Где то место, куда спешат полчища демонов?
Зенд-Авеста: Вендодбд, Фаргард VII, 8

21

Дош не бывал в Ринувейле с самого детства. Съежившись под ударами ветра, он стоял в том месте, где дорога через Лампасс начинала спускаться по Ринуслоупу. Он с отвращением смотрел вниз, на равнину, и она показалась ему еще тоскливее, чем раньше, – маленькая, скучная низина в окружении зазубренных гор. Стиснутая этими жуткими белыми клыками, страна была почти лишена зелени – пастбища и поля из последних сил сопротивлялись наступлению отвалов шлака, которые рано или поздно неизбежно поглотят все. Крыши редких лачуг казались зернышками перца; от действующих шахт тянулись шлейфы пыли. Ни деревца! А ведь они точно были! Единственные цветные пятна – крапинки ярко-красных или бордовых отравленных прудов на месте брошенных шахт. В дымке на горизонте угадывались какие-то домишки. Должно быть, это было единственное поселение в вейле, самопровозглашенный город Рину, откуда правил страной ниолийский военный губернатор.
Впрочем, до города – или, скорее, деревни – было еще далеко. Сейчас его больше тревожили отблески солнца на бронзовых доспехах солдат – отряд маячил в полумиле перед ними, у основания пологого спуска. Они выстроились, перегораживая дорогу, так что право Освободителя на свободный проход, похоже, подвергалось сомнению. Это обещало быть любопытным. Пустит ли Д’вард на них свою Нагианскую Сотню, пойдет на переговоры или повернет назад? Поскольку у Доша теперь не осталось никакого оружия, кроме собственных ногтей, он не горел желанием участвовать во всем этом, но поглядеть был не прочь.
Он отвернулся, моргая слезящимися глазами и жалея, что у него нет другой одежды, кроме этой драной повязки. Дважды за свою жизнь он вляпывался в приключения из-за Д’варда Освободителя и дважды оставался в результате гол как сокол. Бывают все-таки мастера наступать на грабли дважды.
Слева от него на вершине небольшого возвышения Сотня остановилась и построилась вокруг своего вождя. Похоже, это стало основной задачей воинов – удерживать толпу на расстоянии от Д’варда, когда тому хотелось немного покоя. Все остальное время его окружали нетерпеливые паломники. Дош не разговаривал с Д’вардом с того самого дня, как присоединился к Свободным. Он просто плелся вместе со всеми, пытаясь понять смысл всего этого безумия. Во время проповедей Д’варда – тот обращался к толпе два или три раза в день – он сидел с самого краю. Конечно, оратор из Д’варда был замечательный. В старые времена Дошу довольно часто доводилось видеть, как тот воодушевляет своими речами целую армию, а теперь он стал говорить еще лучше.
Он свободно говорил по-джоалийски, но если кто-нибудь задавал ему вопрос по-ниолийски, он переходил на ниолийский. Он очень ловко отвечал на самые сложные вопросы. Он рассказывал притчи. Он проповедовал радость веры, скромности, честности, целомудрия и прочей ерунды. Он осуждал плотские развлечения, алчность, чревоугодие. Он цитировал Филобийские пророчества, согласно которым он принесет смерть Смерти и не будет больше Жнецов, собирающих по ночам души. Большая часть того, что он говорил, была прямым святотатством, отрицанием богов – как Пентатеона, так и аватар. Он уверял, что все они – просто смертные, обладающие магическими силами. Его слушатели от возмущения должны были забить его камнями, но до сих пор ничего такого не происходило. Как ни странно, большинство их, похоже, верили ему и в него.
Дош верить не мог. Он знал кое-что о богах; он не любил их всех, а особенно Юношу, но он знал о них достаточно, чтобы бояться их. Он с радостью бы поверил в ересь Д’варда, но не мог. Было бы еще чудеснее проглотить все эти идеалистические моральные выверты Освободителя, но он слишком хорошо знал жизнь. Жизнь совсем другая. Мир состоит из волков и овец, и волки не могут питаться травой, кто бы и что им ни проповедовал. Правда, Д’варду он говорить этого не собирался.
И уж конечно, он не сказал бы этого Прат’ану или другим его соратникам. Дош общался с Соналбийской Сотней только тогда, когда заваливался к их кострам, чтобы поесть. Его кормили охотно, слегка поддразнивая, но в общем относились к нему довольно-таки дружелюбно. Они укрыли его от джоалийских солдат. Казалось, они даже готовы были доверять ему, однако сам он не был уверен в том, что доверяет им. Из их фанатичной веры в Освободителя следовало, что все они сошли с ума, а здравомыслящему человеку лучше держаться от психов подальше.
Вот Дош по привычке и держался сам по себе. Собственно, он всю жизнь был одиночкой – человек с несчетным количеством любовников и без единого друга. В его сторону направлялся Прат’ан Горшечник. Этот великан, бряцая оружием, решительно прокладывал себе дорогу через толпу. Не иначе его послали за Дошем. Дош так и знал, что без неприятностей не обойдется.
По дороге тянулся хвост процессии – старухи, женщины с детьми, старики с клюками, калеки и уроды. Ряды Свободных сильно пополнились в Носоквейле; должно быть, за Освободителем следовало теперь не меньше полутысячи человек. У большинства из них не было ни еды, ни денег. Многие были одеты не лучше Доша. Они пройдут по маленькому Ринувейлу как стая саранчи – если солдаты пустят их, конечно. Если солдаты повернут их назад, они умрут с голоду или замерзнут в горах. Надвигалась зима.
– Приветствую тебя, брат Дош! – прогрохотал Прат’ан. Дош так и не привык пока видеть нагианского воина без краски на лице.
– Привет и тебе. Сотник.
– Я не Сотник. Наш вождь – Освободитель. Я всего лишь один из Свободных – как и ты. – Здоровяк поставил щит на землю и окинул взглядом долину. – Бывал здесь раньше?
– Давно.
– Что это за деревня? – Он ткнул вперед острием копья.
– Рину.
– Это город? – фыркнул Прат’ан. – Вот это? И кто владеет здешним храмом?
– Насколько мне известно, храма здесь нет. Только несколько молелен. Есть, правда, один храм в нескольких милях к востоку – храм Джинуу. Это бог отваги, аватара Юноши.
– Богов нет! – угрожающе буркнул Прат’ан. – Только чародеи. Они самозванцы, все до единого.
– Ну, если ты так говоришь…
– Так говорит Д’вард! Мне этого достаточно, а теперь и тебе тоже.
Одним из правил Доша было не спорить с вооруженным человеком больше трех футов ростом, а Прат’ан был вдвое выше.
– Разумеется. Главное… э… чародейское заведение в Ринувейле – монастырь Ирепит.
– А она кем притворяется? – осклабился Прат’ан.
– Богиней покаяния. Слышал о дочерях Ирепит?
– Нет. И не хочу. Освободитель желает видеть тебя.
Дошу ничего не оставалось как идти. Они начали подниматься на холм.
– Что случилось с этой страной? – спросил Прат’ан. – Она выглядит как хорошо обглоданная кость.
– Ей слишком повезло с подземными богатствами. Копни в любом месте – и наткнешься на золотую жилу. Ну или на другой металл. Или на драгоценные камни.
– Зря перевели хорошие пастбища.
– Ниолийцы так не считают. Они сняли всю землю до уровня подземных вод, так что здесь ничего больше не растет. Почему бы тебе не спросить об этом у Д’варда? Он уже бывал тут раньше.
Воин подозрительно покосился сверху вниз на Доша:
– Откуда ты знаешь?
– Ну, мне так кажется.
Прат’ан обдумал это и нахмурился:
– Никогда не строй предположений насчет Освободителя. – Все. Конец разговора.
Любой, у кого чуть меньше мускулов, а мозгов чуть больше, чем у вола, догадался бы, что Д’вард до мельчайших подробностей изучил путь, по которому направляется. Он каждый вечер менял стоянки, выбирая для них самые странные места. Иногда он загонял своих оборванных последователей до полусмерти, а иногда они шли совсем недолго. Если бы Дош был игроком – а в данный момент ему было не до этого, – он без колебаний поспорил бы на все, чем владел – то есть на данный момент ничем, – что Д’вард уже проделал весь путь от Джоалвейла до Тарга, используя в качестве карты «Филобийский Завет».
Четыре года назад, когда он впервые повстречался с Дошем, он не знал о пророчествах почти ничего. Теперь он наверняка знал их наизусть. И уж точно он знал то, в котором говорилось: «На Носокслоупе придут они к Д’варду сотнями, даже Предатель». Дош и сам присоединился к Свободным на Носокслоупе.
Увидев протискивающегося между щитами Доша, Д’вард с улыбкой поднялся, подошел к нему и сжал его плечо в нагианском приветствии.
– Привет! Как ты?
– Замерз, голоден и беден.
Д’вард улыбался так, словно и впрямь был рад его видеть.
– Зато за тобой не гонятся, верно? Однако мы больше не в Джоалийском королевстве. Если ты хочешь исчезнуть, у тебя есть такая возможность.
Дош покосился на окружавшие его угрюмые лица Сотни. Даже самый низкорослый из них был по меньшей мере на ладонь выше его.
– Без одежды и денег? Думаешь, я совсем спятил?
– Я думаю, с тобой все в порядке. Тьелан? Передай ему суму.
Словно ожидавший этого приказа Тьелан Торговец шагнул вперед, снимая через голову лямку. Он протянул Дошу кожаную сумку – маленькую, изрядно поношенную и неожиданно тяжелую – такую тяжелую, что Дош чуть не уронил ее. Он удивленно посмотрел на Освободителя.
– С этого дня, – объявил Д’вард, – ты отвечаешь за нашу казну.
– О чем это ты? Это что, деньги?
Д’вард с насмешливым видом кивнул:
– Это казна Свободных. Тут все, что у нас есть. Ты будешь следить за ней для нас.
– Почему ты уверен, что я не исчезну вместе с ней?
– Я не уверен, но мне хочется рискнуть. – Его голубые глаза сияли ярче неба. – Кстати, большая часть этого изначально принадлежала тебе. После службы мы пускаем шапку по кругу, так что постепенно почти все до одной монеты вернулись обратно к нам.
Зачем он рассказывает ему все это? Ах да, искушение!
– И что мне с этим делать? – Эти скоты-воины хмуро смотрели на него. Как же, он осмеливается спорить с их бесценным Освободителем.
Д’вард пожал плечами:
– Хранить.
– Хочешь, чтобы вор сторожил от воров?
– Конечно. У каждого свои таланты, Дош. Ты умеешь считать, чего многие не умеют. Кстати, твои длинные ноги еще не разучились бегать?
Дошу не приходилось бегать по-настоящему с тех давних пор, когда он служил посыльным у Д’варда; за эти годы кожа на подошве стала нежной, так что сейчас ноги его были сбиты в кровь, но не признаваться же в этом перед всеми этими мужланами.
– Разумеется.
Д’вард ухмыльнулся, словно разгадал эту маленькую ложь.
– Раз так, когда мы спустимся в Ринуфлэт, я хочу, чтобы ты отправился вперед, в Рину. Сегодня мы разобьем лагерь на кладбище в Тотби…
– На кладбище? Почему на кладбище?
Синие глаза вспыхнули. Дош почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– Извини, – пробормотал он.
– Ничего. – Освободитель окинул взглядом свою оборванную армию, терпеливо рассевшуюся у подножия холма. – Как по-твоему, сколько их теперь?
– Пятьсот или шестьсот. Не меньше.
– Отлично. Так вот: твоя работа – накормить их сегодня. Купи скот, купи зерно, купи дрова, и пусть все это доставят в Тотби. От самой деревни ничего не осталось, но они должны знать, где это. Все ясно?
Дош кивнул. Уж до Рину-то он точно добежит. А что потом? Бежать дальше? Ладно, там будет видно.
– Тебе еще предстоит благополучно вывести нас в Ринуфлэт.
– А… – протянул Д’вард и откинул капюшон, чтобы почесать в затылке. – Я как раз объяснял, когда ты пришел. Ничего серьезного нам не грозит. У меня было разрешение на свободный проход по Джоалвейлу и Носоквейлу. Получу новый – на проход по Ринувейлу. Вот когда окажемся в Ниолвейле, дело может принять другой оборот. – Он оглянулся на внимательно слушавших его воинов. – Вот там вострите свои копья.
– Давно пора! – воскликнул Гопенум, а остальные нервно рассмеялись. Знают ли они стих 663 – тот, насчет костей молодых воинов?
– Чье разрешение на свободный проход? – поинтересовался Дош.
Д’вард замялся, но все же ответил – не только Дошу, но и всем слушателям:
– Властей. Не все чародеи настолько плохи. Запомните это: нет никого бесповоротно плохого! Впрочем, нет никого и абсолютно хорошего. Некоторые чародеи на нашей стороне. Кое-кто из них помогает нам. – Он обвел взглядом Сотню, выглядывая Прат’ана, старшего. – Запомните, никакого кровопролития!
– Его глаза озорно блеснули. – Впрочем, кое-какие неприятности от нас все-таки возможны.
Прат’ан гортанно хохотнул:
– Какие неприятности. Освободитель?
Д’вард снова почесал в волосах.
– Только таргианцы держат рабов, верно? Известно ли кому-нибудь из вас, кто работает в этих шахтах?
Молчание. Никто из этих соналбийских увальней не знал ничего о жизни за пределами Нагвейла.
– Осужденные, – ответил Дош.
Д’вард одарил его своей голубоглазой улыбкой.
– А что нужно для того, чтобы тебя осудили в Ниолленде?
– Забыл поклониться при упоминании имени ее величества? Пожизненная каторга в шахтах! Хорошенькая жена приглянулась кому-нибудь из власть имущих? Что ж, за это, по-моему, хватит и десяти лет.
– Возможно. Со скидкой в случае послушного поведения этой самой жены. Поняли, ребята? Ринуленд не что иное, как ниолийская исправительная колония. Так вот, если такая орава паломников ненароком пройдется по одной или двум ямам, сомневаюсь, чтобы охранники смогли помешать этому, поняли? Так что когда мы уйдем отсюда, тут может и вовсе не остаться шахтеров.
Мужланы гоготали и колотили древками копий по щитам.
Д’вард улыбнулся им.
– Но повторяю, пожалуйста, без крови! Оглушите их, если не будет другого выхода, и все. Вербуйте их, если сможете. После нашего ухода им могут грозить серьезные неприятности, так что, возможно, их можно будет убедить… Мне кажется, мы и так уже подзадержались. Пора идти. На этот раз я лучше пойду впереди.
С этими словами он шагнул вперед, и воины расступились, пропуская его. Сбившиеся в кучу паломники начали вставать; некоторые из них подбегали, чтобы задать вопрос Освободителю. Д’вард взмахом руки отсылал их, воины преграждали им путь, и очень скоро большинство их осталось позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64