Обслужили супер, советую всем
– заворковала Ксандра, щекоча малышу ножку.
Уилл обратил внимание, что его пятнадцатилетняя дочь уже совсем взрослая – тело налилось соком, бюст так и рвется из тесного лифа.
– Хооший, – старательно проговорил Лиджа, приведя в восторг всех присутствующих.
Трехэтажный кирпичный дом стоял на невысоком холме, словно вырос из самой земли. Джед натянул поводья и с восхищением посмотрел на величественное здание.
– Чтоб мне провалиться, – пробормотал один из солдат. – Тут, наверно, кто-то из ихних богатеев живет.
Джед тоже с удовольствием выругался бы. Ну и работенка ему досталась! Генерал Скотт велел очистить третий участок от индейцев. Приказ есть приказ, нужно выполнять. Сегодня на всей индейской территории проводилась военная акция: солдаты должны были согнать всех туземцев в специальные лагеря, наскоро созданные возле блокпостов.
Все утро Джед наблюдал, как солдаты сгоняют с полей индейцев, прикладами подталкивают женщин и детей, выставляя их за порог собственных домов. Плач, крики, проклятия, мольбы – всего этого лейтенант наслушался вдоволь. А хуже всего было видеть, как за солдатами следует толпа джорджийских мародеров, набрасывающаяся на опустевшие дома.
Ничего не поделаешь, снова сказал он себе, стиснув зубы. Приказ есть приказ.
– Окружить дом!
Блеснули штыки; взвод бесшумно двинулся вперед. Джед ехал за солдатами верхом. Перед верандой он остановился, с тоской подумав, что здесь, должно быть, живут образованные, цивилизованные люди. Конечно, он попытается выполнить приказ с максимальным тактом, но сути дела это не меняет.
Сержант остановился у двери, оглянулся на офицера, ожидая команды. Проглотив горькую слюну, Джед кивнул.
– А Нэд Дождевая Ворона считает, что солдаты пришли для того, чтобы защищать нас от джорджийцев, – говорил Кипп, поднося ко рту ложку вареной кукурузы.
– Не думаю… Мне кажется… – Элайза не договорила, заметив, что в окне мелькнуло чье-то лицо. – Кто там?
В следующую секунду двери распахнулись, и в столовую вбежали солдаты. Уилл вскочил со стула, но со всех сторон его окружали сверкающие штыки. Черная Кэсси ахнула и уронила кастрюлю с мясным рагу на пол. Лиджа недовольно захныкал.
– Что здесь происходит? Что вам нужно? – Уилл выпрямился во весь рост, не обращая внимания на угрожающе наставленные ружья.
В комнату вошел офицер и замер на пороге. Темпл нахмурилась, увидев знакомое лицо. Это же Джед Пармели, тот самый лейтенант, с которым она встречалась в Вашингтоне. Верно, отец ведь говорил, что он теперь служит здесь.
Теперь Джед Пармели стоял и смотрел на нее во все глаза. Он сильно изменился. Дело было не только в усах и бакенбардах. Лицо, прежде такое юное, огрубело. Темпл видела перед собой не галантного офицера, а закаленного в боях солдата. И все же не совсем, подумала она: в глазах лейтенанта явственно читалось сочувствие.
– Прошу извинения, сэр, но вы и члены вашей семьи должны следовать за нами, – сухо сказал он. – Не пытайтесь сопротивляться или бежать. Дом окружен. Любые протесты бессмысленны.
– Куда вы нас собираетесь увести? – спросил Уилл, успокаивающе кладя руку на плечо Джонни.
– Нам приказано доставить всех индейцев чероки в порт. Оттуда вы отправитесь на запад, к новому месту вашего пребывания.
Лейтенант говорил четко, по-военному. Но тут раздался пронзительный вопль малыша, тянувшего пухлые ручки к матери.
Она сделала шаг вперед, но солдат угрожающе вскинул ружье. Темпл гневно и презрительно взглянула на Джеда:
– Могу я подойти к моему сыну?
Лейтенант, немного поколебавшись, кивнул. Темпл бросилась к Ксандре, взяла у нее ребенка и стала его успокаивать. Со второго этажа доносился топот сапог.
– Там моя жена, – сказал Уилл. – Она больна и не может никуда идти.
– Придумайте что-нибудь, мистер Гордон, – ответил Джед Пармели. – Мы против разделения семей, однако, если жена не сможет вас сопровождать, придется оставить ее здесь. За ней пришлют повозку. Я могу разрешить одному из вас побыть с больной. Остальные же должны немедленно отправляться в путь.
– Что значит немедленно?! – ахнула Элайза.
– То, что я сказал, мэм.
– Но нам нужно собрать вещи, – начал Уилл.
– У вас было достаточно для этого времени, сэр, но вы ничего не сделали. Генерал предупреждал вас, чтобы вы готовились к отъезду. Однако вы дотянули до самого последнего момента, когда вас выгоняют из дома солдаты! – Джед начинал злиться. – Все, ваше время кончилось. Теперь от вас ничего не зависит… И от меня тоже, – добавил он тихо. – Даю вам пять минут. Захватите самое необходимое, но дети останутся в столовой, под присмотром. И не советую вам оставлять здесь жену. Если у вас есть повозка и лошади, воспользуйтесь этим средством передвижения. Это все, что я могу для вас сделать.
– Что ж, значит, у нас нет выбора, – коротко ответил Уилл.
– Есть ли в доме еще кто-нибудь, кроме вашей жены? – спросил Джед, глядя в сторону.
– Мои негры.
– А ваш муж, миссис Стюарт? Где он?
Темпл вскинула подбородок, прижала к себе плачущего сына.
– Не знаю.
– А разве он с вами не живет?
– Нет.
Джед посмотрел на нее искоса, потом отвернулся.
– Сержант, через пять минут все они должны быть снаружи.
– Слушаюсь, сэр.
Однако пять минут превратились в пятнадцать – понадобилось время, чтобы перенести истерически рыдающую Викторию сверху вниз. Кроме того, солдаты довольно долго обыскивали большой дом, вытаскивая перепуганных слуг из различных укромных мест.
Едва семья этапируемых была выведена из дома, двое белых прохвостов стали уговаривать Уилла продать им все имущество: скот, оборудование, рабов, запасы. Сумма, которую они предлагали Гордону, была поистине смехотворной. Уилл возмущенно отказался, но тут из конюшни прибежал кузнец Айк.
– Мастер Уилл, пришли какие-то белые и забрали ваших лошадей. Я хотел их остановить, но они меня избили.
По его лицу стекала кровь.
Услышав это, Элайза обернулась к офицеру:
– И вы ничего не сделаете?
– Нет.
Джед сел на коня. Он и в самом деле был бессилен. Даже если ему удастся отобрать лошадей у мародеров, это ничего не изменит. Слишком мало людей, чтобы оставлять у конюшни часовых. Придут другие мародеры и все равно разграбят поместье.
Снова и снова Джед твердил себе, что он персонально ни в чем не виноват. Просто выполняет приказ. Но, глядя, как солдаты уводят прочь Гордонов и их слуг, лейтенант горестно вздохнул. Ну почему именно ему выпала тяжкая роль тюремщика Темпл?
25
Клинок спешился и, ведя лошадь в поводу, вошел в ворота блокгауза. Лагерь был со всех сторон окружен частоколом из заостренных бревен. Изнутри доносился гул множества голосов. Такую же картину Клинок видел в трех других лагерях, где тщетно разыскивал Темпл и сына.
Неделю назад, увидев, как отряды солдат бесцеремонно выгоняют индейцев из домов и под конвоем переправляют в лагеря, Клинок немедленно отправился в ближайший форт, представился там сторонником переселения и немедленно получил пропуск для свободного проезда по территории.
У ворот часовой взглянул на его пропуск и жестом разрешил войти. По дороге к штабному домику Клинок рассматривал многочисленные загоны, в которых содержались пленные.
Возле крыльца он передал поводья своего коня слуге.
– Жди меня здесь.
Бесшумно ступая ногами в мокасинах, он вошел в приемную. Дежурный сержант удивленно поднял глаза – неизвестно откуда появившаяся фигура заслонила солнечный свет.
– Что, сдаваться приехал? – спросил дежурный, окинув взглядом мокасины, охотничью рубашку, замшевые штаны и красную повязку.
– Ищу жену и сына. – Клинок показал ему пропуск. – Их забрали дней десять назад. Фамилия Стюарт.
– Что мне фамилия? Большинство индейцев отказываются называть свое имя и на поверку не выходят. Мы сами не знаем, кто тут сидит.
– Что вам угодно, лейтенант?
Темпл стояла перед ним, глядя на него с презрением и ненавистью. Ее синее ситцевое платье было заляпано грязью и изорвано. Разительные перемены за каких-то две недели.
Джед обливался потом. Солнце нещадно палило, лагерь был разбит на самом солнцепеке. Длинный ряд бревенчатых загонов, каждый площадью в шестнадцать квадратных футов, кишел людьми. Лишь небольшая часть загонов имела грубо сколоченную крышу, дававшую хоть какую-то защиту от солнца. Джед почувствовал множество взглядов, обращенных на него, и, невзирая на жару, зябко поежился.
– Я разрешил вашему отцу наведаться домой и привезти имущество, которое там осталось.
Вообще-то Джед сомневался, что после мародеров в Гордон-Глене хоть что-то осталось.
– Он взял телегу и вашего негра Айка. Полагаю, они вернутся через два-три дня.
– Вы что, боитесь, что он не вернется? – с горечью произнесла Темпл. – Можете не беспокоиться. У вас в заложниках вся его семья.
– Я знаю, что он вернется, – обиженно ответил Джед. – Просто информирую вас об его отъезде. А заодно хочу спросить, могу ли я для вас что-нибудь сделать. Если это в моих силах.
Она горько улыбнулась, когда он произнес последнюю фразу. Но улыбка тут же исчезла с ее лица – Темпл вспомнила о маленьком сынишке, который уже несколько дней подряд питался только сухими корками. Из взгляда молодой женщины исчезла враждебность, теперь Темпл смотрела на Джеда с тревогой и мольбой.
– Нельзя ли достать пищи получше?
Задержанным выдавали провизию из армейских запасов – солонину и муку. Джед знал, что индейцы привыкли к совсем другой пище – овощам, свежим фруктам, говядине.
– У нас здесь больше ничего нет, – виновато ответил он.
– Тогда отпустите нас в лес. Мы соберем ягод, кореньев, дикого лука – какой-нибудь зелени.
Это была полупросьба-полутребование.
Джед заколебался. А что, если кто-нибудь сбежит?
– Ладно, попробую.
Под собственную ответственность он разрешил шести женщинам, включая Темпл, отправиться в лес. На всякий случай приставил к ним двух солдат, а в последнюю минуту присоединился к ним и сам, чтобы быть поближе к Темпл.
В лесу тоже было жарко, но по крайней мере здесь не ощущалось тягостное зловоние, а листва спасала от лучей солнца. На открытых участках земля выгорела от зноя, ручьи пересохли, листья пожухли, ягод почти не было.
Джед смотрел, как Темпл тянется за одной-единственной ягодкой малины, спрятавшейся в самой глубине колючего куста. Сколько будет продолжаться эта засуха? Патрули докладывают, что ручьи обмелели, колодцы высохли, уровень воды в реках катастрофически упал. Это значит, что переправить индейцев водным путем не удастся. Первого июня 800 индейцев на пароходе и шести баржах тронулись в путь. Следующий караван ждал своей очереди. Если дождей так и не будет, отправку остальных пятнадцати тысяч чероки придется задержать.
Темпл наконец дотянулась до ягоды, сорвала ее, но оцарапалась об острый шип. Из ранки потекла кровь. Темпл хотела вытереть руку о подол платья, но Джед протянул ей чистый платок.
– Позвольте-ка.
Он приложил ткань к царапине и посмотрел на проступившую кровь. Тепло, исходившее от тела Темпл, ее близость кружили ему голову.
– Вы испачкали платок, – сказала Темпл, глядя ему в глаза.
– Не важно.
Он осторожно обвязал ей руку, но пальцев так и не разжал.
– Я ведь не забыл те вашингтонские дни. Помните, как я учил вас танцевать вальс?
Он вновь увидел ее перед собой такой, какой Темпл была в ту памятную ночь – в белом платье, прошитом золотыми нитями.
– Да. – Она слабо улыбнулась, но тут же помрачнела. – Это было давно. С тех пор многое переменилось.
Джеду почему-то показалось, что она думает о муже. Эта мысль лейтенанту была неприятна.
– Темпл… То есть, я хочу сказать, миссис Стюарт. Если хотите, я наведу справки в других лагерях. Может быть, ваш муж в одном из них?
Сделать это будет непросто. Большинство индейцев так и не назвали своих имен. Из-за их упрямства военным никак не удавалось соединить семьи, оказавшиеся в разных лагерях.
В первый миг Темпл обрадовалась, но затем передумала.
– Нет, спасибо.
Джед нахмурился:
– Что случилось? Он вас бросил?
– Нет, я сама от него ушла.
Так, значит, она свободна! Впервые в Джеде проснулась надежда.
– Темпл… – Он запнулся, поймав себя на том, что снова называет ее по имени. – Простите, но мне хочется называть вас именно так. Темпл, – повторил он уже уверенней. – Я хочу, чтобы вы знали: я очень тяжело переживаю события последних недель, а также мою роль в них. Естественно, вы совершенно правы, когда…
– Я вас ни в чем не виню, – прервала его Темпл. – Если и говорю вам что-то резкое, то это реакция на «ситуацию», в которой все мы оказались.
– Но ведь это я доставил вас сюда, – сказал он, сожалея, что вынужден напоминать о той роли, которую ему пришлось сыграть в их несчастьях.
– Нет, мы оказались здесь по вине тех, кто заключил договор. Вы здесь ни при чем. – Она отвернулась. – Я не хочу об этом говорить.
И двинулась дальше, прижимая к себе корзинку с ягодами. Джед инстинктивно протянул ей вслед руку, не желая, чтобы она уходила.
– Темпл…
Его пальцы сжали ее руку чуть выше локтя, и Джед тут же забыл, что хотел сказать. Он замер, чувствуя прикосновение ее тела. Темпл не пыталась высвободиться, и лейтенант осмелел. Он приблизился, полуобнял ее за плечи, и страсть, с которой он столько лет сражался, захлестнула его с новой силой.
– Я не думал, что можно стать еще прекрасней, чем вы были в Вашингтоне, – охрипшим голосом произнес он.
А Темпл подумала: этот человек когда-то был в меня влюблен. Может быть, он и сейчас еще влюблен? Она истосковалась по любви, по нежности. Два года одинокого, безрадостного существования. Ей все чаще казалось теперь, что отныне вся оставшаяся жизнь будет такой же. А этот молодой человек предлагал ей ласку, заботу, любовную истому и наслаждение – все то, по чему она истосковалась. Достаточно было просто обернуться к нему лицом. Темпл боролась с искушением, вспоминая те счастливые времена, когда она могла смеяться и танцевать, когда будущее сулило надежду. Ей захотелось вернуть прошлое, хоть на время забыть о кошмаре реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Уилл обратил внимание, что его пятнадцатилетняя дочь уже совсем взрослая – тело налилось соком, бюст так и рвется из тесного лифа.
– Хооший, – старательно проговорил Лиджа, приведя в восторг всех присутствующих.
Трехэтажный кирпичный дом стоял на невысоком холме, словно вырос из самой земли. Джед натянул поводья и с восхищением посмотрел на величественное здание.
– Чтоб мне провалиться, – пробормотал один из солдат. – Тут, наверно, кто-то из ихних богатеев живет.
Джед тоже с удовольствием выругался бы. Ну и работенка ему досталась! Генерал Скотт велел очистить третий участок от индейцев. Приказ есть приказ, нужно выполнять. Сегодня на всей индейской территории проводилась военная акция: солдаты должны были согнать всех туземцев в специальные лагеря, наскоро созданные возле блокпостов.
Все утро Джед наблюдал, как солдаты сгоняют с полей индейцев, прикладами подталкивают женщин и детей, выставляя их за порог собственных домов. Плач, крики, проклятия, мольбы – всего этого лейтенант наслушался вдоволь. А хуже всего было видеть, как за солдатами следует толпа джорджийских мародеров, набрасывающаяся на опустевшие дома.
Ничего не поделаешь, снова сказал он себе, стиснув зубы. Приказ есть приказ.
– Окружить дом!
Блеснули штыки; взвод бесшумно двинулся вперед. Джед ехал за солдатами верхом. Перед верандой он остановился, с тоской подумав, что здесь, должно быть, живут образованные, цивилизованные люди. Конечно, он попытается выполнить приказ с максимальным тактом, но сути дела это не меняет.
Сержант остановился у двери, оглянулся на офицера, ожидая команды. Проглотив горькую слюну, Джед кивнул.
– А Нэд Дождевая Ворона считает, что солдаты пришли для того, чтобы защищать нас от джорджийцев, – говорил Кипп, поднося ко рту ложку вареной кукурузы.
– Не думаю… Мне кажется… – Элайза не договорила, заметив, что в окне мелькнуло чье-то лицо. – Кто там?
В следующую секунду двери распахнулись, и в столовую вбежали солдаты. Уилл вскочил со стула, но со всех сторон его окружали сверкающие штыки. Черная Кэсси ахнула и уронила кастрюлю с мясным рагу на пол. Лиджа недовольно захныкал.
– Что здесь происходит? Что вам нужно? – Уилл выпрямился во весь рост, не обращая внимания на угрожающе наставленные ружья.
В комнату вошел офицер и замер на пороге. Темпл нахмурилась, увидев знакомое лицо. Это же Джед Пармели, тот самый лейтенант, с которым она встречалась в Вашингтоне. Верно, отец ведь говорил, что он теперь служит здесь.
Теперь Джед Пармели стоял и смотрел на нее во все глаза. Он сильно изменился. Дело было не только в усах и бакенбардах. Лицо, прежде такое юное, огрубело. Темпл видела перед собой не галантного офицера, а закаленного в боях солдата. И все же не совсем, подумала она: в глазах лейтенанта явственно читалось сочувствие.
– Прошу извинения, сэр, но вы и члены вашей семьи должны следовать за нами, – сухо сказал он. – Не пытайтесь сопротивляться или бежать. Дом окружен. Любые протесты бессмысленны.
– Куда вы нас собираетесь увести? – спросил Уилл, успокаивающе кладя руку на плечо Джонни.
– Нам приказано доставить всех индейцев чероки в порт. Оттуда вы отправитесь на запад, к новому месту вашего пребывания.
Лейтенант говорил четко, по-военному. Но тут раздался пронзительный вопль малыша, тянувшего пухлые ручки к матери.
Она сделала шаг вперед, но солдат угрожающе вскинул ружье. Темпл гневно и презрительно взглянула на Джеда:
– Могу я подойти к моему сыну?
Лейтенант, немного поколебавшись, кивнул. Темпл бросилась к Ксандре, взяла у нее ребенка и стала его успокаивать. Со второго этажа доносился топот сапог.
– Там моя жена, – сказал Уилл. – Она больна и не может никуда идти.
– Придумайте что-нибудь, мистер Гордон, – ответил Джед Пармели. – Мы против разделения семей, однако, если жена не сможет вас сопровождать, придется оставить ее здесь. За ней пришлют повозку. Я могу разрешить одному из вас побыть с больной. Остальные же должны немедленно отправляться в путь.
– Что значит немедленно?! – ахнула Элайза.
– То, что я сказал, мэм.
– Но нам нужно собрать вещи, – начал Уилл.
– У вас было достаточно для этого времени, сэр, но вы ничего не сделали. Генерал предупреждал вас, чтобы вы готовились к отъезду. Однако вы дотянули до самого последнего момента, когда вас выгоняют из дома солдаты! – Джед начинал злиться. – Все, ваше время кончилось. Теперь от вас ничего не зависит… И от меня тоже, – добавил он тихо. – Даю вам пять минут. Захватите самое необходимое, но дети останутся в столовой, под присмотром. И не советую вам оставлять здесь жену. Если у вас есть повозка и лошади, воспользуйтесь этим средством передвижения. Это все, что я могу для вас сделать.
– Что ж, значит, у нас нет выбора, – коротко ответил Уилл.
– Есть ли в доме еще кто-нибудь, кроме вашей жены? – спросил Джед, глядя в сторону.
– Мои негры.
– А ваш муж, миссис Стюарт? Где он?
Темпл вскинула подбородок, прижала к себе плачущего сына.
– Не знаю.
– А разве он с вами не живет?
– Нет.
Джед посмотрел на нее искоса, потом отвернулся.
– Сержант, через пять минут все они должны быть снаружи.
– Слушаюсь, сэр.
Однако пять минут превратились в пятнадцать – понадобилось время, чтобы перенести истерически рыдающую Викторию сверху вниз. Кроме того, солдаты довольно долго обыскивали большой дом, вытаскивая перепуганных слуг из различных укромных мест.
Едва семья этапируемых была выведена из дома, двое белых прохвостов стали уговаривать Уилла продать им все имущество: скот, оборудование, рабов, запасы. Сумма, которую они предлагали Гордону, была поистине смехотворной. Уилл возмущенно отказался, но тут из конюшни прибежал кузнец Айк.
– Мастер Уилл, пришли какие-то белые и забрали ваших лошадей. Я хотел их остановить, но они меня избили.
По его лицу стекала кровь.
Услышав это, Элайза обернулась к офицеру:
– И вы ничего не сделаете?
– Нет.
Джед сел на коня. Он и в самом деле был бессилен. Даже если ему удастся отобрать лошадей у мародеров, это ничего не изменит. Слишком мало людей, чтобы оставлять у конюшни часовых. Придут другие мародеры и все равно разграбят поместье.
Снова и снова Джед твердил себе, что он персонально ни в чем не виноват. Просто выполняет приказ. Но, глядя, как солдаты уводят прочь Гордонов и их слуг, лейтенант горестно вздохнул. Ну почему именно ему выпала тяжкая роль тюремщика Темпл?
25
Клинок спешился и, ведя лошадь в поводу, вошел в ворота блокгауза. Лагерь был со всех сторон окружен частоколом из заостренных бревен. Изнутри доносился гул множества голосов. Такую же картину Клинок видел в трех других лагерях, где тщетно разыскивал Темпл и сына.
Неделю назад, увидев, как отряды солдат бесцеремонно выгоняют индейцев из домов и под конвоем переправляют в лагеря, Клинок немедленно отправился в ближайший форт, представился там сторонником переселения и немедленно получил пропуск для свободного проезда по территории.
У ворот часовой взглянул на его пропуск и жестом разрешил войти. По дороге к штабному домику Клинок рассматривал многочисленные загоны, в которых содержались пленные.
Возле крыльца он передал поводья своего коня слуге.
– Жди меня здесь.
Бесшумно ступая ногами в мокасинах, он вошел в приемную. Дежурный сержант удивленно поднял глаза – неизвестно откуда появившаяся фигура заслонила солнечный свет.
– Что, сдаваться приехал? – спросил дежурный, окинув взглядом мокасины, охотничью рубашку, замшевые штаны и красную повязку.
– Ищу жену и сына. – Клинок показал ему пропуск. – Их забрали дней десять назад. Фамилия Стюарт.
– Что мне фамилия? Большинство индейцев отказываются называть свое имя и на поверку не выходят. Мы сами не знаем, кто тут сидит.
– Что вам угодно, лейтенант?
Темпл стояла перед ним, глядя на него с презрением и ненавистью. Ее синее ситцевое платье было заляпано грязью и изорвано. Разительные перемены за каких-то две недели.
Джед обливался потом. Солнце нещадно палило, лагерь был разбит на самом солнцепеке. Длинный ряд бревенчатых загонов, каждый площадью в шестнадцать квадратных футов, кишел людьми. Лишь небольшая часть загонов имела грубо сколоченную крышу, дававшую хоть какую-то защиту от солнца. Джед почувствовал множество взглядов, обращенных на него, и, невзирая на жару, зябко поежился.
– Я разрешил вашему отцу наведаться домой и привезти имущество, которое там осталось.
Вообще-то Джед сомневался, что после мародеров в Гордон-Глене хоть что-то осталось.
– Он взял телегу и вашего негра Айка. Полагаю, они вернутся через два-три дня.
– Вы что, боитесь, что он не вернется? – с горечью произнесла Темпл. – Можете не беспокоиться. У вас в заложниках вся его семья.
– Я знаю, что он вернется, – обиженно ответил Джед. – Просто информирую вас об его отъезде. А заодно хочу спросить, могу ли я для вас что-нибудь сделать. Если это в моих силах.
Она горько улыбнулась, когда он произнес последнюю фразу. Но улыбка тут же исчезла с ее лица – Темпл вспомнила о маленьком сынишке, который уже несколько дней подряд питался только сухими корками. Из взгляда молодой женщины исчезла враждебность, теперь Темпл смотрела на Джеда с тревогой и мольбой.
– Нельзя ли достать пищи получше?
Задержанным выдавали провизию из армейских запасов – солонину и муку. Джед знал, что индейцы привыкли к совсем другой пище – овощам, свежим фруктам, говядине.
– У нас здесь больше ничего нет, – виновато ответил он.
– Тогда отпустите нас в лес. Мы соберем ягод, кореньев, дикого лука – какой-нибудь зелени.
Это была полупросьба-полутребование.
Джед заколебался. А что, если кто-нибудь сбежит?
– Ладно, попробую.
Под собственную ответственность он разрешил шести женщинам, включая Темпл, отправиться в лес. На всякий случай приставил к ним двух солдат, а в последнюю минуту присоединился к ним и сам, чтобы быть поближе к Темпл.
В лесу тоже было жарко, но по крайней мере здесь не ощущалось тягостное зловоние, а листва спасала от лучей солнца. На открытых участках земля выгорела от зноя, ручьи пересохли, листья пожухли, ягод почти не было.
Джед смотрел, как Темпл тянется за одной-единственной ягодкой малины, спрятавшейся в самой глубине колючего куста. Сколько будет продолжаться эта засуха? Патрули докладывают, что ручьи обмелели, колодцы высохли, уровень воды в реках катастрофически упал. Это значит, что переправить индейцев водным путем не удастся. Первого июня 800 индейцев на пароходе и шести баржах тронулись в путь. Следующий караван ждал своей очереди. Если дождей так и не будет, отправку остальных пятнадцати тысяч чероки придется задержать.
Темпл наконец дотянулась до ягоды, сорвала ее, но оцарапалась об острый шип. Из ранки потекла кровь. Темпл хотела вытереть руку о подол платья, но Джед протянул ей чистый платок.
– Позвольте-ка.
Он приложил ткань к царапине и посмотрел на проступившую кровь. Тепло, исходившее от тела Темпл, ее близость кружили ему голову.
– Вы испачкали платок, – сказала Темпл, глядя ему в глаза.
– Не важно.
Он осторожно обвязал ей руку, но пальцев так и не разжал.
– Я ведь не забыл те вашингтонские дни. Помните, как я учил вас танцевать вальс?
Он вновь увидел ее перед собой такой, какой Темпл была в ту памятную ночь – в белом платье, прошитом золотыми нитями.
– Да. – Она слабо улыбнулась, но тут же помрачнела. – Это было давно. С тех пор многое переменилось.
Джеду почему-то показалось, что она думает о муже. Эта мысль лейтенанту была неприятна.
– Темпл… То есть, я хочу сказать, миссис Стюарт. Если хотите, я наведу справки в других лагерях. Может быть, ваш муж в одном из них?
Сделать это будет непросто. Большинство индейцев так и не назвали своих имен. Из-за их упрямства военным никак не удавалось соединить семьи, оказавшиеся в разных лагерях.
В первый миг Темпл обрадовалась, но затем передумала.
– Нет, спасибо.
Джед нахмурился:
– Что случилось? Он вас бросил?
– Нет, я сама от него ушла.
Так, значит, она свободна! Впервые в Джеде проснулась надежда.
– Темпл… – Он запнулся, поймав себя на том, что снова называет ее по имени. – Простите, но мне хочется называть вас именно так. Темпл, – повторил он уже уверенней. – Я хочу, чтобы вы знали: я очень тяжело переживаю события последних недель, а также мою роль в них. Естественно, вы совершенно правы, когда…
– Я вас ни в чем не виню, – прервала его Темпл. – Если и говорю вам что-то резкое, то это реакция на «ситуацию», в которой все мы оказались.
– Но ведь это я доставил вас сюда, – сказал он, сожалея, что вынужден напоминать о той роли, которую ему пришлось сыграть в их несчастьях.
– Нет, мы оказались здесь по вине тех, кто заключил договор. Вы здесь ни при чем. – Она отвернулась. – Я не хочу об этом говорить.
И двинулась дальше, прижимая к себе корзинку с ягодами. Джед инстинктивно протянул ей вслед руку, не желая, чтобы она уходила.
– Темпл…
Его пальцы сжали ее руку чуть выше локтя, и Джед тут же забыл, что хотел сказать. Он замер, чувствуя прикосновение ее тела. Темпл не пыталась высвободиться, и лейтенант осмелел. Он приблизился, полуобнял ее за плечи, и страсть, с которой он столько лет сражался, захлестнула его с новой силой.
– Я не думал, что можно стать еще прекрасней, чем вы были в Вашингтоне, – охрипшим голосом произнес он.
А Темпл подумала: этот человек когда-то был в меня влюблен. Может быть, он и сейчас еще влюблен? Она истосковалась по любви, по нежности. Два года одинокого, безрадостного существования. Ей все чаще казалось теперь, что отныне вся оставшаяся жизнь будет такой же. А этот молодой человек предлагал ей ласку, заботу, любовную истому и наслаждение – все то, по чему она истосковалась. Достаточно было просто обернуться к нему лицом. Темпл боролась с искушением, вспоминая те счастливые времена, когда она могла смеяться и танцевать, когда будущее сулило надежду. Ей захотелось вернуть прошлое, хоть на время забыть о кошмаре реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38