– Если бы я знал это, то был бы единственным истинным богом! – Келудан поднял руку со скрюченными пальцами к небесам. – Этот дурацкий вопрос был последним. Приготовься, я вышвырну тебя обратно к твоим товарищам. Как только ты окажешься там, как можно скорее убирайтесь из моих владений. Я ненадолго выключу ловушку, которая не давала вам приблизиться к горам – если не успеете, пеняйте на себя. Прощай.

Рывок на север

– Несите, несите еще бурдюки!! – закричал Сорген, стоящий под ливнем в мокрой до нитки одежде, с потеками грязи на лице и блестящими даже во тьме глазами. С неба изливалось настоящее море воды, с громким шорохом колотящее каплями по песку и немедленно в нем исчезающее. Из рук Соргена вытягивалось нечто вроде призрачной воронки, через тонкое горлышко которой вода стекала в подставленные бурдюки. Их, один за другим, меняли проворные наемники, а рха-уданцы только успевали подтаскивать все новые и новые. Люди метались по лагерю с нечленораздельными воплями, кони ржали вслед за каждым всплеском молний и ударом грома.
Нынешней ночью они наконец достигли северного хребта и только остановились дожидаться близкого рассвета, как небо было в мгновение ока затянуто тучами. Дождь продолжался не очень долго, но измученным пустыней людям этот короткий промежуток времени показался вечностью. Они наполнили несколько десятков бурдюков, набрали воды во все котлы и ведра, какие имелись в наличии. Теперь, кажется, умереть от жажды им не грозило… Счастливые и усталые, мокрые, но довольные, они как попало укладывались спать. Все боялись только одного: проснуться и увидеть, что горы и дождь были мороком.
С рассветом солнце стало палить по-прежнему яростно, но на жар, казалось, перестали обращать внимание даже рха-уданцы. Повинуясь приказу Соргена, они поднялись в самое пекло, сразу после полудня. Сегодня предстояло найти путь наверх, на новый хребет, а ночью искать дорогу в горах несподручно. Множество разведчиков было разослано во все стороны, и уже скоро один из них вернулся, потный и грязный, однако ужасно довольный.
– Мы нашли проход! – завопил он издалека, не успев приблизиться к лагерю как следует. – Будь проклята эта пустыня, мы скоро покинем ее! Там, в льюмиле отсюда, есть выступ, а за ним в песке промыта огромная воронка. Вода стекает с гор по узкому ущелью…
Презрев жару, армия тут же отправилась следом за указывавшим путь разведчиком. Едва достигнув огромной ямы с оплывшими краями, солдаты закричали от радости. Из высоченной черной дыры в горном склоне явственно веяло прохладой. Между угрюмыми серыми стенами ущелья царила полутьма, и не было ни одного отвратительно-яркого солнечного луча! Кони сами прибавили ходу, лишь бы поскорее оказаться в тени. У входа в ущелье образовалась толпа, так что Рогезу пришлось взяться за определение очередности прохода. Один за другим, всадники покидали пустыню, не оборачиваясь и стараясь забыть о ней как можно скорее. Впереди слышались дрожащие от радости голоса. То один, то другой солдат обнаруживал лужу, сползал с седла и приникал к чистой горной воде. Рядом с лужами ползали толстые большие улитки; рха-уданцы их собирали, чтобы потом испечь на кострах.
Двигаться пришлось цепочкой, по одному. Далеко впереди ехали пятеро наемников из самых опытных бойцов; следом – небольшой отряд рха-уданцев во главе с Рогезом, который должен был найти волшебные ловушки, если такие встретятся на пути. Сорген держался в середине, Хейла находилась в арьергарде.
Весь остаток дня, до тех пор, пока не стало совсем темно, они пробирались по ущелью, которое вело почти точно на север. Часто приходилось спешиваться и осторожно переводить коней через нагромождения острых обломков, нападавших сверху; то и дело подъем становился слишком крутым, чтобы усталые лошади могли нести на себе всадников. Потом, когда в темноте дальнейшее движение стало чересчур опасным, армия остановилась на привал. В ущелье было ни жарко, ни холодно, да и лужи к тому времени попадаться перестали; кроме того, что все войско оказалось опасно растянутым по дну каменной ловушки, ничто не беспокоило Соргена. Он, как и другие волшебники за исключением Гуннира, долго не мог уснуть. Осторожно пробираясь из конца колонны в начало и обратно, Сорген каждое мгновение ожидал нападения – но его так и не последовало. Наконец, они условились, что будут дежурить по очереди, до тех пор, пока не рассветет. Сорген встал на караул первым и вскоре почуял, что едва держится на ногах. Кое-как он дождался конца своего бдения, разбудил Рогеза и тут же уснул прямо на камнях. Хак подложил ему под голову свернутое одеяло, а вторым закрыл, но его хозяин при этом даже не вздрогнул.
… Утро, прохладное, с выпавшей на камнях росой и загадочными бликами, которые косые лучи солнца рождали высоко над головами, на краю ущелья, представлялось сказочным и нереальным.
– Мне кажется, что человек, вышедший из смертельной пустыни, как бы рождается заново! – прошептал Рогез, мечтательно вздохнув. Несмотря на мешки под глазами и серый цвет лица, князь выглядел счастливым. Сорген вяло усмехнулся его словам и подумал: «Если бы!».
– Какая глупость! – фыркнула Хейла. – Терпеть не могу таких слюнявых выражений… Ты представь, что бы на самом деле значило такое «чудо», как заново рожденный Рогез! Нам пришлось бы нянчиться с орущим, писающимся и вечно голодным младенцем.
Опешивший от такой отповеди Рогез не нашел, что сказать в ответ. Растерянно моргая, он отправился на свое место в середине колонны и скоро ехал там, понурившийся и мрачный. Хейла снова оказалась в арьергарде, а Сорген лично возглавил поход. В животе его урчало, так как он отказался от жареных улиток, а старых запасов осталось слишком мало. Можно было попробовать превратить что-то в мясо или крупу, но они решили пока воздержаться от таких шагов. Кто знает, как будет дальше обстоять дело с водой? Легкий голод можно потерпеть с меньшими усилиями, чем жажду.
Рядом с Соргеном ехали несколько наемников, а также Лимбул, Хак и Луратен. Первые двое оживленно спорили, понизились или нет стенки ущелья, а пордус, такой же круглолицый и свежий, как раньше, снова томно вздыхал и закатывал глаза. Через некоторое время, устав слушать пыхтение Луратена, Сорген хотел было как следует отругать его, но сзади в это время поднялся громкий галдеж.
– Мастер! Мастер! – встревожено крикнул Лимбул. – Гляньте наверх!
Сорген немедленно задрал вверх голову, но ничего не смог разглядеть – только каменные края, ощетинившиеся камнями, как пасть редкими зубами, да залитое солнечным светом небо.
– Там мелькали люди. Головы и палки, – доложил один из наемников. – А эти камни, кажется, намереваются свалиться нам прямо на голову!
Как оказалось, тревога была поднята очень вовремя. Волшебники были начеку, когда две сотни глыб разом сорвались с краев ущелья и полетели вниз. Следом в воздухе показались те, кто их сбросил – странные твари с большими кожистыми крыльями, противно пищащие и резко меняющие направление полета чуть ли не каждое мгновение. Надо думать, они обладали какими-то зачатками разума, а то и вовсе были не дурнее людей. План их казался прекрасным и беспроигрышным: множество глыб устилает дно ущелья, расплющивая в лепешки людей и коней, так что самим тварям остается слететь вниз и собрать свою пищу. Ну, разве что добить нескольких человек, которые смогли бы чудом уцелеть… Однако, четверо волшебников нарушили запланированный обед. С удивительной слаженностью они выставили вверх руки и разом воскликнули: " Керунел паде !" Рассыпься, камень!

Рассекающие воздух камни также одновременно превратились в пыль. Воздух наполнился протяжным стоном и шорохом, с которым каменная крошка осыпалась на дно. Крылатые твари, оглашая окрестности криками разочарования и недоумения, метались между стен. Раздалось несколько глухих ударов, сопровождаемых пронзительным писком, когда оказавшиеся в облаке пыли крыланы теряли ориентировку и врезались в скалы. Одна из тварей упала к самым ногам Соргена и он сумел как следует ее разглядеть: нечто вроде гигантской летучей мыши с собачьей головой, глазами навыкате, полупрозрачными крыльями и четырьмя короткими цепкими лапами. В передних мертвое чудовище сжимало сломанный арбалет, а в задних держало пучок стрел. Очевидно, как только пыль рассеется, армию ждет дождь смертоносных стрел.
– Стреляйте в них, быстрее! – завопил Сорген. Задрав голову вверх, он увидел, что силуэты мечущихся в воздухе крыланов довольно хорошо видны на фоне светлого неба. Враги же сверху не могли ничего разглядеть за спасительной пеленой каменной пыли. Очевидно, они были не так уж и умны, раз не догадывались стрелять наобум. В такой тесноте их стрелы все равно нашли бы цели… но нет, твари только бестолково кружили и переговаривались с жалобным пищанием.
Почти все солдаты, имевшие луки и арбалеты, поспешно снарядили их и стали стрелять. Пять сотен стрел, одна за другой, взметнулись в воздух и произвели в стае крыланов чудовищные опустошения. Как куропатки, попавшие на пути отряда жадных до добычи охотников, они были утыканы стрелами и посыпались вниз, только уворачивайся. К счастью, летающие чудовища были не такими уж тяжелыми: несколько солдат, выбитых из седел упавшими врагами, отделались лишь ушибами. Крыланы валились вниз, пронзенные двумя, тремя стрелами. Некоторые еще трепыхались и протяжно стонали от боли, но кони тут же растаптывали их копытами. Дно ущелья покрылось ковром мертвой плоти, плавающей в ручьях крови. Лошади с чавканьем брели по этому страшному покрову, однако ни одна не испугалась и не понесла. Уцелевшие крыланы, вместо того, чтобы удирать, что есть сил, решились на безрассудную атаку. Из первоначальных двух сотен их осталось едва ли треть, но они были разъярены и весьма ловки. Складывая крылья, твари набирали большую скорость и пикировали на войско сквозь оседающую пыль. Кто-то успел выпустить еще стрелу, но большинство стрелков промазало. Через воздух, наполненный падающими телами, живыми и мертвыми, пронеслась молния, которая сжигала и тех, и других. Сорген, насадив на Вальдевул кусок шубы, воспользовался Молниеносным заклятием. Он успел пронзить им крыланов два раза; потом нападавшие смешались с обороняющимися.
Один из крыланов, обогнув раненую тварь, пытавшуюся удержаться в воздухе на одном крыле, бросился прямо на Соргена, но в последний момент свернул направо и атаковал Хака. Тот с воплем ужаса пригнулся к шее Красавчика, но господин успел защитить своего слугу. Указав на врага, Сорген послал в него шаровую молнию размером с головку младенца. Грудь крылана лопнула, как гнилой арбуз, разбившийся о камень. Кусок шкуры с трясущимся мускулом шлепнулся прямо на Луратена: тот брезгливо поднял его двумя пальцами и отбросил в сторону. Хак, бледный и небывало серьезный, вытер лоб и тяжело вздохнул. Соскользнув на землю, он подхватил камень и одним ударом прикончил страшилище с перебитым крылом, которое уже упало и трепыхалось неподалеку. Еще одно чудище вывалилось из-за спины пордуса со стрелой в башке. Вонзившись в глаз, она торчала из затылка, однако крылан при этом еще мог двигаться, хоть и совершенно беспорядочно. Стукнув Луратена по спине хвостом и едва не выбив его из седла, тварь скользнула к Дикарю, с раззявленной клыкастой пастью и падающими вниз клочьями пены. Хак поспешно подхватил с земли свой камень, изрядно перепачканный кровью и мозгами, и метнул его в бок раненного крылана. Тонко взвизгнув, тот шлепнулся прямо под копыта Дикаря; Сорген элегантно направил Вальдевул вниз и сжег тварь почти дотла. От нее осталась лишь кучка дымящихся костей и обрывок шкуры…
– Хей-я! – воскликнул Хак, подпрыгнув на одной ноге. – Бьем, как комаров!
Сорген привстал на стременах и, ведя по воздуху острием меча, поверх него осмотрел ущелье. Живых крыланов уже не было – все, как один, они погибли в своей самоубийственной атаке. Один еще трепыхался недалеко, над толпой рха-уданцев: бравый носатый сержант наколол его на длинное копье с четвертьсаженным зазубренным наконечником, который не давал твари улететь. Взмахнув копьем, как молотом, солдат шмякнул врагом о скалу. Тут подоспели двое его товарищей: крылан был пронзен мечами и издох.
Битва закончилась с замечательными результатами: все нападавшие были убиты и смешаны с пылью. Армия Трех волшебников потеряла убитым всего одного солдата, да еще двое были изрядно перемазаны вонючим пометом и едва не задохнулись.
Быстро осмотревшись, армия двинулась дальше, потому как оставаться в ущелье, так похожем на ловушку, никто не хотел. Из-за поворота навстречу им показались разведчики: трое скакали, окружив четвертого, пробитого тремя стрелами и едва держащегося в седле.
– Хозяин! – воскликнул Молей, главный в этом маленьком отряде. – Засада! Из щелей в стенах, по всей высоте ущелья, выскочили неизвестные воины и стали расстреливать нас из луков. Этому пареньку из Зэманэхе не повезло – боюсь, он не выживет. У Термеза убили лошадь и он сейчас прячется за камнем. Мы не могли его вытащить…
Еще одна лошадь, у которой стрела глубоко впилась в лопатку, сильно хромала. Сорген быстро попросил Хейлу заняться ранеными, а сам, вместе с тремя десятками рха-уданцев и десятком наемников отправился вперед. Рогез тоже увязался с ними, хотя был чрезвычайно бледен и прятал дрожащие руки за спиной. Все спешились, и молодой колдун в двух словах объяснил свой план.
Выставив перед собой большие щиты, они медленно двинулись за поворот. Сорген высунул наружу Вальдевул, на лезвие которого по-прежнему был насажен клок шубы. Несколько молний прочертили полумрак ущелья, однако разбились они в воздухе, словно задержанные некоей преградой. Под прикрытием фейерверка искр и вспышек белого огня солдаты разбились на несколько групп и продвинулись вперед. Перепрыгивая камни и тут же замирая за щитами, они рассеялись по сторонам, насколько это было возможно в узком пространстве между стен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53