Фиэрин — просто комок нервов.
Есть что-то еще, помимо Тау.
— Здесь... — Фиэрин с прерывистым вздохом оглядела комнату. — Есть ли здесь...
Ваннис поставила чашку и коснулась руки Фиэрин.
— Здесь нет шпионских устройств. Я сама проверила. Я хорошо напрактиковалась в этом, будучи замужем за Семионом лит-Аркадом.
Но Фиэрин даже не улыбнулась. Вот оно, наконец.
— Если бы вам нужно было кое-что спрятать, — проговорила она медленно и так тихо, что Ваннис подалась вперед, чтобы расслышать, — где бы вы это спрятали?
— Это зависит от двух условий: от кого я это прячу и что это такое.
— Вы упомянули о Гештар... — прошептала Фиэрин.
— Это касается вашего брата? Суда?
Фиэрин потрясла головой, и ее лицо исказилось от горя.
— Нет — я ничего не смогла выяснить, чтобы помочь Джесу. Фелтон... следит за мной. Нет, дело не в Джесе, это еще хуже... намного хуже. Я не знаю, что это значит, но...
Чистое, холодное пламя триумфа вспыхнуло у Ваннис в мозгу, пробежав по мускулам к нервным окончаниям.
— Расскажите мне все. Если я смогу, то помогу вам. Если не смогу, то так и скажу, — но вас не выдам.
— Главное, не говорите Тау, — быстро сказала Фиэрин.
— Будьте спокойны. Могу вас заверить, что не питаю нежных чувств к Тау Шривашти.
Фиэрин улыбнулась вымученной улыбкой, а потом, к удивлению Ваннис, нырнула куда-то за пазуху и достала видеочип.
— Я ношу его на себе с тех пор, как ларгист Ранор дал его мне — и погиб. Это снято на Энкаинации Эренарха. Здесь показано, как взрывается бомба и все умирают... и как Гештар, Тау и Штулафи выходят из зала перед самым взрывом.
Ваннис показалось, что та самая бомба взорвалась у нее в голове, оставив череп пустым, как яичная скорлупа, и сердце заколотилось о корсаж.
В дни своих раздумий она решила, что непременно займет свое законное место рядом с Брендоном хай-Аркадом. Ее от рождения готовили быть Кириархеей. С той самой ночи, которую Брендон провел с ней по дружбе и доброте, ночи, полной смеха, нежности и удовольствия, ей все больше хотелось привязать его к себе шелковыми узами.
Он вернулся из своего похода уже не наследником, но полноправным Панархом, и та ночь больше не повторилась. Ваннис подозревала, что для него она просто светская дама, слабовольно позволившая втянуть себя в заговор. Его доброта — вот все, к чему она может воззвать.
Но она не пошла просить у его порога вместе с сотнями других. Ей нужно было что-то, способное его заинтересовать, нужен был ключ к его доверию.
И вот эта девушка нежданно-негаданно вложила этот ключ ей прямо в руки.
Способность планировать вернулась в Ваннис — мысль ее работала быстрее, чем билось сердце.
— Я знаю, что делать, — сказала она, и в глазах Фиэрин забрезжило облегчение. — Ничего пока никому не говорите. Чип оставьте у меня — если хотите, конечно, — добавила она, заметив, как конвульсивно сжались пальцы Фиэрин.
— Но к кому я должна обратиться? К адмиралу Найбергу? Или...
— Только к новому Панарху, и ни к кому иному.
— Но если я попробую связаться с ним хотя бы по почте, Тау сразу узнает.
— По почте нельзя. Он окружен шпионами, в этом вы правы. Нужно рассказать ему обо всем лично.
— Но как мне получить у него аудиенцию? Тау сразу узнает...
Ваннис взяла руки Фиэрин в свои.
— Забудьте о Тау. И о чипе тоже забудьте. Ваш разговор с Брендоном состоится в самом что ни на есть общественном месте.
— На его коронации? — округлила глаза Фиэрин. Ваннис с улыбкой погладила ее по щеке.
— Предоставьте это мне. Я обещаю вам: у вас будет шанс, и ваша безопасность будет обеспечена.
Фиэрин закрыла глаза, и ее лицо дрогнуло под рукой Ваннис — она так долго жила среди врагов.
Ей придется вернуться обратно — при этом держать себя в руках.
Ваннис с нежной заботой обняла ее обеими руками и зарылась лицом в ее прохладные, душистые волосы.
12
Осри Омилов, лейтенант Флота и преподаватель Школы Астрогации, придал окончательный лоск своему парадному мундиру и оглядел себя со всех сторон. Удостоверившись, что не посрамит ни себя, ни мундира, он открыл дверь и вышел. Его ум был занят событиями, перенесшими его сюда после недавней кадровой перетасовки, — его, единственного лейтенанта на вожделенной флагманской территории.
Эта ситуация его смущала. Он отказался от звания лейтенант-коммандера, предложенного ему как спасителю наследника, — он ведь знал, что этого не заслуживает. По правде сказать, это Брендон спас его. Притом ему не хотелось увязнуть в административной рутине — ему нравилось преподавать.
Однако привилегии все же были предоставлены ему, как близкому другу Панарха. Сначала этот титул показался Осри не менее лживым, но потом врожденная честность заставила его взглянуть на это со стороны.
Много ты знаешь людей, которые могут поговорить с Панархом в любое время?
С легким шоком он вынужден был признать, что его статус соответствует тому, который когда-то имел и теперь получил снова его отец. Отцовский мир всегда казался Осри очень далеким.
Он оглянулся на свою двухкомнатную квартирку, тихую и красиво оформленную в устаревшем уже артизанском стиле; четкие линии, стекло, дерево и приглушенное освещение. Что это — изысканный вкус какого-нибудь флотского карьериста или Панарх сам постарался? По дороге к транстубу Осри пытался вспомнить, говорил ли он когда-нибудь Брендону, как ему неприятно жить в шумном коридоре и как он ценит простор, если уж о виде мечтать не приходится. Очень возможно, что Брендон пустил в ход свое влияние.
В любом случае благодарить Осри некого. Либо тут замешана флотская политика и разговоры о том, как ему повезло, неизбежно втянут его в эту самую политику, либо в дело вмешался Брендон, но настолько скрытно, что не существует достойного способа выразить ему свою признательность.
Этого, очевидно, Брендон и хотел. Осри не претендовал на то, что хорошо знает нового Панарха, но одно он знал точно: Брендон не любит благодарственных речей.
Есть, конечно, другие средства, помимо слов, — да только что может сделать простой лейтенант для человека, который вот-вот будет торжественно провозглашен главой бесчисленных планет и триллионов подданных?
Осри отдал честь трем коммандерам, ожидающим на остановке. Они ответили и продолжили свой разговор.
Их вежливое, но сдержанное поведение показывало, что они далеки от политики, — Осри был не так глуп и понимал, что в этой секции Колпака все отлично знают, кто он такой. Только с такими офицерами, не лезущими в политику и соблюдающими субординацию, он и чувствовал себя свободно. Льстивая снисходительность высших чинов действовала ему на нервы.
Пришла капсула и увезла их. Осри дважды за последние пять минут сверился с босуэллом. С чего он так дергается? Его задача в предстоящей церемонии очень проста — стоять в строю, только и всего.
Выйдя, Осри направился в кают-компанию, где обычно собирались навигаторы — теперь там было не протолкнуться от белых мундиров и золотых галунов.
— Омилов! — Из толпы возникло красивое темное лицо лейтенанта Мзинги. — Как раз вовремя. Крейсера синхронизируют орбиты через тридцать минут.
Другие засмеялись над этой нехитрой шуткой. По блеску в глазах и по тому, как одергивались безукоризненно сидящие мундиры, Осри понимал, что все здесь нервничают не меньше, чем он.
— Что здесь, собственно, происходит? — спросил он.
— Профилактическая прививка, — с нехарактерной для него иронией пояснил лейтенант-коммандер Ром-Санчес.
Лица вокруг имели самое разное выражение — от веселого до кислого. Веселье отличало тех, с кем Осри подружился на борту «Грозного».
— Омилов, — воскликнул Ром-Санчес, — ты возрождаешь мою веру в человечество. Ты у нас держишься вне политики, верно?
— Политика — все равно что грязевой матч. Уж лучше переждать в сторонке — меньше расходов на стирку.
В ответ раздался взрыв хохота, и кто-то сунул ему в руку бокал. Осри поднял его наравне с многими другими и выпил. Мягкий, но крепкий напиток приятно обжег горло.
Осри не льстил себя надеждой, что внезапно сделался остряком. Это нервы — и дело не только в предстоящем приеме. Но времени для раздумий не осталось.
— Нам пора, — посуровевшим голосом сказал лейтенант Мзинга.
Дверь в другом конце кают-компании выходила на платформу, которая привела их в зал для приемов.
Все помещение было увешано старинными знаменами. Настенные голограммы, изображающие знаменитые сражения, перемежались нишами с бюстами прославленных флотоводцев. Осри узнал ближайшего: Поргрут Майнор, командовавший эсминцем 450 лет назад. Его наступательная тактика до сих пор служила предметом монографий и диссертаций.
Здесь тоже подавали спиртное. Осри, желая сохранить ясную голову, попросил «фальстаф минералус» в традиционном кувшинчике с золотым ободком. Офицеры разбились на группы — в основном по принципу космического статуса и равенства званий.
Рядом с собой Осри заметил резкий профиль лейтенанта Варригаль. Она задумчиво сказала:
— Знаете, светские собрания тоже можно представить в виде тенноглифов.
Осри кивнул. Притяжение нескольких ядер обеспечивало нестабильность и постоянную циркуляцию — таков, очевидно, и был замысел адмирала Найберга.
— Вам бы поговорить с диархом Гамуном. Его отозвали из охраны Анклава, потому что у него степень по эйлосемиотике.
— Вряд ли он найдет для меня время теперь, когда Арес так перенаселен.
Гносторы эйлологии забирали под свое начало всех, кто разбирался в поведении толпы.
Осри заметил Марго Нг, капитана «Грозного», — она стояла с другими капитанами, очень импозантными в белом, спокойная и собранная, как всегда. Было трудно поверить, что эта маленькая подтянутая женщина с фигурой танцовщицы и милым лицом вступила в смертельный бой с силами Эсабиана над Мандалой, чтобы захватить одну из вражеских сверхсветовых раций. А вскоре после этого, бросив вызов времени и опаснейшей пространственной аномалии, героически пыталась сласти прежнего Панарха от смерти на Геенне, уготованной ему Эсабианом.
Ром-Санчес позади Осри, последив за его взглядом, сказал:
— Кестлер уже вышел из лазарета. — И, допив свой бокал, добавил: — Это его первая встреча с Нг.
Осри наконец понял причину общей нервозности. Даже он, при всей своей аполитичности, знал, что среди отборных капитанских кадров Семиона именно Джеп Кестлер предназначался на пост верховного адмирала, как только Карр уйдет на заслуженный отдых.
Теперь Карр мертв, как и все члены бывшего Малого Совета.
Словно в ответ на его мысли Варригаль слева от него тихо произнесла:
— У нас нет боевых адмиралов — мы точно на корабле без рулевого.
Осри кивнул. Долгие годы мира, нарушенного только Первой войной с Должаром и редкими стычками с Шиидрой, поставили во главе Флота кабинетных адмиралов. Флот, раскиданный по беспредельному пространству, никогда не собирался воедино, а линейный крейсер сам по себе был столь мощной боевой единицей, нуждающейся в эскорте только для разведки, что надобность в боевых офицерах рангом выше капитана отпала.
Но мало кто из адмиралов пережил атаку Должара, а оставшихся не так просто было вытребовать на Арес, где они к тому же только увеличили бы и без того раздутый штат.
Из этого вытекало, что в военное время Флот способен возглавить только космический офицер, обязанный своим продвижением по службе боевым действиям. Брендон отдал приказ о созыве Флота, но кто будет им командовать?
— По званию они равны, — произнес Ром-Санчес. — Говорят, Кестлер требует тщательного рассмотрения своей кандидатуры.
— А вот и он, — сказал кто-то.
Дверь открылась, и на пороге появился высокий, крепко сложенный мужчина с волосами цвета стали и лицом породистого хищника.
— Он, кажется, присутствовал на церемонии прибытия Брендона, — заметил Осри.
— Да, он настоял на этом, — сказал Мзинга. — Мне говорили, будто его накачали болеутоляющими по самые уши.
— Разряд разрушенного гиперснарядом раптора, — уточнил Ром-Санчес. Капитан тем временем прошел в зал, держась очень прямо. Боль чувствовалась во всей его осанке, но не отражалась на лице. — Ему чуть руку не оторвало, и он получил ожоги от взорвавшегося пульта. Половина первого состава команды мостика убита.
— После этого они вели бой еще шесть часов, — вставила Варригаль. — Я видела запись перед тем, как провела с ними занятие по новым тенноглифам.
Кто-то присвистнул, другой ввернул:
— Сильный, смелый и свирепый — однако оба сражения проиграл.
Это не означало, впрочем, что Кестлер — плохой командир. Все они совсем недавно побывали в бою, в котором тактика типа «ты-там-где-ты-есть», обусловленная четырехмерным пространством, нарушается скачками кораблей из гиперпространства и обратно, причем некоторые из этих кораблей имеют на борту оружие, которое до последнего времени казалось физически невозможным.
У капитана Нг достало выдержки не заговорить первой.
Кестлер был старше по возрасту и получил свое звание, когда она была еще свежеиспеченным мичманом только-только из Академии. Битва при Археронте уравняла их, а следующие двадцать лет Кестлер провел у Нарбона, занимаясь учениями, которые так любил Семион. Ему, талантливому и храброму офицеру, довелось повоевать только в начале своей карьеры — и в самом недавнем времени.
Теперь его боевой опыт равен опыту Марго Нг — и одним из первых действий нового Панарха будет повышение их обоих в звании.
— Генц, — пробасил Кестлер.
После ответных приветствий он протянул здоровую руку Нг.
— Капитан, я намерен биться с вами до последнего дыхания за командование операцией «Пожиратель Солнц», но это значит, что мы не можем отправиться туда вместе.
Маленькая рука Нг исчезла в его большой ладони, но она ответила на его пожатие без малейшего признака слабости в лице или осанке.
— Честно сказано, — заметила она с неподдельно веселой улыбкой и, обернувшись к остальным, сказала звонко, на весь зал: — Ну что, генц? Составим единый фронт?
Офицеры двинулись вперед — Нг и Кестлер впереди, как двое будущих адмиралов, остальные за ними согласно званию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61