Набеги на наши пограничные территории можно списать на непокорных подданных. Но сегодняшнее нападение никак нельзя.
Я кивнул.
– И мы хотели спросить вас, – сказала Идн, – почему король Шилдстар устроил засаду на отряд его милости. – Она улыбнулась мне знакомой озорной улыбкой. – Рыцарям не полагается много знать. Вы должны смело сражаться и предоставить думать нам. Сегодня в пути мы поддразнивали сэра Свона на сей счет.
– Ваше величество столь же мудры, сколько красивы.
– Благодарю вас. – Она шутливо поклонилась. – Мы королева Йотунленда. – (По раздавшемуся за стенкой палатки шороху я понял, что нас подслушивают.) – Но, к сожалению, королева, лишенная власти, есть королева, лишенная мудрости. Однако она достаточно разумна, чтобы понимать, кто обладает мудростью. Почему король Шилдстар хотел убить герцога и его рыцарей?
– Я не думаю, что он имел такое намерение, ваше величество, – ответил я. – Засада предназначалась не для отряда герцога. Они просто подошли сзади и оказались достаточно умны, чтобы заметить затаившихся ангридов.
– Великанша сэра Воддета заметила, – сказал Мардер. – Я бы поехал прямо на них.
– Хела?
Он кивнул:
– Мы двигались без передового дозора. Теперь я понимаю, что это было глупо.
Идн не сводила глаз с моего лица.
– Если засада предназначалась не для отряда его милости, тогда для кого? Для нас?
– Я могу лишь предполагать. Но да, я думаю, для нас.
– Мы не… мы везли дары Шилдстара королю Арнтору. Зачем ему?..
– Во-первых, чтобы вернуть назад дары. – Я взглянул на Била и Мардера. – Вы желаете присутствовать при разговоре, милорды? Мы с ее величеством можем побеседовать наедине, коли вы предпочитаете отдохнуть.
– Я хочу, очень даже, – сказал Бил, а Мардер кивнул.
– Как вам угодно. Во-вторых, нас в Йотунленде не любят. Пока Шилдстар не взошел на престол, мы для него представляли ценность: воины, потерять которых он не мог себе позволить. Вот почему он помог спастись сэру Свону и его людям, когда на них напали на рынке. Когда он стал королем, мы превратились для него в обузу. Ангриды нас презирают, а он действовал заодно с нами.
Бил кивнул:
– Среди всего прочего, я рвался уехать поскорее и по этой причине.
– Я тоже, и я надеялся, что, если мы покинем Утгард при первой же возможности, у них не будет времени устроить нечто вроде того, что мы видели сегодня. Я ошибался, разумеется. Прежде чем вручить вам дары для короля Арнтора, он дождался, когда засада будет готова.
Мани встал на задние лапы и, казалось, лизнул Идн в ухо. Она сказала:
– Но не проще ли было бы перебить нас по одному, покуда мы находились в Утгарде? Когда у нас не было лошадей, а у многих и оружия?
Я помотал головой:
– Таким образом он нарушил бы законы гостеприимства…
– Мы знаем. Но ведь речь идет об инеистых великанах.
– Да, ваше величество. Когда я недавно путешествовал с одним своим другом, мы подверглись нападению по дороге к замку, принадлежавшему великанам. Мы отбились, доскакали до замка и попросили пристанища. Хозяева приняли нас, накормили. Даже постарались развлечь, коли на то пошло. Пока мы находились там, стало ясно, что именно они и напали на нас. Мы покинули замок тайком и таким образом избежали второго нападения, которое они замышляли.
Идн медленно кивнула:
– Мы понимаем.
– Таким поступком Шилдстар создал бы себе дурную славу в народе, чего он не мог допустить. Он пытался поправить свою репутацию, уже запятнанную общением с нами.
– Из ваших слов следует, – добавил Мардер, – что он в любом случае собирался сделать это открыто. Убить вас таким образом, чтобы подданные узнали об этом.
– Согласен, ваша милость. Но, медля в ожидании, когда будет готова засада, он страшно рисковал: ведь в любой момент могли прибыть вы, утроив наши силы. Он рискнул – и проиграл, опоздав на самую малость.
Идн вздохнула:
– И все ради того, чтобы вернуть несколько безделушек.
– На самом деле нет, ваше величество. Для того, чтобы посрамить племя малорослых людишек, которое не раз одерживало победу над ангридами; они считают, что пигмеи должны быть рабами или мертвы. А также для того, чтобы вернуть диадему, которую вы носите. Возможно, вам золотые блюда, чаши и янтарные ожерелья кажутся безделушками, хотя многие отважные мужчины и добродетельные женщины не владеют вещами и вполовину столь прекрасными. Но ни один король в Митгартре не сочтет безделушкой диадему, подаренную вам королем Гиллингом.
– Он прав, ваше величество, – пробормотал Бил. – Вам следует беречь ее как зеницу ока.
– Он любил нас, верно?
Я кивнул, а Мардер сказал:
– Безусловно.
– Мы не любили нашего супруга. Мы… мы старались выполнять наш долг… – Она вынула из рукава платочек и промокнула слезы. – Быть хорошей правительницей для нашего народа. Все несколько скоротечных дней, на протяжении которых мы полагали себя таковой.
– Он знал, что вы не в силах полюбить его, – мягко промолвил я. – Ваше отношение к нему было предельно приближено к любви в понимании ангрида. Поэтому он любил вас и старался показать свою любовь.
Мардер прочистил горло:
– Вы сами не из числа тех отважных мужчин, которые не имеют ничего столь прекрасного, как золотые блюда или янтарные ожерелья, сэр Эйбел. У вас хорошая лошадь, как вы говорите, и хороший меч. Я бы сказал, что у меня тоже, если бы сегодня утром не увидел ваших.
– Еще тетива, – прошептала Идн.
– Да, ваше величество, – сказал я. – Совершенно верно, тетива. И хотя никто не сочтет мой лук особо ценным, я сделал его своими руками и очень дорожу им. Еще у меня есть превосходнейший из всех мечей семи миров и лучший из псов.
Мани пренебрежительно фыркнул, но я не обратил на него внимания.
– Но нет оруженосца, – продолжал Мардер, – теперь, когда Свон стал сэром Своном. И нет земли.
– Да, ваша милость.
– Когда лорд Бил пожелал увидеть вас, мы обсудили, имеет ли смысл будить вас и самим жертвовать сном. Вы выслушали все вопросы ее величества и лорда Била. У меня нет к вам вопросов настолько срочных, чтобы я полагал себя вправе задерживать вас.
– Я всегда к вашим услугам, ваша милость.
– Да, я заметил. Кхм! Я не могу предложить вам нового оруженосца. Во всяком случае, здесь и сейчас. Я не взял с собой ни одного мальчика, за исключением своего собственного оруженосца. Что же касается земельных владений, то документ, подтверждающий право собственности, находится у меня дома, в запертом ящике письменного стола. Но поместье принадлежит вам, и я отдам вам документ при первой же возможности. Редхолл – одно из лучших поместий в моем герцогстве. Плодородные земли, удобно расположенные по дороге в Кингсдум. Вижу, вы слышали о нем.
– Оно… – Я едва мог говорить.
– Оно принадлежало сэру Равду. И разумеется, перешло ко мне после его смерти. Назначенный мной управляющий ведет там дела. Возможно, вы пожелаете оставить его. Или нет. Дело ваше.
Сомневаюсь, что мне удалось кивнуть.
– Я предупрежу управляющего о вашем скором прибытии, разумеется, и дам вам письмо для него.
Идн (вероятно, по подсказке Мани) сказала за меня:
– Ваша милость чрезвычайно щедры.
– Вовсе нет. – Казалось, Мардер на мгновение смутился. – Я бы хотел сделать больше. Нет, я сделаю больше. Только не сейчас, не в этой глуши. Но позже. Вот увидите.
Вскоре я покинул палатку, причем достаточно быстро, чтобы заметить высокую фигуру, отпрянувшую в густую тень.
На следующий день мы решили, что тыльный отряд поведет рыцарь Леопардов. Мы все сошлись во мнении, что арьергард подвергается самой серьезной опасности, и Свон, Гарваон и рыцарь Леопардов одинаково рвались занять должность командующего им. Однако Гарваон командовал головным отрядом, а Свон был ранен. Я в тот день ехал с авангардом вместе с сэром Воддетом.
Йотунлендская равнина – странное и тревожное место, как я уже пытался объяснить. Там появляются призраки – на рассвете и особенно в сумерках. Там слышатся странные звуки и встречаются необъяснимые вещи: тропинки, которые никуда не ведут, или черепки глиняных горшков, некогда отличавшихся грубой красотой.
Около полудня Хела заметила один такой горшок поодаль и свернула в сторону от Военной дороги, чтобы поднять и показать нам с Воддетом. С краю у него был отколот кусок размером с мою ладонь, но в остальном он оставался целым.
– Правда, он красивый, добрый сэр Эйбел?
Я согласился, но объяснил, что не рискую нагружать Облако никакими вещами, помимо самых необходимых.
Хеймир сказал, что горшок напоминает Идн, немало удивив меня.
– Он красный и… голубой, что ли? – Воддет взял у него сосуд и повернул таким образом, чтобы слабый свет зимнего солнца упал на извилистые полосы, проведенные на стенках: лазурные, аквамариновые и ярко-синие. – Я бы сказал, что королева Идн черно-белая, если не считать бриллиантов.
Я пробормотал «пожалуй» – или что-то в таком роде. Просто я уже напряженно всматривался вперед, потеряв интерес к находке Хелы.
– Конечно, губы у нее красные, – неловко закончил Воддет, – но глаза темные, а не голубые.
– Вы числите королеву Идн своим другом? – спросила Хела.
– Ты мне нравишься больше, – ухмыльнулся он. – Вот сэру Свону она очень нравится.
– А его вы любите, дорогой господин?
Воддет растерянно посмотрел на меня, и я сказал:
– Любит, но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду.
– Я имела в виду ровно то, что сказала. Не больше и не меньше. – Хела отшвырнула горшок в сторону. – Вы числите сэра Свона своим другом, дорогой господин?
– Не только. – Воддет смущенно кашлянул. – Я относился к нему несправедливо. Во всяком случае, я так считаю.
– Я тоже, – заметил я.
– До меня доходили разные слухи. Я недолюбливал сэра Свона, и потому мне было легко верить молве.
Если Хела и поняла, о чем он говорит, ничто в ее широком лице с грубыми чертами не свидетельствовало об этом.
– Легко и слишком удобно. Но это неправильно. Рыцарь не должен так поступать. Честь человека священна, даже если он не рыцарь. Ты должен держаться о нем самого высокого мнения, покуда самолично не убедишься, что оно неверно.
Тем утром – на следующий день после нашего отъезда из Утгарда – состоявшийся между нами разговор казался не более значительным, чем разбитый горшок, найденный Хелой. Однако я воспроизвел его по возможности точно. Перечитывая сейчас все сказанное тогда, я ясно понимаю, что мне следовало бы догадаться: Хела замышляет оказать Идн и Свону какую-то услугу, и услугу весьма существенную.
Глава 24
ПОЕЗДКА ПОСЛЕ УЖИНА
Мы ехали без остановки весь тот день, самый теплый за последнее время. Никаких признаков погони не наблюдалось, но мы сошлись во мнении, что ангриды наверняка следуют за нами: отряд, сформированный из воинов, оставшихся в живых после вчерашней битвы, подкрепленный силами из Утгарда и пополняющий свои ряды великанами со всех одиноких ферм, мимо которых мы проезжали.
Ангриды (мы полагали) будут идти по нашему следу, точно охотничьи псы, до пограничной полосы между Йотунлендом и Целидоном, а там нападут на нас. Если мы обратимся в бегство, спасутся только всадники на самых резвых лошадях, а возможно, даже они не спасутся. Если мы примем бой, мы можем одержать победу, но скорее всего потерпим сокрушительное поражение. Если мы рассыплемся в стороны, нас отловят и перебьют поодиночке, а те, кто сумеет убежать от настоящих ангридов, наверняка погибнут от руки изгоев, которых ангриды называют мышами.
Разумеется, мы решили сражаться, коли не сумеем оторваться от погони. Но я втайне положил ночью вернуться назад – не с целью проверить, действительно ли ангриды гонятся за нами, а с намерением задержать преследователей, коли получится.
После полудня стало еще теплее – такого рода зимние дни порой выпадают в Целидоне: когда кажется, что весна не за горами, хотя до нее еще не один месяц. Снег на Военной дороге сильно подтаял, превратившись в слякоть, и ноги у лошадей были забрызганы грязью по колено. Гильф трусил рядом с мной, часто и шумно дыша.
– По такой каше они пойдут медленнее, дорогой господин, – задыхаясь, проговорила Хела. – Я уже еле ноги передвигаю. – По ее лицу градом лился пот.
Воддет придержал коня.
– Если ты не поспеваешь за нами…
– Клянусь всем самым дорогим на свете, сэр Воддет, я никогда не оставлю вас. – В голосе Хелы послышались металлические нотки.
Казалось, Воддет опешил:
– Я не собирался предлагать ничего подобного. Я просто хотел сказать, что мы с тобой – и с твоим братом тоже – можем сбавить шаг и присоединиться к сэру Леорту.
– Я не устала, – твердо заявила Хела. Однако ее вид свидетельствовал об обратном.
Я сказал, что оттепель наверняка скоро кончится.
– И мои силы тоже, сэр Эйбел?
Смешавшись, я ничего не ответил.
– Вы знаете… – Хела дышала на манер Гильфа, высунув язык, – … почему вы называете… моих предков инеистыми великанами?
– Конечно, – сказал я. – Потому что они начинают набеги с первыми заморозками.
– А разве не удобнее… воевать… летом?
Я попытался объяснить, что, по нашему мнению, они не могут покидать свою землю, пока не соберут урожай.
– Думаю… у меня есть объяснение получше…
Я немного придержал Облако, сказав Воддету, что мы слишком сильно оторвались от идущего позади отряда. Он согласился, хотя наверняка разгадал мою хитрость.
– Они не переносят жару.
Я ненадолго задумался. Древняя ночь – область тьмы, простирающаяся за солнцем, – есть страна Великанов зимы и древней ночи, и там царит вечная зима, как явствует из названия племени. Зима и мрак – ибо для них наше солнце всего лишь одна из звезд, хотя и более яркая, чем остальные.
Таким образом огромные глаза, подобные совиным, позволяют им видеть в темноте, а огромные, покрытые шерстью тела с толстой кожей защищают от холода.
Попросив Воддета ехать медленнее, я отправился переговорить с Мардером.
– Нам не стоит опасаться погони по такой теплой погоде, ваша милость. Хела и Хеймир еле поспевают за нами, хотя они наполовину люди. Будет хуже, если наши лошади выбьются из сил. Вчера мы их совсем загнали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81