это вернулся Терри… «Нет, любовь моя, я вовсе не утонул…» Это было бы совсем невероятно. Если бы Терри и вернулся с того света, то уж никак не на такой машине.
Но у кого из ее знакомых есть машина и блат с горючим? Ни у кого. С окончания войны прошло слишком мало времени, чтобы такие излишества появились снова. И потом, никто из ее знакомых даже не знает, где ее искать. Она еще не разослала писем – руки не доходили, не до того было.
Заглянул поболтать сосед? Или оставить визитную карточку? Вот уж чего она никак не ожидала от местных – так это того, что они могут оставлять визитные карточки. Слишком глухое место. Впрочем, она ожидала, что рано или поздно к ней кто-нибудь да заглянет, чтобы познакомиться с новым человеком. Но не может ведь машина приехать сама по себе, а эта явно была пуста.
Она нащупала в кармане большой ключ. Она совершенно точно помнила, что уходя запирала дверь, хотя, возможно, с точки зрения местных здесь так и не принято. В радиусе мили от нее не было ни одного дома, и телефона у нее тоже не было. До сих пор это мало ее тревожило. Она не позволит, чтобы что-нибудь изменилось.
Но где же водитель? На крыльце? В сарае за домом? Укрываться в любом из этих мест – бессмысленно, в машине все равно удобнее. Если гость явился к ней с недобрыми намерениями, еще бессмысленнее ждать ее где-то, оставив машину на виду. Она медленно подошла к двери. Оба маленьких окна выходили на эту сторону, да и размер их не дал бы взрослому человеку забраться внутрь. Оба окна были целы; во всяком случае, никаких признаков взлома она не видела. Трава под ними не тронута.
Очень осторожно она повернула ручку. Дверь заперта. Вздохнув с облегчением, она сунула ключ в скважину и услышала, как щелкнул древний замок. Ветер втолкнул ее в дом вместе с облаком водяных брызг. Она захлопнула за собой дверь и задвинула щеколду.
Дрожа от волнения, она постояла на месте, слушая, как вода и грязь стекают с нее на газеты, валявшиеся на полу у двери, наслаждаясь уже тем, что дождь остался за стеной, и не видя ничего, кроме мерцания огня в печке. Принести еще угля? Уголь подождет. Если ее неизвестный гость просто отошел по нужде, она услышит, как он залезает обратно в машину.
Она стянула плащ. Ее тошнило от запаха скипидара. Постепенно она начала различать комнату: раковину и тумбочку в углу, стремянку, банки с краской, парафиновую лампу, диван и кресло в чехлах, словно в траурных вуалях. Всю остальную мебель она сдвинула в спальню. Женщина на диване пила чай.
Взвизгнув от неожиданности, Алиса отпрыгнула назад и врезалась спиной в дверь.
Гостья нахмурилась и поставила чашку на блюдце, которое держала в другой руке.
– Добрый вечер, мисс Прескотт. Простите, если напугала вас. – Она сидела, чопорно выпрямившись. В коричневом твидовом пальто с меховым воротником она выглядела очень солидно. Объемистый саквояж лежал на диване рядом с ней. Ее блестящие глаза и угловатые черты странно напоминали птицу.
С минуту Алиса не могла произнести ни слова – она вся дрожала.
– Вы моложе! – наконец выдавила она.
Гостья подняла аккуратно подведенные брови, как бы обдумывая, не оскорбительно ли подобное замечание.
– Моложе чего? Великой Хартии?
– Чем были, когда я встречалась с вами в прошлый раз. И вы все еще мисс Пимм?
Она была совершенно сухой – от шляпы до крепких башмаков с квадратными носками, хотя дорожка у крыльца вся раскисла от дождя. Даже на воротнике не было видно ни капельки.
– Полагаю, мисс Прескотт, сойдет и это имя.
Шок от неожиданности прошел, уступив место злости.
– А моя фамилия теперь Пирсон. – Одеревеневшими пальцами Алиса пыталась справиться с пуговицами пальто.
Ведьма покосилась на палец без кольца и с минуту обдумывала новую информацию.
– Однако вы живете одна, миссис Пирсон. Могу ли я выразить вам свое соболезнование?
Объяснение было бы гораздо уместнее. Запертая дверь ни при чем. Дверь она могла еще понять: кто как не мисс Пимм как-то раз выдернул Алису с велосипеда и усадил на заднее сиденье автомобиля – это при том, что два этих транспортных средства сближались друг с другом со скоростью сто миль в час? Но вот зачем ей нарушать одиночество, выстраданное Алисой по праву? Неужели она не понимает, что видит перед собой отшельницу?
Потом до нее наконец дошло.
– Эдвард? У вас новости про Эдварда?
– Он жив и здоров. По крайней мере был две недели назад. Но разумеется, причина моего вторжения – это он. Это ведь уже не в первый раз, не правда ли? – Мисс Пимм чуть раздраженно покачала головой. – Должно быть, там, где дело касается этого молодого человека, у меня пробуждается материнский инстинкт.
– Он вернулся?
– Нет. Он все еще в Соседстве. Что бы он ни обещал, он ни разу не был на Земле с тех пор. Я, несомненно, поставила бы вас в известность, если бы узнала о нем что-нибудь. Это первые достоверные сведения о нем, которые я получила.
И первые, которые получила Алиса за без малого два года. Она повесила плащ и грязное пальто на гвоздь у двери.
– Значит, недостоверные до вас все-таки доходили?
– Я получила сообщение, что он объявил о своем намерении исполнить пророчество и после этого ушел из Олимпа. Подробности этого были столь туманны и неправдоподобны, что я не стала беспокоить вас.
Алиса растерла замерзшие руки, потом стянула сапоги.
– А что достоверного на этот раз?
– Всему свое время. Я подогрела чай. – Ну да, конечно. Заварной чайник в стеганом чехле стоял на стремянке, на ступеньку выше молочника, сахарницы и пустой чашки. Мисс Пимм явно не теряла времени зря – ведь Алисы не было дома от силы минут двадцать.
– Очень мило с вашей стороны ехать в такую глушь, чтобы дать мне знать.
– Она, взяв чашку, благодарно улыбнулась. Не было нужды спрашивать у старой ведьмы, как та выследила ее.
– Вы болели.
– Что, это так заметно?
– Нет. Обычному человеку – нет.
– У меня была испанка.
– Что ж, вам досталось. Должно быть, вам здесь одиноко после Лондона?
– Я выбрала это сама. – Ее руки дрожали от злости, когда она наливала себе чай. За тот месяц, что она прожила здесь, к ней не заходил никто. Если не считать торговцев, молочника, зеленщика и почтальона… Ни одного соседа. Она хотела одиночества – она его получила. В избытке. До сегодняшнего дня. Сегодня ее одиночество нарушили, и нарушили грубо. Она уселась на закутанное в чехол кресло и приготовилась к бесцеремонному допросу со стороны мисс Пимм. – Как дела у Штаб-Квартиры?
Мисс Пимм надула губы.
– Зализываем раны.
– Но вы ведь победили, разве не так?
– Скажем так – ничья. Мы победили на Западе. Мы потеряли Россию, и мы серьезно обеспокоены ходом Генуэзской конференции. Борьба со злом продолжается; Погубители лишь произвели перегруппировку. Они обошли нас с этой испанкой.
– Неужели это – тоже их рук дело?
– Разумеется, их – обыкновенно грипп не настолько опасен. Это была попытка помешать американцам вступить в войну. Вы ведь знаете, болезнь началась в Америке и за считанные минуты охватила все сорок восемь штатов. От нее уже умерло больше людей, чем погибло на войне. И возможно, она еще не стихла. Неужели это напоминает вам обычный грипп?
Подобная история показалась бы невероятной, не услышь ее Алиса от мисс Пимм.
– Чума! Четвертый всадник на коне бледном?
– Вот именно. Правда, в конечном счете это ударило по ним самим. Грипп ослабил немецкую армию и прекратил войну. – Слабая, злорадная улыбка мелькнула на ее лице и тут же исчезла.
– Но ведь это неправда!
– Во всяком случае, так говорит генерал Людендорф. – Называя имя немецкого главнокомандующего, мисс Пимм пожала плечами. – Впрочем, все окончилось для нас не так плохо.
За окошком быстро смеркалось. На стенах играли причудливые тени. Самая большая из них принадлежала гостье и была похожа на какую-то хищную птицу.
– Почему Норфолк? – спросила она.
– Я получила этот дом в наследство. Он принадлежал многим поколениям семьи Пирсон. – Это-то при чем здесь? Алиса сделала еще глоток чая, с наслаждением ощущая, как его тепло разливается по телу.
Мисс Пимм с кислым видом изучала потолок.
– Они явно не доверяли краске. Так с чего это вы вдруг бросили свою работу в Лондоне и похоронили себя в этих болотах?
Это совершенно ее не касалось, однако отвечать так мисс Пимм определенно не стоило.
– Не знаю. Война закончилась. Мне нужно было начать все сначала… Открыть новую страницу… Или это просто была депрессия после гриппа. Ладно, так что нового об Эдварде?
Мисс Пимм оживленно кивнула, словно тоже обрадовалась тому, что время пустой болтовни истекло и можно переходить к делу.
– Судя по всему, он решил, что он Иисус Христос.
– А вам не кажется, что эта шутка не слишком удачна?
– Ну тогда Моисей. Или Петр Отшельник проповедник Первого крестового похода.

. Он пытается исполнить Филобийское пророчество. – Возможно, мисс Пимм и скинула эдак лет тридцать, но властности пришельца у нее явно не убавилось.
– Он же клялся, что никогда не сделает этого.
– Судя по всему, он передумал.
– Что ж, это его право, – осторожно сказала Алиса.
– Нет – если его прихоть угрожает другим. У нас гостит посланница Службы, миссис Юфимия Маккей. Она говорит, что ваш кузен открыто провозгласил себя Освободителем из пророчества. Он разгуливает из края в край, призывая к религиозной революции.
– Эдвард?
– Похоже, что он.
– Ну, полагаю, у него были на это причины. – В воспоминаниях Алисы ее кузен был совсем еще мальчишкой, хотя в семнадцатом году она видела его весьма волевым молодым человеком. Он не сделал бы ничего необдуманного.
Мисс Пимм вздохнула.
– Я уверена, причины были, и должна признаться, мое присутствие здесь продиктовано по большей части простым любопытством. Мне интересно было бы узнать, что это за причины. Его отец был глубоко убежден, что ввязаться в эту игру было бы чудовищной ошибкой, и из того, что мне известно, я склонна с ним согласиться. Это совершенно неразумно. Миссис Маккей послана сюда, поскольку Служба серьезно обеспокоена. То, что делает Эдвард, может закончиться для всех катастрофой.
– Каким образом? – поинтересовалась Алиса. И почему это должно волновать ее? Более того, почему это должно волновать Эдварда? Служба не сделала для него ничего, только похитила в Соседство, а затем изо всех сил мешала ему вернуться домой. Она не понимала, почему у пего должны быть какие-то обязательства перед Службой. У нее, во всяком случае, – никаких.
– Мне кажется, больше всего они боятся того, что он потерпит крах, – задумчиво проговорила мисс Пимм. – В этом случае все, что они проделали до сих пор, будет дискредитировано. Это вполне обоснованная точка зрения. Я могла бы назвать и менее приятные последствия.
Алиса решила не продолжать эту тему. Ей не нравилось то, какой оборот принимает их беседа.
– Я рада, что он жив. Очень мило с вашей стороны лично сообщить мне эти новости. Спасибо.
И снова улыбка мисс Пимм была почти незаметной, но от этого не менее зловещей.
– Миссис Маккей прибыла в наш мир специально для того, чтобы попросить вас о помощи.
– Меня? Но как? Написать письмо… Нет, это ведь невозможно, верно? Моей помощи… чтобы я помогла Эдварду или попыталась остановить его?
– Второе.
– Но почему я? Не понимаю, какое отношение то, что он задумал, имеет ко мне.
– Или ко мне. Признаюсь, меня несколько раздражает то, что Служба постоянно взывает к нашей помощи в этом деле. Мы же избегали втягивать их в нашу борьбу с Погубителями.
Это замечание было настолько неуместно, что Алиса пропустила его мимо ушей.
– Он уже взрослый человек. Я доверяю ему.
– Я тоже. Именно поэтому мне так любопытно. – Это признание прозвучало трогательно. Мисс Пимм показалась почти… почти человеком… обычным человеком.
С минуту обе молчали. Разумеется, первой отвернулась Алиса. Она обнаружила, что ее чашка пуста, однако дойти до чайника, чтобы снова наполнить ее, было выше ее сил.
– Это совершенно абсурдное предположение. Чтобы я вмешивалась в его дела, пыталась повлиять на него, когда он знает ситуацию, да и весь этот мир гораздо лучше меня… Это совершенно невозможно. Я отказываюсь. Пожалуйста, объясните этой миссис Маккей… кстати, где она, миссис Маккей? – Алиса с опаской покосилась на дверь спальни.
– Я оставила ее лежащей на кровати в «Быке», в Норвиче. Она страдает от недосыпа, так как время суток в Вейлах не совпадает с нашим. Кроме того, она хотела позвонить по телефону. Значит, вы хотите, чтобы я передала Службе ваши извинения?
«Интересно, – подумала Алиса, – может ли хоть что-нибудь смутить эту грозную леди?»
– Передайте, что всем им место на живодерне.
Выражение лица василиска не изменилось.
– Эмоциональная реакция, если так можно выразиться, – именно та, которую я и ожидала.
Снова последовала пауза, на этот раз дольше. Мисс Пимм, казалось, чего-то ждала, хотя Алиса не могла понять, чего именно. Во всяком случае, она ни за что не позволит тащить себя куда-то… да что там говорить – она и пальцем не пошевелит ради каких-то пришельцев. Даже если бы она знала все обстоятельства – чего уж точно никогда не случится – и если бы не одобряла действий Эдварда – почему бы и нет? – она все равно не стала бы вмешиваться. О чем тут еще говорить?
– Какие у вас планы на сегодняшний вечер? – спокойно поинтересовалась мисс Пимм.
Попробовать докрасить при свете парафиновой лампы потолок и полки. Потом вскрыть банку сардин или чего-нибудь в этом роде – что бы это ни было, еда все равно будет пахнуть скипидаром. Потом завалиться в постель со свечой и «Грозовым перевалом» в руках. Она не могла даже завести граммофон – он был погребен под кроватью за стопками книг, картин и прочего хлама. Собственно, если подумать, сама кровать тоже оставалась пока под кухонным столом, прикрытая сверху ковром.
– Ничего особенного, – призналась Алиса.
– Тогда вы можете поужинать с нами в «Быке». Я могу отвезти вас потом домой, если захотите.
А разве может быть иначе?
– При нашей последней встрече вы не водили машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64