Подполковник Смирнов понимал, что если ему удастся решить проблему доро
ги, то максимум за месяц, передав в распоряжение 24 афганского пехотного по
лка и царандою
Царандой Ц войска «народной» милиции ДРА
ставшие ненужными точки, он почти втрое усилит маневренную группу
своей части, и, кроме всего прочего, получит весомую поддержку танкового
батальона; несмотря на высокогорье, фактор немаловажный.
За неделю полкач так завел офицеров, что они, высунув языки и обкладывая т
ехников многоэтажным черным матом, за пару дней сумели подготовить к вых
оду всю имеющуюся в наличии технику, годами стоявшую в бездействии.
В ротах происходило то же самое. Целыми днями старшины получали доппайки
и боекомплекты. Машины загрузили под завязку. Казалось, что выдвигаемся,
как минимум, на год и собираемся, по меньшей мере, брать штурмом Кабул.
В день перед выходом Смирнов обратился к солдатам и офицерам с длинной п
ламенной речью. В ней он призывал всех, от рядового до подполковника: «Не щ
адя живота своего…», «Не посрамим отцов…», «До последнего вздоха…». В это
т день жара прыгнула хорошо за сорок в тени, и из-за сорокаминутного опозд
ания подполковника да затянувшейся почти на час проникновенной пропов
еди несколько человек потеряли сознание. Под занавес объявили день отды
ха, как всегда посвященный перезарядке магазинов, чистке оружия, подгонк
е снаряжения и прочим видам немудреного солдатского досуга.
Ночью механики-водители выгнали машины из парка, построили их перед КПП-
1 и под утро, заливая окрестности надрывным ревом и смрадом солярки, загру
зив пехоту, двинулись в горы.

Глава 7

Саша сидел на левом заднем десанте сто сорок девятого борта и с интересо
м вертел головой в разные стороны. На башне восседали взводный и Матаич, в
противоположном от него люке о чем-то болтали Валерка и Братусь, а вперед
и, на его же стороне, пристроился внештатный денщик и шестерка Пономарев
а, всеми втихаря презираемый стукач Тортилла. Вел БМПшку механик Дагеста
н. Позади него, на командирском месте, вальяжно развалившись, так, что одна
нога свисала с брони, а вторая упиралась в крышку люка, преспокойно посап
ывал Гора.
Его сладкую дрему время от времени прерывали колкие шуточки взводного, н
о Гору это, похоже, мало тревожило; к тому же, зная, что он не слышит на право
е ухо, никто не мог с уверенностью сказать, точно ли он не расслышал или пр
осто не счел нужным.
Саша, посматривая на него через каждые две-три секунды, боялся пропустит
ь хотя бы один его взгляд, одно легкое мановение руки. За неделю совместно
й службы этот парень для него стал чем-то вроде объекта поклонения…

* * *

С первых же дней в армии призывнику Зинченко стало понятно, как называет
ся тот, мучивший его пару лет до этого, подсознательный страх. Имя ему Ц п
анический ужас перед унижением. И самое страшное состояло в том, что униж
ать его личность и весь его призыв в целом стали с первых минут новой жизн
и.
Если отношение к новобранцам на пересыльных пунктах было просто наплев
ательским, то есть абстрактно унизительным, то по прибытии в учебку он ср
азу же ощутил, что такое настоящее унижение.
Все полгода отправок, пересылок, учебы его внутреннее второе «Я» жило ил
и, вернее, прозябало в состоянии какой-то парализующей апатии. Сил на то, ч
тобы защищаться, не было и в помине; это существо, только все более и более
сжималось под плевками и оплеухами, которыми его щедро потчевала новая с
олдатская жизнь, и какими-то медленными, но упорными витками заворачива
лось в непробиваемую скорлупу безразличия. Если бы к нему в том состояни
и подошли незнакомые люди и стали бить, то он просто бы лег наземь, закрыл
голову руками и ждал. Пока от него не отстанут или не убьют.
И вот, придя в роту, где предстояло служить до конца, до дембеля, он столкну
лся с сильным человеком, который как-то совершенно незаметно разбил эту
скорлупу.
На второй день пребывания во взводе гора, подойдя к Саше, молча забрал вен
ик и, сунув его дневальному, отвел в угол, где обычно отдыхала «великолепн
ая пятерка». Там он, угостив сигаретой с фильтром (а молодым еще не успели
и обыкновенных выдать) и чаем, минут двадцать запросто поболтал с ним о то
м о сем Ц ну прямо как на гражданке. Потом к ним присоединился Братусь, по
началу одним своим видом приводивший Сашу в ужас Ц огромный, под метр де
вяносто, угрюмый детина Ц и, как всегда молча, между прочим положил перед
ним початую пачку печенья. Это уж и вовсе было нечто невиданное.
Болтали о разных пустяках, земляками они считались чисто номинально Ц о
дин из Донецка, другой из Ворошиловграда. Да и говорил-то в основном Саша,
а тот Ц в своей традиционной манере, привалившись к спинке кровати, полу
лежа, Ц лишь внимательно слушал.
Потом подошли остальные. Шурик сходу едко прошелся по бессмертному сюже
ту «Трех поросят», Братусь, буркнув что-то в ответ, убыл в неизвестном нап
равлении, а Гора, усаживаясь с Матаичем гонять нарды, как бы невзначай обр
онил, что Зинченко с этого дня закреплен за ним. В течение первого полугод
ия каждый прибывший в боевую роту молодой солдат закреплялся за одним из
старослужащих и как хвостик ходил за ним на всех операциях, а дедушка, в с
вою очередь, не только ему помогал, учил и вводил в курс дела, но еще и голов
ой отвечал за свою «почетную обязанность».
По этому поводу Гора добавил:
Ц Слушай, землячок, я сам чмырем не был и рядом не потерплю, так что напряг
ай головку Ц к счастью, не пустая Ц и въезжай в службу. Да, и на физо навали
сь, чтобы мне еще и твой пулемет таскать не пришлось… у меня своего дерьма
предостаточно. Понял? Прекрасно! И еще. Если хоть кто-то начнет тебя припа
хивать Ц посылай на х…, да понаглее. Не получится Ц мне скажешь. Врубился
? Свободен!
«Землячок», почувствовав, как к горлу подкатил предательский комок, опус
тил глаза и пробормотал:
Ц Спасибо.
Ц Пожалуйста…
В том, что это были не просто красивые слова, Саша убедился в тот же вечер.

Зайдя по какому-то делу в палатку первых взводов, он моментально нарвалс
я на резкого сержанта и через пару минут уже подшивал чужие подворотничк
и. Дедушка, оставаясь стоять над послушным душарой, с кем-то негромко пере
говаривался. Только с третьей фразы Саша уловил, что говорят о нем. Подняв
голову, он вдруг увидел Валеру; тот же, пожав плечами и бросив на ходу: «Ну, к
ак знаешь…» Ц вышел из палатки.
Через минуту он вернулся, правда, уже третьим. Впереди шел Гора. За ним Ц Б
ратусь. Голоса тут же, как по команде, смолкли. «Наставничек» подошел. Молч
а взял из Сашиных рук вещи и так же молча резким движением, швырнул их в ли
цо сержанту. Тот вызов не принял, а лишь испуганно попятился в угол, к сиде
вшим кружком дедам.
Ц Ну ты, борзота, полегче! Ц подал голос один из них.
Ц Да ну? Сюда иди… Ц Гора говорил тише и мягче, чем обычно, но в голосе поя
вились какие-то неразличимые, но достаточно ощутимые нотки, и Саше подум
алось, что если бы его так позвали, то он ни за какие посулы не сдвинулся бы
с места.
Ц Вы что, суки? Забыли, как в говне ползали? А? Напомнить? Ну, че припухли?
Ц А в ответ тишина! Ц констатировал Валерка.
Ц Тебе же, ур-род, я в следующий раз печень вырву! Т-тварь…
Сержант стоял, прислонившись к спинкам двухъярусных коек, и было видно, к
ак вверх-вниз конвульсивно дергаются его коленные чашечки.
Уже в палатке третьего взвода Гора раздраженно сказал:
Ц Саша… Я тебе в последний раз объясняю, что никто, понимаешь Ц никто, не
может тебя тронуть, а тем более припахать. Ты можешь выполнять распоряже
ния только тех сержантов, которые живут в этой палатке. Я что, не ясно в пер
вый раз объяснил? Что молчишь?.. Ладно, вали, давай…
Минут через пять к Саше подошел Матаич и, похлопав по плечу. Участливо ска
зал:
Ц Не обращай внимания, у него все и всегда обязательно Ц в последний раз
.
После этого случая все, похоже, забыли, что Саша Ц салабон. Особенно остро
он это чувствовал, наблюдая за жизнью попавших в другие подразделения с
воих бывших однокашников по учебке. Даже по сравнению с ребятами из перв
ых двух взводов его же роты он жил как старослужащий.
За первую неделю Саша успел немного сойтись с остальными сослуживцами и
особенно близко с Матаичем. Однажды, заступив в наряд, он почти два часа пр
оболтал в курилке с Горой. Именно после того разговора он вновь ощутил се
бя полноценным человеком.
В тот вечер Гора поведал ему о событиях полугодовой давности, и Саша пора
зился, как похожи были их ощущения на первых порах службы. Но еще больше он
поразился тому, как Гора вел себя на этих первых порах. Он чувствовал себя
человеком с самого начала и дал это почувствовать другим, дембелям и сер
жантам. И уж никто, по крайней мере, не мог заставить его подшивать чужой в
оротничок.
Но самое удивительное заключалось в том, что таких людей, как Гора, было ср
азу пятеро, да еще в одном месте и в одно время.
Саша как бы собрал их всех в одно обобщенное лицо и воплотил в Горе, которы
й теперь, не подозревая о происшедшей с ним метаморфозе, как на экскурсии,
дремал в трех метрах впереди, а Саша, подобно взведенной пружине, напряже
нно сжимал в руках приклад своего ПК и готов был по первому, самому неулов
имому знаку ринуться вперед и закрыть собственным телом своего первого
настоящего друга.

Глава 8

По прошествии начального дня операции огромная колонна бронетехники б
ез особых приключений перевалила Гузык-Даринский перевал и веером разо
шлась по урочищу Аргу. За сутки произошло только одно ЧП.
Один из проводивших машины разведроты саперов наступил на противопехо
тную мину и ему оторвало полстопы. Второму, шедшему с миноискателем поза
ди, повезло еще меньше: кроме контузии и ожогов лица осколками, каменными
брызгами и частицами стекол от собственных же очков ему начисто высекло
оба глаза. К счастью, рядом находился офицер медслужбы, и парня удалось сп
асти от болевого шока Ц самого страшного врага и основной причины гибел
и большинства раненых.
Разойдясь на дальность видимости, подразделения остановились на ночле
г. Дав своему заму, сержанту Метели ряд указаний и прихватив с собой, на вс
який случай Гору, Пономарев отправился за три километра к машине комбата
. Поскольку совещание вполне могло затянуться до полуночи, замкомвзводу
был отдан приказ отбить взвод по системе «один-один». Сие означало, что, в
ырыв по сторонам образованного машинами взвода треугольника двойные о
копы для стрельбы лежа (служившие, в основном, кроватями, где, чтобы не зам
ерзнуть, спали парами), пехота ложилась на ночлег таким образом, что, пока
одна двойка отдыхала, вторая стояла на часах. Обычно делили ночь пополам,
но если сильно уставали, то дежурили по часу или даже по полчаса.
В отсутствии Горы обязанности шефа принял Братусь. Подозвав Сашу, он пос
тавил боевую задачу:
Ц Ото так, дытынка. Зараз рой ось отсюда и ось досюда, на лопату. Поняв? Гор
а прыйдэ, тут спаты ляжэ, а я пишов у сто сорок дэвьяту.
Ц А что, он не будет в машине спать?
Ц Вин? Та ни за що! Обождь, нэ суетысь, слухай сюды. Потом пийдэш до Шурика, в
ин тоби скажэ, колы стоятымо. Поняв? Ц И, как сухую ветку, подхватив свой ПК
, он, словно огромный неуклюжий медведь, полез на броню.
Взводный вернулся часа через два. Вокруг него сразу же образовалась кучк
а из сержантов и дедов, и они вполголоса о чем-то заговорили. Стоявший на п
осту рядом Саша слышал лишь обрывки фраз: «С рассветом на броню, двадцать
девять километров по полям и блокируем (какое-то чудное название местно
го населенного пункта)"; „Ну да! Разведка на шмон, а мы им очко прикрывай!“; „
Потом в (следующее неудобоваримое название) и поднимаемся на машинах на
перевал“; „А если броня не залезет?“; „Пешком пойдешь!“; „Вот уроды Ц чтоб
они всрались!“; „Им оружие подавай…"; «Правильно, так и сказали Ц без троф
еев не возвращаться…"; «Гора, ты за своим присматривай. И ты, Валера, туркме
на Ц ни на шаг… Все, хорош языками молоть! Тяжелый день завтра…“ Докурива
я на ходу, они, словно призраки, растворились в темноте.
Пока Саша пытался переварить услышанное, ему кто-то мягко положил на пле
чо руку. Внутри все оборвалось и куда-то вниз живота рухнуло.
Ц Если к тебе так взводный подойдет. Ты точно «духом» станешь. И я вместе
с тобой. Ц Гора был чересчур спокоен и как-то подозрительно неестествен
но расслаблен.
Ц Ну, ты как, военный?
Ц Нормально! Интересно все так, необычно! Ц приходя в себя от испуга, наи
гранно бойко ответил подопечный.
Ц Да, очень… Слушай, Саша, говоря по правде, мне эта параша совсем не нрави
тся. Так что, ты от меня не отходи ни на секунду. Угу?
Ц Да, да, конечно!
Ц Первая и последняя заповедь молодого бойца… Помнишь?
Ц Помню.
Ц Давай…
Ц Что бы ни произошло Ц вначале падать, потом хватать пулемет. Потом дум
ать! Ц как стихотворение отбарабанил Саша.
Ц Умница. Теперь поставь свой ПК на предохранитель и без нужды больше не
снимать. Я, кажется, тебе уже несколько раз говорил. Все. На горшок и спать.

Ц А вы… Ты? Ц Мальчику, выросшему в семье педагогов, было сложно обращат
ься на «ты» к людям, которых он ставил выше себя. Гора хмыкнул:
Ц Иди, давай. Снимешь с моего вещмешка плащ-палатку Ц укройся, а свою под
себя положишь. Ц И язвительно добавил: Ц Только смотри, не перепутай!

* * *

Ему казалось, что он лег мгновение назад, как вдруг что-то ощутимо ударило
в бронежилет. Подскочив, Саша уловил какую-то суету и приглушенные голос
а. Было совершенно темно. Еще не вполне проснувшись, он понял, что это подъ
ем, и в кромешной, усугубленной туманом темноте начал лихорадочно собира
ть вещи. Довольно быстро сложил плащ-палатки, подхватил в одну руку два ве
щмешка, в другую Ц пока еще непривычно тяжелый, неудобный ПК и неловко по
бежал к темному пятну своей машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18