, к человеческой расе. У него другая задача, он принадлежит к другим. Не к людям, не к свинксам. По крайней мере, он так думал. Тогда. 3. ЛИБО Приблизительная диета: главным образом масиос — блестящие червяки, живущие на ветвях деревьев в переплетении лиан мердоны, иногда жуют пучки травы копим, время от времени — случайно или сознательно? — поедают листья мердоны вместе с червяками.Мы никогда не видели, чтобы они ели что-либо еще. Новинья проанализировала все три вида пищи: масиос, траву, листья мердоны. Результат получился ошеломляющий. Или пеквенинос не нуждаются в разнообразных белках, или же они все время голодны. В их обычной пище сильно не хватает многих необходимых для жизни элементов. Процент кальция так мал, что мы даже сомневаемся, что их кости имеют тот же химический состав, что и наши.Бредовая гипотеза: поскольку мы не можем брать у пеквенинос образцы тканей, единственным источником информации об их анатомии и физиологии нам служат фотографии разделанного тела свинкса по имени Корнерой. Но даже в этих скудных сведениях имеются очевидные несообразности. Язык свинкса, такой гибкий и подвижный, что его обладатель способен воспроизвести все звуки, доступные человеку и множество ему недоступных, развился не сам по себе, он был для чего-то приспособлен. Вероятно, им вытаскивали насекомых из щелей в ветвях деревьев или из гнезд на земле. Что бы им ни делали предки свинксов, потомки этим явно не занимаются. Ороговелые области кожи на щиколотках и внутренней стороне бедер позволяют им взбираться по деревьям и удерживаться на ветвях исключительно при помощи ног. Зачем свинксам эта способность? Чтобы спасаться от хищников? Но на Лузитании нет хищников, которые могут повредить им. Чтобы цепляться за ствол, пока язык достает насекомых? Эта гипотеза объясняет два вопроса сразу, но где же насекомые? На Лузитании водятся только сосунец и пуладор, но они не прячутся под корой, да и свинксы их не едят. Масиос довольно велики, живут на поверхности коры, их легко собрать, просто стянув вниз плеть мердоны. Свинксам нет необходимости лазить за ними на деревья.Соображение Либо: язык и привычка лазить по деревьям сформировались в другой среде. Тогда диета свинксов была многообразнее и включала насекомых. Но потом — ледниковый период? миграция? пандемия? — что-то изменило среду до неузнаваемости. Исчезли всякие жуки и букашки. Возможно, с ними погибли и все крупные хищники. Наверное, именно этим объясняется столь малое количество видов растений и животных на Лузитании. Катаклизм должен был произойти совсем недавно, примерно полмиллиона лет назад. Эволюция еще не успела изменить и приспособить свинксов к их нынешнему образу жизни.Гипотеза очень соблазнительна, ибо в теперешней среде обитания свинксов не мог развиться разум. У них нет врагов, нет даже конкурентов. В их экологической нише с удобствами расположился бы хомяк. С чего бы свинксам напрягать мозги? Но вводить в гипотезу катастрофу, чтобы объяснить, отчего пища свинксов столь однообразна и малопитательна, пожалуй, чересчур. Лезвие Оккама разрежет такое объяснение на ленточки. Жоао Фигейра Альварес. Рабочие записи. 4/14/1948 з.к. Опубликовано посмертно в «Философских корнях Лузитанского Раскола». 2010-33-4-1090:40.
Как только губернатор Босквинья примчалась на Станцию Зенадорес, события вышли из-под контроля Либо и Новиньи. Босквинья привыкла командовать, и скорость, с какой она отдавала приказы, не оставляла времени ни на протесты, ни на размышления.— Вы ждите здесь, — обратилась она к Либо, как только вошла в курс дела. — Я отправила Арбитра к твоей матери, Либо, как только получила твое сообщение.— Нам нужно занести тело внутрь, — напомнил Либо.— Я уже попросила об этом соседей, — отозвалась Босквинья. — А епископ Перегрино готовит место на кладбище.— Я хочу быть там, — сказал Либо.— Ты понимаешь… Нам придется все это снять, в подробностях…— Я сам говорил вам, что мы должны это сделать и доложить Звездному Конгрессу.— Но ты не можешь пойти туда. Либо. — Голос Босквиньи звучал властно. — Кроме того, нам нужен твой доклад. Там, наверху, очень ждут наших сообщений. Ты можешь написать его сейчас, пока у тебя все свежо в памяти?Конечно, она была права. Только Либо и Новинья могут написать подробный рапорт, и чем скорее они это сделают, тем лучше.— Могу, — ответил Либо.— И ты, Новинья, пожалуйста, тоже. Запиши свои наблюдения. И не советуйтесь друг с другом, лучше отдельно. Сто Миров ждут информацию.Машины уже были включены, их доклады сразу же уходили по анзиблю — как есть, с ошибками, с исправлениями. И на всех Ста Мирах лучшие ксенологи читали слова Либо и Новиньи почти сразу же после того, как они были написаны. Другие получали краткую, «выжатую» компьютером сводку о происшедшем. В двадцати двух световых годах пути от Лузитании Эндрю Виггин узнал, что ксенолога Жоао Фигейру, прозванного Пипо, замучили свинксы, и рассказал об этом своим студентам еще до того, как тело Пипо внесли через ворота в Милагр.Как только Либо закончил работу, его со всех сторон окружили представители местной власти. С возрастающим беспокойством Новинья следила за неловкими действиями правителей Лузитании — они только усиливали боль, которую чувствовал сейчас Либо. Хуже всех был, конечно, епископ Перегрино, «утешающий» Либо тем, что доказывал: свинксы — всего лишь животные, у них нет души и, следовательно, отца Либо просто разорвали дикие звери, это несчастный случай, а не убийство. Новинья чуть не крикнула ему: «Вы хотите сказать, что Пипо всю свою жизнь посвятил изучению животных? И его смерть не убийство, а проявление воли Господней?» Но ради Либо она сдержалась. А тот сидел — сидел в присутствии епископа! — кивал и своим безучастным терпением спровадил его скорее, чем это сделала бы Новинья с помощью крика.Дом Кристано из монастыря на самом деле помог тем, что задавал разумные вопросы, разбирал события дня и заставил Либо и Новинью давать четкие, логичные, лишенные эмоций ответы. Новинья, однако, вскоре перестала отвечать. Большинство окружающих спрашивали, почему свинксы вдруг так жестоко поступили с человеком. Дом Кристано хотел знать, какой именно недавний поступок Пипо мог спровоцировать свинксов на убийство. А Новинья точно знала, что сделал Пипо. Он рассказал свинксам про секрет, который открыл ему компьютер. Но девушка промолчала об этом, а Либо, казалось, забыл то, что она торопливо рассказала ему несколько часов назад, когда они отправились искать Пипо. Он даже не взглянул на имитацию. Новинья радовалась этому: больше всего ее беспокоило, что он может вспомнить.Дом Кристано прервал свои вопросы, когда на Станцию вошли губернатор и те несколько мужчин, которые помогали нести тело, промокшие до нитки и по уши вымазанные в грязи. К счастью, потоки дождя смыли кровь с их пластиковых плащей. У всех был смущенный, слегка извиняющийся вид, при входе они едва ли не кланялись Либо. Новинья подумала, что они ведут себя как-то не так, выказывая Либо больше уважения, чем обычно проявляли к людям, чей дом посетила смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51