Я поблагодарил его за заботу, быстро съел сандвич, потом закурил сигарету и принялся за кофе. Несколько глотков крепкого напитка прогнали остатки сна. Хоть я и не выспался всласть, но чувствовал себя бодро, а раздражение, вызванное Зораном, уже прошло.
Морис сел рядом и тоже закурил.
– Интересно, среди вас много таких остолопов?
Я догадался, что он имеет в виду Зорана, и честно ответил:
– Больше, чем нужно. Хоть пруд пруди.
– Тогда дело действительно дрянь, – хмуро произнёс Морис. – Космическая мощь в руках у дебилов. Если такие обнаружат мой мир, быть беде. Да и этот Дионис... Он совсем другой, он умный, очень умный – и тем более опасный. Он относится ко мне, как к низшему существу, для него я круглый ноль, он и за человека-то меня не считает.
Я мотнул головой:
– Тут ты ошибаешься, Морис. Дионис совсем не такой. Это у него... ну, вроде комплекса вины. Когда-то давно, задолго до моего рождения, он любил одну простую смертную. На его глазах она состарилась и умерла, а он... В общем, это банальная история. Дионис далеко не единственный, кто стыдится своего долголетия, он не первый и не последний, у кого время отнимает друзей и любимых. Его высокомерие – лишь маска, под которой он прячет стыд и жалость.
– Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, – резко заметил Морис. – Жалость унизительна.
– Именно поэтому Дионис скрывает её. Он считает, что лучше оскорбить человека своим высокомерием, чем унизить его жалостью.
– Гм. Это звучит как «лучше сразу убить, чтоб долго не мучился». По мне, невелика разница – комплекс вины или превосходства. Если бы Дионис знал о существовании моего мира, я не смог бы спокойно спать... Кстати, а почему я тебе доверяю? Почему верю в твою искренность?
– Просто у тебя нет выбора, – сказал я. – Да и логика говорит в мою пользу. Если бы мы с Ладиславом хотели уничтожить твой мир, то раззвонили бы о нём повсюду. Тогда бы на его поиски бросились тысячи людей, более опытных и сведущих в этом деле, чем мы.
– Что верно, то верно, – согласился Морис. – И всё же я боюсь, что ничего у тебя не выйдет.
– Выйдет, можешь не беспокоиться. Нужно только время. В самом крайнем случае я обращусь к Диане – она в два счёта найдёт твою родину. Конечно, это будет рискованный ход, но не так чтобы очень. Хотя ручаться за кого-нибудь дело неблагодарное, я всё же не могу представить Диану в роли разрушительницы целого мира.
– Нет, Эрик, речь не об этом. Я боюсь, что у тебя не получится заставить моих соотечественников сидеть тихо и не рыпаться. Люди существа упрямые, внешняя угроза лишь подстегнёт их к активным действиям. Допустим, меня ты убедил... и то не совсем. Порой мне кажется, что лучший способ защиты – нападение. Силе нужно противопоставить силу, а не покорность и смирение. Лишь тогда противник станет уважать тебя и считаться с тобой. Ещё древние римляне говорили: хочешь мира, готовься к войне. – Он хмыкнул. – И между прочим. Как ты думаешь, почему Ладислав ни разу не появлялся здесь?
– Ну, это уже песнь из другой оперы. Ладислав брат Радки, и его неправильно поймут, если он будет встречаться со мной.
– Разве за ним следят?
– Конечно, нет.
– Вот то-то же. Соблюдая осторожность, Ладислав мог бы регулярно навещать тебя и сестру, однако не делает этого. Почему, спрашивается? Я полагаю, что он не хочет вводить меня в искушение. Он опасается, что если вы окажетесь вместе, а я буду рядом, то попытаюсь убить вас обоих.
Я фыркнул:
– Глупости!
– Не такие уж это и глупости, – возразил Морис. – Пока только вам двоим известно о существовании моего мира. Я знаю это, а вы знаете, что я знаю. Поэтому Ладислав осторожничает. Да и ты, образно говоря, избегаешь поворачиваться ко мне спиной. Например, когда ложишься спать, обязательно запираешь дверь.
– Ты что, проверял? – спросил я, слегка покраснев.
– Нет, просто догадался. Разве я не прав?
– Ты прав, – вынужден был признать я. – Но запираю дверь по другой причине.
Морис упрямо покачал головой:
– Ты запираешь дверь по двум причинам, просто в одной из них не отдаёшь себе отчёта. Ты не хочешь признаться, даже перед самим собой, что боишься простого смертного.
– М-да, – сказал я. – Ты в самом деле способен на это?
– Вряд ли. Я никогда никого не убивал и даже не дрался по-настоящему. Кроме того, как я уже говорил, со мной ты всегда начеку, у тебя отменная реакция, и мне нечего надеяться застать тебя врасплох.
– А если бы такая возможность представилась? – предположил я. – Ты бы воспользовался ею?
– Не знаю. Может, и воспользовался бы. Хотя... – Он умолк.
– Тем самым ты подписал бы себе смертный приговор, – заметил я. – Независимо от того, удалось бы тебе или нет, ты всё равно не избежал бы возмездия.
– Я это понимаю. Потому и говорю: «может». Сомневаюсь, что я способен на самопожертвование. Я всегда был эгоистом, прежде всего думал о себе и только потом – об остальном человечестве.
– Гм, это ещё ничего не значит. Каждый нормальный человек в первую очередь заботится о себе, о своих родных и близких. И жертвуют собой ради конкретных людей, а не всего человечества в целом. Те же, кто ставит превыше всего так называемые общественные интересы, зачастую оказываются опасными фанатиками – опасными для того самого человечества, о благе которого они якобы пекутся. – Я ухмыльнулся. – Так или иначе, я уберегу тебя от искушения. Сегодня же после сиесты, когда буду в Солнечном Граде, оставлю у себя в комнате запечатанное письмо, где вкратце изложу всё, что знаю о твоём мире. В случае, если я погибну или пропаду без вести, мои бумаги станут разбирать, найдут письмо и вскроют его. Так что от моей смерти ни тебе, ни твоим соотечественникам не будет никакой пользы – один лишь вред. Старый как мир трюк.
Мне показалось, что Морис облегчённо вздохнул.
– Это будет разумно с твоей стороны. Но теперь ты должен быть осторожным, ведь ты можешь погибнуть и не по моей вине... Будь я проклят! – в сердцах выругался он. – Из-за моей глупой выходки под угрозой оказались сотни миллиардов людей, целое человечество. А ведь Сорвиголова Макартур предупреждал об опасности – но я не верил ему. И другие не верили, считали это бреднями параноика.
– О чём он предупреждал? – поинтересовался я.
– О вас, – пояснил Морис. – То есть, не о вас конкретно, а об агрессивных «братьях по разуму» из иных миров. А однажды он разошёлся не на шутку. Как-то раз на вечеринке, где присутствовал и я, он здорово напился и под конец даже начал буянить. Вообще, насколько я знаю, Макартур редко пьёт и знает меру в выпивке, но тут устроители перестарались. Специально для него они пригласили одну роскошную блондинку, топ-модель, которая на поверку оказалась сущей недотрогой... Ума не приложу, почему многие считают таких девочек легкодоступными, чуть ли не проститутками?
– Наверное, по их мнению, если девушка выставляет себя напоказ, то ей ничего не стоит и отдаться первому встречному, – предположил я. – Ну, так что было дальше?
– Макартур из тех, кто любит лёгкие победы над женщинами, а если встречает достойный отпор, то быстро идёт на попятную. Однако эта блондинка сильно понравилась ему, и он решил её споить. В результате сам напился в стельку, после чего уселся на свой любимый конёк и стал вещать о параллельных мирах. «Вы думаете, там обитают какие-нибудь чудовища или зелёные человечки с антеннами на лбу и локаторами вместо ушей? Ничего подобного! Там такие же люди, как мы, но они опаснее любых чудовищ и зелёных человечков. Они спят и видят, как бы уничтожить всех нас, нашу цивилизацию...» – ну, и всё прочее в том же духе. Из этого Макартур делал вывод, что Галактике нужно срочно объединиться и вооружиться до зубов, чтобы успешно противостоять угрозе извне. Теперь я вижу, что он был прав.
Морис уже не впервые упоминал о Сорвиголове Макартуре, и каждый раз где-то на задворках моего сознания мелькала дичайшая мысль, что он говорит о хорошо знакомом мне человеке. На сей раз эта мысль задержалась немного дольше, чем прежде, и я, даже не знаю зачем, попросил:
– Расскажи мне об этом Макартуре. Что он за фрукт?
– Неплохой парень, хотя со странностями. Сорвиголовой его прозвали за чуть ли не маниакальную склонность к неоправданному риску. А так он учёный, доктор физических наук, и... – Вдруг Морис замолчал и внимательно присмотрелся ко мне, как будто видел впервые. – Чёрт возьми! – наконец промолвил он поражённо. – А я всё ломаю голову: кого ты мне напоминаешь?..
По моей спине, казалось, пробежал целый муравейник.
– И кого же? – спросил я.
– Нельзя сказать, что вы очень похожи, – словно не услышав моего вопроса, продолжал Морис. – Но что-то общее у вас есть. И во внешности – хотя он высокий шатен, и в манерах, и в речи... Этот чёртов ирландский акцент!
Он вскочил и буквально пулей влетел в дом. Вконец растерянный и, одновременно, обуреваемый самыми дурными предчувствиями, я последовал за ним.
Мориса я нашёл в холле. Он стоял перед двумя висевшими на стене портретами – Дианы (в её прежнем облике голубоглазой шатенки) и Артура. В первый же день своего пребывания здесь, Морис обратил внимание на портреты и долго разглядывал их, но тогда ничего не сказал. А сейчас спросил:
– Кто этот рыцарь?
– Мой дядя Артур, король Логриса, император Авалонский.
Морис подпрыгнул и изумлённо уставился на меня:
– Как ты сказал?!
– Мой дядя Ар...
– Нет! – перебил меня он. – Не то. Ты сказал: «Авалон»?
– Да. Это родина нашего предка, великого короля Артура. Авалон упоминается во многих легендах, в некоторых мирах даже существуют его подобия, но Истинный Авалон находится на Земле Артура...
– Земля Артура?! – опять воскликнул Морис.
– А что? – спросил я.
Морис вновь повернулся к портрету.
– Похож, – пробормотал он. – Несомненно, похож... И слишком много совпадений: Мак- Артур с Земли Артура, его любимый гоночный челнок называется «Красный дракон», а тут ещё корпорация «Авалон», как чёртик из табакерки... Послушай, у твоего дяди Артура нет сына по имени Кевин?
«О Митра!» – подумал я и коротко ответил:
– Есть.
– Как он выглядит?
– Высокий, метр девяносто, русые волосы, карие глаза... А так ничего примечательного.
– Всё сходится. У тебя есть его фотография?
Я фыркнул:
– Вот ещё не хватало! Разумеется, нет. Хотя... У Дианы есть семейный альбом. Надеюсь, она не взяла его с собой. Пошли.
Мы быстро поднялись на второй этаж. Спешили так, точно в доме начался пожар.
«Нет, это невозможно! – пульсировало в моей голове. – Этого просто быть не может. Такое совпадение выходит за рамки всех мыслимых вероятностей...»
У двери кабинета Дианы меня посетила интересная мысль, и я спросил у Мориса:
– А эта блондинка, топ-модель, о которой ты рассказывал, она, случайно, не была замужем?
– Точно, была. У Макартура насчёт этого имеется пунктик. Он охоч только до блондинок, непременно голубоглазых и непременно замужних.
– Боюсь, это он, – сказал я. – Другого такого психа в природе не существует.
Альбом Дианы оказался на месте. Я взял его, полистал, нашёл нужную фотографию и показал Морису:
– Это он?
Тот ни секунды не колебался:
– Он, точно он. В этом нет никаких сомнений. Сорвиголова Макартур собственной персоной. – Вдруг Морис рассмеялся. – Знаешь что, Эрик. Похоже, твой кузен Кевин на нашей стороне! То есть, я хотел сказать, на стороне моего мира. Не так, как ты, лишь частично, а целиком. По-вашему, он предатель.
– Он сумасшедший, – хмуро промолвил я. – Опасный сукин сын...

11. КЕВИН

Причины, по которым Терра-де-Астурия, находящаяся в центральной части Галактики, тем не менее оказалась чуть ли не на задворках цивилизации, можно выразить одним словом – невезение. Она была открыта сравнительно недавно, три столетия назад, королевской научной экспедицией с Терры-Кастилии. Планета принадлежала к редкой категории ЧЗТ (Чисто Земного Типа), изначально была приспособлена к жизни людей и ни в малейшей степени не нуждалась в специальной обработке, именуемой терраформированием. Посему в рекордно короткие сроки она была освоена и колонизирована, а вскоре на политической карте Галактики появилось новое государство. Власти материнской планеты прекрасно понимали всю безнадёжность попыток удержать контроль над Астурией, и правивший в то время король попросту «подарил» её своему младшему сыну.
С тех пор для Астурии начался период если не стагнации, то крайне замедленного развития. Виной тому была её удалённость от других населённых планет. Окрестности Галактического Ядра вообще не очень подходящее место для возникновения пригодных для жизни планет, а южный регион в этом отношении и вовсе был обделён природой. Астурия с её чисто земными характеристиками представляла поразительное исключение из правила – но, увы, находилась она слишком далеко от главных космических магистралей, её недра не были богаты на полезные ископаемые, почва не отличалась особым плодородием, в реках, озёрах, морях и океанах водилась вполне заурядная рыба, а среди обитателей суши нашлось лишь несколько ценных пород, годящихся на экспорт. Словом, изначальный экономический потенциал Астурии оказался весьма невысок, перспективы роста – сомнительны из-за её обособленности. Единственным неоспоримым достоинством планеты был ровный мягкий климат и восхитительное ночное небо, усеянное мириадами ярких звёзд. Первые короли пытались превратить Астурию в галактический курорт, но, видимо, взялись за дело не с того конца и лишь впустую потратили кредиты Галактического банка реконструкции и развития. Планета стала считаться зоной высокого риска капиталовложений, и многие поколения астурийцев расплачивались за непредприимчивость своих предков отчуждённостью от остального мира и почти полным забвением. Только в последнее время потенциальные инвесторы вновь начали проявлять осторожный интерес к проекту трёхсотлетней давности. Перед отлётом с Земли я просмотрел старые рекламные ролики, ознакомился с историей Астурии, а также с её настоящим, и решил, что если Рик предложит мне сотрудничество, то его родина вполне сгодится для осуществления моей давней мечты о создании собственного научно-исследовательского учреждения – Института пространства и времени Фонда Макартура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58