Та колотила его в грудь кулаками, а он только хохотал в ответ.
— Махмуд! — вскипел Агаси. — Отпусти ее!
— Так мы же ничего не делаем, полковник, — ответил тот. — Мы всего-то хотели, чтобы она с нами потанцевала.
— Я сказал, отпустить!
Ухмыляясь, капрал отпустил блондинку и вышел. Агаси неприязненно посмотрел на женщин. Теперь они полностью одеты — в западном понимании этого слова — в брюки и пуловеры. Но либо их одеяния оставались слишком вызывающими, либо его солдаты уже составили твердое представление об их нравственности, это уже ничего не меняло.
— Марш на вахту! — приказал он солдатам.
— Но мы уже отстояли вахту, полковник! — обиделись те.
— Тогда найдите себе дело, пока не нашел его я! Я не потерплю нарушений дисциплины!
Нехотя, но все еще ухмыляясь и подталкивая друг друга, солдаты отошли от каюты.
Неожиданно «Белугу» дернуло влево, и Агаси, чтобы не упасть, пришлось схватиться за косяк. Откуда-то с верхней палубы послышался громкий стук.
Глаза Агаси расширились. Что-то не так... Он не мог знать этого наверняка, но чувствовал это.
* * *
23.58 (20.58 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Они обнаружили иранскую эскадру точно в расчетное время и почти сразу же с помощью приборов ночного видения засекли «Белугу» — она шла в кильватере «Йюдюки Мару». Иранские корабли развивали близкую к предельной для БНСов скорость, поэтому штурмовая группа Котиков знала: в их распоряжении только одна попытка.
Первый плот — Мёрдок, Роселли и Гарсия — подошел к «Белуге» с правого борта, ближе к корме; второй — Маккензи, Хиггинс и Эллсуорт — слева, у носа. Третий плот с «Золотым» отделением шел за группой Мёрдока.
Лежа ничком на носу подскакивающего на волнах плота, Мёрдок внимательно разглядывал надвигающуюся цель. Один человек — за штурвалом, еще двое — на часах, один на корме за рулевым, другой на крыше рубки, у мачты. Сколько их находилось внутри, сказать было невозможно. Все, кого они видели, носили военную форму, скорее всего иранскую. Часовые держали в руках немецкие автоматические винтовки Г-3.
Роселли, сидевший у мотора, чуть изменил курс, сделав поправку на скорость яхты. Подход и посадка на «Белугу» были отрепетированы сегодня во второй половине дня — сначала на макетах, потом на планах палуб яхт, начерченных мелом на полу ангара «Нассау». Без лишнего движения, беззвучно, если не считать мягкого урчания подвесного мотора, они подвалили к борту «Белуги». Для Мёрдока, находившегося всего в нескольких дюймах от поверхности воды, вид открывался совершенно фантастический: он отчетливо видел иранского часового и рулевого на палубе всего в нескольких футах от него, в то время как те, очевидно, не замечали черные фигуры коммандос в темной воде. Мёрдок уже поднял свой «смит и вессон» с подключенным, прогретым и готовым к использованию лазерным прицелом. Когда до корпуса «Белуги» оставалось несколько футов, он включил лазер и прицелился.
На голове часового появилась маленькая красная точка. Примерившись к качке, Мёрдок нажал на спуск, и пистолет негромко кашлянул; шум дизеля яхты совершенно заглушил звук.
В то же мгновение красная точка перескочила на лоб солдата за штурвалом. Гарсия выстрелил почти одновременно с Мёрдоком; оба иранца погибли мгновенно, а спустя какие-то доли секунды Мёрдок уже карабкался на палубу «Белуги». Звуки падающих тел, стук автоматической винтовки о деревянный настил палубы казались в ночной тишине оглушительно громкими. Мёрдок в два прыжка добрался до штурвала и выправил курс прежде, чем яхта успела уклониться под ветер. Красная точка его прицела плясала у входа на нижнюю палубу — в любую секунду оттуда могли выскочить встревоженные иранские солдаты.
Никого. Гарсия перебрался через леер, держа пистолет в правой руке, а конец с плота — в левой. Быстрым движением он привязал плот к утке, и тут же рядом с ним оказался Роселли.
Ближе к носу второй часовой безжизненной массой рухнул у мачты; Мак, Док и Профессор лезли на борт.
— Дом Прерий, — прошептал в микрофон Мёрдок. — Говорит Простыня. Мы на борту, — вроде бы удалось: за считанные секунды очищена палуба, и до сих пор нет ни малейшего признака, что на нижней палубе подозревают об их присутствии.
— Аюм чист! — крикнул кто-то внизу. — Бепавид!
Мёрдок понял, что первое впечатление оказалось слегка обманчивым.
22
Суббота, 28 мая
00.01 (21.01 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
— Али! — еще раз позвал полковник Агаси, и снова ответа от вахтенного сержанта не последовало. Вконец перепуганный, он выхватил пистолет — большой черный автоматический «Кольт-45» и ринулся в салон.
— Эй, вы! — бросил он на бегу пятерым пасдаранцам. — За мной, живо!
Солдаты бросились разбирать автоматы, и тут в салон ворвались коммандос.
Первые двое — не люди, а какие-то пришельцы в бесформенных черных костюмах — выбили дверь. Полумрак салона прорезали тонкие иглы рубинового света, и каждый раз, как одна из них упиралась в человека Агаси, слышался короткий «пф». Один за одним пасдаранцы дергались от пули и падали, раскинув руки. Вот их осталось четверо... трое... двое...
На носу раздался оглушительный взрыв, и сразу же сильно запахло горящим пластиком. Кто-то из иранцев в коридоре вскрикнул и упал, а капрал Махмуд Фешараки ринулся в каюту с женщинами. Еще две кошмарные фигуры ворвались в коридор через взорванный люк на носу.
Только случай сохранил жизнь Агаси: он все еще бежал, сжимая в руке свой «Кольт», когда голова ближайшего к нему иранца взорвалась, брызнув мозгами, кровью и костями. Что-то — пуля или обломок кости — с силой кузнечного молота ударило Агаси в правую кисть. Руку до локтя пронзила острая боль, и пистолет тотчас вылетел из онемевших пальцев. В то же самое мгновение лицо и грудь Агаси окатило чьей-то кровью. Схватившись за изуродованную кисть, он упал на колени около последнего умирающего иранского солдата.
Оглушительный удар по затылку опрокинул его на пол. Уже лежа, он оглянулся и увидел возвышающегося над ним коммандос; очки ночного видения придавали ему вид огромного насекомого. Прямо в лицо Агаси уставился длинный глушитель автоматического пистолета, и неожиданно его почти ослепил ударивший в глаза луч лазера.
— Не... не стреляйте! — выдохнул Агаси по-английски. — Пожалуйста!
— Харакат наконид! — рявкнуло чудище на относительно разборчивом фарси. Ни ствол пистолета, ни лазерный луч не шевельнулись. — Не двигаться!
Стиснув зубы от невыносимой боли в руке, Агаси сумел чуть пошевелить головой в знак согласия.
— Ни в коем случае, сэр, — пробормотал он по-английски. — Я и не думал шевелиться.
Где-то рядом закричала женщина, и Агаси зажмурился в полном убеждении, что теперь-то его точно пристрелят. Внезапно его ляжкам стало горячо, и он, вспыхнув от стыда, понял, что не удержал свой мочевой пузырь. Он физически ощущал, как палец коммандос напрягся на спусковом крючке...
* * *
00.02 (21.02 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Сжав обеими руками «смит и вессон», Мёрдок удерживал лазерный луч на лбу пленного. За спиной возникли тенями Гарсия с Роселли.
— Салон чист! — доложил Роселли.
— Коридор чист, — откликнулся Маккензи из коридора, ведущего к каютам.
Только после этого Мёрдок смог заняться пленным. Он осклабился в зловещей усмешке: белые зубы на черном лице, как показывает опыт, гнетуще действуют на психику пленных.
— Равст бегвид! — прорычал он, прежде чем перейти на английский. — Говори правду! Сколько с тобой людей?
— Четыре... и... да, четырнадцать, — признался лежавший. Золотые нашивки на воротнике такой же формы оливкового цвета, что и на остальных, выдавали в нем полковника Пасдарана. Повезло, если только удастся его разговорить. — Четырнадцать, не считая меня. Вы уже часть убили...
— Мак! — проговорил Мёрдок в миниатюрный микрофон, приклеенный к щеке. — На борту всего пятнадцать танго, — подняв руку, он надвинул на глаза очки ночного видения и осмотрел комнату. — У меня пять трупов и один пленный.
— У меня три трупа, — ответил Маккензи. С тремя снятыми на верхней палубе всего было двенадцать.
Оставалось трое.
Мёрдок щелкнул тумблером «Моторолы».
— Прикрытие, Прикрытие, говорит Простыня, — вызвал он. — У нас потерялось трое танго...
* * *
00.02 (21.02 по Гринвичу)
Борт вертолета ЮЭйч-1.
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
— Будь спок, — произнес Мэджик Браун, прижимаясь глазом к окуляру ночного прицела.
— Простыня, вас понял, — пробурчал в микрофон Николсон. — Мэджик уже ведет одного.
Они находились у открытого правого люка вертолета ЮЭЙч-1 «Ирокез», который держался на высоте восьмидесяти футов, чуть опережая «Белугу». Николсон подсвечивал цель ручным инфракрасным прожектором, а Браун целился из Ml Эй 1 — модифицированной снайперской винтовки М14.
Со своего места Мэджик видел почти всю палубу «Белуги» с лежащими на ней трупами иранцев. Два пустых БНСа двигались за яхтой на буксире, третий — с «Золотым» отделением шел следом. Из иллюминатора по левому борту «Белуги» высунулся человек. Он уже высвободил руки и отчаянно протискивался наружу. Оба Котика несколько секунд пристально наблюдали за ним.
— Ну же, детка, — негромко приговаривал Мэджик. — Глянь-ка на папочку...
— Вряд ли это штатский, — сказал Николсон. — Ага, вон оружие!
— Вижу, — ответил Мэджик.
Человек уже вылез на палубу; через иллюминатор ему передали что-то, похожее на штурмовую винтовку Г-3. И все же не исключено, что это один из заложников, пытающийся бежать из каюты с захваченным оружием. В серо-зеленых тонах инфракрасного прицела трудно определить, в форме он или нет.
Неожиданно он повернулся и посмотрел прямо в прицел Мэджика так, что тот смог разглядеть лицо. Определенно, он не с «Белуги», ведь Котики изучили на «Нассау» лица всех пассажиров и команды яхты. Плавно, ласкающим движением Браун нажал на спуск. Выстрел — и запрокинутое к вертолету лицо исчезло.
— Готов, — сказал Николсон. — Удачный выстрел, Мэджик.
— Один, — откликнулся тот. — А где же двое оставшихся ублюдков?
* * *
00.02 (21.02 по Гринвичу)
Яхта «Белуга».
Индийский океан, в 230 милях к юго-востоку от Масиры.
Маккензи сделал знак рукой сначала Хиггинсу с Эллсуортом, потом Роселли с Гарсией. «Вы двое — туда, вы — туда!» Док Эллсуорт кивнул и нырнул, подняв пистолет, в первую дверь. Конечно, «Белуга» относилась к яхтам класса «люкс», но тем не менее коридор ее был узковат, особенно если учесть забивших его шестерых Котиков, да и тела трех убитых иранцев не делали его просторнее.
В коридор выходило несколько дверей. Большая передняя каюта напротив салона принадлежала владельцу яхты. Дверь была распахнута — отсюда на нижнюю палубу врывалась носовая штурмовая группа Маккензи. Еще четыре каюты располагались попарно по обе стороны коридора, который ближе к носу переходил в трап, ведущий на нижнюю палубу, — там находились кубрики экипажа, кладовые и машинное отделение.
Две открытые каюты пустовали — одна из них служила радиорубкой, вторая, судя по всему, спальней для иранцев. Двери двух дальних кают были заперты. Маккензи знаками отдал последние распоряжения. Док и Профессор заняли позицию у левой двери, Гарсия и Роселли — у правой. Только что Николсон сообщил по радио об убитом на палубе и предупредил, что еще один танго, возможно, находится в каюте по правому борту.
Пугач и Проф обеспечивали прорыв, поэтому вместо пистолетов держали в руках дробовики. Два оглушительных в узком пространстве коридора выстрела слились в один. Тонкие фанерные двери кают проектировались скорее для создания иллюзии изолированности, не более. Картечь разнесла их вместе с замками в щепы.
Роселли нырнул в правую каюту, сжимая свой «смит и вессон» обеими руками; луч лазера плясал в темном помещении смертоносной рапирой. В дальнем углу, у открытого иллюминатора стоял иранец, нацелив на дверь Г-3.
Выстрел дробовика, град щепок и прочих обломков заставил его отвернуться, и это спасло Роселли — тот открыл огонь с секундной задержкой. За эту секунду Роселли упер красную точку лазера в грудь иранцу, и в ту же самую секунду один из двух других находившихся в каюте мужчин — долговязый человек в легкой куртке-сафари — бросился к двери.
Роселли не стрелял: заложник оказался как раз между ним и иранцем. И тут огонь открыл солдат. Очередь, предназначавшаяся Роселли, ударила в потолок, перегородку и в спину заложника. Тот упал, и вот тогда Роселли всадил в иранца одну за другой три пули, отшвырнувшие того к иллюминатору.
Док ворвался в противоположную каюту почти одновременно с тучей щепок от разнесенной выстрелом Хиггинса двери. В каюте находился только один иранец — он стоял, прикрываясь высокой блондинкой в синих слаксах и топике. Левой рукой он с такой силой сжимал ее горло, что та не могла даже крикнуть, беспомощно пытаясь разжать тонкими пальцами его стальную хватку; «Кольт» в правой руке прижимался дулом к ее виску.
— Аслехетандра бияндавзид! — срывающимся от страха голосом крикнул он. — Гуси конид ва илав мизанам!
За точность перевода Эллсуорт не ручался — фарси он не знал, не считая нескольких заученных фраз сугубо утилитарного характера. Однако смысл до него дошел. Что-то вроде «брось оружие, иначе стреляю!» Фраза в духе Дикого Запада.
— Полегче, дружок, — произнес Эллсуорт, шаря глазами по маленькой каюте. На единственной кушетке сидели, прижавшись друг к дружке, еще две женщины. — Тебя никто не тронет. Азьяти бех шомав намиразад!
Выражение видимой Эллсуорту части лица иранца сменилось с отчаяния до полного обалдения. Пистолет у виска блондинки не шелохнулся, но сквозь пышную гриву ее волос проглядывалось теперь полголовы бандита. Док изменил прицел всего на долю градуса, и красная точка лазерного прицела уперлась прямо в лицо бедолаги. Иранец дернулся, возможно, от слепящего луча, попытаясь получше спрятаться за девицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39