Профиль строг, неизменный хвост блестящих черных волос струится, как ночь, по черному комбинезону.
Что происходит сейчас в уме у темпатки? Пока заполнялись последние сиденья, Ваннис вспомнила их краткий разговор прошлым вечером.
* * *
— Мы улетаем сразу после суда, — сказала ей Вийя, пока Брендон разговаривал с Арторусом Ванном и Жаимом.
— Но это, наверное, не так просто? — не скрывая свою радость, спросила Ваннис.
— Мы должны провести эксперимент для гностора Омилова, — спокойно ответила та. — Ни с гражданскими, ни с военными властями проблем не будет.
— Брендон знает об этом?
— Нет.
— Ага. Итак, я должна буду отвлечь его в случае необходимости?
— Будьте так добры.
Поразмыслив над возможными последствиями, Ваннис сказала:
— Но что я скажу ему, если он обнаружит мое соучастие?
— Что хотите, — с тенью удивления сказала должарианка, и Ваннис, искушенная светская фехтовальщица, пожалела о том, что употребила слово «соучастие».
* * *
«Она знает, — думала Ваннис, глядя на безмятежно спокойный профиль темпатки. — Со всеми моими ухищрениями и стараниями скрыть свои истинные мотивы я, вероятно, прозрачна для нее, как кристалл. Неудивительно, что люди не любят темпатов».
Но Ваннис не могла не признать, что эта женщина своим знанием не злоупотребляет. Ваннис, привыкнув к тому, как манипулируют Дулу своими связями с вышестоящими лицами, поразило полное отсутствие всякого злорадства в ее тоне. Неужели должарианцам так чужды нормальные человеческие эмоции? Или для рифтерши связь с правящим Панархом действительно ничего не значит?
Впрочем, не все в ее команде такие. Взять хотя бы маленькую блондинку, которая шепчет что-то на ухо Иварду, улыбаясь и указывая на кого-то в зале. Это она дала пространное интервью новостям, и все говорят, что она большая мошенница. Тот факт, что она не присутствовала ни на одном из совещаний в анклаве, говорит о том, что Вийя держит кое-что в секрете даже от своих.
И если Вийе так уж все рано, почему она осталась на всю ночь в анклаве? У Ваннис был собственный план: дождаться, пока все разойдутся, и связаться с Брендоном еще раз, сославшись на волнение перед судом. Но ответный код оповестил ее о том, что Брендон свой босуэлл снял.
Почти весь остаток ночи Ваннис трудилась и выяснила окольными путями, что Вийя одна не вернулась в Пятый блок — а также на свой корабль, где ночевала последнее время.
Ваннис посмотрела на Брендона — он сидел один, с двумя телохранителями по бокам, на небольшом возвышении прямо напротив судейского стола, представляя собой символическое звено между Дулу и поллои. Единственный свободный стул рядом с ним служил, видимо, предметом перешептываний обеих сторон.
Тау тоже сидел впереди, возглавляя блистательную фалангу Дулу. Ваннис наблюдала за ним, когда вошла Фиэрин, и получила редкое удовольствие от его реакции при виде стройной девушки в новом платье, заказанном самой Ваннис. Он, конечно, ничего не проявил открыто — только глаза слегка расширились и губы сжались, — но у него и это многого стоило.
Фиэрин шла, не глядя ни на кого, кроме своего брата. Он вскинул на нее глаза. Как же они похожи! Он был бы просто красавец, если бы немного прибавил в весе.
Фиэрин, послав брату радостную улыбку, приподняла подол, взошла на помост и села рядом с Брендоном. Тихий шепоток пробежал по залу.
Все поллои расселись по местам, и зал наполнился. Вошел судебный пристав, сержант-экзекутор закрыл за ним двери, и все разговоры прекратились.
— Слушайте, слушайте, — произнес пристав старинную, старше Изгнания, формулу. — Пусть те, кто ищет правосудия Мандалы, приблизятся и подадут свои прошения. — Поллои отложили в сторону свои проекторы — доступ к ДатаНету закрылся. У Ваннис затрепетало сердце. По этому сигналу ее домашний пульт должен передать пакет данных Нику Корморану. Она надеялась, что правильно рассчитала время.
Как только пристав умолк, вошли трое судей, и все с шорохом поднялись с мест, включая Панарха. Судьи сели, ожидая, когда установится тишина. Обвинитель, Товр Иксван и Кендриан остались стоять.
Ваннис смотрела на судей с интересом. Новости дали о них исчерпывающую информацию. Янус, сидящий в центре, чуть выше своих коллег — это Блестон бан-Ниртус-Вескор. Желтое лицо и тонкая прорезь рта соответствуют его репутации: он суров и не любит пространных речей. «Он точно Смерть из сказки», — подумала Ваннис.
Справа от него сидит Манумит, освобождающий, — это Тессере нир-Харристом с туго завитыми белыми волосами; ее слезящихся глаз почти не видно под нависшими веками и тяжелыми бровями. Новости восхваляли ее познания в номической универсалии — говорят, она крайне редко прибегает к помощи мощного компьютера, которым каждый из судей пользуется во время процесса. Слева от Януса помещается Карцер, заточающий, — Армано Помит, низенький и краснолицый, с постоянно выпученными, высокомерными глазами холерика. Он поллои, и новости предполагают, что он будет особенно суров к Дулу Кендриану.
Обвинитель, женщина средних лет, выигравшая много дел в северном Алеф-Нуль, вышла вперед. Памятуя, без сомнения, о репутации Ниртус-Вескора, она была немногословна.
— Мандала намерена доказать, что 25 джаспара 951-го Аркадского года, в городе Дешаре на Торигане-Прим, Джесимар лит-Кендриан совершил преднамеренное убийство своего отца, своей матери и пятерых клиентов своей семьи.
Она вкратце изложила пункты обвинения и с поклоном вернулась на свое место.
Товр Иксван, не выходя из-за стола, заявил:
— У защиты нет вопросов. — И сел, вызвав недоуменные комментарии в зале. Кендриан, посмотрев на него, тоже сел. Янус ударил в гонг у себя на столе.
— Тишина в зале. Продолжайте, — сказал он обвинителю.
Пиола бан-Анимар медлила, глядя на Товра Иксвана. Он, видимо, подорвал все ее расчеты — и не только ее. Ваннис заметила, как Гессинав и Шривашти обменялись быстрым взглядом. Ториган сердито вертел головой, понимая, что дело принимает неправильный оборот.
При полном молчании зала Анимар наконец поднялась и рассказала с натуралистической точностью, что было сделано с Кендрианами и пятью другими — их родственниками и слугами. Нарисовав эту картину яркими красками, она очертила неприглядный образ скучающего, угрюмого юноши, который не далее как в ночь перед убийством имел бурный спор со своими родителями — они сомневались в его способности выдержать вступительные экзамены в Академию Флота и не знали, есть ли смысл посылать его для этого на Минерву.
Затем она перешла к немногим достоверным фактам, подтверждавшим суть ее предисловия. Защитник принимал во всем этом минимальное участие, задавал только уточняющие вопросы и возразил лишь, когда обвинение заговорило о корабельном досье «Телварны».
— Так называемые возмутительные и преступные эпизоды из последующей жизни подзащитного, — сказал он своим сухим голосом, — не имеют отношения к данному делу.
Пользуясь своим пультом, он сослался на прецеденты. Ваннис понимала, что приведенная им цитата из речи обвинителя, сильно отдающая душком антирифтерской кампании, которую видеоканалы вели уже несколько месяцев, должна была произвести еще больший эффект, чем прецеденты, — и произвела, судя по реакции Януса.
— Мандала принимает к сведению только факты, а не слухи, — ворчливо заявил судья. — Полагаю, уважаемый обвинитель не стремится сделать себе карьеру в службе новостей?
Бан-Анимар, покраснев, завершила свою речь. Ее выступление заняло несколько часов вместе с видеопоказаниями не присутствующих на суде свидетелей.
Когда она закончила, Янус сказал:
— Близится полдень — обеденное время. Нет ли возражений у досточтимой защиты?
Ваннис забеспокоилась. Корморан не станет ждать завершения суда, чтобы выступить с величайшей в своей карьере сенсацией.
Иксван встал и поклонился:
— С позволения вашей чести, защита может завершить это дело с ясностью, удовлетворяющей и правосудие, и аппетит.
Ниртус-Вескор, моргнув, посовещался со своими коллегами и дернул ртом, нарушив на миг свою маску смерти.
— Суд согласен выслушать защиту. Продолжайте.
Ваннис успокоилась, зато Ториган, как она заметила, беспокойно заерзал. Его обжорство вошло в поговорку. Гештар и Тау сидели тихо, сосредоточив внимание на вокате.
Ваннис знала, каким будет исход (вызывавший в ней лишь минимальный интерес), поэтому, слушая, одновременно наблюдала за Брендоном и прочими заговорщиками. Но происходящее невольно увлекло ее.
Иксван с большим тщанием отделил немногочисленные факты от инсинуаций, разоблачив двойственность улик. Даже Ваннис, не разбирающаяся в тонкостях закона, понимала, что он использует речь обвинения, чтобы сосредоточить внимание суда на деталях, которые согласовывались с информацией, добытой двумя программистами.
Иксван с улыбкой оглянулся на своего клиента.
— Однако все это лишь прелюдия к истине. Святой Габриэль сказал:
Пять пальцев на руке у Телоса,
И с первого из них слетело слово,
Доныне во Вселенной эхо теплится,
Неслышное для гордого и злого.
Ваннис увидела, как Брендон резко вскинул глаза.
— Наша истина, как и всякая другая, имеет множество слоев. И любой программист скажет вам, что эхо в ДатаНете теплится долго.
Иксван кратко, с поразительной ясностью рассказал о копировании данных, связующих ДатаНет в единое целое, но Ваннис смотрела не на него, а на Торигана. Его мясистое лицо побледнело, красные губы сжались от гнева и растущего страха. Профиль Тау казался выгравированным на металле, а неподвижная Гештар походила на хрупкую стеклянную статуэтку.
— И эхо этого деяния, этого убийства, тоже теплится там, неслышное для гордеца, совершившего его.
Часовые у всех дверей слегка подобрались, держа оружие наготове. Это были десантники, одетые в форму судебной стражи из уважения к гражданскому правосудию. Сухой, раскатистый голос воката повествовал о том, как были наняты профессиональные убийцы для расправы над Кендрианами и уничтожения их банка информации и как с этими убийцами, в свою очередь, тоже расправились, а публика обменивалась взглядами, ерзала и шушукалась. Волна беспокойства катилась по залу, словно рябь по озеру перед бурей.
Обвинитель, движимая гневом, отчаянно пыталась опровергнуть доводы Иксвана и закончила заявлением, что если кто-то и нанял этих четверых, то это был Джесимар. Но Иксван, не отвечая, набрал код на своем пульте и вручил Янусу кипу распечаток.
Из зала судьи казались изваяниями, застывшими на своих резных деревянных стульях — одно чуть выше двух других, — но Ваннис знала, что у них под рукой пульты и они все время общаются.
Вручив им бумаги, игравшие чисто символическую роль, Иксван обернулся к Архону Торигана.
— Здесь содержатся доказательства, что убийцы были наняты Штулафи ЙТалобом, Архоном Торигана.
Крик, поднявшийся в зале, ударил Ваннис в уши. Ториган вскочил на ноги, но его протест потонул в общем шуме. Янус бросил в зал гневный взгляд и застучал по гонгу. Включились усилители, и все помещение содрогнулось от громовых переливов. Гвалт прекратился, только Архон продолжал кричать:
— Это недопустимо! Здесь судят не меня. Я требую...
Янус прервал его, и Ваннис спросила себя, не нарочно ли судья оставил усилители включенными.
— Молчите, Ториган! Здесь говорит только правосудие, остальные же делают это с нашего позволения. Сядьте!
Й'Талоб внезапно сник, словно из него выпустили воздух. Он посмотрел на Тау и Гештар — они не шевелились.
Янус выключил усилители, но голос его звучал все так же властно. Двое других судей сидели неподвижно.
— Джесимар лит-Кендриан, выйдите вперед и выслушайте справедливый приговор.
Кендриан встал и медленно прошел к судейскому столу. Он выглядел ошеломленным, как будто все случившееся еще не дошло до него. Он встал перед судьями, одергивая свой арестантский камзол.
Янус, посмотрев на обоих своих коллег, взял в руки золотую двуликую маску, от которой и происходил его титул, и надел ее на себя. На Кендриана смотрел улыбающийся лик.
— Суд Мандалы, рассмотрев твое дело, объявляет тебя невиновным в убийстве, — глухо произнес Янус из-под маски.
Карцер и Манумит встали. Заточающий молча поклонился Кендриану и остался стоять. Манумит молвил:
— Мы освобождаем тебя от оков и возвращаем тебе твое звание свободного человека.
Кендриан резким движением разодрал на себе арлекинский камзол и швырнул его на пол. А потом обернулся к залу с лицом почти таким же белым, как его рубашка. Он прислонился спиной к судейскому столу, а Фиэрин, вскочив со своего места рядом с Брендоном, бросилась к нему.
Панарх встал, и гул в зале затих.
— Мандала приветствует Дом Феникса, — сказал Янус. Он снял с себя маску, и судьи снова сели на свои места.
— Дом Феникса ходатайствует перед Мандалой о вынесении Указа Пресечения Доступа по отношению к Штулафи Армагенту Провану Вестону Й'Талобу, ныне Архону Торигана.
— Да будет так, — произнес Янус. — Пусть его уши оглохнут и голос не будет слышен. Пусть он вернется в естественное состояние, лишившись помощи системы, которой злоупотребил.
После напряженной паузы архонский босуэлл испустил оглушительный вой. Потом сверкнула яркая вспышка. Штулафи, закричав от боли, сорвал с себя босуэлл и запустил им в Януса. Теперь Архон был отрезан от ДатаНета, а его собственные банки данных скоро будут вскрыты и тщательно исследованы на предмет других правонарушений.
Должно быть, у него в этот момент была включена нейросвязь. «Теперь он несколько дней будет мучиться головной болью — но это наименьшая из его бед», — подумала Ваннис, глядя, как пристав и двое сержантов-экзекуторов подходят, чтобы взять его под стражу. Архон стоял теперь один — его бывшие приспешники шарахнулись от него кто куда.
В зале снова поднялся шум, но Янус не спешил унимать его. Когда Торигана вывели из зала, Ваннис услышала отдаленный гул, который делался все громче. Другие тоже его услышали. Некоторые поллои пытались включить свои видеопроекторы, а Дулу тщетно напрягали запястья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61