Обычно с ним еще два-три «быка» и телок масса. Любит погулять. Остальное снаружи будет крутиться, в кабаке местном.— Что за баня?— На Сумской.— Знаю. Парилка большая, зал с бассейном. Здание старое.— Именно. Есть в нем одна особенность. Подвал сообщается с соседними. Дверцей. Я тот район хорошо знаю. Рос я там. Когда баню делали, все облазил. Так что через подвал сразу на лестницу попадаешь.— Понятно. Хорошо, конечно. — Сергей крутил в руках чашечку. Его явно что-то мучило.Александр следил за руками Сергея Васильевича, подмечая старые шрамы от сведенных татуировок.— Скажите, — неожиданно обратился к Вязникову Сергей, — вы… стрелять умеете?— Умею, — просто ответил Александр.— Умеет, умеет, — проворчал Иван Иванович. — Люди надежные. Фраера, конечно. Но для этого дела подойдут. Тем более что мы поговорить идем.«Ну-ну, фраера, — подначил про себя Вязников Ивана Ивановича. — А кто твоих молодцов давеча всухую сделал?»— Я понимаю. Но если уж мы идем разговоры тереть, то хочется прояснить вопрос. Настрой должен быть… как бы это вам сказать, ну, будто вы не говорить идете, а убивать. Вам приходилось?— Приходилось. Все приходилось. Я понимаю, о чем вы говорите. Будет и настрой, и все, что угодно. — Вязников встал. — А вот и ребята.В двери незаметно вошли остальные мужчины. Возглавлял процессию старший Морозов. Александр коротко представил гостя.— Сергей Васильевич — партнер Ивана Ивановича. Будет представлять его интересы на переговорах с Денисом Рогожиным.После того как друзья расположились в креслах и на диване, Сергей изложил свой взгляд на проблему. Особенных возражений и дополнений не последовало.— Вопрос об оружии, я думаю, не должен никого ставить в тупик?Ответом было холодное молчание.— Прекрасно. Тогда сейчас же и приступаем.Компания как-то быстро, по-деловому собралась, и через минуту несколько машин уже тронулись в сторону города.На Сумской было довольно шумно. Невдалеке рабочие ломали недавно положенный асфальт, гремели отбойными молотками, что-то кричал бригадир, стараясь перекрыть компрессор.«Не так уж и плохо, — подумал Александр. — За этим грохотом ни черта не будет слышно с улицы».Сама баня представляла собой очень старое здание с полуколоннами, портиком и лепниной. Справа и слева его подпирали такие же образцы сталинского ампира.— Вот сюда и пойдем, — указал кивком на один из домов Иван Иванович.— Отлично, — отозвался Игорь. — Мы пойдем, отец, а ты снаружи подожди. У дверей покрутись.— Не учи ученого, — проворчал старик.— А ребята твои?.. — спросил Сергей у Ивана Ивановича.— Ребята подъедут, когда мы внутрь войдем. Нечего зря к себе внимание привлекать.И они нырнули в душную темноту парадного.Это отдельная песня — питерские подъезды. Черные. Страшные. Таящие в себе массу историй. Запретных, пугающих. Почему-то в таких местах сразу вспоминаются разгул бандитизма, война, блокада. Кровь, трупы, живое человеческое страдание. Кажется, что каждый дом в Петербурге, каждый двор и закоулок вобрали в себя всю ту боль, что изливалась на улицы города на протяжении всей его истории. Вобрали, пропитались ею, как сыростью, и теперь через много-много лет этот страх все еще сочится сквозь слои штукатурки. От этого тайного ужаса любому неподготовленному человеку хочется поскорее проскочить парадное и бежать вверх, к солнцу. Страшная это вещь, питерские подъезды.Тем временем мужчины спустились в подвал. Иван Иванович отпер дверь. «Откуда что берется?» — подумал Полянский, глядя, как ловко тот орудует ключами— Теперь куда, Иваныч? — немного удивленно поинтересовался Сергей Васильевич. — Для меня топография подвалов всегда была загадкой.— Налево, потом направо. Выйдем в коридор и снова налево. А потом так все прямо, прямо, пока в дверцу не упремся.— Понятно.— По крайней мере, раньше было так. Я, как вы сами понимаете, не частый ходок по подвалам.— Ну, видимо, опыт у тебя все же большой. — Сергей усмехнулся.Они шли недолго. Как и в любом другом подвале, здесь было сыро, пахло кошками, то тут, то там виднелись их настороженные тени. Какие-то помещения были забиты досками с навешанными криво амбарными замками. Под потолком тянулись коммуникации, проложенные тут бог знает с какой целью. Доисторические чугунные трубы. Новенькое волокно в аккуратных беленьких кабелях. Шорох воды.— Осторожно, — сказал Морозов, идущий впереди, огибая торчащую из стены арматуру. — А вот и дверь.— Пустите-ка. — Иван Иванович вытащил из кармана еще один ключ.Висячий замок заржавел и поддался не сразу. Пришлось напрячься, чтобы повернуть ключ и разогнуть застывшие дужки.Дверь отворилась со скрипом битых временем петель.— Теперь снова прямо.Этот подвал выглядел несколько иначе. Запах вездесущих котов был слабее, горели лампы дневного света, на каждом закутке стояла нормальная дверь с номером. Здешние хозяева следили за домом. Через несколько метров под потолком потянулись пластиковые трубы, заменившие чугун, покрытый облупившейся масляной краской.— Сейчас направо. Тут должна быть лестница.— Нету, Иван Иванович, — глухо прозвучал из-за поворота голос Михаила. — Тупик…— Тогда дальше. Ошибся немного.Действительно, за следующим поворотом начинались ступеньки. Откуда-то сверху доносился шум и ругань.— Что это? — спросил удивленный Морозов.— Ну, — немного смутился Вязников, — по-моему, это…— Елки-горелки. Батя! — воскликнул и сразу же осекся Морозов-младший. — Что за фокусы?— Обычная ситуация, старик выпил, ломится в баню не в то время. Охрана старается его выпроводить. Дед бушует. — Вязников прислушался. — Сейчас начнет корочками ветерана трясти.— Он же не воевал!— Ну, это смотря где. В горбачевской кампании он очень активно поучаствовал.— За это корочки ветерана не дают.— Не дают, но охрана этого не знает. Им сейчас вообще трудно.Иван Иванович хмыкнул, как показалось Игорю, одобрительно.— Пойдемте. Старик долго держать их не будет.Стараясь не шуметь, команда поднялась по лестнице.Заходя в баню, младший Морозов успел заметить у распахнутых дверей отца, одетого в нелепую тельняшку, продранную в нескольких местах, и фуражку-бескозырку. Старик прет грудью на одетого в дорогой костюм охранника, позади которого потешаются ребята уже совсем другой наружности, видимо рогожинская охрана. Морозов-старший грамотно оттянул на себя всеобщее внимание.Усадив на место вскинувшуюся было администраторшу, «мы по приглашению Дениса Ефимовича», мужчины вошли в банный зал. Остро пахнуло хлоркой.На скамейке сидел со скучающим видом один из быков Рогожина.Удивленные глаза, рывок в сторону одежды, и хлесткое: «Стоять!» Амбал неожиданно для себя оказался на линии огня сразу нескольких человек. Сергей Васильевич подошел к здоровяку и мягко проговорил с видом завзятого маньяка:— Дениса Ефимовича Рогожина попросите, будьте так добры. Пусть выйдет. Не хотелось бы нарушать куртуазность поведения и вламываться в баню одетыми. Тем более там, видимо, женщины… Вы понимаете?— Че? — Бык манерность не оценил.— Рогожина сюда, бегом! — меняясь на глазах, рявкнул Сергей.Амбал исчез.— Может быть, не стоило его отпускать вот так? Все-таки… — неуверенно произнес Вязников.— Спокойно, — сказал Сергей Васильевич, присаживаясь на край бассейна. — Никто в парилку стволы не берет. Таких параноиков не бывает.Морозов тем временем покидал всю одежду, которую нашел, в дальний угол зала.За дверью загрохотало, взвизгнули женщины, что-то опрокинулось.— Теперь вы молчите, что бы ни случилось, — быстро проговорил Иван Иванович, обращаясь к «гражданским». — Держать ухи востро.— Какая сука?!Вслед за этими словами распахнулась дверь в парилку и из нее вывалился всклокоченный Рогожин, укутанный в простыню. Был он слегка нетрезв и небрит, видимо гулял не первый день и в баню завалился поправлять здоровье.— Чем обязан? — Он немного сбавил тон, явно узнав Иван Ивановича, но, увидев среди вошедших Полянского, приободрился. — Ах, это вы, господин торопыга. Извиниться пришли?Михаил стоял с каменным лицом.— Здравствуйте, любезный Денис Ефимович, — подал голос от бассейна Сергей Васильевич. — Давно хотел с вами познакомиться, да все случай не сводил. Вот, пришел засвидетельствовать свое почтение.— С кем имею честь? — в тон ответил Рогожин, принимая правила игры.— Сергей Васильевич Иволгин, к вашим услугам.— Очень рад.— Взаимно.— Так что же привело вас, любезный Сергей Васильевич, ко мне? Захотели, может быть, попариться? Или пулю расписать изволите?— Ну что вы, Денис Ефимович, что вы! Парюсь я в своей бане, а в преферанс играть вы же, как я слышал, изрядно не обучены.— Да, я как-то все больше в покере силен. Или, допустим, в очко.Сергей Васильевич двусмысленно хмыкнул. Рогожин понял, что ляпнул глупость и побагровел. Но с собой все-таки справился.— Так позвольте поинтересоваться, цель вашего визита какова же будет? Вы меня держите в неведении— Искренне прошу прощения за свою забывчивость, любезный Денис Ефимович. Эта манера сразу переходить к делу столь мне чужда. Вероятно, я становлюсь несовременен. Хотелось, понимаете ли, нанести визит вежливости. И заодно спросить у вас о кое-каком деле.«Прям светский раут. Высший свет, мать их. Сейчас еще расшаркиваться начнут… — обалдев, подумал Вязников. — Где они так наблатыкались?!»— Что же интересует вас, уважаемый Сергей Васильевич? Такому приятному человеку все как на духу расскажу.— Я полагал, что вы догадываетесь о цели моего визита?— Никоим образом, — развел руками Рогожин. — Право же, удивлен.— Вот, позвольте представить вам моего друга, Михаила Ивановича Полянского.— Чрезвычайно счастлив познакомиться, — процедил через зубы Рогожин.— Так вот, у Михаила Ивановича случилась неприятность. Кто-то, представьте, разгромил его контору, что на углу Невского и Фонтанки. Ужасно досадный случай. Много ценного оборудования уничтожено и, представьте себе, разные ценные бумаги попорчены.— Ай, ай, ай. Неужели это произошло с таким милым человеком? Как печально.— Да, да, совершенно согласен с вами, милейший Денис Ефимович. Крайне печально. Тем более что это изрядно сказалось и на моем, лучше сказать, на нашем деле. К которому Михаил Иванович имеет некоторое отношение. Если вы понимаете, что я имею в виду?— Ну конечно же я понимаю, уважаемый Сергей Васильевич. Очень печально, очень. Я бы даже сказал, тем более печально, раз все сложилось таким досадным образом.— Более того, некие странные люди угрожали ребенку другого моего друга, Игоря Юрьевича. Это, вы согласитесь, ни в какие ворота уже не лезет.Рогожин только сокрушенно покивал головой.— Так вот, любезнейший Денис Ефимович, хотелось бы у вас узнать. — Сергей Васильевич поплескал рукой в бассейне, с сожалением посмотрел на мокрую ладонь. — Поскольку вы человек новый в нашем городе и всех его событий и дел не знаете, могла получиться досадная ошибка. Можно сказать, недоразумение. Не имеете ли вы к этим событиям какого-либо отношения?— Ну что вы! — Рогожин всплеснул руками. — Милейший Сергей Васильевич, ни я, ни мои люди и слыхом не слыхивали о таком вопиющем безобразии. А уж иметь к этому отношение, боже упаси! Мы ведь люди приличные, закон уважаем.В этот момент дверь парилки заскрипела, приоткрылась и оттуда высунулась… Полянскому, совершенно обалдевшему от происходящего, показалось, что из дверей высунула морду огромная крыса. Но нет. Просто человек, решивший выяснить, что же происходит в зале, имел внешность, крайне напоминающую вышеупомянутого грызуна. Маленькие черные глазки, крупные зубы и приоткрытый рот…— И, конечно же, мы никогда не стали бы обижать такого приятного во всех отношениях человека, как Михаил Иванович. Тем более что он помогает таким уважаемым людям, как вы, Сергей Васильевич, и вы, Иван Иванович. — Рогожин снял воображаемую шляпу, сделал шаг назад и ногой захлопнул дверь, едва не прищемив крысоподобного. — Полагаю, что на этом наша беседа может быть завершена. Испытываю, господа, крайнее неудобство, появляясь пред вами неглиже. Позвольте удалиться?— Никоим образом не смеем задерживать вас, — отозвался Сергей Васильевич, вставая. — Позвольте откланяться, уважаемый Денис Ефимович.Рогожин улыбнулся.Сергей Васильевич вместе с остальными вышел из зала.— Теперь на выход и в машину, быстро, — сказал Иван Иванович.Мужчины кинулись по лестнице мимо обалдевшей охраны. Удивленное «Эээ!» осталось позади.На улице тем временем было неспокойно. Друг напротив друга стояли две группы, человек по десять в каждой. Мордобой грозил начаться в любой момент. Вожаки держали разговор в центре предполагаемого поля боя.— Чего, братва, деда обижаем? Че, больше некого, да?— А он тебе что, папашка? Или ты тут крайний за бомжей вступаться?Рядышком, прислонившись спиной к стенке, охал старший Морозов, изображая жертву бандитского произвола.— А если и папашка, то что?— Что-то нищеват у тебя старикан. Может, голодом его моришь? Деньжат нет?— Побольше, чем у тебя. Ты на себя посмотри, пипетка…— Сам ты пипетка! Ты под кем ходишь?— Я…— Мальчики! — рявкнул Иван Иванович. — По машинам. И старика заберите.— Ясно. — Главарь, тот, что вступился за деда, махнул своим. Группа моментально рассосалась. Взревели моторы. Через полминуты перед дверями бани остались только удивленные рогожинцы.— Вот лажа, — сплюнул главарь.Тем временем в автомобиле младший Морозов отчитывал отца:— Тебе что, больше всех надо?! Ты не мог с ребятами походить спокойно? Приключений захотелось? Ты обо мне подумал?— Подумал, — спокойно ответил дед. — Потому и пошел. Ты еще скажи, что не пригодился.— Пригодился, — нехотя ответил Игорь.— К тому же мал еще отца учить. На кой черт я еще нужен, если не могу решения принимать? Это мое дело, мое право поступать так, а не иначе!— Право-право! — передразнил его младший Морозов. — А если бы они тебя хлопнули?! Тогда что? Тебе много не надо, в твоем возрасте!— Ах, так! — Старший Морозов отодрал приклеенную бороду. — Я в своем возрасте кого хочешь в бараний рог скручу! А ты…— Тихо, — прервал начинающийся было скандал Иван Иванович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37