– Целиком и полностью согласна с тобой, племяшек. Сейчас Дейдра больше нужна тебе, чем мне. А я как-нибудь сама разберусь. Эрик не Александр, он будет на нашей стороне. Я в этом не сомневаюсь. Так-то.
Когда мы с Дейдрой остались вдвоём, я задумчиво проговорил:
– А что если Эрик примется ставить мне палки в колёса только потому, что я... потому что он недолюбливает меня?
Дейдра покачала головой:
– Брось, Кеви, это глупо. Эрик слишком эмоционален, не спорю, но он не пойдёт против своих убеждений только ради того, чтобы досадить тебе.
Я хмыкнул:
– Вопрос только в том, какие у него убеждения. И что он затевает.
– Уверена, ничего плохого. Я хорошо знаю Эрика и могу за него поручиться... – Почувствовав, что говорит чересчур пылко, Дейдра смутилась и поспешила переменить тему: – Кстати, что это за «прыжок самурая»?
Я усмехнулся:
– Объясню, но только после того, как ты ответишь мне на один коротенький вопрос.
– Какой же?
– КОГДА?
– Ты про Анхелу?
– Ясное дело, – ответил я. – Когда можно привести её к Источнику?
– Когда угодно, Кеви. Хоть сегодня. Прямо сейчас – как только она вернётся.
– В самом деле?
Дейдра подошла ко мне и взяла меня за руки.
– А зачем тянуть, братишка? Какой в этом смысл? Отсрочка ничего не даст, кроме новой лжи, которую ты будешь вынужден говорить Анхеле, причиняя себе боль. – Она нежно погладила меня по щеке. – Кеви, я давно знала, что ты скрываешь от нас какую-то страшную тайну. Я видела, как ты мучаешься. Я чувствовала, как тебе больно лгать людям, которых ты любишь. И если лжи можно избежать – то да здравствует правда!

24. ЭРИК

Я очнулся – и тотчас пожалел об этом. Моя голова раскалывалась от боли, в глазных яблоках невыносимо жгло, а правая рука зудела так, будто я пролежал на ней самое меньшее сутки. Стоит ли особо говорить, что я был лишён доступа к силам?..
Я бы снова закрыл глаза и постарался отключиться, однако в тумане передо мной зловеще маячила гнусно ухмыляющаяся физиономия Александра – что отнюдь не способствовало расслаблению.
Вдруг из тумана возникла его рука, сжимающая нечто наподобие маленького пистолета.
«Убьёт, собака!» – обречённо подумал я и тут же удивился, почему до сих пор жив.
Затем возникла вторая рука и вставила стеклянную ампулу в «пистолет». Пневмошприц, сообразил я, и сделал попытку отпрянуть. Это было напрасно – хотя бы потому, что я сидел в кресле.
– Но-но, гадёныш, спокойно! – произнёс Александр. – Эта инъекция уже не будет болезненной. Напротив, она снимет твою боль, и мы сможем спокойно поговорить.
Значит, сообразил я, до этого была ещё одна инъекция. По меньшей мере одна. Какую же гадость он мне вколол?!.
Александр грубо схватил мою правую руку с закатанным выше локтя рукавом (вопреки моим опасениям, она выглядела вполне нормально, разве что кожа немного покраснела) и прижал к бицепсу отверстие пневмошприца. Укола я не почувствовал – впрочем, при таком зуде это было неудивительно.
Обезболивающее подействовало достаточно быстро. Вскоре зуд в руке прошёл, жжение в глазах прекратилось, а головной боли как и не бывало. Туман вокруг меня рассеялся, и я обнаружил, что по-прежнему нахожусь в холле. Мысли мои работали чётко, но медленно, а во всём теле чувствовалась невероятная слабость. Снаружи едва-едва светало, из чего я заключил, что пробыл без сознания совсем недолго. Или ровно сутки... Или двое суток...
Александр небрежно смахнул со столика оба стакана и уселся на него.
– Наука будущего великая сила, – самодовольно сообщил он мне. – По моему заказу группа здешних биохимиков разработала препарат, который надолго блокирует Дар, а при регулярном употреблении в больших дозах вовсе уничтожает его.
От этих слов меня обуял ужас. Признаться, я ждал, что Александр, поизмывавшись надо мной, в конце концов убьёт меня, и приготовился достойно принять смерть, как подобает принцу королевской крови. Но участь, которую он предназначил мне, была гораздо хуже любой смерти, даже медленной и мучительной, под самыми изощрёнными пытками.
– Ага, мерзкое отродье, испугался! – Глазах Александра засияли дьявольским торжеством. – Так я и думал, что тебя это проймёт. У меня на примете есть один чудный необитаемый мир с быстрым течением времени, где год проходит меньше чем за шестнадцать стандартных дней. Там я тебя поселю и буду ждать, пока ты не состаришься и не умрёшь, а потом отошлю твоему папаше посылочку – гроб с дряхлым стариком, в которого превратился его дорогой сыночек.
Представив это, я содрогнулся. О Митра, что будет с мамой?!.
– Да лучше уж я...
Ухмылка Александра стала не просто противной, но отвратительной.
– А вот и нет. Ты не покончишь с собой. До самого последнего момента ты будешь лелеять надежду, что твои родственнички разыщут тебя или прикончат меня до истечения отмеренных тебе лет жизни. Должен сказать, что в твоём случае окончательная и безповоротная потеря Дара невозможна, поскольку он уже пробуждён и будет сопротивляться полному уничтожению. Слишком большие дозы убьют вместе с ним и тебя. Однако не обольщайся – действие препарата рассчитано на два года, а я для пущей верности буду навещать тебя раз в год или полтора твоего субъективного времени и вкалывать очередную порцию. Это будет хлопотное дело, но в целом приятное... Хотя, конечно, жаль, что я не могу одним махом уничтожить твой Дар, как сделал это с внуком Артура.
– С каким ещё внуком?
– Да так, с одним ублюдком. – Александр прямо-таки замурлыкал от удовольствия. – Эта история началась незадолго до того, как Артур отправился на поиски вашего отвратительного Источника. Тогда – как, впрочем, и сейчас – он грешил с Дианой, но не упускал случая потрахаться на стороне. Особенно на Земле Гая Аврелия, где женщины становились в очередь, чтобы лечь под него. Ещё бы – доблестный воин, герой! Одна из таких блядей родила дочь, но Артур о ней так и не узнал. Я нашёл эту маленькую сучку в возрасте одиннадцати лет и, выяснив, кто её отец, определил её в один из борделей Ордена. Всё это время она ублажала моих рыцарей, и ею были довольны; но когда Артур объявился и подло убил моего сына Харальда, я велел сжечь её на костре как ведьму. Правда, не сразу – она, как на грех, забеременела, и я дождался, пока она родит ребёнка. А потом её сожгли, причём живьём, на подсыревших дровах. Я получил огромное удовольствие, наблюдая, как она медленно поджаривается. – Александр умолк, и на его лице появилось мечтательное выражение, точно он вспоминал о грандиозном пире в доме Лукулла.
Меня едва не стошнило.
– Да ты просто чудовище! – потрясённо воскликнул я.
Александр устремил на меня жёсткий, пронзительный взгляд:
– Значит, я чудовище? Выходит, Артуру позволено убивать моих детей, а мне и отомстить нельзя? Поступок Артура все приветствовали, считали, что он совершил чуть ли не подвиг. А когда я ответил ему той же монетой, то получается, что я – чудовище!
Я не стал вступать с ним в дискуссию. Спорить с безумцем – безумно вдвойне.
– Так что же ты сделал с внуком Артура? – спросил я.
– Я уже сказал что. Я решил не убивать его, а лишить Дара и превратить в простого смертного. К тому времени я полностью подготовился к переселению в этот мир и присмотрел несколько кандидатур на роль приёмных родителей маленького ублюдка. Молодая чета Бельфоров оказалась наиболее подходящей.
На миг позабыв о своей слабости, я вскочил на ноги.
– Так это Морис?!!
Небрежным жестом Александр толкнул меня обратно. Я рухнул в кресло, как мешок с тряпьём.
– Да, да, да! – сказал он. – На самом деле Морис внук Артура и твой двоюродный племянник. Я точно рассчитал время и подменил его сразу после рождения у жены Франсуа де Бельфора сына. А затем проследил, чтобы подмена не была обнаружена.
– А как ты поступил с настоящим Морисом де Бельфором?
Александр проигнорировал мой вопрос и продолжал:
– Впоследствии был создан биохимический блокиратор Дара, и я использовал его на Морисе. К шести годам Дар Мориса был успешно уничтожен. – Последовала очередная гадкая ухмылка. – Тогда я уже заменил Франсуа де Бельфора. Предвидя твой глупый и наивный вопрос, отвечаю: разумеется, настоящего Франсуа де Бельфора я убил и, появляясь изредка на Земле, принимал его облик. А последние восемнадцать лет я б о льшую часть своего времени выдаю себя за Франсуа де Бельфора.
– И ты можешь так долго удерживать искусственный облик?
– Я могу удерживать его сколь угодно долго. Говорят, что Хаос – бесформие; на самом же деле он – бесконечное многообразие форм. В отличие от адептов Источника, я способен не только принимать любой облик, но и сохранять его длительное время, не прилагая ни малейших усилий. Кроме того, я умею скрывать свой Дар – ты сам убедился в этом. Да и Кевин однажды проверял меня и получил отрицательный результат.
Воцарилось недолгое молчание. Я тщетно ломал голову в попытке найти выход из западни, в которую попал по собственной неосторожности и невероятному стечению обстоятельств, но все лазейки были надёжно перекрыты. Я полностью находился во власти одержимого местью безумца, в чьём распоряжении было могущество Хаоса.
Александр достал из кармана сигарету.
– Будешь курить?
Я не отказался, но и не стал благодарить. Прикурив от протянутой зажигалки, я спросил:
– Что ты собираешься делать с Морисом?
– То же, что и с тобой. С тем только отличием, что держу его при себе, а не отправляю в быстрый поток. Я хочу растянуть удовольствие на многие-многие годы. Морис считает меня своим отцом и восхищается мной. Когда же он состарится и придёт его смертный час, я расскажу ему правду о том, кто он такой, и последние дни его жизни будут сущим адом. А потом я пошлю Артуру посылочку – гроб с мёртвым стариком, его внуком.
Я зябко передёрнул плечами, но приложил все усилия, чтобы мой голос не дрогнул.
– Весьма изощрённая месть.
Александр самодовольно кивнул:
– Думаю, Артур тоже оценит её.
– Однако не кажется ли тебе, – продолжал я, – что после первой посылки, отправленной моему отцу, вторая уже не произведёт должного эффекта? А ведь прежде всего ты стремишься насолить Артуру.
Не знаю, чего я этим добивался. Может быть, надеялся, что Александр, поразмыслив над моими словами, решит сразу прикончить меня, чтобы не портить сюрприз, приготовленный для дяди Артура. Но как бы то ни было, я не стыжусь проявленного мной малодушия. Я никакой не герой, а обыкновенный человек, и по мне лучше быстрая смерть, пусть даже мучительная, нежели долгое, безрадостное и бессмысленное существование в ожидании смерти от старости – да ещё отягощённое призрачной, несбыточной надеждой на чудо...
Александр хмыкнул:
– Отчасти ты прав, Эрик-гадёныш. Но я не убью тебя сейчас, нет. Даже не мечтай о лёгкой смерти. Вообще-то я не собирался марать о тебя руки – по крайней мере, в ближайшее время. У меня есть более важные дела, чем мстить твоему отцу, возбуждая лишние подозрения.
– И всё же ты...
– Это твоя вина, вернее, беда. Ты сам нарвался. Тебе крупно не повезло, что ты встретился с Софи, прежде чем я успел принять необходимые меры. Ты обнаружил у неё Дар и тем самым подписал себе смертный приговор.
– Она твоя дочь?
– Нет. Но это я продал её в гарем шаха. И когда Морис нашёл её, я был не просто удивлён, а по-настоящему потрясён. Воистину, как всё-таки тесен мир!
– Только не говори, что она внучка Артура.
Александр захохотал:
– А ведь Софи в самом деле внучка Артура. Представь себе!
Я обалдело покачал головой – чем дальше в лес, тем больше дров!
– И чья она дочь?
– Джо Кеннеди... Джоны. А по-еврейски – Ионы.
– Кто это такой?
– Вот как! – Александр внимательно посмотрел на меня. – Разве ты не слышал об этом ублюдке, который прикончил королеву Рахиль и её деда, царя Давида, а потом чуть было не уничтожил Вселенную?
– Постой! – произнёс я. – Ты говоришь о Ионе бен Исайе, сыне Исайи бен Гура?
– О нём самом. Только одно маленькое уточнение: Джона не сын Исайи. Он твой кузен, паршивый ублюдок твоего дядюшки Артура.
– А?! – От изумления я широко разинул рот.
Александр широко ухмыльнулся:
– Вот то-то же. Как я вижу, ты не осведомлён об этом эпизоде из ваших семейных хроник. – Он на секунду задумался, что-то взвешивая в уме. – Пожалуй, я удовлетворю твоё любопытство, но как-нибудь в другой раз. А пока с тебя хватит того, что Софи твоя двоюродная племянница.
– Её ты тоже лишишь Дара? – спросил я, едва лишь обрёл способность говорить.
Александр отрицательно покачал головой:
– Нет, начёт Софи у меня другие планы. Я никогда не воспринимал её как орудие мести Артуру. Ведь она дочь Джоны, которого в вашей семейке любят не больше, чем меня.
– Однако ты продал её в рабство.
– Это была моя месть Джоне за то, что он пытался меня убить. Он не знал о существовании Софи, зато я знал о ней. В будущем я собирался использовать её, чтобы приструнить этого выскочку, если он станет сильно мешать мне, но затем...
Александр умолк, загасил в пепельнице окурок сигары и тут же закурил снова – на этот раз сигарету. И всё молчал. Похоже, продолжать он не собирался.
– Так какие же у тебя планы насчёт Софи? – не выдержав, спросил я.
– Не твоё дело! – резко бросил Александр.
Тут до меня дошло. Несмотря на плачевность моего положения, я громко и с издёвкой рассмеялся:
– Старый козёл! Ты влюбился в неё!
Лицо Александра исказила злобная гримаса. Он поднял было руку, намереваясь ударить меня, но в последний момент передумал. Выражение злобы на его лице уступило место злорадству.
– Ага, ясненько! Ты тоже влип? Что ж, тем хуже для тебя. Помимо всего прочего, теперь ты будешь мучиться мыслью, что после Мориса Софи достанется мне.
Ещё одно очко в пользу Александра. Я чуть не застонал от отчаяния, когда представил Софи в объятиях этого чудовища...
– Гм, – произнёс я, стараясь изобразить сарказм. – Так почему же ты не воспользовался ситуацией, когда Морис исчез? Мало того, ты строил из себя заботливого папочку и даже подыскивал Софи нового мужа.
Александр фыркнул и пожал плечами.
– Если ты рассчитывал задеть меня, то промахнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58