https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/iz-kamnya/
Клинок шагал возле передка, Ксандра, как обычно, держалась рядом. Темпл чувствовала на себе взгляд мужа, но сама в его сторону не смотрела.
Сзади раздался приближающийся стук копыт. Темпл оглянулась и увидела всадника в синем мундире и кивере с султаном. На солнце блеснули офицерские эполеты. Это наверняка был Джед Пармели.
Так оно и оказалось. Улыбаясь, Джед натянул поводья, останавливая коня. Элиджа радостно захлопал в ладоши и залепетал:
– Мама, мама, лошадка.
Синие глаза Джеда смотрели весело и горделиво.
– Да, малыш, это лошадка. Тебе пора к ним привыкать.
Он говорил таким тоном, как будто они только вчера расстались, хотя последний раз лейтенант появлялся в лагере почти месяц назад.
– Я очень надеялась, что вы заедете попрощаться, – сказала Темпл, убирая ручку сына, который все норовил погладить лошадь по носу.
– А я не прощаюсь. Еду с вами. Буду сопровождать вас до индейской территории. В качестве наблюдателя, – лукаво улыбнувшись, добавил он.
Темпл молчала, не зная, что сказать. Но тут его лошадь тронула с места, и ответ не понадобился. Хорошо это или плохо, что Джед будет путешествовать вместе с ними? Темпл была в смятении.
– Ехать придется долго, – сказала она, когда Джед справился с лошадью.
Он посерьезнел:
– А идти еще дольше.
Защелкали кнуты, закричали погонщики, и караван вновь тронулся вперед. Отчаянно скрипели колеса. Темпл зашагала вперед, неся малыша на руках.
Конь Джеда рвал удила и нервно переступал ногами, но лейтенант не давал ему перейти на бег. Впереди Джед увидел лошадь, на спине которой сидели муж Темпл и ее сестра. В голубых глазах Клинка Джед прочел неприязнь, но это его ничуть не смутило. Пускай Стюарт и женат на Темпл, но, судя по всему, их супружеские отношения давно закончились. Возможно, Джед напрасно тешит себя пустыми надеждами, но это покажет будущее.
Он отпустил поводья, и конь понесся вперед. Джед рысью поскакал вдоль дороги, глядя на лес, окрашенный в красно-желто-золотые краски осени.
Караван растянулся на четверть мили. Джед подумал, что эта процессия напоминает армию на марше: впереди командиры, затем повозки, окруженные «пехотой», а по флангам – всадники.
В нескольких милях от Рэттлснейк-спрингс караван достиг переправы через реку Хиосси. Преодолев эту преграду при помощи парома, индейцы двинулись берегом вниз по течению до слияния Хиосси с рекой Теннесси. Четыре предыдущих каравана проследовали тем же путем. Оттуда дорога вела к югу от Пайксвилла к Макминвиллу и Нэшвиллу, а потом в Камберленд. Но сначала нужно было переправиться через Теннесси. Темпл стояла, крепко вцепившись в поручень парома, и смотрела на быстрые воды широкой реки. Лиджа крепко спал, припав головкой к ее спине. Долгое путешествие едва началось, а Темпл уже натерла ноги, от усталости ломило все тело. Вдали возвышался горный хребет Уолден. Темпл представила себе, каково будет карабкаться по этим крутым склонам, и у нее от страха подкосились ноги. Непроизвольно она прильнула к Элайзе, стоявшей рядом.
– Сколько гор придется нам преодолеть, – вздохнула она.
– Лучше об этом не думать.
Элайза отвернулась, чтобы не видеть гор. За всю предыдущую жизнь ей вряд ли приходилось за раз преодолеть пешком больше двух миль. Теперь же нужно было пройти не меньше тысячи.
Быстрое течение гнало волны, пытаясь сорвать паром с каната. Суденышко скрипело и кряхтело, медленно продвигаясь вперед.
Едва они ступили на противоположный берег, как к Гордону, державшему под уздцы коня, шагнул какой-то щеголь, разодетый в пух и прах.
– Ты Гордон? – спросил он. – Тот самый, у которого был большой кирпичный дом в Джорджии?
– Да, – коротко ответил Уилл, поднимаясь по крутому склону.
Человек не отставал от него.
– Ты должен мне восемьдесят долларов за семена. Думал, что улизнешь, не заплатив? Как бы не так.
– Я сполна расплатился за семена, когда покупал их. Вы что-то путаете.
– Ты ошибся, если думал, что это сойдет тебе с рук. Гони мои восемьдесят долларов! И не говори, что у тебя нет денег. Я знаю, что правительство щедро заплатило всем вам за потерянное имущество.
– Я подал иск на возмещение разграбленного у меня имущества, но никакой компенсации не получил, – сухо ответил Гордон. – Ваша информация такая же ложь, как ваши претензии.
– Я все равно получу свои восемьдесят долларов! – рявкнул незнакомец и взглянул на Киппа, тоже сводившего с парома коня. – Это кто?
– Мой сын.
– Раз ты не платишь денег, я заберу твоих лошадей. – С этими словами он выдернул из руки Гордона уздечку.
Уилл пробовал с ним спорить, но все было бесполезно. Индейская полиция ничем не могла ему помочь – она не имела права призывать к порядку белых. Джед Пармели со своим статусом наблюдателя тоже не имел права вмешиваться. Он должен был лишь наблюдать, записывать и слать рапорты начальству.
Вечером он занес этот инцидент в свой дневник, отметив сомнительность претензий истца. Однако это был лишь первый из подобных случаев. Многие белые, словно сорвавшись с цепи, норовили отобрать у индейцев деньги, лошадей, коров, а иногда даже повозки – и все якобы в уплату за какие-то долги.
Это была не единственная форма грабежа, с которой столкнулись переселенцы. Постоянно увеличивались цены за пользование паромом. Землевладельцы требовали платы за пересечение их владений. Фермеры и торговцы вздували вдвое, втрое, а иногда и вчетверо цену на провизию.
При виде столь низменной алчности Джед проникся еще большим уважением к гордому народу чероки. Несмотря на усталость и отчаяние, несмотря на травмы и болезни, индейцы продолжали идти вперед. Лейтенант помогал им чем мог: то подтолкнет застрявшую повозку, то поднимет упавшего, то поможет собирать хвою, из которой вытапливали масло для смазки колес.
Когда крутой подъем был преодолен на треть, Темпл остановилась, чтобы перевести дыхание. Лиджа, привязанный к спине матери, хныкал и капризничал. Его ерзанье делало ношу еще тяжелей; лямки больно впивались молодой женщине в плечи. Сил поправить ремни у Темпл не было. Ей и самой хотелось разреветься, бежать отсюда куда глаза глядят.
Мимо проехала повозка, запряженная двумя лошадьми, едва плетущимися в гору. Погонщик свирепо орал и щелкал кнутом. Темпл потухшим взором наблюдала за этой сценой.
Рядом с ней остановилась Элайза.
– Как ты себя чувствуешь?
Дуновение холодного ветра остудило разгоряченное лицо Темпл, она взглянула на подругу и поневоле улыбнулась: обожженное солнцем лицо Элайзы стало удивительно похоже на лицо индианки – карие глаза, темные волосы, обмотанное вокруг головы одеяло.
– Все хорошо, – ответила Темпл.
– Хочешь, я понесу ребенка?
Темпл чуть было не согласилась, но вовремя заметила за спиной Элайзы тяжелый мешок и устыдилась – ведь сама она несла всего лишь собственного сына и больше никакой поклажи.
– Ничего, как-нибудь справлюсь.
Она опустила голову и двинулась дальше. Кожаные подошвы ее башмаков почти совсем стерлись – острые камешки терзали ее и без того израненные ноги. Но еще хуже была боль с внутренней стороны бедер, где кожа была натерта докрасна.
Подъем стал еще круче, и Темпл накренилась вперед всем телом, чтобы ноша меньше тянула ее назад. Впереди едва ковыляла старая миссис Хэнкс, опираясь на палку. Должно быть, ей приходилось еще тяжелей. Едва Темпл успела об этом подумать, как у нее подвернулась нога, и молодая женщина упала на колени, едва успев упереться рукой в землю. На несколько секунд она застыла, онемев от боли.
– Темпл!
Услышав крик Элайзы, Элиджа разревелся не на шутку. Темпл стояла на корточках, собираясь с силами. Ушибленное колено отчаянно саднило.
– Со мной все… – Она не договорила, увидев, как к ней приближаются ноги в мокасинах.
В следующую секунду Клинок подхватил ее под мышки и поставил на ноги.
– Ушиблась?
– Нет.
Она видела прямо перед собой его ходящую желваками челюсть и отвернулась. Рядом с Клинком на лошади сидела Ксандра, глядя прямо перед собой потухшим взором. Можно подумать, что это Ксандра его жена, с внезапной ревностью сказала себе Темпл.
– Садись позади нее, иначе тебе в гору не подняться, – сказал Клинок.
Он подтолкнул ее к лошади, но Темпл заупрямилась:
– Нет!
– Она может сесть на моего коня, – сказал подъехавший Джед Пармели, спрыгивая на землю.
– Нет, лейтенант, она сядет на мою лошадь. А вы не вмешивайтесь. Вы здесь всего лишь наблюдатель. – Эти слова прозвучали вызовом.
– Оставьте меня в покое вы оба! – сердито воскликнула Темпл. – Лучше помогите миссис Хэнкс или вон тому мальчугану с перевязанной ногой. Я могу идти сама.
– Никуда ты не пойдешь. Клинок не стал с ней спорить – просто подхватил на руки и посадил на круп лошади позади Ксандры.
– Нет, я пойду! – возмутилась Темпл, но он ее уже не слушал – взял лошадь под уздцы и повел в гору.
Вообще-то Темпл могла бы соскочить на землю, но сидеть, свесив ноги, было так хорошо, что она расслабилась. Обхватила Ксандру за плечи, прижалась щекой к ее плечу, позволила усталости взять верх. Впервые молчание Ксандры показалось ей благом.
Когда они проезжали мимо несчастной миссис Хэнкс, Темпл ощутила укол совести – ведь она-то едет верхом, а бедная старуха ковыляет на своих двоих. Но в следующую минуту Джед усадил миссис Хэнкс на свою лошадь.
Впрочем, вокруг было достаточно немощных и слабых. Темпл закрыла глаза, чтобы не видеть, как мучительно преодолевают они долгий подъем. Клинок взял охромевшего мальчика на руки; выбившийся из сил старик ухватился за хвост лошади. Остальным пришлось обходиться собственными силами.
Наконец дорога выровнялась, и лошадь встала. Темпл неохотно выпустила луку седла, спрыгнула на землю и чуть не упала. Пришлось прислониться к лошадиному боку, чтобы немного прийти в себя.
– Ты совсем здоровая, Ксандра, – сказала Темпл, сердито глядя на сестру. – Все остальные идут пешком. Ты тоже можешь.
Как обычно, Ксандра ничего не ответила.
Темпл пошла дальше, но позднее, перед вечерним привалом, она вдруг увидела, что Ксандра спешилась и идет вместе со всеми. На следующее утро девушка опять не села на лошадь, а пошла пешком.
28
Нэшвилл, Теннесси
Начало ноября 1838 г.
Ежась под мелким ледяным дождем, Клинок поднял воротник повыше. Весь день с утра укутанное свинцовыми тучами небо исходило холодом и влагой. От плаща пахло мокрой шерстью, сырость пробирала до костей. Вымокшие и замерзшие ноги онемели в кожаных мокасинах. Клинок потянул лошадь за уздцы. На ней сидела женщина с тремя маленькими детьми. Младший – совсем малютка, к тому же больной лихорадкой.
Впереди грохотал и подпрыгивал на ухабах переполненный фургон. Изнутри доносились стоны и вздохи больных, для которых такая езда была настоящей пыткой. Тысячи копыт и ног, проехавшие здесь прежде, превратили дорогу в месиво. Жидкая грязь и вязкая глина замедляли и без того неспешное продвижение.
Густой туман ограничивал обзор. Однако караван растянулся более чем на милю, и даже при идеальной видимости разглядеть начало колонны отсюда было бы невозможно. Должно быть, первые повозки уже достигли городка Нэшвилла, который раньше назывался Френч-Лик.
Где-то неподалеку находилось поместье Эндрю Джексона. Отслужив два президентских срока, Джексон вернулся на свою плантацию «Эрмитаж», расположенную в окрестностях Нэшвилла. Ровно десять лет назад Джексон был избран президентом на первый срок. В своей инаугурационной речи Джексон поклялся, что заставит все индейские племена переселиться на запад. Он ни разу не отступил от своего обещания. Теперь, когда чероки были вынуждены подчиниться силе, обещание Джексона можно было считать окончательно выполненным.
Интересно, приезжает ли Джексон полюбоваться делом своих рук? Вряд ли. Рассказывают, что экс-президент совсем плох: оглох, ослеп на один глаз, страдает провалами в памяти. Да и с финансами у него дела обстоят неважно. Видимо, справедливость на свете все-таки есть. Во всяком случае, от индейцев сочувствия он не дождется, усмехнувшись, покачал головой Стюарт.
Ксандра, шагавшая рядом с ним, споткнулась на скользкой грязи. Клинок хотел ее подхватить, но от холода движения его стали не столь быстры, и девушка упала.
– Ты цела? – склонился над ней он.
Ксандра кивнула и хотела подняться, но руки скользили по грязи.
– Я тебе помогу.
Он обхватил ее за талию и внезапно замер. Живот у Ксандры был выпуклый, твердый, набухший. Опомнившись, Клинок осторожно поднял девушку на ноги. Она отвернулась, отказываясь смотреть ему в глаза, и укуталась в одеяло.
– Ты ждешь ребенка? – спросил он ровным голосом, хотя внутри у него все клокотало от гнева.
Она кивнула и прошептала:
– Но никто не должен знать.
– Ксандра, они должны об этом знать, – вздохнув, ответил он.
– Нет! – Она всхлипнула и побежала вперед.
Когда хвост колонны наконец прибыл к месту ночлега, морось сменилась монотонным, нескончаемым дождем, от которого земля превратилась в сплошную жижу. Невозможно было найти ни единого сухого клочка. Переселенцы собирали мокрые сучья и ветки, чтобы развести костры. Под натянутой парусиной готовили горячую пищу, пытались хоть немного обсушиться.
Клинок налил в оловянную кружку кофе, поставил миску на плоский камень, нагретый огнем.
Ксандра, сжавшись в комок, сидела под парусиной, стараясь не обращать на себя внимания. От Клинка она теперь держалась на отдалении, лелея свой страшный и постыдный секрет.
Клинок сделал вид, что не обращает на нее внимания. Он ждал, пока появится Элайза, которая залезла в фургон, чтобы покормить горячей похлебкой Викторию.
Под навес нырнула Темпл. Коротко взглянула на Клинка и подсела к огню, протянув вперед руки. Ее тело била дрожь. Как ему хотелось подойти к ней, согреть, ободрить, но она ясно давала понять, что не нуждается ни в его обществе, ни в его знаках внимания.
Тем обиднее было видеть, как увивается вокруг нее этот лейтенантик. Неужели она не замечает, что он в нее по уши влюблен? Темпл упряма, вспыльчива, своенравна, но ведь не слепа же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Сзади раздался приближающийся стук копыт. Темпл оглянулась и увидела всадника в синем мундире и кивере с султаном. На солнце блеснули офицерские эполеты. Это наверняка был Джед Пармели.
Так оно и оказалось. Улыбаясь, Джед натянул поводья, останавливая коня. Элиджа радостно захлопал в ладоши и залепетал:
– Мама, мама, лошадка.
Синие глаза Джеда смотрели весело и горделиво.
– Да, малыш, это лошадка. Тебе пора к ним привыкать.
Он говорил таким тоном, как будто они только вчера расстались, хотя последний раз лейтенант появлялся в лагере почти месяц назад.
– Я очень надеялась, что вы заедете попрощаться, – сказала Темпл, убирая ручку сына, который все норовил погладить лошадь по носу.
– А я не прощаюсь. Еду с вами. Буду сопровождать вас до индейской территории. В качестве наблюдателя, – лукаво улыбнувшись, добавил он.
Темпл молчала, не зная, что сказать. Но тут его лошадь тронула с места, и ответ не понадобился. Хорошо это или плохо, что Джед будет путешествовать вместе с ними? Темпл была в смятении.
– Ехать придется долго, – сказала она, когда Джед справился с лошадью.
Он посерьезнел:
– А идти еще дольше.
Защелкали кнуты, закричали погонщики, и караван вновь тронулся вперед. Отчаянно скрипели колеса. Темпл зашагала вперед, неся малыша на руках.
Конь Джеда рвал удила и нервно переступал ногами, но лейтенант не давал ему перейти на бег. Впереди Джед увидел лошадь, на спине которой сидели муж Темпл и ее сестра. В голубых глазах Клинка Джед прочел неприязнь, но это его ничуть не смутило. Пускай Стюарт и женат на Темпл, но, судя по всему, их супружеские отношения давно закончились. Возможно, Джед напрасно тешит себя пустыми надеждами, но это покажет будущее.
Он отпустил поводья, и конь понесся вперед. Джед рысью поскакал вдоль дороги, глядя на лес, окрашенный в красно-желто-золотые краски осени.
Караван растянулся на четверть мили. Джед подумал, что эта процессия напоминает армию на марше: впереди командиры, затем повозки, окруженные «пехотой», а по флангам – всадники.
В нескольких милях от Рэттлснейк-спрингс караван достиг переправы через реку Хиосси. Преодолев эту преграду при помощи парома, индейцы двинулись берегом вниз по течению до слияния Хиосси с рекой Теннесси. Четыре предыдущих каравана проследовали тем же путем. Оттуда дорога вела к югу от Пайксвилла к Макминвиллу и Нэшвиллу, а потом в Камберленд. Но сначала нужно было переправиться через Теннесси. Темпл стояла, крепко вцепившись в поручень парома, и смотрела на быстрые воды широкой реки. Лиджа крепко спал, припав головкой к ее спине. Долгое путешествие едва началось, а Темпл уже натерла ноги, от усталости ломило все тело. Вдали возвышался горный хребет Уолден. Темпл представила себе, каково будет карабкаться по этим крутым склонам, и у нее от страха подкосились ноги. Непроизвольно она прильнула к Элайзе, стоявшей рядом.
– Сколько гор придется нам преодолеть, – вздохнула она.
– Лучше об этом не думать.
Элайза отвернулась, чтобы не видеть гор. За всю предыдущую жизнь ей вряд ли приходилось за раз преодолеть пешком больше двух миль. Теперь же нужно было пройти не меньше тысячи.
Быстрое течение гнало волны, пытаясь сорвать паром с каната. Суденышко скрипело и кряхтело, медленно продвигаясь вперед.
Едва они ступили на противоположный берег, как к Гордону, державшему под уздцы коня, шагнул какой-то щеголь, разодетый в пух и прах.
– Ты Гордон? – спросил он. – Тот самый, у которого был большой кирпичный дом в Джорджии?
– Да, – коротко ответил Уилл, поднимаясь по крутому склону.
Человек не отставал от него.
– Ты должен мне восемьдесят долларов за семена. Думал, что улизнешь, не заплатив? Как бы не так.
– Я сполна расплатился за семена, когда покупал их. Вы что-то путаете.
– Ты ошибся, если думал, что это сойдет тебе с рук. Гони мои восемьдесят долларов! И не говори, что у тебя нет денег. Я знаю, что правительство щедро заплатило всем вам за потерянное имущество.
– Я подал иск на возмещение разграбленного у меня имущества, но никакой компенсации не получил, – сухо ответил Гордон. – Ваша информация такая же ложь, как ваши претензии.
– Я все равно получу свои восемьдесят долларов! – рявкнул незнакомец и взглянул на Киппа, тоже сводившего с парома коня. – Это кто?
– Мой сын.
– Раз ты не платишь денег, я заберу твоих лошадей. – С этими словами он выдернул из руки Гордона уздечку.
Уилл пробовал с ним спорить, но все было бесполезно. Индейская полиция ничем не могла ему помочь – она не имела права призывать к порядку белых. Джед Пармели со своим статусом наблюдателя тоже не имел права вмешиваться. Он должен был лишь наблюдать, записывать и слать рапорты начальству.
Вечером он занес этот инцидент в свой дневник, отметив сомнительность претензий истца. Однако это был лишь первый из подобных случаев. Многие белые, словно сорвавшись с цепи, норовили отобрать у индейцев деньги, лошадей, коров, а иногда даже повозки – и все якобы в уплату за какие-то долги.
Это была не единственная форма грабежа, с которой столкнулись переселенцы. Постоянно увеличивались цены за пользование паромом. Землевладельцы требовали платы за пересечение их владений. Фермеры и торговцы вздували вдвое, втрое, а иногда и вчетверо цену на провизию.
При виде столь низменной алчности Джед проникся еще большим уважением к гордому народу чероки. Несмотря на усталость и отчаяние, несмотря на травмы и болезни, индейцы продолжали идти вперед. Лейтенант помогал им чем мог: то подтолкнет застрявшую повозку, то поднимет упавшего, то поможет собирать хвою, из которой вытапливали масло для смазки колес.
Когда крутой подъем был преодолен на треть, Темпл остановилась, чтобы перевести дыхание. Лиджа, привязанный к спине матери, хныкал и капризничал. Его ерзанье делало ношу еще тяжелей; лямки больно впивались молодой женщине в плечи. Сил поправить ремни у Темпл не было. Ей и самой хотелось разреветься, бежать отсюда куда глаза глядят.
Мимо проехала повозка, запряженная двумя лошадьми, едва плетущимися в гору. Погонщик свирепо орал и щелкал кнутом. Темпл потухшим взором наблюдала за этой сценой.
Рядом с ней остановилась Элайза.
– Как ты себя чувствуешь?
Дуновение холодного ветра остудило разгоряченное лицо Темпл, она взглянула на подругу и поневоле улыбнулась: обожженное солнцем лицо Элайзы стало удивительно похоже на лицо индианки – карие глаза, темные волосы, обмотанное вокруг головы одеяло.
– Все хорошо, – ответила Темпл.
– Хочешь, я понесу ребенка?
Темпл чуть было не согласилась, но вовремя заметила за спиной Элайзы тяжелый мешок и устыдилась – ведь сама она несла всего лишь собственного сына и больше никакой поклажи.
– Ничего, как-нибудь справлюсь.
Она опустила голову и двинулась дальше. Кожаные подошвы ее башмаков почти совсем стерлись – острые камешки терзали ее и без того израненные ноги. Но еще хуже была боль с внутренней стороны бедер, где кожа была натерта докрасна.
Подъем стал еще круче, и Темпл накренилась вперед всем телом, чтобы ноша меньше тянула ее назад. Впереди едва ковыляла старая миссис Хэнкс, опираясь на палку. Должно быть, ей приходилось еще тяжелей. Едва Темпл успела об этом подумать, как у нее подвернулась нога, и молодая женщина упала на колени, едва успев упереться рукой в землю. На несколько секунд она застыла, онемев от боли.
– Темпл!
Услышав крик Элайзы, Элиджа разревелся не на шутку. Темпл стояла на корточках, собираясь с силами. Ушибленное колено отчаянно саднило.
– Со мной все… – Она не договорила, увидев, как к ней приближаются ноги в мокасинах.
В следующую секунду Клинок подхватил ее под мышки и поставил на ноги.
– Ушиблась?
– Нет.
Она видела прямо перед собой его ходящую желваками челюсть и отвернулась. Рядом с Клинком на лошади сидела Ксандра, глядя прямо перед собой потухшим взором. Можно подумать, что это Ксандра его жена, с внезапной ревностью сказала себе Темпл.
– Садись позади нее, иначе тебе в гору не подняться, – сказал Клинок.
Он подтолкнул ее к лошади, но Темпл заупрямилась:
– Нет!
– Она может сесть на моего коня, – сказал подъехавший Джед Пармели, спрыгивая на землю.
– Нет, лейтенант, она сядет на мою лошадь. А вы не вмешивайтесь. Вы здесь всего лишь наблюдатель. – Эти слова прозвучали вызовом.
– Оставьте меня в покое вы оба! – сердито воскликнула Темпл. – Лучше помогите миссис Хэнкс или вон тому мальчугану с перевязанной ногой. Я могу идти сама.
– Никуда ты не пойдешь. Клинок не стал с ней спорить – просто подхватил на руки и посадил на круп лошади позади Ксандры.
– Нет, я пойду! – возмутилась Темпл, но он ее уже не слушал – взял лошадь под уздцы и повел в гору.
Вообще-то Темпл могла бы соскочить на землю, но сидеть, свесив ноги, было так хорошо, что она расслабилась. Обхватила Ксандру за плечи, прижалась щекой к ее плечу, позволила усталости взять верх. Впервые молчание Ксандры показалось ей благом.
Когда они проезжали мимо несчастной миссис Хэнкс, Темпл ощутила укол совести – ведь она-то едет верхом, а бедная старуха ковыляет на своих двоих. Но в следующую минуту Джед усадил миссис Хэнкс на свою лошадь.
Впрочем, вокруг было достаточно немощных и слабых. Темпл закрыла глаза, чтобы не видеть, как мучительно преодолевают они долгий подъем. Клинок взял охромевшего мальчика на руки; выбившийся из сил старик ухватился за хвост лошади. Остальным пришлось обходиться собственными силами.
Наконец дорога выровнялась, и лошадь встала. Темпл неохотно выпустила луку седла, спрыгнула на землю и чуть не упала. Пришлось прислониться к лошадиному боку, чтобы немного прийти в себя.
– Ты совсем здоровая, Ксандра, – сказала Темпл, сердито глядя на сестру. – Все остальные идут пешком. Ты тоже можешь.
Как обычно, Ксандра ничего не ответила.
Темпл пошла дальше, но позднее, перед вечерним привалом, она вдруг увидела, что Ксандра спешилась и идет вместе со всеми. На следующее утро девушка опять не села на лошадь, а пошла пешком.
28
Нэшвилл, Теннесси
Начало ноября 1838 г.
Ежась под мелким ледяным дождем, Клинок поднял воротник повыше. Весь день с утра укутанное свинцовыми тучами небо исходило холодом и влагой. От плаща пахло мокрой шерстью, сырость пробирала до костей. Вымокшие и замерзшие ноги онемели в кожаных мокасинах. Клинок потянул лошадь за уздцы. На ней сидела женщина с тремя маленькими детьми. Младший – совсем малютка, к тому же больной лихорадкой.
Впереди грохотал и подпрыгивал на ухабах переполненный фургон. Изнутри доносились стоны и вздохи больных, для которых такая езда была настоящей пыткой. Тысячи копыт и ног, проехавшие здесь прежде, превратили дорогу в месиво. Жидкая грязь и вязкая глина замедляли и без того неспешное продвижение.
Густой туман ограничивал обзор. Однако караван растянулся более чем на милю, и даже при идеальной видимости разглядеть начало колонны отсюда было бы невозможно. Должно быть, первые повозки уже достигли городка Нэшвилла, который раньше назывался Френч-Лик.
Где-то неподалеку находилось поместье Эндрю Джексона. Отслужив два президентских срока, Джексон вернулся на свою плантацию «Эрмитаж», расположенную в окрестностях Нэшвилла. Ровно десять лет назад Джексон был избран президентом на первый срок. В своей инаугурационной речи Джексон поклялся, что заставит все индейские племена переселиться на запад. Он ни разу не отступил от своего обещания. Теперь, когда чероки были вынуждены подчиниться силе, обещание Джексона можно было считать окончательно выполненным.
Интересно, приезжает ли Джексон полюбоваться делом своих рук? Вряд ли. Рассказывают, что экс-президент совсем плох: оглох, ослеп на один глаз, страдает провалами в памяти. Да и с финансами у него дела обстоят неважно. Видимо, справедливость на свете все-таки есть. Во всяком случае, от индейцев сочувствия он не дождется, усмехнувшись, покачал головой Стюарт.
Ксандра, шагавшая рядом с ним, споткнулась на скользкой грязи. Клинок хотел ее подхватить, но от холода движения его стали не столь быстры, и девушка упала.
– Ты цела? – склонился над ней он.
Ксандра кивнула и хотела подняться, но руки скользили по грязи.
– Я тебе помогу.
Он обхватил ее за талию и внезапно замер. Живот у Ксандры был выпуклый, твердый, набухший. Опомнившись, Клинок осторожно поднял девушку на ноги. Она отвернулась, отказываясь смотреть ему в глаза, и укуталась в одеяло.
– Ты ждешь ребенка? – спросил он ровным голосом, хотя внутри у него все клокотало от гнева.
Она кивнула и прошептала:
– Но никто не должен знать.
– Ксандра, они должны об этом знать, – вздохнув, ответил он.
– Нет! – Она всхлипнула и побежала вперед.
Когда хвост колонны наконец прибыл к месту ночлега, морось сменилась монотонным, нескончаемым дождем, от которого земля превратилась в сплошную жижу. Невозможно было найти ни единого сухого клочка. Переселенцы собирали мокрые сучья и ветки, чтобы развести костры. Под натянутой парусиной готовили горячую пищу, пытались хоть немного обсушиться.
Клинок налил в оловянную кружку кофе, поставил миску на плоский камень, нагретый огнем.
Ксандра, сжавшись в комок, сидела под парусиной, стараясь не обращать на себя внимания. От Клинка она теперь держалась на отдалении, лелея свой страшный и постыдный секрет.
Клинок сделал вид, что не обращает на нее внимания. Он ждал, пока появится Элайза, которая залезла в фургон, чтобы покормить горячей похлебкой Викторию.
Под навес нырнула Темпл. Коротко взглянула на Клинка и подсела к огню, протянув вперед руки. Ее тело била дрожь. Как ему хотелось подойти к ней, согреть, ободрить, но она ясно давала понять, что не нуждается ни в его обществе, ни в его знаках внимания.
Тем обиднее было видеть, как увивается вокруг нее этот лейтенантик. Неужели она не замечает, что он в нее по уши влюблен? Темпл упряма, вспыльчива, своенравна, но ведь не слепа же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38