Это же чуть не бунт, верно? Твой отец допустил, чтобы мальчика лишили прав наследования, однако к тому времени Гренвилл уже достаточно вырос, чтобы самому создавать неприятности! Он назначил цену в графский титул с землями и командование полками.
– И теперь он ректор!
– О, и очень удачливый полководец! Никому еще со времен Гусберта II не удавалось так эффективно усмирить Пустоши.
– Да, кладбища обычно мирные.
Кортни одобрительно хихикнул и похлопал ее по ладони.
– Очень смешно, дорогая. Я должен это запомнить.
Шивиаль веками пытался покорить Пустоши, однако каждая следующая кампания только загоняла Диких глубже в болота и холмы, где они оттачивали мечи для очередной схватки. Гренвилл проявил себя очень умелым мясником, экспертом по резне и пожарам, но и ему успех будет сопутствовать не всегда. Тем не менее последняя война Шивиаля против Исилонда завершилась позором для страны; конфликт с Бельмарком длился уже десять лет, и бельцы постоянно нападали на побережья королевства. В этой угнетающей обстановке только лорд Гренвилл всегда приносил хорошие новости.
– Очень милое платье, дорогая, – сказал Кортни, ощупывая ткань. – Тебе идет красное. Впрочем, тебе все идет.
В ответ Малинда резко пнула его по лодыжке. Малыш поморщился и отдернул руку. Непонятно, как в одной семье могли родиться два столь различных человека, как ее сводный брат и кузен – огромный грубый вояка и крошечный, мягкотелый сластолюбец. Все же оба хвалились своими победами, потому что, как ни странно, Кортни пользовался невероятным успехом у женщин. Сама принцесса презирала его, хотя не могла не замечать обаяния кузена. Может быть, потому что его злоба всегда была направлена на других людей, и он как бы приглашал позлословить и посмеяться вместе.
– Ах! Прости, дорогая. Вот наконец-то и мой ужин.
Он наклонил голову к помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Кортни извивался всем телом, лавируя между стоящими в зале людьми, словно рыбка среди водорослей. Он остановился около двери и обнял графиню, которая, по представлениям Малинды, проживала в счастливом браке.
Девушка повернулась к окну. Она никогда не видела столько народу в одном помещений. Чем веселее становилась атмосфера, тем яростнее злоба душила Малинду. Зачем праздновать резню? Как быть с погибшими? Кто их оплакивает? Несколько Клинков выставляли напоказ свои повязки. Орла нигде не было видно. Кругом сновало куда больше Белых Сестер, чем обычно, хотя Арабель сообщила, что рассеянные по замку остатки заклинания сводят их с ума, и Мать-настоятельница убеждает короля перевезти двор в Нокер или Олдмарт.
Канцлера Монпурса уже сняли. Увы, после качки на королевском корабле кто-нибудь непременно оказывается за бортом. Малинду это печалило – он был настоящий джентльмен. В душе она желала ему долгой и приятной жизни в отставке. Еще сильнее печалило, что золотая цепь осталась на шее у сэра Дюрандаля, который с этого утра стал лордом Роландом. Он стоял на помосте с крайне мрачным видом, впрочем, впереди его ждало несколько недель тяжкой работы. Серебряная перевязь командира сверкала на груди сэра Бандита – удивительный выбор. Малинде нравился Бандит. Он всем нравился. Она предполагала, что отец захочет продвинуть сэра Дредноута.
Даже запахи людей и духов не могли полностью заглушить вонь от дохлых собак. В последних сообщениях говорилась о двадцати двух погибших – и людская трагедия проглядывала через весь блеск и мишуру. Она думала о сэре Призраке, который прослужил меньше двух месяцев после посвящения и был ненамного старше ее самой. При виде него сердце ее не билось столь стремительно, как под страстным взглядом сэра Орла, но у Призрака был веселый нрав и талант придумывать смешные стишки и дразнить напыщенных сановников.
В зал вошла делегация от Палаты Общин и опустилась на колени перед королем. Парламентарии походили на грачей на вечеринке у павлинов. Спикер монотонно гнусаво начал зачитывать послание.
Точно такой же голос раздался у нее над ухом:
– Сейчас неплохой момент для вашего высочества…
Малинда обернулась с отвращением и подумала, что желтое лицо Айвина Кроммана, обрамленное сосульками седых волос, напоминает тухлое печеное яйцо. Этим открытием стоит поделиться с Кортни.
– Желаете, чтобы я прервала господина Спикера?
Секретарь растянул губы в слащавой улыбке.
– Если этого не сделать, то мы просидим тут до ночи. Его величество особо проинструктировал меня, чтобы организовать вмешательство сейчас.
Она смерила его подозрительным взглядом. Пытается подловить ее? Если да, то он не отстанет так просто, даже если Амброз действительно хочет заткнуть Спикера.
– Очень хорошо, господин Секретарь. Вмешательство будет.
Она приподняла подол юбок, чтобы спуститься в приемную. Там построила за собой всю свиту, убедилась, что Кристал и леди Уэйнс под присмотром, и направилась в Розовый зал по узкому проходу, который герольдам все же удалось сохранить.
Господин Спикер все бубнил, перечисляя бедствия, которые непременно обрушились бы на королевство, если бы его величество пал жертвой бесчестного нападения злодеев. Речь не походила на официальное послание от Палаты Общин – у них просто не хватило времени на споры. Спикер зачитывал собственную речь, всем видом выражая «Я же вам говорил!». Мало что могло рассердить отца больше.
Внимательно посмотрев на круглое лицо, Малинда решила, что отец уже достаточно вынес. У него болели ноги, а он целый час стоял на помосте. Подойдя на нужное расстояние к возвышению, она низко присела в реверансе, и за спиной послышался шелест платьев – это придворные дамы и фрейлины последовали ее примеру.
– Малинда! – возликовал его величество. – Наша драгоценная голубка!
Голос господина Спикера неуверенно прервался.
Невзирая на правила этикета, Амброз поддался странному приливу родительских чувств и тяжело сошел с помоста, чтобы поднять дочь на ноги. Девушка не ожидала такого порыва и чуть было не свалилась на пол; от неловкого падения ее спасла только недюжинная сила отца, который невозмутимо заключил дочь в объятия. Под одеждой скрывалось огромное тело. А за трогательной сценой хорошая актерская игра. Он мог бы стать очень неплохим комедиантом!
Над его плечом Малинда заметила дорогого брата Гренвилла, который мрачно хмурился.
Двор пришел в изумление. Только после некоторой паузы послышались аплодисменты и одобрительные возгласы, которые должным образом подхватил весь зал. За это время Амброз успел изучить свою дочь на расстоянии вытянутых рук и снова обнять ее. Герольды только сейчас заметили, что король находится на одинаковой со всеми высоте, и подали знак преклонить колени.
– Нам сказали, ты в сохранности, – объявил Амброз, когда крики смолкли. – Но лишь свидетельство собственных очей успокоит нашу тревогу. Мы в ярости, что наши дети подвергались опасности. Лишь презренные трусы могли вести войну с невинными душами!
Ее очередь. Надо говорить громко.
– Предатели, досточтимый отец, низкие предатели! Меня же снедала тревога о безопасности вашего величества.
Малинда не удосужилась подготовить специальную речь: Амброз ничего иного слышать и не хотел. К тому же в этих словах содержится доля истины: принцесса в самом деле беспокоилась о нем и о том, что случится, если он умрет.
С широкой улыбкой на лице Амброз увлек ее за собой и поднялся на помост.
– Встань рядом с нами, душенька. – Он имел в виду за нами и где-нибудь там. – А теперь… Ах, господин Спикер, просим прощения, что прервали вас.
Герольды подали знак, и все собрание поднялось на ноги, за исключением делегации от Парламента.
Спикер принял строгий вид и поднял свиток, чтобы продолжить чтение. Досточтимый Альфред Кильдер, напыщенный юрист из Флескбери, был совершенно лысый. Эта деталь стала известной, когда пару недель назад порыв ветра сорвал с него шляпу. Вот как метко отозвался о нем сэр Призрак:

Альфред Кильдер,
Ни волос, ни манер,
Подул ветерок,
И парик уволок.

Впрочем, сэра Призрака скоро забудут, а мастер Кильдер важно прошествует обратно к Парламенту, выставив вперед брюшко. Приход Малинды никак не повлиял на него. Он даже повторил некоторые из уже прочитанных строк.
– Папа! – возмутилась принцесса. – Нам обязательно слушать этого человека?
Если бы она сорвала с себя всю одежду и встала на четвереньки, и то эффект получился бы меньше. Король очень медленно повернулся и посмотрел на нее, словно не веря своим ушам. Остальные просто стояли разинув рты.
Женщины не вмешиваются в политику. Никто не заговаривает с королем без позволения. Никто не оскорбляет Спикера. Девочки не смеют… Незамужние девицы не… Она разом нарушила столько правил, что они не помещались в список. Обратного пути не было, и Малинда понеслась дальше, дав полную свободу гневным словам:
– Он предупреждает, что ваша жизнь слишком ценна, чтобы ею рисковать, а это уже известно всей стране. Но он намекает, что вам должно прекратить благородную борьбу за торговые налоги. Он даже может попытаться отговорить вас от преследования злодеев, которые напали на вас в собственном дворце и лишили жизни многих ваших защитников. Каким правителем он вас считает? Каким человеком? Я тоже принадлежу Династии и Дому Ранульфов, и мне оскорбительно видеть, что вы прислушиваетесь к столь малодушному нытью! Напомните ему о чести принцев, сир.
Глазки Амброза почти целиком исчезли в подушках щек, рот сжался до размеров булавочной головки. Или она содеяла больше, чем ожидал отец, или он владел актерским мастерством лучше, чем она полагала.
Король медленно повернулся и взглянул на разъяренного Спикера.
– Наша дочь заговорила вне очереди, господин Спикер. Умоляю простить девицу, на долю которой за последние часы выпало немало испытаний и тягот, как и нам всем. Мы уверены, что преданная Палата Общин не посоветует отказаться от справедливого возмездия, от торговых налогов или от нашей чести. Прошу, заканчивайте вашу речь.
Досточтимый Альфред несколько раз открыл и закрыл рот. Вместо того чтобы еще почитать, он смиренно поблагодарил его величество за внимание, свернул свиток и спрятал его в рукав камзола, не заметив ожидающего пажа.
Представители Общин поднялись и с поклонами попятились к двери. Герольд объявил следующего посетителя:
– Его милость лорд-мэр Грендона и славный олдермен…
Амброз бросил отеческий взор на свою взбалмошную дочь, чтобы она не вздумала вмешиваться снова. И чуть-чуть – совсем чуть-чуть – подмигнул. Раньше он никогда так не делал.

Прием подошел к концу. Король удалился в окружении Клинков, не сказав Малинде ни слова.
Проходя мимо принцессы, лорд Гренвилл насмешливо ей улыбнулся.
– И левретка может превратиться в быка, – пробормотал он и вышел, не дожидаясь ответа.
Наглец покинул зал прежде нее!
Спускаясь вместе со свитой по большой лестнице, Малинда подозвала ближе леди Арабель, чтобы посоветоваться.
– Кузен Кортни снова расплатился с кредиторами?
– Создается впечатление, что в настоящий момент барон Леандр проблем с деньгами не имеет, – кисло произнесла госпожа сплетен, неодобрительно покачивая головой.
– И вы знаете, кто его благодетель?
– Леди Милдред! Это произошло сразу же после Маскарада Длинной Ночи. Говорят, они отлично ладят.
– Милдред? Я думала, она счастлива в браке и хранит верность мужу!
– Она-то? – изумилась Арабель! – О духи! Нет, о боже мой, нет!
Снова ошиблась. Очень трудно уследить за Кортни, да к тому же дело совершенно того не стоило. Гораздо важнее сейчас Гренвилл. А если ее отец никогда больше не отправит этого героя обратно в Пустоши? Если признает его, узаконит и назовет кронпринцем? Невзирая на традиции, после вчерашней битвы Парламент будет счастлив, если Амброз объявит зрелого и умелого наследника. Для Малинды это ровным счетом ничего не значит, но маленький бедный Амби лишится своих прав.

Глава 5

Чтобы запрячь эту кобылку, нужна твердая рука.
Лорд Гренвилл,
в личной беседе с королем Амброзом

Не успели они добраться до покоев, как свиту принцессы окружила толпа взволнованных мамаш, которые желали спасти своих дочерей из дворца, прежде чем чудовища их сожрут. Кристал заволновалась. Малинда пригрозила королевским гневом, если хоть кто-нибудь начнет собираться. После этого она назначила встречу со швеей и учителем музыки, чтобы продемонстрировать, что жизнь продолжится, как и прежде. К вечеру весь дворец приготовился рано лечь спать и наверстать упущенное за прошлую ночь.
Как всегда, они с Дианой завершили день личным обменом сплетнями, пока Диана расчесывала госпоже волосы. Волосы у нее были такие длинные, что на них можно было сидеть. Впрочем, Малинда не могла представить, зачем ей это понадобится.
– Не понимаю, – жаловалась она, чтобы найти другую тему, кроме собак, – почему женщины должны отращивать волосы? Все равно ведь нам не разрешают их показывать.
Современная мода позволяла оставлять открытой лишь узкую полосу надо лбом, все остальное прикрывалось чепцом.
– Мужчинам они нравятся, – мечтательно протянула Диана. – Они стелятся по их обнаженным телам. Сводят их с ума.
– Я думала, нужно куда меньше, чтобы свести мужчин с ума.
Очень раздражало, что подруга знает так много – или делает вид, что знает. Диана иногда путала желаемое и действительное.
– Это хорошо для начала, но они быстро устают. После первых…
– Ничего не хочу слышать! Ты должна подавать мне хороший пример!
– Я подаю прекрасный пример, – отозвалась Диана. – Мир был бы гораздо счастливее…
В дверь постучали, и показалось ненакрашенное, взволнованное лицо Арабель в ореоле ночного чепчика. Снаружи ждал паж. Его величество жаждет приятного общества дочери. Немедленно, конечно. Вот что значит иметь в семье тирана.

Она не могла идти к королю без спутников, и этот визит, несомненно, требовал присутствия Арабель и Дианы. Всех слуг уже отпустили, и по комнатам принцессы суетливо забегали фрейлины, пытаясь отыскать одежду и украшения, заколоть волосы и надушиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59