Премьер-министр сообщил:— Правительство потратило четыре с половиной миллиона фунтов на исследования.А Джек зарычал:— Связанная с крэком преступность обходится нашей стране в миллиарды. Вот что я вам скажу, Эд, у моей матери в гостиной сейчас целая орава экспертов по наркомании — почему бы нам не пойти туда и не поучиться у них? Вашему правительству это не будет стоить ни шиша.Ивонна уже вполне освоилась с управлением БМВ, она смело перестроилась на скоростную полосу и давила на педаль газа, пока не разогналась до девяноста миль в час. Погода была дрянь, и Ивонна жалела, что не надела желтый кашемировый кардиган, который купила в Марбелье. Она включила печку и покрутила ручку настройки магнитолы, ища музыку поприличнее: Фрэнк Сипатра, Нил Даймонд, «Куин» — что-нибудь мелодичное, чтобы можно было подпевать. Но нашла только удручающие британские новости. В крикет продули, на западе страны потоп, шоссе М25 закрыто на несколько часов, а завтра Эдвард Клэр вновь приступит к обязанностям премьер-министра, и дети премьер-министра выступили с заявлением, прося оградить личную жизнь их матери. И как это она так долго прожила в Англии, подумала Ивонна. По сравнению с Марбельей тут полная дрянь. Разве можно в Англии позавтракать на залитой солнцем террасе, в окружении бугенвиллий, прихлебывая свежевыжатый апельсиновый сок, лакомясь круассанами с настоящим кофе, любуясь бирюзовым морем? Черта с два. А разве можно разгуливать по Лестеру зимой в белой джинсовой юбке, золотистых сандалиях и с сумочкой им в тон и не выглядеть при этом дебилкой? Нет. А можно в Англии перекусить на улице в десять вечера, не отморозив титьки? Вряд ли.Ивонна коснулась золотистой сумочки, лежавшей на пассажирском сиденье. Внутри находился пухлый конверт, набитый евро, и ей не терпелось увидеть лицо матери, когда она ей его вручит. Она хотела показать маме квартиру в пляжном комплексе, провести по белоснежным комнатам с мраморными полами и кремовой мебелью, продемонстрировать холодильник с машинкой для колки льда, отрегулировать кондиционер воздуха по маминому вкусу, ввести маму в спальню и прилегающую ванную, доказать ей, что Джек — не единственный успешный пример в семье. Может, ей и сорок восемь, зато Педро, ее нынешний любовник, говорит, что она выглядит по крайней мере лет на двадцать моложе, и она должна признать, что загар ей к лицу, как и прическа а-ля Миа Фэрроу Миа Фэрроу (р. 19-45) — американская кино — и театральная актриса, много снималась в фильмах Вуди Аллена.

. Мужчина у стойки регистрации в аэропорту Малаги обвинил ее в том, что она пролезла без очереди , и назвал евромусором. Это даже комплимент: ей всегда хотелось быть европейкой, с тех самых пор, как услышала «Жизнь в розовом цвете» в исполнении Эдит Пиаф и увидела Одри Хепберн на мотоцикле «Веспа» в «Римских каникулах». Ивонна неслась мимо полей с радиомачтами станции прослушивания возле Давентри, поглядывая на водителей, которых обгоняла, и думала, какой у всех этих людей нездоровый цвет лица и как дурно они одеты. Жители Англии, похоже, здорово себя запустили.Ивонна точно помнила 1990 год — тогда она сама себя запустила. Она лежала в спальне, поправляясь от гриппа, и нечаянно подслушала, как Дерек по телефону ведет с одним из приятелей бессвязную беседу о купленной с рук садовой постройке. Она явственно услышала слова Дерека:— Ну, мне пора в постель, к своей туше.Туша в постели. Одним-единственным словом он лишил ее пола и посрамил. Если она не болела, то бродила по дому в растянутой, бесформенной одежде. Она перестала красить волосы и перетягивала их на затылке резинкой. Брови не выщипывала, надевала носки Дерека, а волосы на ногах пробивались в щель между брюками и туфлями. Она влилась в ряды других женщин, которые себя запустили, — они были повсюду, стояли у ворот начальной школы, ждали автобуса на остановках, сидели в приемных поликлиник.Спасла ее миссис Тэтчер. Ивонна видела, как ее героиня покинула Даунинг-стрит, рыдая на заднем сиденье лимузина, — женщина, с которой все кончено.«Она себя запустила, прямо как я», — подумала тогда Ивонна, но через несколько месяцев Мэгги вернулась, такая же ухоженная и дерзкая, как и всегда.Ивонну вдохновила безумная вера этой женщины в себя, но особенно ее воодушевили двадцать тысяч фунтов, которые миссис Тэтчер за один час собрала для своего фонда, призванного всемерно способствовать капитализму как главному оплоту добра. В знак одобрения Ивонна послала в Фонд Тэтчер чек на десять фунтов. Она сообщила об этом Джеку на рождественском сборище у матери, а Джек рассмеялся:— Не жди спасибо за твою жалкую десятку, эта баба жесткая, как кокосовая стружка.А Эдварда Клэра Ивонна терпеть не могла и даже под пытками не сумела бы сказать, за что он выступает. Он много балаболит о среднем пути, но средний — это же ничего не значит, ну разве станет кто платить серьезные деньги за места у ринга, чтобы посмотреть на боксера среднего веса?Ивонна ни разу не пожалела, что уехала из Англии, — она поклялась уехать, если лейбористы придут в парламент. Они с Дереком всегда голосовали за лейбористов — пока на экран не ворвалась во всем своем величии миссис Тэтчер. Никто ей в подметки не годится. Во-первых, она все говорит попятно. И она же укоротила профсоюзы, верно? Профсоюз на фабрике Дерека вечно воду мутил, требовал повысить зарплату, улучшить условия труда и безопасность. Но ведь если кто влез пальцами в станок, сам же и виноват. У Дерека-то вон до сих пор все пальцы на месте. Миссис Тэтчер вымела всех этих профсоюзных смутьянов, и Дерек вовсе не возражал ходить на работу со своей туалетной бумагой, чего ради хозяин должен платить за то, что Дерек задницу подтирает? Мэгги разрешила фирме Дерека закупать листовую сталь в Индии, а не у литейщиков через дорогу. Ну да, качество не очень, но ведь впятеро дешевле, впятеро! И профсоюзам было нечего возразить, потому что заказ за заказом, и Дерек выходил на сверхурочные и по вечерам, и в выходные, и они наконец выкупили свой муниципальный дом, в котором жили с самой свадьбы, за восемьдесят процентов рыночной стоимости.
Премьер-министр удивился, что у наркош такой нормальный вид, — он ожидал явных признаков порочности и следов морального разложения.Санитарка рассказала, что на следующей неделе ее вызывают в суд за то, что она воровала из тумбочек у своих пациентов. Ее волновало только, можно ли достать в тюрьме крэка, чтобы не ломало.Джек сказал:— Насколько знаю, проблем у вас не будет. Достать крэк в тюрьме проще, чем выпросить у врача аспирин.Портье сказал, что не знает, долго ли еще сможет продержаться на работе — он уже всем кругом должен, и к нему в отель постоянно заявляются гангстеры, угрожают прострелить коленные чашечки. Сегодня пятница, вечером ему надо стоять у дверей отеля, дома он оставил жену без гроша, а ведь нужно кормить троих детей. Он велел жене ни за что никому не отпирать. Барыги теперь взяли моду наказывать должников, плещут в лицо кислотой, а он не переживет, если изуродуют красивое лицо жены, как тогда жить с женщиной, если у нее все лицо в шрамах.Премьер-министр спросил:— А почему вы не обратились в полицию?Его вопрос всех развеселил.Премьер-министр огляделся по сторонам, ожидая, что кто-нибудь объяснит, что такого смешного он сказал.Агент по продаже автомобилей говорил очень бессвязно, и премьер-министру пришлось напрячься, чтобы понять, что зарплаты не хватает на наркотик. Он уже спустил на крэк все одиннадцать тысяч фунтов, которые отложил на свадьбу и медовый месяц. Его невеста не знает о его зависимости и не узнает до самого утра свадьбы, пока заказной лимузин не приедет и не отвезет ее в церковь, которая тоже не заказана.Премьер-министр спросил:— Вы пытались обращаться в службу наркологической помощи?Санитарка ответила:— В стране только один диспансер, и очередь на шесть месяцев. — Потом посмотрела на Джека: — Пни-ка этого скота, мне еще доза нужна.Все повернулись к Джеймсу, который грезил на полу в полной неподвижности.— Похоже, он мертв. Джек прощупал пульс:— Да нет, жив. Увы. Премьер-министр обвел взглядом собрание:— Зачем вы все это с собой сделали? Ответила девушка из общежития для условно осужденных:— Не знаю. Когда я была маленькой, только-только ходить научилась, то выпила отбеливатель из бутылки, а почему, тоже не знаю. Я раз пошла к ребятам, а там был Джеймс, и мы, значит, поспорили, кто больше текилы выпьет и не вырубится, и я выиграла, а Джеймс нам показал эти классные камушки, вот тогда был первый раз. Утром просыпаюсь, и, значит, такая развеселая, а потом вроде как прижимает. И надо сразу бежать и отсосать какому-нибудь чуваку или пугнуть прохожего, чтобы денежку дал, все так тяжко, не расслабишься, и всегда надо ловчить, мудрить, и всю дорогу я от кого-то бегаю. Мать за мной гоняется, потому что квартплату я на крэк спустила, и все меня, значит, достают, и разные улицы, куда мне нельзя сунуться, и всякие места. Полиция меня знает, проезжают мимо и орут в окно, что я уродка и на меня не встает. Они меня так и зовут — Алиса Крэк. Я сбежала в Ноттингем, по меня там крепко отмочалили, а назад я ехала поездом без билета, и, значит, мужик, который билеты проверяет, мне нахамил, а я его толкнула, ну просто толкнула, а они говорят — оскорбление действием, хотя и брешут, значит, кого хотите в городе спросите, я же мухи не обижу, если только они сами начали. Презираю этого контролера, у меня к нему никаких чувств, кроме презрения.Бывший автомеханик по шипам злобно вмешался:— Я сюда не трепаться пришел. Я хочу, чтобы потушили свет, и включили музыку, и еще косяк, и еще кислоты. Я заплатил, и мне надо. Я денег занял в банке. Я долги консолидировал, теперь у меня только один долг, под сложные проценты, чтобы я их выплачивал, пока мне не исполнится шестьдесят пять. — Он засмеялся. — Только хрен они с меня их получат, я к тому времени уже подохну давно.— Консультативный совет для граждан предлагает здравые и практичные консультации по долгам, — сказал премьер-министр.А санитарка сказала:— Или мне сейчас дадут кислоты, или бабки назад.Норма уже уложила в чемодан свои самые красивые вещи. Там было много блестящих шмоток и три вечерних платья, по очень мало теплой и практичной одежды. Джек услышал, как она тащит чемодан вниз по лестнице, и бросился на подмогу Ивонна свернула на развязке №21, пересекла несколько двухрядных магистралей и несколько круговых разъездов размером с небольшой офшорный остров. Она миновала одноэтажные здания без окоп, где что-то производилось или хранилось, и загородные торговые центры, где одинаковые магазины торговали одинаковыми товарами и где асфальтовые просторы продувались никогда не прекращающимися ветрами. Она проехала мимо кинокомплекса с прилепившимися к нему сетевыми ресторанами, где плохо приготовленные полуфабрикаты подавали клиентам, у которых не хватало смелости возмутиться, и наконец очутилась на убогой дороге, которая рассекала старый район надвое.Было приятно услышать голос Джека по телефону. Джек слишком прямолинеен, по именно это Ивонне и нравилось в брате. Всякий раз, оказавшись перед трудным решением или моральной головоломкой, она спрашивала себя: а как поступил бы Джек?Вскоре она уже катила мимо знакомых окраин их старого района. Единственное, чем хорошо место, где она выросла, так это тем, что до шоссе M1 только полторы мили — легко сбежать. Она сбавила скорость и посмотрела на машиностроительный комбинат, где ее бывший муж Дерек работал с тех самых пор, как бросил школу в пятнадцать лет. Дерек был прикован к станку по восемь часов в день, пять с половиной дней в неделю. Пока они жили вместе, он заработал грамоту за работу без прогулов и повесил ее на стене в кухне, но сколько ни вкалывал, они по-прежнему оставались бедными. Нет, не настолько бедными, чтобы голодать или мерзнуть, но достаточно, чтобы вечно считать деньги. Отдыхать в фургоне на море всегда ездили только на одну неделю, и упаси господи, чтобы раскошелиться на две. Они никак не могли взять в толк, почему не выходит отложить на старость или скопить на машину. В конце концов, она возненавидела Дерека за то, что он на свой завод всегда приходит первым и уходит последним.Ивонна и Али подъехали к дому Нормы одновременно и ослепили друг друга фарами. На дорожку они шагнули тоже одновременно. Ивонна спросила Али:— Кто такси заказал?— Я не просто такси, — ответил Али. — Меня частным образом наняли, иннит.Дверь открыл Джек. Увидев сестру, он вновь изумился умению женщин преображаться. Ивонна, стоявшая на пороге, словно сбросила скорлупу прежней Ивонны — она выглядела моложе, стройнее, расплывчатые силуэты прежней Ивонны исчезли, и осталась другая женщина, более четкая и угловатая.Он отослал Али в кухню и задержал сестру в прихожей. Ивонна разумно и спокойно восприняла весть о том, что их мать открыла наркопритон, влюбилась в девятнадцатилетнего наркодилера по имени Джеймс и что сейчас этот самый Джеймс и шесть других наркоманов сидят в гостиной и либо кайфуют, либо требуют новую дозу.Однажды Ивонна вернулась из школы домой, а перед телевизором ел спагетти-гнезда беглый зэк по имени Кевин О'Дуайер. В тот вечер она наблюдала его восторг от того, что он оказался главным героем местных новостей. Представитель полиции посоветовал в новостях не связываться с ним. О'Дуайер скатал косяк и передал его Норме со словами:— Ты настоящий друг тому, у кого нет друзей, Норма, — тебя ждет награда на небесах.Ивонна гордилась христианским милосердием матери, но она вздохнула с облегчением, когда О'Дуайера поймали по дороге в церковь на утреннюю литургию и вернули в тюрьму.Когда Ивонна вошла в кухню, ее представили премьер-министру.— Вам, наверное, уже тошно, что люди все время говорят, как вы удивительно похожи на этого козла Эдварда Клэра, — сказала она.— Премьер-министр не козел, Ивонна, — возразил Джек, — он приличный парень, который работал как вол, просто по ошибке он попытался управлять страной без какой-либо политики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29