Ц Да паш-шел ты!
Ощущая, как дрожат руки и предательски слабеют ноги, он небрежно закинул
грязный вещмешок на голую сетку койки и вошел в проход между кроватями.
Как ни была сильна его растерянность, а в проход он зашел весьма предусмо
трительно. К сожалению, это не помогло Ц Саша не имел ни силы Братуся, ни н
авыков Горы, ни даже гибкой и расчетливой дерзости Шурика. В полной тишин
е к нему стремительно-уверенной походкой подлетел один из дедов и небре
жно влепил оглушительную пощечину.
Дед прекрасно знал, что делает. Ударив, он тут же отступил на шаг, а когда Са
ша, звонко закричав и беспорядочно замолотив воздух кулаками, с закрытым
и глазами ринулся в безнадежную атаку, Ц чисто и сильно въехал ему сапог
ом между ног. Пока бывший рядовой четвертой роты корчился на загаженном
полу, «дедулька» за волосы вывернул ему вверх голову и, смачно плюнув в ли
цо, благодушным голоском пропел:
Ц Ничего, выблядок! Я тебя еще не так достану!
К отбою, наступившему для Саши на два часа позже обычного, его успели изби
ть еще дважды, правда, не так больно и страшно, как в первый раз.
Саша долго не мог заснуть, мучился от мысли, что с ним поступают правильно
, так как он этого заслуживает; может, именно так и нужно поступать с теми, к
то предает своих товарищей.
К утру он, правда, немного смирился: безропотно вместе с остальными затур
канными молодыми убирал территорию и палатку. А перед разводом чистил чу
жую обувь и подшил четыре подворотничка.

* * *

Вообще-то, если говорить честно, с Сашей ничего сверхъестественного не п
роизошло. Обычная разборка старых с молодыми, которые должны знать свое
место и время. Они случались и в боевых подразделениях. Молодые и там намн
ого чаще стояли в нарядах, на тяжелых постах в караулах, убирали палатки и
территории рот. Но чтобы так вот три раза за день избить молодого Ц это бы
ло принято лишь у тыловиков, которые в рейды не ходили.
О том, что творилось в этих подразделениях, можно было судить, скажем, по т
акому случаю: в январе 1983 года трое «обдолбленных» старослужащих роты охр
аны, связав, бросили молодого сержанта в окоп, облили авиационным кероси
ном и подожгли. К тому времени, как его потушили, у сержанта обгорело чуть
ли не девяносто процентов кожи. Погода стояла нелетная, в Кундуз потерпе
вшего так и не отправили, и от его стонов и истошного крика, Ц а в то время
санчасть еще находилась на территории палаточного городка, Ц почти дво
е суток не спал весь полк. Когда же он наконец-то умер, все вздохнули с обле
гчением.
Конечно Ц крайний случай, но то, что произошло с Сашей в роте связи, случа
лось каждый вечер и каждую ночь во многих тыловых палатках гарнизона. Др
угой вопрос, что подобные вещи не всегда сходили дедам с рук. Тут все завис
ело от офицеров. Им, вообще-то, было выгодно при помощи дедов держать в рук
ах любого строптивого солдата из молодых. Да и сами дедушки постоянно хо
дили под топором, их в любой момент можно было за неуставные отношения «п
устить по статье», на худой конец припугнуть трибуналом Ц до мокрых шта
нов.
Пугали, правда, не многие, в основном из числа добросовестных и рьяных слу
жак. И совсем уж редко случалось, когда самим душарам удавалось «обламыв
ать» зарвавшихся стариков. История с Горой и Гусем Ц наглядный тому при
мер, да еще и с благополучным исходом. Но история эта Ц исключение, а прав
ило было совсем иным.
Полтора года тому назад в минометную батарею второго батальона Ц боево
е, между прочим, подразделение Ц пришел здоровенный, выросший на цирков
ом манеже парень. И вдруг совсем неожиданно он угодил в немилость к одном
у сержанту-недоростку, который, прежде чем стать крутейшим замком, был не
менее крутой чмариной, чуть ли не первой в батарее.
Циркач оказался парнем крепким и сразу сумел постоять за себя перед деду
шками. В подобных случаях старослужащие, тем паче сержанты, поступают пр
осто: изо дня в день ставят «оборзевшего духа» в наряды и ждут первого нем
инуемого прокола. Так и тут Ц на третьи бессонные сутки Циркач среди бел
ого дня, стоя, уснул под грибком. Мимо «страшного сержанта» это нарушение
ну ни как не могло пройти незамеченным, и он, куражась, затушил меж бровей
дневального сигарету. В ответ, окончательно измордованный Циркач, не вда
ваясь в объяснения, по самую рукоять всадил штык-нож в дедушкино темечко.

Он отсидел на гауптвахте больше месяца, после чего его забрал к себе прин
ципиально набиравший пополнение исключительно из числа постояльцев га
уптвахты бывший командир разведроты. Дело замяли, и Циркач, благополучно
доходив с разведкой до дембеля, ушел на гражданку с медалью «За отвагу». У
дивительный парень Ц единственный в полку, носивший на операциях спаре
нную АГСную ленту: почти тридцать килограмм, помимо собственного груза!

Ну а самым трагическим случаем в части была, без сомнения, история Петра Г
радова.

Глава 15

Это ЧП еще совсем свежо в памяти солдат, тем более что с Градовым оказался
хорошо знаком Гора, начинавший вместе с ним службу на термезском полигон
е.
Бывший Сашин шеф, сам далеко не подарок, рядом с Градовым казался жалким с
опливым мальчишкой. К моменту призыва двадцатитрехлетний Петр был уже ж
енат, имел детей. Он окончил машиностроительный техникум, учился заочно
в политехническом институте, был кандидатом в члены партии и вдобавок ко
всему депутатом Челябинского горсовета.
С огромным, грамотным и толковым мужиком в карантине считались даже офиц
еры. Но по совершенно непонятным причинам по прибытии в боевую часть его
засунули в самую захудалую дыру Ц роту охраны аэродрома. И там случилос
ь самое худшее, что только может произойти с молодым солдатом в Советско
й Армии Ц он очутился один среди старослужащих-бабаев.
Около недели Градов терпеливо стоял на посту Ц «за себя и за того парня»,
а потом взбунтовался. Не управившись со строптивым салобоном своими сил
ами, урюки традиционно попросили помощи у своих. Объединенными усилиями
среднеазиатского землячества им удалось Градова зверски избить. Но отн
юдь не сломить…
На разводе, ни от кого не прячась, Градов подошел к командиру подразделен
ия. Тот же, не долго думая, со словами «Здесь тебе, выродок, не Дом Советов!»
Ц послал его куда подальше. Но Петр был не тот парень. Пресмыкаться перед
бабаями он не стал и в тот же вечер от души отделал троих из них.
Быстро сообразив, что просто так душару им не обломать, бабаи решили пров
ести показательную экзекуцию.
И на следующее утро толпа соплеменников, изрядно попинав ногами, под обк
уренный смешок закопала Градова по шею в кучу песка. В течение всего дня у
рюки, празднуя грандиозную победу, гоняли косяк за косяком и поочередно
оправлялись Градову на голову. Когда же он, то ли от холода, то ли от невыно
симого отчаянья, потерял сознание, тело выволокли из ледяной ямы, развяз
али и, словно падаль Ц вниз головой, засунули в мусорный контейнер.
Сутки после «наказания» Петра не трогали, а после среди ночи вновь самон
адеянно поставили в караул.
Заступив в свой последний наряд и дождавшись, пока курнет и уляжется пос
ледний чучмек, он за полтора часа до рассвета спустился в землянку, зажег
свет и, дав сослуживцам несколько минут на протирание глаз и осмысление
ситуации, поделил на четверых четыре магазина; после чего спокойно ответ
ил на телефонный звонок и популярно объяснил ротному, что это у них тут за
стрельба такая.
Когда побелевший от ужаса командир роты охраны в одних подштанниках и ке
дах примчался на пост, Градов, не вдаваясь в подробности, одним чудовищны
м ударом приклада раздробил капитану челюсть, а заодно и вышиб большую п
оловину зубов. После чего равнодушно сдался до инфаркта перепуганному к
омандиру эскадрильи.
Вид залитой кровью крошечной землянки и четырех исшматованных, изжеван
ных ста двадцатью выстрелами в упор тел, по всей вероятности, произвел на
«начпо» и «насоса» столь яркое впечатление, что они, позабыв о былых разн
огласиях, приняли поистине драконовы меры и к концу года шестеро особо з
аслуженных дедулек уехали дослуживать в дисбат и зону.
А Градов на девять месяцев сел в кундузскую гарнизонную гауптвахту. Попа
в через некоторое время после этих событий в медсанбат, немного отошедши
й от болезни Гора чуть ли не на коленях упросил своего земляка, молодого л
ейтенантика медслужбы, устроить ему свидание с Петром. Офицер, еще не до к
онца закаленный армейским бездушием, под видом санобработки помещений (
а в тот год свирепствовала эпидемия брюшного тифа) побывал вместе с одни
м санитаром и переодетым Горой на губе и дал им возможность в течение нес
кольких минут переговорить через решетчатую дверь «тигрятника».
Градов довольно-таки неплохо выглядел, говорил, что к нему очень хорошо о
тносится караул Ц как ни странно, но у него все время заключения не перев
одились сигареты Ц и что скоро состоится суд трибунала, где его, скорее в
сего, оправдают. Он утверждал, что ни о чем не жалеет, что, если все вернуть н
азад, то он бы поступил точно так же, да в придачу пристрелил бы и ротного. Б
ывший командир на следствии и очных ставках, по образному выражению жиль
ца «тигрятника», «прикрывает мною свою разъе… сраку». Растирая сопли отч
аянья, капитан божился и уверял следователей военной прокуратуры, что ря
довой Градов о творящихся во вверенном ему подразделении беззакониях н
е докладывал и что вообще он был никудышным, бестолковым солдатом, котор
ый только и делал, что спал на посту, занимался онанизмом и увиливал от слу
жбы.
Еще через полгода состоялся суд, и Петру влепили семь лет усиленного реж
има. Самое любопытное выяснилось позже. Оказалось, что домой Градов верн
улся ровно через два с половиной года после своего призыва, и его освобож
дение совпало по времени в возвращением сослуживцев на дембель. Все это,
к слову, произошло задолго до горбачевской амнистии.

Глава 16

Известие о том, что в роте связи Саша низведен до уровня чмыря, в третьем в
зводе восприняли как нечто само собой разумеющееся. Правда, особой обиды
на него никто не держал, но и изменять к лучшему его положение никто не со
бирался; да и не принято было вмешиваться во внутренние дела чужого подр
азделения.
Кроме того, вечером, по возвращении из рейда, произошли события, которые н
адолго отвлекли весь взвод от судьбы бывшего сослуживца.
Шурик, окончательно доведенный тупостью Гены Белограя, сорвался и допус
тил две грубейшие ошибки: во-первых, перед тем, как набить тому морду, долж
ным образом не осмотрелся по сторонам, а, во вторых, от души припечатав Ген
улю личиком о задний десант сто сорок седьмой БМПшки, рассек тому бровь.

Как назло, в десяти метрах позади от разыгравшейся баталии стоял БТР ком
бата, и все действо развернулось перед взором НШ батальона, легендарного
Цезаря капитана Ц Ильина.
Спасая будущего замкомвзвода, офицерам роты пришлось костьми лечь, дока
зывая, какой он умница-сержант и какой урод, и недоделанный дебил Белогра
й. В ход пошли все доводы, начиная от наградных и комсомола, и заканчивая д
оводами типа: «До дембеля Ц в наряд по кухне…» и «Из туалета, засранец, не
вылезет!»
Ценой неимоверных объединенных усилий сержант отделался полными штана
ми и семью сутками гауптвахты, где, естественно, неплохо отдохнул, ежедне
вно лопая тушенку и балуясь сигаретами с фильтром, исправно поставляемы
ми из магазина верным другом. Кроме того, Шурику влепили строгий выговор
с занесением в учетную карточку по комсомольской линии, а также заставил
и принести публичное покаяние перед незабвенным Геночкой, за что в тот ж
е вечер Белограй вновь изрядно отхватил по шее. Ну и, конечно, сержанта на
пару месяцев сняли с занимаемой должности командира отделения, и он в пе
рерывах между выходами, скрепя сердце, исправно заступал простым дневал
ьным в наряд по роте Ц через день и в течение целого месяца.
Как только страсти отбушевали, о Саше почти никто уже и не вспоминал. Похо
же, всех устраивало сложившееся положение дел. И только одному человеку
эта ситуация не давала покоя Ц Горе.
Через пару недель после побоища он, разговаривая о чем-то с бдительно охр
анявшим свой пост у оружейной палатки Шуриком (оружейка четвертой мотос
трелковой находилась как раз напротив палаток роты связи), приметил тащи
вшего, надрываясь из последних сил, бак с ключевой водой своего бывшего п
одопечного. Увидев Сашу, друзья в обе глотки заорали:
Ц Зинченко! А ну, бегом сюда!
Наслышанные о знаменитой парочке, дедушки-связисты предпочли не вмешив
аться и, благодушно покуривая, не вылезали из своей курилки.
На подошедшего Сашу тут же навалился Шурик:
Ц Ну… рядовой Зинченко, доложи бывшему командиру, как служба?
Ц Плохо, товарищ сержант, Ц опустив глаза, пробурчал Саша.
Ц А что так? Ц лучась от сочувствия, чуть ли не прошептал Шурик. Ц Чего м
олчишь?
Ц Не знаю…
Ц Зато я знаю! Ц Внезапно возвысив голос до крика, Шурик завопил так, что
все от неожиданности вздрогнули. Ц Я знаю! Урод! Мы к тебе, как к родному, а
ты?! Да кого ты заложил? Гору! Гору заложил! Вон, посмотри, Ц твои деды-мудак
и припухли. Сидят Ц языки в жопы позасовывали. А почему. Знаешь? Знаешь! Да
же эти козлы нас уважают!
Ц Я тоже!
Ц Не пиз…! Понял?! Так я тебе и поверил… Ну а ты, Гора, че припух? Что, тоже язы
к к сраке приклеился?
Ц Подожди, Шурик, не гони… Слушай, Саша, что за ерунда такая? Ты же не конче
ный! Ну… отвечай!
Ц А кто же он? Ц раздраженно вмешался Шурик. Ц Чмо, оно везде чмо! Стукач
ок! Давай, душара, схватил бачок и слинял отсюда!
Ц Стоять!.. Ц не приказал, а как будто отрубил Гора.
Ц А я тебе говорю, пошел на х… да побыстрее! Ц начал заводиться Шурик.
Ц Да погоди ты! Дай с человеком поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18