Эти границы индивидуального отнюдь не яв-
ляются такой уж помехой в психотерапевтичес-
кой практике. Если невротик боится гнета реаль-
ности, то врач учит его адаптироваться к этой
реальности и обществу. Союз врача и пациента
постоянно препятствует невротику блуждать среди
фикций. И до тех пор, пока пациент намерен бо-
роться за свое превосходство, врач указывает ему
на однобокость и закостенелость его установки
При этом незыблемой основой для него остаются
требования и польза человеческой общности, коо-
перации.
"См. статью <К вопросу о сопротивлении при лечении> в
этой книге, с. 211-224. - Прим. авт.
Наибольшая сложность при лечении заключа-
ется здесь в том, что пациент вроде бы понимает
невротический механизм и тем не менее частич-
но сохраняет в силе свои симптомы. До тех пор
пока не вскроется новая, пожалуй, одна из наи-
более сложных невротических уловок, пациент ис-
пользует <бессознательное>, чтобы с помощью своих
прежних навыков и симптомов вопреки разъяс-
нению иметь возможность преследовать все ту же
цель достижения превосходства. Он произносит,
он повторяет правильные слова, но этого не по-
нимает, не понимает связи, защищается от более
глубокого понимания, в том числе и для того, чтобы
оказаться правым по отношению к врачу. Но,
констатируя это, мы снова оказываемся на той линии
разъяснения, которую я излагал в своей работе <О
нервном характере>, описывая невротический
жизненный план. Невротическая психика, чтобы
иметь возможность хоть как-то достичь своей чрез-
мерной цели, вынуждена прибегать к различным
уловкам. Одной из этих уловок является перемещение
конечной или замещающей ее цели в бессознатель-
ное. Если эта цель представлена в виде <морали>
в каких-нибудь переживаниях или в фантазиях,
то последние могут подвергнуться полной или
частичной амнезии, причем во втором случае
содержащаяся в них конечная цель обязательно
должна быть завуалирована. Того же достигает
пациент, впрочем, и критик тоже, когда не за-
мечает, что закрепившиеся воспоминания, сим-
птомы, фантазии тенденциозно перерастают сами
себя и означают еще нечто, нечто более важное,
чем это ему кажется.
Когда я указываю, что эта цель или связанные
с этой целью фрагменты переживаний и фанта-
зий в такой степени и в такой форме доступны
""-<нанию. что способствуют, а не препятствуют
сознанию,
257
достижению личностного идеала, то это всего лишь
иной способ выражения, впрочем, логически выте-
кающий из вышесказанного. Следовательно, био-
логическое значение сознания, равно как и ука-
занной части бессознательного, заключается в воз-
можности осуществления поступков по единому
жизненному плану. Это воззрение отчасти совпадает
с учениями Файхингера и Бергсона и дает пред-
ставление о возникшем из инстинкта и пригод-
ном в целях агрессии качестве сознания.
Послушное преувеличенному невротическо-
му идеалу осознанное представление но своему
качеству, стало быть, является уловкой психи-
ки, что явно следует из анализа сверхценных идей,
бреда, галлюцинаций, психозов в целом, прав-
да, операциональный план, то есть смысл явле-
ния, в этих случаях остается неосознанным и
непонятным. Поэтому всякое осознанное про-
явление психики указывает нам на бессознатель-
ную фиктивную конечную цель совершенно так
же, как и бессознательное побуждение, если только
оно верно понято. Дешевые рассуждения о <по-
верхностном сознании> могут обмануть только
того, кто этой связи еще не знает. Кажущаяся
противоречивость сознательных и бессознатель-
ных побуждений является лишь противоречием
средств, которое, однако, для конечной цели воз-
вышения личности, для фиктивной цели богоподобия
несущественно и неважно.
Но эта конечная цель и любое преувеличенное
изменение ее форм будут оставаться неосознава-
емыми и непонятными, если из-за своего проти-
воречия с действительностью они делают невоз-
можным поведение, соответствующее руководя-
Пауль Шреккер. Философия личности А. Бергсона. Мюн-
хен, 1912. На важность этого факта обращают внимание также
Фуртмюллер и В. Штерн. - Прим. авт.
щей жизненной линии невротика. Там, где сознание
необходимо в качестве средства жизни, в качестве
защиты целостности личности и личностного идеала,
оно проявляется в соответствующей форме и объеме.
Даже фиктивная цель, невротический жизненный
план, может частично проявиться в сознании, если
такой процесс пригоден для повышения чувства
личности. Прежде всего так бывает при психозе.
Но если только невротической цели грозит опасность
исчезновения в результате осознания - всякий раз
из-за своего явного противоречия с чувством
общности, - она формирует жизненный план в
бессознательном.
Эти основанные на психологических феноменах
данные находят свое подтверждение в выводе,
который - даже если он не был высказан - вы-
текает из фундаментального учения Файхингера о
сущности фикций. Этот гениальный исследователь
понимает сущность мышления как средство овла-
дения жизнью, стремящееся с помощью уловок фик-
ции, теоретически бесполезной, но практически не-
обходимой идеи, достичь своей цели. Если эта
глубокая концепция и объяснение сущности фикции
вначале были нужны, чтобы поближе познакомить
нас с уловками нашего мышления, - теория, со-
ответствующим образом преобразующая наше ми-
ровоззрение, - то сам факт ее <открытия> озна-
чает уже, что и ведущая фиктивная идея в душев-
ной жизни тоже относится к бессознательному и
что ее появление в сознании может оказаться для
конечной цели отчасти излишним, отчасти служить
помехой.
На этом факте может основываться психотерапия,
вызывая ведущую идею величия в сознании и
благодаря критике лишая ее возможности влиять
на поведение. Соответственно этому в дальней-
шем будет показано, что невротическую систему
делает возможной только ведущая идея личнос-
ти, находящаяся в бессознательном.
1. Племянница одной пациентки отказалась
работать в ее магазине. Пациентка встревожена, что
никто не сумеет ее заменить, хотя раньше оценивала
ее весьма невысоко. Она жалуется, что сама не
управится, сомневается, можно ли взять на ее место
кого-то другого. Мужчины не подходят. Барышни
- словно попугаи. Только и слышишь: <Я, я, я!>
и <Если бы не я!>.
Женщина страдает страхом открытых пространств,
то есть она не может выйти из дома. Как же она
может выйти из дома, если постоянно <должна стоять
за прилавком!>. Она защищается с помощью стра-
ха открытых пространств, чтобы оставаться дома и
продемонстрировать свою незаменимость. Она стра-
дает болями ног. Принимает от четырех до пяти
граммов аспирина ежедневно. Ночью часто просы-
пается от боли, принимает порошок, размышляет
о своих торговых делах, и так - по нескольку раз
за ночь. Боли появляются у нее, чтобы даже по ночам
думать о своем деле и обратить на себя внимание.
Чрезмерный идеал величия этой пациентки, жела-
ние быть мужчиной, королевой, всюду первой, может
оказывать влияние до тех пор, пока остается бес-
сознательным. Детские воспоминания о преимуществах
мальчиков совпадают с ее нынешними взглядами о
неполноценности женщин. Ей часто снится, что она
находится в королевском замке.
II. Сновидение двадцатишестилетней девушки,
лечившейся по поводу вспышек ярости, суицидаль-
ных мыслей, уходов из дому.
<Мне снилось, будто бы я замужем. Мой муж -
Очевидно противоречие с концепцией Фрейда и других
авторов. Внутренняя потребность в целостности личности, то
есть фиктивная цель, фактически овладевает объемом и созна-
ния, и бессознательного. - Прим. авт.
среднего роста брюнет. Я сказала: <Если ты не
поможешь мне достичь моей цели, я употреблю все
средства, даже против твоей воли>.
Скрытая в бессознательном цель пациентки
возникла в детстве: ей хотелось превратиться в
мужчину (см. Каин, Овидий), чтобы всегда по-
велевать.
В детстве эта цель не была бессознательной, хотя
для маленькой девочки она не означала всего того,
что мы видим теперь. Будучи ребенком, ей не удалось
понять психологическое и социальное значение ее
желания с полной ясностью. Тем не менее это про-
являлось в особой, чрезмерной шаловливости, в чуть
ли не навязчивом влечении носить мальчишескую
одежду, лазать по деревьям, в детских играх вы-
бирать мужские роли, а мальчикам - чтобы соблюсти
принцип метаморфозы - отводить женские.
Наша пациентка была смышленым ребенком
и вскоре поняла, что ее ведущая фиктивная идея
несостоятельна. И здесь произошли две вещи. Во-
первых, фикция приобрела новую форму и теперь
гласила: меня должны все баловать! Если свести
это к силовым-линиям, это будет означать: я должна
над всеми властвовать, привлекать к себе всеобщий
интерес. Во-вторых, она забыла, <вытеснила> свою
первоначальную ведущую идею - тем самым ей
удалось сохранить ее в дальнейшем. Эта уловка
психики необычайно важна. Вряд ли мне нужно
упоминать, что речь здесь отнюдь не идет о вы-
теснении сексуальных побуждений, или <комп-
лексов>, в бессознательное, а только лишь о
перемещении в бессознательное стремлений к
власти, проистекающих из ведущего личностного
идеала, о фикциях, которые должны быть закреп-
лены в своих собственных интересах, чтобы тем
Этим важным замечанием я обязан профессору Оппенгейму
из Вены. - Прим. авт.
261
самым нельзя было произвести их проверку и
нанести им какой-либо ущерб. Облачение стрем-
лений к власти в одежку сексуального также яв-
ляется всего лишь поверхностным действием, скры-
вающим глубоко лежащее стремление к власти.
Благодаря завуалированию своих фикций, не позволяя
им становиться осознанными, защищает себя лич-
ностный идеал - если бы он исчез, с ним бы раз-
рушилась наиболее желанная и жизненно необ-
ходимая цельность личности! Техника этого за-
вуалирования сводится к тому, чтобы не прояс-
нять рассудком причины поведения, поскольку
невротические поступки должны казаться пациенту
безупречными и обеспечивать ему властвующее
положение, в то время как истинные причины его
поведения, остающиеся невыясненными, содержат
в себе тяжелое чувство неполноценности.
III. Сон пациента, лечившегося у меня в связи
с попыткой самоубийства, неприспособленностью
к жизни, садистскими фантазиями и перверзиями,
навязчивой мастурбацией и идеями преследования.
<Я сообщил своей тетушке, что с госпожой П.
я теперь порвал. Я знаю ее хорошие и дурные черты
характера и все их перечислил. Тетушка возразила:
<Про одну черту ты все же забыл: про ее власто-
любие>. Тетушка - остроумная, несколько сар-
кастичная дама. Госпожа П. вела с пациентом игру,
доводившую его до бешенства. Своей манерой
держаться она показывала ему, что нисколько его
не ценит, отталкивала его, чтобы спустя какое-
то время снова к себе приблизить. Разумеется, у
пациента преобладало чувство униженности. Оно,
как и поражения для многих невротиков, было лишь
поводом, чтобы зацепиться за это, перевернуть
ситуацию и овладеть ею или же утвердиться в своей
беспомощности и отгородиться от остальных жен-
щин. Распаленное, усиленное чувство неполно-
ценности стремится к сверхкомпенсации, и это
и есть типичная невротическая черта, из-за ко-
торой пациенты никогда не порывают с людьми,
уготовившими им поражения. Понимание этого
характера раскрывает нам всю тайну невроза, в
основе которого лежит <да - но!>.
В литературе подобные черты расцениваются
как мазохистические. Я уже останавливался на этом
сбивающем с толку заблуждении в своей работе
<Психическое лечение невралгии тройничного
нерва>. Можно говорить лишь о псевдомазохис-
тических чертах. Так как в стремлении к превос-
ходству они играют ту же роль, что и садизм, они
лишь кажутся противоречивыми, амбивалентными,
пока не становится ясным, что обе формы жизни
одинаково стремятся к одной и той же цели. Они
противоречивы только для наблюдателя, но не для
больного и не с точки зрения правильно понято-
го невротического жизненного плана.
У пациента с давних пор была чрезвычайно
сильная склонность к аналитическому взгляду на
мир и на людей. Как часто эта черта проистека-
ет из мощной тенденции к обесцениванию. Ана-
лизирующий невротик буквально действует под
девизом ет действительные ценности и оставляет беспо-
лезную смесь шаблонов. Ессе homo! Но разве это
действительно человек? Настоящая, живая пси-
хика? Разве своевольное противопоставление, в
том числе сознания и бессознательного, не является
выражением детского образа мышления?
Пациент и сам бы хотел быть таким саркастич-
ным, как его тетушка. Но он никогда не находит
"См. с. 121-150 этой книги. - Прим. авт.
Разделяй и властвуй! (лат.) - Прим. ред.
Се человек! (лат.) - Прим. ред.
сразу остроумного ответа. Этой <боязливой уста-
новкой> он обязан, однако, своему жизненному
плану, который заставляет его либо совсем не
отвечать <противнику> - а таким, в сущности,
является для него каждый, - либо отвечать на-
столько неумело, что у него самого и у его близ-
ких создается впечатление, что с ним надо обхо-
диться деликатно, так или иначе ему помогать.
Накануне, перед тем как ему приснился сон,
пациент находился под впечатлением разговора
со старшим братом, с которым он никогда не
чувствовал себя равным. Брат пообещал ему еще
раз о нем похлопотать и в последний раз устро-
ить его на службу. Однако сводить к нулю такие
попытки старшего брата как раз и было специаль-
ностью нашего пациента. Да и лечение стало
необходимым из-за того, что он совершил попытку
самоубийства вскоре после того, как оказался в
долгу перед братом, получив с его помощью ме-
сто. Однажды, когда брат сделал ему упрек по поводу
неряшливой одежды, ему приснилось, что у него
новый костюм, на который он пролил чернила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37