В настоящий момент Эйлле — единственный отпрыск Плутрака на планете. Но можно не сомневаться: отпрысков многочисленных коченов, входящих в Плутрак, можно встретить повсюду, на всех постах… в том числе и самых высоких. Так и должно быть у многочисленного и славного кочена.
Если Эйлле постигнет неудача, Плутрак будет об этом немедленно извещен, причем по неофициальным каналам. И тогда не исключено, что старейшины поверят словам Каула и решат установить связь с Дэно, о чем прежде нельзя было и мечтать. Такой поворот событий будет весьма на пользу его родному кочену. Разумеется, Нарво — давние союзники Дэно, и в этом вопросе легкомыслие недопустимо. Но это неравный союз. При всей своей многочисленности Дэно не сможет противостоять военной мощи Нарво, если Изначальный кочен захочет проявить свою власть. Да, Дэно все еще сохраняет за собой статус Изначального кочена — но надолго ли это? Если ситуация не изменится, с течением времени он будет поглощен Нарво.
Осторожнее, напомнил себе Каул и на миг замер в позе «крайняя-усталость», исполненной подчеркнуто вульгарно. Вся власть и сила, которой Нарво обладают на Земле, сосредоточена в руках Оппака. И ни один из отпрысков его кочена, который оказался бы на его месте, не применял эту силу быстрее и жестче. А значит, ничто не должно указывать — и даже намекать! — на то, что Каул каким-то образом ищет пути связи с Плутраком! Как бы это ни было неестественно для выходца из Дэно, придется действовать тонко… нет, утонченно, как отпрыск Плутрака. Установить связи с Плутраком, подорвав авторитет его же отпрыска… Да, если Оппак это заметит, то будет только рад.
Итак, решено. Течение времени принесло юного отпрыска Плутрака в руки Нарво — и, в определенной степени, в руки Дэно. А как следует поступить с тем, что само плывет тебе в руки? Поймать и найти добыче должное применение, превратить в орудие, которое позволит тебе сделать то, что невозможно сделать голыми руками.
Каул снова замер и придирчиво осмотрел себя. Все линии выстроены кое-как, плечи неуклюже вывернуты, из-за чего и руки оказываются не в том положении, а разворот торса просто безобразен. Если он, Главнокомандующий Каул, хочет извлечь пользу из этой ситуации, стоит быть сдержаннее.
Он вспомнил уроки, которые проходил много лет назад. Инструктора отрабатывали с ним самые изящные из поз, которыми славился Дэно. Медленно, понемногу Каул сгибал руки, пока не принял прекрасную в своей отточенности позу «решимость-и-предвкушение».
Глава 10
На несколько солнечных циклов Эйлле с головой погрузился в повседневную жизнь большого и шумного завода, где работы, похоже, никогда не прекращались. Удивительно, но люди с равной эффективностью трудились как днем, так и ночью, хотя по своей природе были дневными существами — в отличие от джао. При всей своей хрупкости они сравнительно легко адаптировались к различным суточным ритмам. Кроме того, люди могли работать без отдыха гораздо дольше, чем джао, которым требовались короткие, но частые перерывы для дремы. Согласование потребностей представителей Двух рас создавало немало проблем Смотрителям, но в итоге реконструкция шла несравненно быстрее, чем если бы штат рабочих состоял из одних джао.
К несчастью, последние зачастую относились к людям с тем же высокомерием, что и Директор Вамре кринну Вэллт Вау Кэнну, который, в свою очередь, копировал стиль коман-ДУющего Каула. В итоге рабочих непрерывно подгоняли, порой требуя от них невозможного, и никогда не прислушивались к их мнению. Стоит ли удивляться, что недовольство рабочих постоянно росло?
К счастью, теперь эта проблема не сразу, но должна была разрешиться. После того, как Нэсс поступила в личное подчинение Эйлле, ее влияние значительно возросло. Задним числом Эйлле понял, что принял решение несколько поспешно, и попросил Яута проверить ее досье. Однако все тревоги оказались напрасны: с удовлетворением — но без удивления, — он обнаружил, что на участке Нэсс уровень производительности всегда был самым высоким, а частота конфликтов — самой низкой.
Официально Нэсс оставалась на прежней должности. Но одно дело должность, а другое — влиятельность и слава кочена. Так у джао было всегда. Вскоре остальные Смотрители уже подходили к ней за советом и брали с нее пример. Кто-то просто следовал обычаю, а кто-то надеялся таким образом укрепить связи своего кочена с Плутраком.
Отношения между коченами были самой сложной проблемой. Кочены и тэйфы всегда соперничали друг с другом, и в определенной степени это было даже полезно. Но использовать можно все, только не всегда с пользой. На этой военной базе — и, как подозревал Эйлле, на всей планете, — это соперничество то и дело принимало форму враждебности, и о пользе говорить уже не приходилось. Особенно когда соперничество превращалось в самоцель. Эйлле обнаружил, что вынужден то и дело разрешать споры между отпрысками разных коченов, причем одна и та же ситуация могла повторяться по несколько раз. Особенную склонность к противостоянию и нежелание искать пути к примирению проявляли Хидж и Биннат. Главнокомандующий Каул кринну ава Дэно просто «махнул на них рукой», как говорят люди. Похоже, он решил, что стороны рано или поздно сами придут к компромиссу. Эйлле не понимал, какая может быть польза от хаоса, который при таком развитии событий казался почти неизбежным. Поэтому со всей деликатностью, которой прославился его родной кочен, искал то, что могло стать основой объединения. Это была обычная метода Плутрака, которую его отпрыски осваивали чуть ли не с рождения. Плутрак не разделял веру Нарво в действенность командного метода — и тем более в упрощенной версии командного метода, которую предпочитал Дэно.
По мнению Нэсс, одной из причин разногласий могло стать влияние людей, которому многие джао подвергались уже давно. Люди действительно питали склонность к бесполезному противостоянию. Когда Эйлле обратился за советом к Яуту, фрагта сказал то же самое.
— Она права. Похоже, она разбирается в этом вопросе.
Ветераны из Бинната рассказывали, что даже во время завоевания люди не могли отказаться от «соперничества служб» — они это так называют. Странные существа… Ты можешь себе представить, чтобы одни солдаты сражались исключительно на суше, другие на море, третьи в воздухе?! И такое разделение сохраняется постоянно, независимо от обстановки, причем соблюдается очень жестко! Эти искусственно разделенные воинские части напоминают кочены — если можно представить себе кочены, которые не способны объединяться.
Эйлле недоуменно уставился на него.
— Это правда! Ты можешь представить что-нибудь более нелепое? Ты можешь представить, чтобы наши войска различались по… — он попытался выбрать наиболее показательный пример и внезапно рассмеялся. — По отношению к «азартным играм»! Кстати, я начинаю понимать, что это такое… А как тебе такая фраза — я слышал ее от одного из офицеров-джинау: «Джао — это противник, а морской пехотинец — враг».
Кажется, никогда в жизни Эйлле не испытывал такого потрясения.
— «Морская пехота» — это название для группы воинов, которые совершают десантные операции, — пояснил Яут. — Вот она действительно напоминает кочен… — на миг он задумался. — Нэсс действительно права. Поразительно, насколько сильное влияние люди оказали на тех джао, которые находятся здесь длительное время. Многие ветераны, и прежде всего баута, переняли многие людские привычки и обычаи. Загляни как-нибудь в Зал единения Бинната — или в любой Другой. Джао собираются там и слушают музыку! Я это слышал — напоминает церемониальные песнопения, но более замысловато. Там же можно обнаружить человеческие изделия, которые предназначены только для одного — чтобы на них смотрели. Это называется «искусство» — «живопись» или «скульптура». Они стоят рядом с эмблемами кочена! Пожалуй, единственное, в чем до сих пор нельзя упрекнуть джао — это «азартные игры», которые даже самые старые из ветеранов считают абсурдом… Немыслимо, — его поза трансформировалась в «недоумение-и-замешательство».
Его воспитанник поднялся, повернулся к окну и некоторое время разглядывал пейзаж. Удивительно, какая здесь плоская местность…
— Мне кажется, я понимаю, в чем тут дело, Яут, — голос Эйлле звучал негромко. — По крайней мере, начинаю понимать. С нами просто никогда не происходило ничего подобного, и многого мы еще не осознаем. Дело в том, что люди — это существа, почти равные нам. А кое в чем, надо признать, они даже превосходят нас…
Он услышал, как Яут поперхнулся. Уши фрагты были развернуты, выражая беспредельное удивление.
— Тебе это кажется бессмыслицей? — Эйлле повернулся к нему лицом. — Но назови мне хоть одного джао, который скажет, что Экхат уступают нам в развитии! Я думаю, таких не найдется. Экхат порой непостижимы, но что касается уровня их развития… Достаточно хотя бы вспомнить, что Экхат создали нас, а потом неоднократно истребляли. Проблема в том, что мы привыкли мыслить так, как принято у Нарво или Дэно. Мы оцениваем превосходство по успешности военных действий. Но разве это не предрассудок? Точно такой же, как предубеждение, которое воины разных родов войск питают друг к другу!
Фрагта задумался, потом пробормотал что-то неразборчивое — скорее это могло означать «принял к сведению», нежели «согласен», судя по позе «готовность-к-обсуждению».
— Одержав победу — нелегкую победу, — мы тут же придали людям статус низших существ и стали управлять ими соответственно, — продолжал Эйлле. — Положение усугубилось тем, что власть была отдана Нарво.
Заметил ли Яут, что начинает принимать позу «предельно е-внимание»? Во всяком случае, возражать он явно не собирался. Эйлле знал, что делает. Стоило ему провести аналогию с отношениями коченов, и Яут почувствовал себя в родной стихии, как любой фрагта. К тому же Джитра, его кочен, был давним союзником Плутрака и перенял у Изначального кочена стремление к объединению.
— Мне кажется, я начинаю понимать, — проговорил он. —
Попробуй силой подчинить кочен или тэйф, и повсюду проклюнутся ростки недовольства. Это неизбежно. Вместо единства ты собственными руками посеешь хаос.
— Именно так. Нарво может сколько угодно утверждать, что люди — просто подчиненная раса. Нарво могут вбивать им это в голову от раннего солнца до поздней тьмы. Но реальность — это то, что есть, а не то, что мы хотим видеть. В результате… помимо всего прочего, мы получаем ветеранов, которые покрыты знаками отличия до кончиков ушей и при этом перенимают привычки и обычаи инопланетян. Как ни странно, так проявляется стремление к единству! Но это процесс спонтанный, неуправляемый, зачастую неплодотворный, а порой — просто опасный.
Яут подошел к окну.
— Я никогда не думал о людях как о кочене.
— Разумеется. Потому что они действительно не кочен. Возможно, в этом и заключается главная проблема. А возможно — путь к ее решению.
Фрагта посмотрел на своего подопечного.
— Не стоит спешить, юноша. Пока что этой планетой правит Нарво, а не Плутрак. И, по правде говоря, большинство отпрысков Плутрака сочли бы тебя безумцем. Даже я. Если бы только… — он вновь издал короткий отрывистый звук, словно поперхнулся. — И я туда же! Невозможно жить среди людей и не нахвататься человеческих выражений. Как раз вспомнил одно — я услышал его от одного из Бинната: «Это путь к безумию».
В этот миг перед глазами Эйлле возникла картина — залив, над которым ему предстояло построить мост. Или хотя бы придумать, как это сделать.
— «Путь к безумию», — повторил он и негромко рассмеялся. — Только люди могли так выразиться. Я бы тоже назвал это «безумием», но начинаю верить, что к нему действительно есть путь.
* * *
На следующий день Эйлле заметил, как Яут задумчиво поглядывает на одного из Смотрителей — пожилого отпрыска кочена Нак, — который демонстрировал необыкновенную эффективность в работе. Пожалуй, стоило на время прекратить набор в свою команду и для начала разобраться с теми, кто в ней был. Человек по имени Талли по-прежнему оставался упрямым и необщительным. Если он сумеет выдержать интенсивный курс уремфа, который собирается провести Яут, это позволит узнать много полезного о его характере. Пока же Эйлле решил ждать.
С тех пор, как Эйлле прибыл на Землю, прошла «неделя» — так люди называли искусственный отрезок времени длиной в семь планетных циклов. Был ранний свет, и Эйлле ехал на соседний испытательный полигон, где должен был встретиться с Райфом Агилерой. Техник попросил его присутствовать при сравнительной демонстрации возможностей танков, оборудованных лазерами и кинетическими орудиями.
По дороге он вспоминал технические термины, которыми люди пользовались для обозначения течения времени. Термин «неделя» показался ему особенно загадочным. Из каких соображений люди решили объединить в одну искусственную единицу именно семь планетных циклов? Ни в астрономии, ни в биологии Эйлле соответствия не нашел.
Это было одной из странных привычек туземцев. Люди с одинаковой страстью разбивали временной поток на мелкие искусственные отрезки, возводили здания с четкими углами и ходили строем.
Яут, как и полагается фрагте, отправился на полигон вместе с Эйлле и взял с собой Талли, чтобы не оставлять человека без присмотра. Безымянная телохранительница осталась в офисе. Она была грубой и неотесанной, но более смышленой, чем могло показаться на первый взгляд. Если немного вышколить ее, научить как следует двигаться и разговаривать, из нее, пожалуй, выйдет толк. У Яута и в самом деле было чутье на сырой материал.
Курс запечатления, начатый в первую ночь по прибытии, одолжался, зйлле и его фрагта продолжали совершенствовать свой английский — Яут уже не называл местный диалект «человеческим языком». Теперь им уже не приходилось задумываться над фонемами, предложения строились правильно, однако с лексикой по-прежнему была масса проблем. Похоже, людям нравилось придумывать новые слова, которые передавали тончайшие оттенки одного и того же значения, но при этом не имели друг с другом ничего общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79