– Я не одобряю ваш бизнес, – ответил Спок, – но должен признать, что слово вы свое держите. А почему…
Снаружи послышались шаги, зажглись лампочки сигнализации, и кто-то постучал в люк.
– Ваш груз, мистер Ачернар! О, мистер Спок.
– Да, мистер Нельсон. Пусть вас это не отвлекает.
Обслуживающий персонал вновь наполнил трюм миниатюрного корабля драгоценным содержимым. От Спока не укрылось, что из груза Ачернара исчезли две вещи: ромуланский эль и «Гленливет». Он вздохнул, но воздержался от комментариев, сейчас ему просто не хотелось ни в чем разбираться.
– Итак, – произнес Ачернар, когда команда ушла, – кажется, вас еще что-то беспокоит?
– Почему вы сделали это? Ведь вы, по словам мистера Харпера, знали, что корабль починен. Мне неизвестно, как вам удалось бежать из изолятора, но почему вы примчались на мостик, вместо того чтобы сразу улететь?.. Вы рисковали.
– Да. – Лицо Ачернара стало мягче, морщины разгладились. – Маленькая Кошечка тоже рисковала, отпуская меня. Эта девушка клятвенно заверила старика-контрабандиста, что если с вашим кораблем случится несчастье, она найдет меня в любом уголке Вселенной и вырвет сердце… – Ачернар едва заметно улыбнулся. – Будем считать, что я поверил ей. – Вытащив из кармана монету, он протянул ее Споку, – ромуланское золото. Во всей галактике нет ничего красивее и дороже. Когда-нибудь отдайте ей это на память. Пусть знает, что она бесценна. – Ачернар настойчиво вложил монету в ладонь вулканца. – Это, естественно, из моих комиссионных, – рассмеялся он.
– Может быть, когда-нибудь она оценит подарок. Благополучного путешествия, Ачернар! Вы здорово помогли нам.
– Да, и надеюсь, что услуга будет возвращена, если когда-нибудь наши пути снова пересекутся. Как говорят земляне, вы мой должник!
– Долгих лет, Ачернар, – подняв руку, произнес Спок, – и… процветания.
– Надеюсь достичь того и другого. Процветания, дружище Спок, и долгих лет!
Когда люк корабля Ачернара закрылся, Спок испытал какой-то неприятный холодок. На грузовой палубе вообще было холодно; нет сомнений, что он очень устал. Глядя в иллюминатор «Энтерпрайза», Спок провожал взглядом удаляющийся в бесконечность маленький корабль – крошечную точку на фоне черного неба.
* * *
–., да, сэр. Именно так там и говорится, – адъютант Мичельс нервно переступил с ноги на ногу у стола адмирала Ногура. – Но ваш приказ отдан, адмирал. К этому времени корабли уже…
– Где засвидетельствование документа? – спросил Ногура, сердито подсчитывая в уме космическое время в переводе на земное расстояние. – Вы уверены, что сообщение поступило от «Энтерпрайза»?
– Определенно, сэр, – Мичельс набирал на компьютере информацию и анализ. – И корабль свободен, противник отпустил их. Даже если ромулане и выкрали наш новый код, расшифровать передачу они все равно не смогли бы: делалось профессионалами. Повтор три раза, на каждом круге – новая дата: дата расшифровки Договора, дата отправления «Энтерпрайза» на задание, и… дата вашего дня рождения, верно, сэр?
Сработал сигнал связи: снова Комак.
Ногура внимательно читал выводимую на экране компьютера информацию. Началась война, прерван столетний мир. Только из-за того, что сообщение пришло поздно. Но если все в нем верно, то этого не произойдет – побоище еще можно остановить. А вдруг допущена ошибка…
–., одну минуточку, сэр. – Мичельс прикрыл пальцем мягкую подушечку микронаушника, – адмирал, опустился шаттл мистера Комака, и он хочет знать, почему вы отложили время наступления. А также, какого черта вы здесь делаете… Извините, сэр.
Ногура кивнул. В дальнем конце комнаты, у открытого окна, на ветерке едва заметно покачивались гибкие ветви ивы. Деревце вновь напомнило ему о том, что жизнь будет намного легче, если быть гибким, склоняться под напором ветров. Но деревья – не адмиралы. С большим удовольствием Ногура последовал бы сейчас примеру дуба.
– Возвращаю флот обратно, – объявил он, направляясь к инкодеру, – вот какого черта я здесь делаю. Передай ему это, Мичельс!
Молодой адъютант выпалил слова Ногура в микрофон и покраснел, выслушивая длинную ответную реплику Комака. Потом, снова прикрыв сенсор, произнес:
– Адмирал, он говорит… говорит, что вы не можете этого сделать!
Ногура нервно барабанил пальцами по столу, не поднимая глаз.
– Сэр, он говорит, что голосовали все члены Совета! Говорит, что он составит на вас…
– Мичельс! Отключи связь.
Глава 13
Саавик сидела в темном уголке главной палубы. Оставшуюся часть путешествия она проводила, наблюдая за звездами и обдумывая то, как теперь изменится ее жизнь. Спок не посылал за ней, и она не торопилась со встречей. После нескольких дней духовных поисков и попыток отказаться от старых планов Саавик пришла к выводу, что в ее новой жизни будет много удивительного. В одном она была твердо уверена: теперь для нее нет места в Звездном Флоте, как не было бы для любого кадета, не выполнившего приказ командира. Спок всегда подчинялся порядку, установленному в Звездном Флоте. Ничего уже нельзя изменить. Хотя, если бы все повторилось, она поступила бы точно так же.
Каждый день ее навещал доктор Маккой, сканируя тело и проверяя, как приживается на руках синтетическая кожа. Он брызгал чем-то холодным ей на раны, что-то записывал, проявляя при этом невиданную деликатность, которую она в нем и не подозревала. Один раз пришла Ухура, немного посидела, положив руку на плечо Саавик и, вздохнув, ушла.
Часто заглядывал Бобби Харпер – он приносил ей новости. Своим спокойным неторопливым голосом Бобби рассказывал ей каждую ночь, что произошло за день, не задавая вопросов и не требуя ответов на них. Саавик узнала, что Ачернар стал легендой, что прославился Обо, что на полпути в Нейтральной Зоне был остановлен Звездный Флот землян и предотвращено развязывание войны.
–., от какого-то адмирала сегодня пришло сообщение, – рассказывал Харпер, – Штаб и Звездный Городок открыты. На завтра назначена торжественная гражданская панихида по погибшим, а мы уже почти дома. Мы смогли, Саавик! Мы остановили войну! И Земля снова в безопасности.
Саавик по-прежнему молчала. Но Харперу показалось, что сейчас она стала менее далекой, чем раньше. И она очень внимательно слушала, когда он рассказывал об успехах Обо. Так что, может, ей было даже приятно общаться с ним. Девушка не возражала, и было не похоже, чтобы она просто терпела его болтовню. С вулканцами всегда трудно разговаривать.
– Забавно все-таки с этой пылью, – веселился Бобби, – мистер Спок говорит, что нужно было догадаться раньше… Машины, производящие оружие, одновременно вырабатывали пыль, в которой вирус не мог распространяться. Весь воздух был полон железом и серными компонентами, но только один из них – FeS2 – фактически разрушает молекулярную структуру вируса. Вот уж поистине и Штаб, и Живой Городок прямо сидели на ответе. Понимаешь, в давние времена в Калифорнию приезжали на поиски золота, и много народу обманулись на этом старике – железном колчедане. Руда. Она действительно выглядит заманчиво, но совсем не так драгоценна, как золото. Вот почему ее называют «золотом дураков». Интересно, что бы они сказали, если бы узнали, что это «золото дураков» спасло мир.
– Мистер Харпер, – впервые за несколько дней заговорила Саавик, – что делают люди, земляне, когда… все потеряют?
Если бы Харпер знал ответ… конечно, он потерял не все: Обо выздоравливал. И сегодня утром Спок предложил ему постоянное место на «Энтерпрайзе», посоветовав подумать и дать ответ. «Мне не к чему возвращаться, – говорил он себе весь день, – мамы нет, и никогда больше не будет дома…» И ему нужно перестать видеть в снах лицо Джесси Корбет. «Но как же Обо? Ведь есть еще Обо…»
– Все? – переспросил он, возвращаясь к вопросу Саавик, – ты имеешь в виду деньги, дом или любимых людей?
– Да, – кивнула она. – Что-нибудь подобное.
Харпер вспомнил почему-то о своих детских мечтах, где он сразу жил в тысяче мирах. Подумал о матери, о наградах и вымпелах, украшавших ее кабинет, о работе, которую она не сумела закончить… Снова об Обо… и неожиданно понял, что ответит Споку.
– Когда мы все теряем, – тихо сказал Харпер… – Когда мы все теряем, мы начинаем строить это заново. И так много-много раз, снова и снова, если необходимо – бесконечно. Я сам почти забыл про это. Сегодня мне нужно было принять важное решение, и теперь я знаю, что делать. Спасибо, Саавик.
– За что, мистер Харпер? Ведь вам был известен ответ.
– Да, но мне не было известно, что он мне известен. – Он улыбнулся. – Земляне крайне непоследовательны в сравнении с вулканцами. Они всегда ждут счастливого конца, даже если совсем, казалось бы, нет шансов. Но есть надежда – она всегда остается – и они пробуют заново. Ведь нужно же верить в то, что в ящике Пандоры что-то осталось…
– Надежда…
– Вулканцы, кажется, не верят в надежду?
– Не знаю. Но я думаю, что люди сами виноваты в своих бедах. Я верю, что ящик открывается, потому что это его природа, но любопытство – это уже природа человека; надежда не удержит зло, вырывающееся в мир. Единственный способ добиться добра – не создавать ящиков.
– Но кто-то всегда это делает. А люди… Разве они могут измениться?
– Если хочешь добиться чего-то, должен меняться!
– А это уже очень похоже на надежду, – заметил Харпер.
– Нет, совсем не то, – возразила Саавик. – Не надежда, а тяжелый, утомительный труд. Но всякий раз, когда меня будет поджидать неудача, мне вспомнятся ваши слова, мистер Харпер. И я начну все заново… – она посмотрела на звезды и тихо прошептала, – столько раз, сколько потребуется.
Харпер выскользнул в коридор, где натолкнулся на Спока, который задумчиво прошел мимо. Бобби по-прежнему не знал, что случилось с Саавик, отчего она была такой грустной. Если хорошенько задуматься, он вообще не знал эту девушку, только то, что ее звали «фотонной торпедой». Он видел, как блестяще она сделала три игры, даже не измяв формы, и считал, что человек с такими руками никогда не может терпеть поражения – ни в чем.
* * *
– Спок, подойди посмотри на это, – позвал Маккой, склонившись над сканером. – Клянусь, малыш крепче, чем кто-либо мог подумать! У него отрастают новые пальцы, видишь? Продвинутая клеточная регенерация. Но как, черт побери, это происходит?
Спок с минуту внимательно изучал экран сканера.
– «Легко починить», – улыбнувшись произнес он.
– И быстро! Но что происходит с Обо сейчас? И что ты намерен делать с Харпером?
– Мистер Харпер попросил перевода в Живой Городок, и я намерен удовлетворить просьбу. Во время реставрации его знания окажутся там незаменимыми. Властям музея я порекомендую и беландрида, который будет рад любому шансу остаться вместе с мистером Харпером. Не вижу логики в разлучении людей, которые максимально эффективно работают совместно.
– Ух ты! – воскликнул Маккой, – похоже, пришло время, когда ваша логика становится, кроме всего прочего, еще и разумной!
Спок направился к двери, но вдруг остановился в нерешительности.
– Я приходил справиться о Саавик. В каком она состоянии?
– Шрамов у нее нет. Если вас это интересует. По крайней мере, внешних. А что происходит внутри этой девушки, вам должно быть лучше известно… Неужели она еще не разговаривала с вами?
– Я ждал, но она предпочла пропустить наши ежедневные занятия.
– Оставьте ее… Саавик считай что сгорела живьем! Находилась в миллиметре от смерти! А вас беспокоят какие-то чертовы занятия!
Спок заметно напрягся.
– Меня интересовало медицинское мнение, доктор.
– Об этом я вам и говорю. Спок, ты ничего не рассказал мне, но я догадываюсь, что, помимо всего прочего, Саавик вспомнила давно забытое… И, возможно, для нее было слишком много информации за слишком короткий промежуток времени. Дай ей отдохнуть, Спок! Девушка сейчас не чувствует себя готовой вновь начать занятия.
– Это неприемлемо, – резко ответил Спок.
Маккой вышел из себя:
– Послушай-ка меня, зеленокровный вулканский сукин сын! Ты приволок ее сюда, чуть было не погубил ей жизнь! А теперь у тебя даже не хватает порядочности по-человечески справиться о здоровье Саавик! И если ты так чертовски ею озабочен, то она на главной палубе! Наблюдает за тем, как постепенно уходит из нее жизнь! Не знаю почему, но вы – единственная небезразличная ей персона. Так что поднимитесь туда, мистер Спок, и сделайте что угодно, чтобы хоть как-то взбодрить ее! Слышите?
– Риторический вопрос. Как вы верно заметили, я плохо подхожу для той роли, которую мне поручили…
Бледность Спока удивила Маккоя, гнев его сразу улегся, уступив место сожалению о сказанном.
– Ладно, вы что-нибудь придумаете. Одному богу известно, сколько вам пришлось пережить за долгие годы. Просто делайте то, что обычно, – в голосе доктора скользнула нотка симпатии, – просто… будьте самим собой.
Спок с минуту молча обдумывал услышанное, потом повернулся и вышел.
* * *
В Штабе Звездного Флота в воздухе все еще кружилась золотистая пыль, а по коридорам ходили рабочие в спецкомбинезонах и масках, приводя в порядок помещения. На Плазе Федерации то и дело приземлялись шаттлы, а потом улетали, увозя черные гробы, задрапированные флагами. Мертвых направляли для кремации в родные города Земли или на другие планеты. Их родственников, конечно, не могли утешить ни посмертные награды, ни почетные эскорты.
Трагическую обстановку осветила лишь одна радостная новость: впервые в истории ромуланское правительство воспользовалось космическим радиоканалом, чтобы прямо обратиться к Совету Федерации. Этот беспрецедентный контакт свидетельствовал о реальной надежде на диалог. Официальные ромуланские власти, действительно, ничего не знали о планируемой террористической акции и о трагедии, разразившейся потом. Оказывается, войны не хотел никто. Таким образом, мир в галактике, который висел на волоске и вот-вот должен был сорваться, вновь закрепил свои старые прочные позиции.
В офисе космодрома адмирал Ногура, нахмурившись, разговаривал с административной комнатой 2103:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37