Дыхание его было сиплым и отрывистым, он извивался, как земляной червь. По его отчаянным движениям она поняла, что он не владеет конечностями и что ему осталось жить совсем недолго.
Она направилась к четвертой страннице с невероятно черным панцирем. Но эта космина исторгла из себя не человеческое существо, а длинный белый кокон.
Йелль отчаянно вскрикнула, и из ее глаз полились слезы.
– Что с тобой, Йелль?
Афикит подошла к дочери и положила руки ей на плечи.
– Его там нет…
– Кого?
– Мальчика, которого я жду…
Так вот в чем дело, подумала Афикит, ты ждала не мужчину, а ребенка…
Мужчина и женщина встали, покачиваясь, подошли друг к другу и обнялись. Афикит ощущала одновременно и радость от прибытия новых людей, с которыми можно было говорить, и печаль от переживаний Йелль.
Четыре небесные странницы перекатились на брюхо с той же медлительностью, как и несколькими мгновениями раньше.
– Принц гиен! – вдруг вскричал мужчина из-за плеча женщины.
Йелль зажмурилась и опустилась на колени перед косминой, словно перед кустом с огненными цветами. Остальные странницы, парившие в воздухе, издавали пронзительные крики и судорожно били крыльями.
– Принц гиен! – повторил мужчина.
Он отпустил женщину и приблизился к Афикит. Высокий и худощавый, он выглядел настоящим сеньором. Но был настолько обеспокоен, что не обращал внимания на то, что стоял совершенно обнаженным перед незнакомой женщиной. Впрочем, он и не смотрел на нее как на женщину, она представлялась ему богиней или ангелом.
– Вы не видели мальчугана лет восьми или девяти? – спросил он неуверенным голосом.
– Только трех взрослых и предмет, похожий на хризалиду, – ответила Афикит. Он бросил отчаянный взгляд на кокон.
– Значит, была вторая огненная гусеница внутри космины, – пробормотал он. – Одна из сурат Новой Библии говорит: «Будь осторожна, о душа, которая собирается достичь светоносного Жер-Залема, не проникай в чрево космины, которая несет две огненные хризалиды, ибо яростна та гусеница, которой ее сестра помешала пройти метаморфоз…»
Четыре небесные странницы уже приняли исходное положение. Из глаз безмолвной и окаменевшей Йелль катились слезы, единственный признак жизни. Очертания световых колонн постепенно размывались, растворяясь во мраке, падавшем на кратер.
– Поганая гусеница! – завопил мужчина.
Он схватил плоский камень и с невероятной яростью разбил оболочку кокона. Но внутри оказалась лишь горстка серого вещества, похожего на холодную золу.
– Пусть твоя голова и твое сердце исполнятся терпением, Сан-Франциско, – произнесла женщина. – Быть может, космина высадила Жека в другом месте… Ведь нет и космины Марти…
Мужчина выпрямился и тряхнул головой. В его черных прищуренных глазах светилось отчаяние.
Три странницы забили крыльями и оторвались от земли с грацией и легкостью бабочек. Несмотря на невероятную массу, они справлялись с гравитацией с удивительной легкостью. Их кристаллы засверкали, стоило им подняться на высоту нескольких десятков метров.
Четвертая, самая черная космина, продолжала сидеть на земле. Она вновь улеглась на бок, открыла светлое брюхо. Края отверстия разошлись, и после мощных конвульсий ее чрево исторгло мальчугана. Он двигался, дышал и, похоже, был в добром здравии, хотя в его волосах застыли белые нити, а на лице, плечах, шее виднелось множество царапин и красных пятен. Мальчик был очень худ.
Йелль открыла глаза.
Он был здесь, перед ней, мужчина, которого она выбрала себе и обещала любить всю жизнь. Хотя он был тощ, грязен, изранен, а лицо было красным, словно его окатили кипятком, она нашла его красивым. И мальчуган ощутил ее красоту, ибо не спускал с нее глаз.
Жек вдруг сообразил, что стоит совершенно голым, и тут же прикрыл низ живота. Он думал, что попал в рай крейциан, где живут ангелы с золотыми волосами, невероятно прекрасные и нежные, но даже в раю сохранял рефлексы стыдливости, свойственные мальчугану восьми или девяти лет.
Сан-Франциско подхватил его под мышки, поднял и прижал к груди.
– Добро пожаловать в светоносный Жер-Залем, принц гиен! Ты достиг цели своих долгих скитаний!
Перед тем как познакомиться с большим и маленьким золотоволосыми ангелами, они занялись Робином, вернее, скрасили последние мгновения его жизни. Старый сиракузянин прежде всего хотел поговорить со своим сыном Марти.
– Его странница села скорее всего в стороне от вулкана, – предположил Сан-Франциско, склонившись над умирающим.
– А может, он и погиб… – с трудом выговорил Робин. – Наверное, так будет лучше… Я любил его как отец, но понял, что… что за чудовище он был… Он принес бы вам сплошные неприятности…
Движением головы он подозвал Афикит. Молодая женщина присела рядом с ним и осторожно приподняла голову старика, поддерживая за затылок.
– Мы на… Матери-Земле, а вы – Афикит Алексу, не так ли?
Она опустила веки в знак согласия.
– Я – Робин де Фарт из Венисии… Мне очень жаль, что я предстал перед вами… при полном отсутствии одежды… Я был другом вашего отца, Шри Алексу…
Голос его превратился в тончайший звуковой ручеек, могущий иссякнуть в любое мгновение. Его светлые глаза уже застилала пелена смерти.
– Мне было так хорошо в чреве космины, что я хотел бы там и уйти с миром… Но мне надо было встретиться с вами до того, как…
Его тело сотрясла мощная судорога, голова упала назад, и он навсегда затих.
Сан-Франциско взвалил труп Робина на плечи и вынес из кратера. Он похоронил его под камнями на лужайке леса, росшего на плато. Жек горько оплакивал своего старого друга-сиракузянина.
Потом Афикит и Йелль повели путешественников в деревню. Пока они шли, Жек не убирал рук от низа живота.
– Будь как дома! – бросила ему Йелль. – Я знаю, как устроены мальчики! Твой друг Сан-Франциско умнее тебя, а ведь он взрослый!
Йелль внушала Жеку страх. Она была ниже и, наверное, моложе, но ее огромные серо-синие глаза походили на глубокие озера, в которые он не решался нырнуть. В сравнении с ней Найа Фикит, ее мать, легендарная богиня, необычайная женщина, о которой Артак говорил с горящими глазами, выглядела более человечной, более приветливой.
Истощенный борьбой с огненной гусеницей, он заснул в чреве космины. Шепот, скрытный призыв, сновидение пробудили его. Он увидел, как сужается отверстие прохода. Луч голубого света тускнел, сдавался перед мраком. Огненная гусеница исчезла, и он понял, что космина вытолкнула ее из чрева. Только одна жизнь за один раз, говорила космина. Охваченный паникой и ужасом, Жек закричал, начал колотить ногами и руками по окружающей плоти, по беловатым волокнам, по опустевшим карманам с кислородом. Отверстие вновь открылось, и космина вытолкнула его из себя головой вперед.
– Рассуждения Робина оказались справедливыми. Мы считали, что отправляемся на светоносный Жер-Залем, а прилетели на Мать-Землю, на Землю истоков, – сказал Сан-Франциско. – Но наши сердца и головы радуются встрече с вами, Найа Фикит. Принц гиен ищет вас давно – с момента ухода из Северного Террариума Анжора. Да будет судьба благосклонна к нему: могущество его мысли привело нас к вам.
– Он искал не маму, а меня! – бесцеремонно вмешалась в разговор Йелль.
Глянув на ошарашенного Жека, не отнимавшего рук от низа живота, все расхохотались.
На следующий день, после хорошего ночного отдыха и плотного завтрака – Жек был недоволен, что Йелль настояла на том, чтобы он спал в одной комнате с ней, – девочка, вооружившись посохом отца, пригласила его искупаться в реке.
– От тебя дурно пахнет! Если хочешь спать вместе со мной, надо, чтобы ты мылся…
– Подожди, – возмутился мальчуган. – Вначале я хочу кое-что спросить у Найи Фикит.
– Можешь спросить у меня, я знаю столько же, сколько и мать. Быть может, даже больше…
Но Жек был непреклонен. Он предпринял долгое путешествие ради Найи Фикит, а не ради маленькой чумы по имени Йелль. Он вышел в сад, приблизился к Найе Фикит, которая раскладывала овощи и фрукты по обезвоживающим емкостям, и робко спросил ее, каким образом можно было путешествовать с помощью мысли.
– Вскоре я научу этому вас троих, – ответила она, широко улыбнувшись.
Она окинула его взглядом своих чудесных сине-зелено-золотых глаз, и он покраснел, хотя был в рубашке Шри Лумпа, доходившей ему до колен.
– Почему ты отправился на наши поиски, Жек?
– Чтобы стать воителем безмолвия.
– Кто сказал тебе о воителях безмолвия?
– Артак, старый карантинец из анжорского гетто.
– А твои родители?
– Па и ма… хотели отправить меня в школу священной пропаганды, но я не собирался становиться крейцианским миссионером… А Шри Лумпа? Куда он отправился?
Лицо Найи Фикит помрачнело, и он увидел искорки боли, плясавшие в ее глазах. Он был поражен: он никогда не думал, что легендарная богиня может испытывать печаль, отчаяние. Он считал, что подобные чувства свойственны только простым смертным вроде него.
– Он отправился сражаться с врагом людей, – печально прошептала она. – Надеюсь, однажды он вернется…
Йелль сбросила платье и нырнула в прозрачную воду. Жек остался стоять на берегу.
– Ну, чего ждешь? Не станешь же купаться в рубашке?
Видя, что он не решается сдвинуться с места, она попыталась найти убедительные слова и нашла их в виде воспоминания, которое ушло из ее памяти.
– Иди, я кое-что тебе покажу!
– Что?
– Сначала иди сюда!
Жек снял рубашку Шри Лумпа и, не давая времени Йелли окинуть его ироничным взглядом, быстро скользнул в реку, вскрикнув от укуса ледяной воды.
– Ну и что это? – спросил он, стуча зубами от холода.
Она не ответила, переплыла реку, чье мощное течение снесло ее метров на пятьдесят, потом вскарабкалась на берег, цепляясь за ветви ивы. Она была маленькой чумой, но очень красивой и волновала Жека. Ее длинные волосы скатывались по плечам, а на ее золотистой коже бриллиантами сверкали капельки воды. Она бросилась к кустарнику, где нашла металлическую коробку, но на месте коробки увидела только углубление в сырой земле и червей, копошившихся между мертвых листьев.
Она выпрямилась и быстро огляделась вокруг.
– Кто-то взял ее… – выдохнула она.
– Что именно? – спросил Жек, в свою очередь вылезая на берег.
– Серую коробку… Я забыла о ней… Коробка зла, коробка блуфа…
– Блуф?
– Зло, которое пожирает звезды…
Жек не очень понимал, о чем говорила девочка, но в ее огромных глазах была такая неподдельная тревога, что он испугался и по его мокрой коже пробежали судороги. Внезапно журчание воды, обтекавшей скалы, тихий шорох листьев и дуновение ветерка в траве показались ему угрожающими, враждебными. Даже небо подернулось серой пеленой.
– Надо немедленно возвращаться в деревню! Чтобы предупредить маму!
Они перебрались через поток, быстро натянули одежды, подобрали посохи и бегом припустили в сторону деревни.
Часом позже, едва дыша, в поту, они ворвались на главную улицу, залитую солнцем и заросшую сорняками. Мрачная тишина саваном опустилась на разрушенные дома, на поперечные аллеи, на заброшенные сады, на центральную площадь.
– Надо, чтобы ты мне однажды объяснила, почему цветы этого кустарника… – начал Жек.
Йелль велела ему замолчать, положив ладонь на рот. Еще не дойдя до дома, она уже была уверена, что произошло несчастье. Она разозлилась на себя, что забыла сказать об этой проклятой коробке матери.
Они проникли во внутренний дворик через приоткрытые деревянные ворота.
Тело Сан-Франциско в комбинезоне Тиксу лежало среди фруктов и овощей. Издали казалось, что он погружен в глубокий сон, но когда они подошли ближе, то увидели темное пятно в центре лба, словно он получил сильный удар по голове. Его медная кожа позеленела. Он не дышал. Жек окаменел. При виде неподвижного тела своего друга он ощутил возмущение и пустоту в душе. Какое безжалостное чудовище так яростно расправилось с самым справедливым и самым щедрым из людей, с князем, который бросил вызов видуку Папиронде и фанатичным жрецам своего народа, чтобы защитить маленького гока по имени Ат-Скин?
Несколькими метрами дальше они обнаружили тело Феникс, лежавшей на сорной траве аллеи. Как и у Сан-Франциско, у нее на лбу темнело пятно.
– Мама! – простонала Йелль.
Она бросилась к открытой двери дома, но возникший из полутьмы человек, которого Жек немедленно узнал, преградил ей путь.
Обнаженный, исцарапанный Марти де Кервалор, чье лицо искажала гримаса, направил ствол металлического оружия на девочку.
– Марти! Нет! – завопил мальчуган.
Круглое дуло выплюнуло зеленый луч, который ударил в лицо девочке. Сильный удар поднял ее в воздух, и она рухнула на каменные плиты, окружавшие постройку. Жек хотел броситься к ней, но металлический голос Марти приковал его к месту:
– Не двигайся, Жек Ат-Скин!
Мальчуган поднял на молодого сиракузянина лицо, залитое слезами.
– Почему ты ее убил? Почему ты убил Сан-Франциско, Феникс… Найю Фикит?
Его голос прервался рыданиями. Платье Йелли задралось в падении, обнажив ее до талии.
– Не убиты… криогенизированы, – уточнило чудовище, прятавшееся в Марти. – Заморожены, если тебе больше нравится… Что же касается тебя, буду придерживаться первоначального плана. Вы считали, что отделались от меня, не так ли? Моя космическая странница высадила меня там, где я ей указал… Космины – слуги, перевозчики…
Демон направился к Жеку.
– Это оружие снабжено резервуаром с азотным составом и генератором плотных волн двойного назначения: криогенизация и смерть. Последнюю я и выбрал для тебя. Мне достаточно переключить… Вот здесь, видишь?
Указательный палец Марти нажал на кнопку на рукоятке.
– В контейнере имеется также волновой передатчик. Через пять минут в деревне материализуются наемники-притивы. У них с собой будут дерематы, машины, которые перенесут тела твоих друзей в Венисию, столицу империи Ангов. И через пять минут от воителей безмолвия ничего не останется… Бедняга Жек, такое путешествие – и все задаром…
– Ты еще не пленил Шри Лумпа! – с вызовом воскликнул мальчуган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62