Пытайся! Я вот не сумел… и не знаю никого, кто смог бы нащупать в себе ту самую пуповину".
В прежние времена Сорген пытался раз или два последовать совету Рабеля, но, видно, это были несерьезные попытки, ни к чему так и не приведшие. Сейчас от того, сможет ли он прибегнуть к магии, не пользуясь ничем, кроме разума, зависела жизнь… даже нечто большее, необъяснимое.
Воображение! Старый Рабель считал, что именно это – ключевое слово для того, кто желает стать настоящим магом, всемогущим и всесильным. Тот, кто сможет представить себе желаемое так ясно и четко, что оно превратится в реальность, станет победителем в битве с собственным разумом.
У Соргена не было времени для сомнений или ошибок. После того, как слова Рабеля горящими аршинными буквами проплыли перед его затуманившимся взором, он вспомнил свою юность и сражение под стенами города-крепости в Стране Без Солнца. Тогда он превратил целый откос под стеной в мягкое, рыхлое сало; теперь же требовалось гораздо меньшее. Представить, что во рту – не жесткая, вонючая тряпка, а ломоть смоченного водой хлеба, который сможет перекусить и выплюнуть даже младенец. Податливый, расползающийся сам собой и освобождающий путь для воздуха… О, если бы было время, чтобы удивляться, Сорген непременно застыл бы, сбитый с толку собственной ловкостью и неподражаемостью! Он закашлялся, когда вода скользнула в его пересохшее, сдавленное горло вместе с кусками проглоченного хлеба, кисловатого и довольно противного на вкус. Вторая половина ломтя вывалилась наружу и шлепнулась Соргену на колени; напряженные челюсти свела судорога, от которой жутко заскрежетали зубы. Через миг колдун опрокинулся на спину вместе с креслом, к которому был привязан. Смертоносное жало ножа осталось наверху, в руках озадаченного и стоявшего столбом солдата. Сорген стал легким, как пушинка, его распирало желание расхохотаться, а также странное, опьяняющее ощущение. Ему казалось, что в этот самый момент он может вырасти до размеров самой большой горы, схватить лежащий под ногами мир, скатать его в рулон и забросить так далеко, что никто и никогда, за целую вечность не сможет его найти. Хрипло закаркав – других звуков горло пока не могло издавать – лежащий на спине Сорген взлетел в воздух вместе с креслом и ножкой заехал в лоб вооруженному ножом солдату. Тот, как мешок, осел на пол, а колдун тем временем взмыл к потолку и скрылся в самом темном из углов. Там он принял обычное положение головой вверх и превратил путы в гнилые тряпки. Кресло, лишившись связи с парящим телом, тяжело рухнуло на пол и развалилось на куски.
Все это время Колокольчик оторопело водил медвежьим носом вслед за мечущимся Соргеном. Потеряв его из виду во тьме, пират привстал и застыл на полусогнутых ногах, сгорбленный и раскрывший пасть жуткой маски, словно это на самом деле был его рот. Грохот разбившегося кресла вывел его из оторопи. Вздрогнув и даже подпрыгнув, Колокольчик взмахнул руками и скинул с плеч балахон. Откуда-то с пояса он вынул короткий абордажный меч: оказалось, что кроме маски, предводитель пиратов украсил голову короткими толстыми рожками. Волосы у него были светло-серыми, короткими и жесткими.
– Хорошо! – хрипло сказал Колокольчик, обращаясь к потолку. – Значит, ты и в самом деле демон, пришедший по мою душу? Не прячься, иди сюда и возьми ее!
– Зачем? – со смехом спросил Сорген. Новые способности подействовали на него, как кувшин крепкого вина. В голове у него шумело, хотелось рассмеяться во все горло, пуститься вскачь, переворачивать столы и крушить стулья. Вытянув перед собой руки, чтобы в полутьме не врезаться головой в прокопченную балку, колдун заскользил из одного угла в другой.
– Откуда я знаю, для чего демонам человечьи души? – зло воскликнул Колокольчик, напряженно вглядываясь туда, откуда Сорген уже упорхнул. – Ну, просто убей меня, проклятое чудовище! Только не тяни, умоляю тебя!
– Чего это тебе так не терпится помереть? – снова спросил Сорген и тут же ускользнул от горящего в неверном пламени свечей взгляда предводителя пиратов.
– Какая разница? – с отчаянием закричал тот и вдруг запрыгнул на стол. Коротко взмахнув мечом, он рубанул воздух и едва не потерял равновесие. Вряд ли он такой плохой фехтовальщик… наверное, очень расстроен. Сорген плавно перевернулся, принимая вертикальное положение, и, в продолжение этого движения, заехал носком сапога в шею Колокольчика, под маску. Сапог был совсем мягкий, потерявший всякую форму и плотность, поэтому Сорген больно ушиб палец. Пирату пришлось гораздо хуже: он с жутким хрипом повалился набок и с грохотом скатился со столешницы на пол. Кракнула разбитая глиняная кружка, затрещали доски сломанного табурета. Сорген мягко спрыгнул следом за противником и наступил на запястье его вооруженной руки ногой. Колокольчик, тихо подвывая, попытался стукнуть колдуна подсвечником в бедро, но Сорген перехватил его в воздухе и легко вырвал из слабых пальцев пирата.
– Все кончено! – победно воскликнул колдун. Его необычный хмель еще бродил в голове, наполняя воодушевлением и на время отодвигая прочь усталость. Воздев руки вверх и потрясая захваченным подсвечником, Сорген полюбовался на мечущиеся по стене тени. Ни на что не похоже, но страшно… Он криво усмехнулся. Колокольчик лежал у его ног без движения, словно бы уже скончался от позора.
После того, как пират был обезоружен, а подсвечник с чудом не погасшими свечами вновь поставлен на стол, колдун отошел в угол и стал внимательно наблюдать. Колокольчик продолжал неподвижно лежать… хотя, присмотревшись повнимательнее, можно было заметить, что грудь его вздымается.
– Хватит валяться! – наконец сказал Сорген с нотками недовольства. Он уже не смеялся. Прилив кратковременного могущества оставил его, так что теперь это опять был уставший чуть ли не до смерти человек. – Вставай, и продолжим наш разговор. Я пришел сюда не для того, чтобы убивать тебя.
– Почему нет? – простонал Колокольчик. – Бьешь меня, унижаешь и издеваешься, а потом хочешь обратить все в дружескую шутку? Ты гнусный ублюдок!
– Возможно, но не надейся вымолить у меня смерть таким примитивным способом. Где твоя гордость? Куда подевалась жажда борьбы и жизни? И зачем, в конце концов, ты напялил на себя эту маску? У меня много вопросов…
– Чтоб ты провалился… – Колокольчик со стенаниями и кряхтением поднялся на ноги, прошаркал к столу и рухнул в кресло. – Как там Прото! Ты его, наверное, убил… счастливца?
Сорген быстро глянул на валявшегося без чувств солдата, который все еще крепко сжимал в руке нож. На лбу его красовалась огромная шишка.
– Не думаю… Отлежится. А что, он тоже стремится поскорее покинуть этот мир? Странные вы пираты, скажу вам. Вышли бы в море и затопились всем кораблем!
– Не зубоскаль, мерзавец!
– А ты – неужели праведник?
– Я… Если бы ты знал мою историю, то заговорил бы по-другому.
– В чем же дело? Поведай мне ее. Некоторым временем, чтобы послушать интересный рассказ, я располагаю… но все равно, давай не очень длинно.
– Пойди утопись.
– Это у вас вместо пожелания спокойной ночи? – Сорген, теряя терпение, вышел из своего угла и надвинулся на стол. – Я удивляюсь, каким образом до сих пор все это вытерпел – твою явную недоброжелательность, это дурацкое нежелание разговаривать и все прочее. Ну, скажем так: я нуждаюсь в некоторой помощи. Возможно, ты можешь ее оказать. Возможно, в ответ и я смогу тебе чем-то помочь? Послушай-ка, Мокрый Нос, сдается мне, что твои беды связаны с колдунами, так? Тебе не приходило в голову – там, где навредил один волшебник, другой может исправить?
– Лживые слова. Все колдуны одинаково отвратительны… – Колокольчик вскочил со своего кресла – как показалось Соргену, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Спрятавшись в полутьму, он еще и повернулся к собеседнику спиной. Тем не менее, говорить пират не перестал. – Хочешь, значит, все узнать? Стало быть, ничего раньше не слышал.
– Я в ваших краях недавно.
– Ах вот как… Знаешь, от меня только что ушел один наш шпион – он вернулся из ближайшего порта. Там только и разговоров о какой-то Армии Проклятых… или Проклятой Армии, которая растерзала южное побережье и теперь плывет сюда.
– Очень интересно! – восхитился Сорген. Медленно подняв на ножки упавший стул, он тяжело на него опустился. – Про это тоже можешь рассказать – надеюсь, я не успею уснуть.
– Я что, кабацкий сказитель? – зло рыкнул Колокольчик и ненадолго замолчал. – Гм… Ну, послушай, раз тебе так хочется… Ходят слухи, что из-за Барьерных гор вышла целая орда демонов, черных, как уголь, в неуязвимых доспехах. Облик у них далек от человеческого, и нрав такой же – одна лютость и кровожадность. В каком-то старом пророчестве было сказано о них – Армии Проклятых, которая уничтожит весь мир. Войска Гейнджайнда были разбиты, а все прибрежные города вырезаны до последнего человека. После этого Проклятые погрузились на корабли и поплыли, чтобы повторить трюк с северным побережьем… Ты не из них, случайно? Хотя, видок у тебя не ахти для неуязвимого демона.
– Что не помешало тебе меня этим демоном окрестить, – вздохнул Сорген. – Знаешь, я еще не слыхал, чтобы слухи были так чудовищно лживы – и одновременно, так близки к правде. На самом деле, мы действительно пришли из-за Барьерных гор, но никто нас не проклинал… по крайней мере, по настоящему, так, как это подразумевает молва. Если б ты увидел этих «демонов»… То в лучшем случае посмеялся бы. Неуклюжие увальни, привыкшие воевать лишь с бунтующими крестьянами и никогда не вылезавшие из дома дальше, чем на двадцать льюмилов. Сейчас, правда, они вошли во вкус и стали погрубее, пожестче… Гейнджайнд трусливо отказался драться, его армия сгрудилась вокруг короля и столицы, до которых нам нет дела. Единственный город, через который мы прошли, остался нетронутым… разве что немного пощипанным. Армия действительно плывет сюда… или плыла. К сожалению, я… меня выбросило на берег отдельно от остальных. Что с ними – я не знаю. Когда мы «расставались», они сражались с зурахатским флотом, и чем кончилась стычка, я тебе поведать не могу. Это было уже больше суток назад.
– Возможно, утром мы об этом услышим, – пробормотал Колокольчик. В голосе его слышались нотки заинтересованности. – Что ж это за армия? Куда она идет?
– Это армия черных колдунов. Она направлялась на север, в Энгоард, чтобы участвовать в великой войне между черными и белыми магами. Твоя помощь нужна мне, чтобы найти ее и продолжить наш поход. Понимаешь?
– О, да! – кажется, предводитель пиратов на самом деле воспрянул духом и вернулся к жизни. – В таком случае, пожалуй, мы на самом деле сможем найти общий язык. Я, честно говоря, даже не подумал, что ты можешь быть волшебником другого цвета. Давненько я не встречал черных.
– Значит, тебе насолили Белые? – полуутвердительно спросил Сорген.
– Не просто Белые… – голос Колокольчика сорвался от еле сдерживаемого гнева. – Это был сам Бог-Облако.
Сорген раскрыл рот и порадовался, что пират не видит его лица – наверняка, выражение на нем сейчас не самое умное. Потом он взял себя в руки и даже привычно усмехнулся. Мало ли что наговорит этот странный парень в прибрежной деревне!
– Так уж сам? – колдун не удержался от осторожного вопроса. Колокольчик не обиделся его недоверию, только грустно вздохнул.
– Я не заставляю тебя верить. Как хочешь; мне все равно. История эта очень давняя и мало кто остался в живых – только я и несколько моих товарищей… и еще ОН.
«Очередная трагическая история порока и его жестокого наказания. Жаль, Лимбул не слышит», – подумал Сорген и принялся чесать нос, чтобы скрыть новую недовольную ухмылку. Впрочем, Колокольчик ничего не видел и не стремился увидеть. Он рассказывал дальше.
– Видел ли ты лес, далеко на севере, вдоль берега реки? – вот как, это был еще не рассказ! Сорген заставил себя встрепенуться и ответить.
– Вроде бы, но не очень четко. Уже вечерело, да и от усталости зрение мое не блистало остротой.
– Когда-то там было мое королевство. Эта река, чье устье дает нам пристанище теперь, вьется на долгие льевы с севера на юг, а до того течет с запада на восток. Получается нечто вроде угла, которым я владел давным-давно. А у истоков реки, в маленькой светлой роще, бил в незапамятные времена Родник Счастья. Он наполнял водой маленький круглый прудик, дно и берега которого кто-то выложил дымчатым малахитом. Любой, кто пожелает, мог выкупаться в чистой, холодной воде… Злобных людей она смягчала, грустивших радовала, больных исцеляла. Вокруг рощи стояли дома самого прекрасного в мире города – моей столицы. Мы не рубили деревьев, чтобы построить жилище… На месте рощи стоял когда-то древний лес из гигантских дубов, но со временем, которого прошло, как видно, невообразимо много, великаны засохли и перестали зеленеть. Все сразу, словно сговорившись… Но стволы остались крепкими: в них мы и жили, застилая крыши слюдяными плитками и глиняной черепицей.
Жители в том городе не могли быть плохими, грустными или злобными – ведь они жили рядом с источником Счастья! Стоило искупаться там с утра, и все вокруг становилось прекрасным, чарующим, восхищающим! Мы не знали горестей и невзгод, потому что сам Бог-Облако покровительствовал нам. В разгар лета, когда в столицу съезжались люди со всех окрестных деревень, мы выбирали для него из десятков прекрасных девушек, чистых и прелестных, будто первые весенние подснежники, одну, самую лучшую. Она звалась Небесной невестой. В десятый день жаркого месяца на середину Родника Счастья выталкивали легкую лодочку, а невеста сидела в ней в венке из ромашек и пела песню: «Светлое Облако с Высокого неба, наш Добрый Господин, спуститесь ко мне, чтобы принять в свой Голубой Дворец!»
Когда Колокольчик пересказывал слова песни, голос его опять предательски дрогнул. Он звучно сглотнул и дернул головой, отчего в комнате жалобно звякнуло. Сорген мог поклясться, что, если бы он посмотрел сейчас в глаза пирата, то увидел бы там слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53