Премьер-министр посмотрел на Джека почти с благодарностью.Норма накинулась на Ивонну:— Где мои деньги, ты, ворюга?Ивонна вынула из сумочки конверт и швырнула на кухонный стол — из свертка вывалилось 38 400 евро.— Это игрушечные деньги для «Монополии», — обиделась Норма.— Это евро, — сообщил премьер-министр.Али вспомнил:— Один тип из Германии хотел мне заплатить в евро. Я его отвез в полицейский участок, а там сказали, что накажут меня за то, что я отнимаю время у полиции. Пришлось взять и поменять в банке, иннит.Джек спросил:— Как ты заработала столько денег, Ивонна?— Это моя схема борьбы за права женщин, — ответила она. — У меня две женщины одновременно вносят по три тысячи фунтов, и каждая еще привлекает двух других женщин, которые тоже вносят, а потом эти две приводят по две других, а те еще по две, и так оно и идет.— Это же пирамида, — сказал Джек.— Министерство торговли и промышленности сейчас этим занимается, — отметил премьер-министр. — Они завалены жалобами от женщин, которые лишились сбережений.— Я действую в Марбелье, а там у людей карманы не пустые, — объяснила Ивонна.— Прямо как я, — сказала Норма. — Я ей дала три тысячи.— А я тебе возвернула тридцать четыре тысячи! — заорала Ивонна.Джек сказал:— Ивонна, в этом мире ничего не дается даром.— А вот тут ты ошибаешься, — возразила Ивонна. — Кое-кто получает кое-что даром. Банкиры всякие, и все им верят. Это как когда мы ходили смотреть «Питера Пэна», Джек, и все мы там должны были громко хлопать в ладоши, чтобы доказать, будто мы верим в фей… Ну вот, так и бизнес работает, в том числе и мой. Просто надо надеяться, что не все попросят вернуть деньги одновременно. А они и не просят, они заняты, все хлопают, потому что хотят верить п любить Фею колокольчиков.— Меня никогда не водили на «Питера Пэна», — сказал Джек.Ивонна вспомнила:— Ах, ну да, ты прав, мы со Стюартом ходили. Премьер-министр спросил:— Значит, всем гарантирован выигрыш, Ивонна?— Рано или поздно, — ответила она. — А что, интересуетесь инвестициями?— Я бы не возражал узнать поподробнее. — подал голос Али.Ивонна осадила его:— Это только для женщин. С мужиками я не связываюсь, от них одни неприятности. Да и вообще, мама, — она посмотрела на Норму, — я хочу, чтобы ты поехала со мной жить в Испанию. Я в Марбелье читала тот помер «Лестер меркьюри» — одна из моих клиенток выписывает, — я чуть замертво не упала, когда увидела на первой странице твой портрет, вся избитая и в синяках… короче, едешь со мной.— А как же Пит? — спросила Норма. — Его же в самолет не пустят.Ивонна никогда не любила птиц и прочее зверье.— Я куплю тебе птицу поздоровей и поярче, чтобы иней было больше жизни, — пообещала она. — И мы будем ее держать в трехъярусной клетке на террасе.Норма посмотрела на Питера:— Нет, не могу я Пита оставить. Он из-за меня всякого натерпелся, так что и я из-за него потерплю.Премьер-министр растрогался:— Норма, я, так сказать, думаю, это, так сказать, очень трогательно.Джек неохотно пообещал:— Я присмотрю за Питом, мама.— Мои дети были бы рады птичке, — вставил Али.— Я с радостью готов приютить попугайчика, — сказал премьер-министр.Норма сердито посмотрела на них:— Но ведь Пит-то меня любит! — И перевела взгляд на Питера: — Я же твоя мамочка, правда, Пит?— Мама, отправляйся оформлять паспорт, — велел Джек, — поедешь завтра с Ивонной в Марбелью на две недели, пока я тут все улажу. Пит прославится. Станет первым волнистым попугайчиком, который поселится на Даунинг-стрит, хотя и не первым с птичьими мозгами.Из прихожей донесся шум, и Джек пошел разбираться, что там такое. Джеймс вытолкнул клиентов на улицу и теперь швырял им вслед обувь и одежду. Продавец ковров брел по тротуару босиком; санитарка собирала содержимое своей сумочки. Джеймс, похоже, уверился, что они — полицейские агенты. Он ворвался на кухню и открыл ящик стола. Увидев, что банки из-под табака нет, он обвинил Норму в том, что она перевела на себя весь крэк. Ивонна открыла было рот, но Джек стрельнул в нее предупреждающим взглядом, и она, сделав невероятное усилие, промолчала, но к матери все-таки подошла и обняла ее за плечи.Заметив испуг премьер-министра, Джек загородил его.Али к обществу крэкеров привык — не раз возил их по всяким хазам в поисках дури. Они почти никогда не торговались и не возражали, если он им говорил, что оставит счетчик включенным, пока они занимаются своим делом. Али по себе знал, что такое зависимость, — раньше он выкуривал по пятьдесят дешевых сигарет «Бенсон» в день и однажды тащился пешком за ними три мили до круглосуточной заправки — когда автомобиль был в ремонте. Он привык к бреду, который несут наркоманы.— Ты должна отдать мне то, что по праву мое! — объявил Джеймс. — Я господь всемогущий.Никто не шелохнулся и не ответил. Тогда он дотянулся до верхней полки, снял банку из-под печенья, вынул из нее маленький пистолет и приставил к виску премьер-министра, сбив парик. Волосы премьер-министра, похоже, здорово поседели за одну неделю.— Я знал, что это вы, с самого первого дня, — соврал Али.— Вас ждет целая куча бумаг, Али, — уведомил Джек. — Закон о государственной тайне и все такое.При виде такого знаменитого человека Джеймс был настолько поражен, что от неожиданности треснул премьер-министра пистолетом по голове. Премьер-министр поморщился от боли, а Джеймс испуганно спросил:— Простите, я вам не причинил боли? — После чего сообщил доверительным тоном: — У меня есть секретная информация о Гибралтаре, господин премьер-министр. Не позволяйте этим испанским скотам прибрать Гибралтар к рукам.И он поведал, что испанское правительство требует вернуть Гибралтар по той причине, что весь Гибралтар целиком состоит из крэка. Это единая огромная скала, геологическое чудо, дар Господень. И если добывать с толком, то крэка хватит, чтобы сделать счастливыми всех мужчин, женщин и детей нашей планеты.Премьер-министр слушал внимательно — в точности как человек, к виску которого прижат пистолет. Потом он автоматически ответил:— Весьма обязан достопочтенному джентльмену за информацию и обещаю передать ее по инстанциям.Впервые в жизни премьер-министр понял выражение «если бы я оказался под дулом пистолета". Замечательно, насколько пистолет прочистил ему мозги. Первая мысль была о том, что правительство обязано предпринять нечто масштабное и колоссальное против крэка и кокаина, и, пока тянулись бесконечные секунды, премьер-министр принял решения по многим проблемам, которые мучили его в последнее время.Нападение на Ирак стало бы безумием — вместо этого следует объявить войну нищете. В самых нищих районах страны нужно построить центры досуга. Тушингу надо отдать учить игре на электрогитаре или на скрипке — в музыкальную школу неподалеку от дома, чтобы он мог пешком ходить. Перед глазами премьер-министра замелькали картинки будущего — словно иллюстрации в журнале «Сторожевая башня», на которых свидетели Иеговы всех рас в согласии шагают по зеленым лугам у сверкающих рек, — дети бегают, прыгают и играют без каких-либо ограничений со стороны страховых компаний. Он увидел яркие уличные фонари вместо бывших камер слежения. Он увидел государственные детсады и один бесплатный детсад в конце улицы, на которой живет Тушинга, где высококлассные специалисты учат детей древнему искусству — игре. Днем Тойота сможет учиться и работать. Он увидел великолепные спортивные комплексы и новые парки, но даже под дулом пистолета его пальцы тянулись подписать очередную предвыборную программу. Следующему поколению детей и молодежи нужно дать шанс реализовать весь свой потенциал.В долю секунды Джек выбил у Джеймса пистолет, а в следующий миг Джеймс оказался на полу под Джеком и Али.— Не бей его, Джек, — взмолилась Норма, — он же еще ребенок.Ивонна подобрала пистолет и стала с интересом разглядывать. Норма велела:— Положи его, Ивонна, ты такая неуклюжая, еще попадешь кому-нибудь в глаз.Премьер-министр снова припомнил статистику и сообщил, что, по оценкам экспертов, в Великобритании 740 тысяч незаконных стволов и что за последние пять лет преступность с применением огнестрельного оружия выросла на восемь с половиной процентов.Ивонна бережно отнесла пистолет к мойке, бросила его в раковину и залила водой. Из ствола забулькали пузырьки и собрались на поверхности невесомыми пулями.У Джеймса вся боевитость улетучилась, он заплакал и сказал, что не виноват, что он такой плохой.— Подробности нам не нужны, — оборвал его Джек. — Наверняка банальная история, как у всех, — смерть, разлука, разочарование, несправедливость и страдание, так?Джеймс кивнул, и Джек позволил ему сесть. По лицу Джеймса лились гигантские слезы, они скатывались по подбородку и капали на футболку. Премьер-министр отвернулся, не в силах вынести это зрелище.Али остался равнодушным:— Если бы он приучил моих детей к крэку, я бы нанял людей оторвать ему башку, иннит. В Лидсе это делается за двести пятьдесят монет, еще и сезонная скидка есть.Норма попросила:— Отпусти его, Джек, вспомни нашего Стюарта. Джек устало сказал:— Стюарт не в кооперативном магазине героин покупал, мама, его привадил такой же скот, как Джеймс.Норма оторвала два куска от бумажного полотенца и вручила их Джеймсу; тот высморкался и вытер глаза.Джек попросил Ивонну подняться в комнату Нормы и найти что-нибудь, чем можно связать Джеймсу руки и ноги. Пока его связывали, Джеймс выл точно волк.Джек сказал:— Тебе повезло, Джеймс: ты надолго сядешь в тюрьму, сможешь там пройти учебные курсы и выйдешь образованным человеком.Потом он отвязал клетку Пита от подставки и вывел всех из дома. Глава двадцать вторая Агенты Кларк и Палмер наблюдали, как из дома выходит небольшая толпа. Их смена уже закончилась, но они болтались в кабинете наблюдения, желая посмотреть, чем дело кончится. Они дождались, пока машины Али и Ивонны выехали за пределы района, а потом связались с местной службой борьбы с наркотиками, и те, проникнув наконец в дом номер десять, решили, что Джеймс исполнял там некий странный сексуальный ритуал, потому что руки и ноги у него были связаны пестрыми подвязками Нормы и собачьим ошейником, на котором болталась металлическая бляха с гравировкой «Боб».Машины выехали из Лестера и по шоссе Ml направились на юг. Премьер-министр сидел на заднем сиденье такси, бережно держа на коленях птичью клетку. С каждой милей он все больше волновался. Он чувствовал, как его сердце окутывает страх. Чувство было знакомое. Он страшился выхода на работу. Его ждут тысячи обязанностей, и его посвятят в ужасные тайны со всего мира. Он обратился к Джеку и Али:— Вот бы здорово доехать до Дувра, сесть на паром и исчезнуть в Европе.Али ответил:— Не, я скучаю по своей кровати, без Сальмы мне даже толком не спится, она толстая, а я худой, но вместе мы очень сочетаемся, иннит.Джек повернулся к премьер-министру:— Эд, вы не обязаны оставаться премьер-министром, никто не держит у вашего виска пистолет.Все трое рассмеялись, и Джек попросил Али остановиться у ближайшей станции техобслуживания, потому что проголодался. Ивонна свернула на объездную полосу вслед за Али и притормозила перед главным входом. Вся компания весело направилась к ресторанному комплексу. Норма была в восхищении: у входа в одно из кафе самообслуживания высился пластиковый рог изобилия, из которого вываливались роскошные пластиковые фрукты и овощи; на краешке рога лежала пригоршня пыльной кукурузы; невидимые руки разложили вокруг рога мини-коробочки с сухим завтраком «Келлог», дабы изобилие было полным. У премьер-министра рот наполнился слюной. Вместе с Али и Ивонной он подошел к стойке с горячими блюдами. Джек вручил матери поднос и попросил выбрать все, что она захочет, а потом извинился и сказал, что ему надо сделать пару звонков.Первый звонок был Александру Макферсону, Джек известил его, что они вернутся на Даунинг-стрит до восхода солнца.Макферсон ответил:— Я только что получил потрясающее сообщение от пашей дебильной службы безопасности, будто в доме вашей матери арестован мужчина, который заявляет, что премьер-министр Эдвард Клэр связал его женскими подвязками и украл у него крэк. Что там за херня?— Я все объясню в отчете, Макферсон, — ответил Джек. — Закажите номер в "Трэвел Инн» возле Лутонского аэропорта для моей матери и сестры и купите им билеты на первый утренний рейс до Малаги.— За кого вы меня держите? Я вам что, сраное турбюро? — возмутился Александр Макферсон.— Это управление прессой, Макферсон. У женщин в пашей семье длинные языки.Макферсон спросил:— А чем сейчас Эдди занят?— Стоит в очереди за дежурным блюдом. За ним пристроился дальнобойщик и пытается заглянуть в вырез платья.Макферсон сказал, что ждет устного отчета в два часа пополудни.Джек пообещал, что сделает. С другой стороны, он не мог гарантировать присутствие премьер-министра, который всерьез сомневался относительно своего политического будущего.Александр Макферсон сказал:— Ваши маленькие каникулы должны были его ободрить. Если он уйдет, Шпрот, он и нас с вами потянет.Джек заглянул в кафе и увидел, как премьер-министр прячет в сумочку пакетики с солью, перцем и сахаром.Джеку нужно было сделать еще один звонок. Он хотел поговорить с Памелой, он чувствовал, что река выходит из берегов; он должен немедленно сказать ей, что любит ее, — Джек боялся, что если не скажет этого сейчас, то поток рутины унесет его прочь от Памелы. Он прислонился к рогу изобилия и набрал номер. Когда Памела ответила, по шуму на заднем плане он догадался, что она на псарне, проверяет на ночь собак. У него отнялся язык, как только он услышал ее крик «Алло! Алло!» на фоне собачьего лая.— Ты, Джек? — спросила Памела.— Я, — ответил он.— Ты где?— На заправке «Гап» в Уотфорде. Она засмеялась:— Пресловутый «Гап» в Уотфорде — развилка между суровым севером и нежным югом.Джек услышал щелчок зажигалки и подумал, не закурить ли самому; он был уверен, что, если поднапрячься, рано или поздно понравится. Он робел признаваться в любви, зная, что его признание услышат станции слежения всей планеты, и все же он признался, — почему бы, собственно, миру и не послушать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29