электрополотенцесушитель
Я бросил его на мостовую, и он исчез в тумане.
Я вспомнил, что уже видел этого парня раньше – он ждал вместе с тремя другими в «Таверне Синдбада» аудиенции у Билли Рица. Я повернул на улицу Вдов и подошел на своих ватных ногах к двери отеля. Я чувствовал себя больным и усталым, причем больше больным, чем усталым, но достаточно усталым, чтобы проспать целую неделю. Вместо адреналина я чувствовал теперь вкус отвращения.
Усталый ночной портье взглянул в мою сторону и демонстративно отвернулся. Я подошел к телефону и набрал номер 911.
– На тротуаре у отеля «Сент Элвин» лежит покалеченный человек, – сказал я. – Это на Ливермор-авеню, между Шестой и Седьмой южной. Ему необходима скорая помощь.
Оператор спросил мое имя, но я повесил трубку. Клерк наблюдал краем глаза, как я иду к лифтам. Когда я нажал на кнопку, он сказал:
– Вы не имеете права войти, не пройдя мимо меня.
– Хорошо, я сейчас пройду мимо вас, если вы действительно этого хотите, – предложил я.
Он обиженно отошел к другому краю конторки и стал перебирать какие-то бумаги.
9
Я дважды постучал в дверь Гленроя, из-за которой доносился голос Ната Коула.
– Сейчас иду, – крикнул в ответ Глен. Дверь открылась, и его радостная улыбка исчезла, как только он увидел мое лицо. Наклонившись, он посмотрел, нет ли в коридоре кого-нибудь еще.
– Эй, парень, я ведь сказал тебе, чтобы ты приходил до восьми. Почему бы тебе не спуститься вниз, не выпить в баре и не позвонить мне потом из фойе. Я буду в порядке, мне только нужно немного времени.
– Сейчас все будет в порядке, – заверил его я. – У меня кое-что для вас есть.
– Я должен заняться кое-какими личными делами.
Я достал два пакетика с белым порошком и показал ему.
Он попятился от двери. Войдя, я подошел к столу с коробочкой и зеркалом. Гленрой не сводил с меня глаз, пока я не сел. Тогда он закрыл дверь. В глазах его светились одновременно беспокойство, осторожность и любопытство.
– Кажется, я должен спросить, что все это значит, – сказал он, подходя к столу походкой кошки, оказавшейся в незнакомой комнате.
Гленрой сел напротив меня, положил руки на стол и посмотрел на меня так, словно я был соседским мальчишкой, решившим неожиданно поджечь чужой дом.
– Вы ведь ждали великовозрастного деграданта по имени Николас Вентура? – спросил я. Глен тут же закрыл глаза. – Я хочу поговорить с вами об этом. – Глаза открылись и посмотрели на меня с жалостью.
– Я ведь говорил вам, что лучше держаться подальше от беды. И думал, что вы меня поняли.
– Мне пришлось сегодня попутешествовать, – сказал я. – А Вентура ждал меня в аэропорту. Он попытался столкнуть мою машину с шоссе, и ему это чуть было не удалось. – Гленрой прижал одну руку к груди. Ему снова хотелось закрыть глаза, а еще лучше – уши.
– Потом я приехал сюда, – продолжал я. – Припарковал машину в нескольких кварталах от отеля. Но так случилось, что Вентура увидел меня, когда шел сюда к вам. Он прямо просиял весь.
– У меня нет с ним ничего общего, кроме одной вещи, – заверил меня Гленрой. – Я не могу объяснить его поступки.
– Он вынул нож и попытался меня убить. Пришлось с ним разобраться. Вряд ли он захочет говорить об этом, Гленрой. И не думаю, что он появится здесь.
– Вы забрали у него то, что он нес?
– Пошарил по карманам. Так я и узнал его имя.
– Я боялся, что все было гораздо хуже. Но в любом случае я рад, что послезавтра улетаю в Ниццу.
– Вам ничего не угрожает. Я просто хочу, чтобы вы назвали мне имя.
– Вы просто дурак.
– Я уже знаю это имя, Гленрой. Просто хочу убедиться, что все сошлось. А потом я попрошу вас сделать для меня кое-что еще.
Глен положил голову на руки.
– Если вы хотите быть моим другом, отдайте мне порошок и избавьте меня от этого всего.
– Я отдам вам пакетики после того, как вы назовете имя.
– Предпочитаю остаться живым, – сказал Глен. – Я не могу ничего вам сказать. Я ничего не знаю. – Но он выпрямился и подвинул стул поближе к столу.
– Кто тот детектив, с которым работал Билли Риц? Кто помогал ему заметать следы после того, как он убивал людей?
– Этого не знает никто, – Гленрой покачал головой. – Некоторые подозревали, что что-то такое имеет место, но эти люди слишком ценили свою дружбу с Билли. Это все, что я могу вам сказать.
– Вы лжете, – сказал я. – Я сейчас выкину это дерьмо в туалет – мне необходима ваша помощь, Гленрой.
Он смотрел на меня несколько секунд, прикидывая, как бы получить то, что ему было нужно, не подвергая себя опасности.
– У Билли были такие связи. Он буквально царил над всем.
– Что вы хотите сказать? Что он был информатором не одного детектива, а нескольких?
– Вот именно, – Глену было явно не по себе.
– Вам необязательно называть мне имена. Просто кивните, когда я упомяну кого-то, с кем был связан Билли Риц.
Глен задумался на несколько секунд, потом наконец кивнул.
– Бастиан.
Никакой реакции.
– Монро.
Гленрой кивнул.
– Фонтейн.
Снова кивок.
– Уилер.
Никакой реакции.
– Хоган.
Кивок.
– Боже правый! – воскликнул я. – А как насчет Росса Маккендлесса?
Гленрой скривил губы и снова кивнул.
– Еще кто-то.
– Такой человек, как Билли, держит свои дела при себе.
– Вы ведь так ничего мне и не сказали. – Это было правдой куда в большей степени, чем мне хотелось бы. Что ж, по крайней мере Гленрой кивнул, когда я назвал имя Пола Фонтейна. Но все же я не получил необходимого подтверждения.
– А что еще за услуга, о которой вы собирались меня попросить? – поинтересовался Глен. – Я должен броситься под автобус?
– Я хочу, чтобы вы показали мне номер двести восемнадцать.
– У, и всего-то? – с деланным разочарованием произнес Глен. – Покажите мне то, что у вас в кармане.
Я достал четыре пакетика и положил их перед Гленом. Он взял каждый по очереди и смерил на вес, улыбаясь своим мыслям. – Наверное, я был его первым клиентом на сегодняшний вечер. Это двойная порция. Ник отсыпал из каждого пакетика немного для себя, а сегодня еще не успел.
– Примите мои поздравления, – пошутил я.
– Ник так и лежит на улице?
– Я позвонил по 911. Он наверняка уже в больнице. Придется ему пробыть там пару дней.
– Что ж, может быть, и вы, и я все-таки поживем еще немного.
– Честно говоря, Гленрой, все могло быть по-другому.
– Теперь я точно знаю, что вы очень опасный человек, – оттолкнувшись от стола, Глен встал. – Так вы хотите посмотреть номер, где жил Джеймс?
Прежде чем выйти, он сложил пакетики в шкатулку.
10
Гленрой нажал на кнопку второго этажа и привалился к деревянной панели на стенке лифта.
– И что же еще вам удалось обнаружить? – поинтересовался он.
– У Боба Бандольера был сын. После смерти жены он отослал мальчика к ее родственникам. Думаю, этот парень начал убивать людей еще подростком. А потом под вымышленным именем пошел добровольцем во Вьетнам. После войны работал полицейским в нескольких городах по всей стране, но в результате вернулся сюда.
– Многие здешние детективы служили во Вьетнаме. – Лифт остановился, двери открылись. Перед нами был коридор, выкрашенный угрюмой зеленой краской.
– Но только один из них решил стать наследником Боба Бандольера, – сказал я.
Мы вышли, и Глен посмотрел на меня несколько встревоженно.
– Вы думаете, что этот человек убил жену вашего друга?
Я кивнул и спросил:
– Куда нам?
Гленрой махнул рукой вниз по коридору. Он ничего не говорил, пока, завернув за угол, мы не подошли к двери номера двести восемнадцать. Дверь была опечатана, на ней висел листочек с напоминанием о том, что проникновение в номер ведет за собой наказание в виде штрафа или тюремного заключения.
– Опечатать опечатали, но не позаботились запереть дверь, – заметил Глен. – Хотя вас не остановил бы и замок.
Наклонившись, я рассмотрел замочную скважину, но не заметил на ней никаких царапин.
Гленрой не позаботился даже о том, чтобы оглянуться и убедиться, что в коридоре никого нет.
– Нечего тут стоять, – сказал он, пролезая под желтые ленты, наклеенные полицейскими.
Согнувшись пополам, я последовал за ним. Гленрой закрыл за нами дверь.
– Думаю, это Монро, – сказал Глен. – Он похож на Боба Бандольера. Монро – чертов сукин сын. Он бьет людей на допросе.
Говоря, Гленрой глядел в пол.
Я же не мог отвести взгляд от кровати, и то, что говорил Глен, боролось за мое внимание с тем, что я видел. Кровать эта напомнила мне кресло в подвале «Зеленой женщины». Тот, кто принес сюда Эйприл Рэнсом, не позаботился о том, чтобы откинуть с постели длинное синее покрывало. По кровати расплылось похожее на тучу темное пятно, от которого шли в разные стороны тонкие линии. Слова «Голубая роза» были написаны теми же пляшущими буквами, что и в переходе под отелем.
– Такие копы попадаются время от времени, – философствовал Гленрой, наклонившись к окну, выходившему как раз на злополучный переход. – Черт побери, как мне не нравится в этой комнате! – Гленрой пятился от окна, пока не оказался возле стены. На туалетном столике стояла пепельница с окурками. – Зачем вы заставили меня сюда прийти?
– Я думал, вы, возможно, заметите что-нибудь.
– Я замечаю, что хочу скорее отсюда выбраться, – Гленрой взглянул на кровать. – Похоже, что маркеров у нашего друга достаточно.
Я спросил, что он имеет в виду.
– Слова. Эти написаны синим. Значит, их уже как минимум три – красный, черный и синий.
Я снова посмотрел на стену. Гленрой прав – слова написаны синим.
– Если вам все равно, я лучше поднимусь наверх. Подойдя к двери и открыв ее, Гленрой обернулся. Лицо его превратилось от нетерпения в жесткую маску. Я смотрел на пляшущие слова столько, сколько смог выдержать, мучаясь какой-то мыслью, которая никак не давалась в руки.
Я снова пролез вслед за Гленом под ленты.
– Не надо возвращаться в такие места, – сказал Глен и направился к лифту.
Я не поехал с ним – я бродил по коридору, пока не набрел на металлическую дверь. Спустившись по лестнице, я вошел в вестибюль, а затем вышел на аллейку за отелем, вполне ожидая, что сейчас меня окружат полицейские с автоматами и предложат следовать за ними. Холодный туман поднимался по аллее, лизал заднюю часть находящейся в пристройке аптеки.
На заднем дворе отеля стояла машина, на которой ездил еще совсем недавно Ник Вентура.
Я поспешил миновать переход. С Мессмер-авеню снова раздались выстрелы.
На тротуаре было длинное пятно крови. Обойдя его, я пробирался сквозь туман, пока не нашел стоянку, где оставил «понтиак». Передо мной по-прежнему стояла картина номера двести восемнадцать, но я так и не мог понять, что же в этой картине казалось мне странным.
Подойдя к машине достаточно близко, чтобы видеть ее как следует, я застонал. Какой-то подросток успел явиться сюда с бейсбольной битой и расколотить мне зеркало заднего вида. «Понтиак» выглядел так, словно побывал в руках сумасшедшего. Не думаю, что Джон отреагирует на все это благосклонно. Я удивился, что такие глупости все еще волнуют меня.
Часть тринадцатая
Пол Фонтейн
1
Приехав домой, я проглотил пару таблеток аспирина, чтобы унять боль в спине, и поднялся наверх. Я не стал даже брать в руки книгу – просто вытянулся на кровати для гостей в ожидании, когда придет желанное забытье. Джон, наверное, еще не вернулся из Чикаго. Вообще-то мне не очень хотелось скорее увидеть его реакцию на то, что случилось с машиной. Я как раз решил рассказать ему о своих встречах с Томом Пасмором, как вдруг воочию увидел свою руку, сжимающую помятую фотографию, которую я взял с окровавленной кровати в отеле «Сент Элвин», и понял, что если потрясу ее как следует, перевернув вверх ногами, слой чернил обсыплется. Так я и сделал. Высохшие чернила послушно посыпались на пол. Я перевернул фотографию и увидел хорошо знакомый образ: фото, которое сняла моя мать перед домом на Шестой южной улице. Трехлетний мальчик стоял на тротуаре, а мой отец, Эл Андерхилл, склонился надо мной, сдвинув назад шляпу и положив руку мне на плечо.
2
Через какое-то время настоящая рука на моем плече вернула меня в мир реальности. Открыв глаза, я увидел над собой лицо Джона Рэнсома. Он смотрел на меня с почти демоническим выражением.
– Давай, – сказал Джон. – Ты расскажешь мне о своих приключениях, а я тебе – о своих.
– Ты видел машину?
Джон махнул рукой.
– Не беспокойся об этом. Я все понимаю. Сам чуть не врезался как следует по дороге в Чикаго. Ты, наверное, потерял управление.
– Кто-то пытался столкнуть меня с дороги.
Рассмеявшись, Джон подвинул стул ближе к кровати.
– Послушай сначала мой рассказ. Все было замечательно.
Джон доехал от Пурдума до Чикаго за четыре часа, чудом избежав нескольких аварий, в одну из которых, как он думал, попал я. Туман исчез примерно в тридцати милях от Чикаго. Джон припарковал машину в квартале от вокзала.
Он оставил в замке ключи и вышел на улицу. И тут же увидел двух потенциальных воров – но они были слишком хорошо одеты, и Джон отмел их кандидатуры.
– Я хочу сказать, эти молодые выскочки – они ведь не станут среди бела дня угонять машину. Потом пришлось заткнуть одного парня, который стал орать и звать полицейского. Он прочел мне лекцию о том, как опасно оставлять ключи в машине. И наконец подходит белый парень с золотой цепью на шее, в штанах, висящих под задницей, и когда этот подонок видит ключи, он начинает кружить вокруг машины, оглядываться, не видит ли его кто-нибудь, а я стою неподалеку и молю Бога, чтобы он попробовал открыть дверь.
Наконец парень дернул за ручку и чуть не упал в обморок, когда дверь действительно открылась, вскочил внутрь и укатил на машине своей мечты.
– Этот парень разобьет ее за ближайшую неделю, и я смогу получить страховку. Замечательно. – Если бы Джон мог, то покрыл бы поцелуями собственное лицо. Но тут он вспомнил, что я попал в аварию, и посмотрел на меня заботливо и одновременно насмешливо. – А тебя, говоришь, столкнули с дороги? Как это случилось?
Я прошел в ванную, а Джон стоял у меня за спиной, пока я плескал себе в лицо водой и рассказывал о поездке в Танжент.
Я вытер лицо полотенцем. Джон стоял на пороге, задумчивая пожевывая внутреннюю сторону щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Я вспомнил, что уже видел этого парня раньше – он ждал вместе с тремя другими в «Таверне Синдбада» аудиенции у Билли Рица. Я повернул на улицу Вдов и подошел на своих ватных ногах к двери отеля. Я чувствовал себя больным и усталым, причем больше больным, чем усталым, но достаточно усталым, чтобы проспать целую неделю. Вместо адреналина я чувствовал теперь вкус отвращения.
Усталый ночной портье взглянул в мою сторону и демонстративно отвернулся. Я подошел к телефону и набрал номер 911.
– На тротуаре у отеля «Сент Элвин» лежит покалеченный человек, – сказал я. – Это на Ливермор-авеню, между Шестой и Седьмой южной. Ему необходима скорая помощь.
Оператор спросил мое имя, но я повесил трубку. Клерк наблюдал краем глаза, как я иду к лифтам. Когда я нажал на кнопку, он сказал:
– Вы не имеете права войти, не пройдя мимо меня.
– Хорошо, я сейчас пройду мимо вас, если вы действительно этого хотите, – предложил я.
Он обиженно отошел к другому краю конторки и стал перебирать какие-то бумаги.
9
Я дважды постучал в дверь Гленроя, из-за которой доносился голос Ната Коула.
– Сейчас иду, – крикнул в ответ Глен. Дверь открылась, и его радостная улыбка исчезла, как только он увидел мое лицо. Наклонившись, он посмотрел, нет ли в коридоре кого-нибудь еще.
– Эй, парень, я ведь сказал тебе, чтобы ты приходил до восьми. Почему бы тебе не спуститься вниз, не выпить в баре и не позвонить мне потом из фойе. Я буду в порядке, мне только нужно немного времени.
– Сейчас все будет в порядке, – заверил его я. – У меня кое-что для вас есть.
– Я должен заняться кое-какими личными делами.
Я достал два пакетика с белым порошком и показал ему.
Он попятился от двери. Войдя, я подошел к столу с коробочкой и зеркалом. Гленрой не сводил с меня глаз, пока я не сел. Тогда он закрыл дверь. В глазах его светились одновременно беспокойство, осторожность и любопытство.
– Кажется, я должен спросить, что все это значит, – сказал он, подходя к столу походкой кошки, оказавшейся в незнакомой комнате.
Гленрой сел напротив меня, положил руки на стол и посмотрел на меня так, словно я был соседским мальчишкой, решившим неожиданно поджечь чужой дом.
– Вы ведь ждали великовозрастного деграданта по имени Николас Вентура? – спросил я. Глен тут же закрыл глаза. – Я хочу поговорить с вами об этом. – Глаза открылись и посмотрели на меня с жалостью.
– Я ведь говорил вам, что лучше держаться подальше от беды. И думал, что вы меня поняли.
– Мне пришлось сегодня попутешествовать, – сказал я. – А Вентура ждал меня в аэропорту. Он попытался столкнуть мою машину с шоссе, и ему это чуть было не удалось. – Гленрой прижал одну руку к груди. Ему снова хотелось закрыть глаза, а еще лучше – уши.
– Потом я приехал сюда, – продолжал я. – Припарковал машину в нескольких кварталах от отеля. Но так случилось, что Вентура увидел меня, когда шел сюда к вам. Он прямо просиял весь.
– У меня нет с ним ничего общего, кроме одной вещи, – заверил меня Гленрой. – Я не могу объяснить его поступки.
– Он вынул нож и попытался меня убить. Пришлось с ним разобраться. Вряд ли он захочет говорить об этом, Гленрой. И не думаю, что он появится здесь.
– Вы забрали у него то, что он нес?
– Пошарил по карманам. Так я и узнал его имя.
– Я боялся, что все было гораздо хуже. Но в любом случае я рад, что послезавтра улетаю в Ниццу.
– Вам ничего не угрожает. Я просто хочу, чтобы вы назвали мне имя.
– Вы просто дурак.
– Я уже знаю это имя, Гленрой. Просто хочу убедиться, что все сошлось. А потом я попрошу вас сделать для меня кое-что еще.
Глен положил голову на руки.
– Если вы хотите быть моим другом, отдайте мне порошок и избавьте меня от этого всего.
– Я отдам вам пакетики после того, как вы назовете имя.
– Предпочитаю остаться живым, – сказал Глен. – Я не могу ничего вам сказать. Я ничего не знаю. – Но он выпрямился и подвинул стул поближе к столу.
– Кто тот детектив, с которым работал Билли Риц? Кто помогал ему заметать следы после того, как он убивал людей?
– Этого не знает никто, – Гленрой покачал головой. – Некоторые подозревали, что что-то такое имеет место, но эти люди слишком ценили свою дружбу с Билли. Это все, что я могу вам сказать.
– Вы лжете, – сказал я. – Я сейчас выкину это дерьмо в туалет – мне необходима ваша помощь, Гленрой.
Он смотрел на меня несколько секунд, прикидывая, как бы получить то, что ему было нужно, не подвергая себя опасности.
– У Билли были такие связи. Он буквально царил над всем.
– Что вы хотите сказать? Что он был информатором не одного детектива, а нескольких?
– Вот именно, – Глену было явно не по себе.
– Вам необязательно называть мне имена. Просто кивните, когда я упомяну кого-то, с кем был связан Билли Риц.
Глен задумался на несколько секунд, потом наконец кивнул.
– Бастиан.
Никакой реакции.
– Монро.
Гленрой кивнул.
– Фонтейн.
Снова кивок.
– Уилер.
Никакой реакции.
– Хоган.
Кивок.
– Боже правый! – воскликнул я. – А как насчет Росса Маккендлесса?
Гленрой скривил губы и снова кивнул.
– Еще кто-то.
– Такой человек, как Билли, держит свои дела при себе.
– Вы ведь так ничего мне и не сказали. – Это было правдой куда в большей степени, чем мне хотелось бы. Что ж, по крайней мере Гленрой кивнул, когда я назвал имя Пола Фонтейна. Но все же я не получил необходимого подтверждения.
– А что еще за услуга, о которой вы собирались меня попросить? – поинтересовался Глен. – Я должен броситься под автобус?
– Я хочу, чтобы вы показали мне номер двести восемнадцать.
– У, и всего-то? – с деланным разочарованием произнес Глен. – Покажите мне то, что у вас в кармане.
Я достал четыре пакетика и положил их перед Гленом. Он взял каждый по очереди и смерил на вес, улыбаясь своим мыслям. – Наверное, я был его первым клиентом на сегодняшний вечер. Это двойная порция. Ник отсыпал из каждого пакетика немного для себя, а сегодня еще не успел.
– Примите мои поздравления, – пошутил я.
– Ник так и лежит на улице?
– Я позвонил по 911. Он наверняка уже в больнице. Придется ему пробыть там пару дней.
– Что ж, может быть, и вы, и я все-таки поживем еще немного.
– Честно говоря, Гленрой, все могло быть по-другому.
– Теперь я точно знаю, что вы очень опасный человек, – оттолкнувшись от стола, Глен встал. – Так вы хотите посмотреть номер, где жил Джеймс?
Прежде чем выйти, он сложил пакетики в шкатулку.
10
Гленрой нажал на кнопку второго этажа и привалился к деревянной панели на стенке лифта.
– И что же еще вам удалось обнаружить? – поинтересовался он.
– У Боба Бандольера был сын. После смерти жены он отослал мальчика к ее родственникам. Думаю, этот парень начал убивать людей еще подростком. А потом под вымышленным именем пошел добровольцем во Вьетнам. После войны работал полицейским в нескольких городах по всей стране, но в результате вернулся сюда.
– Многие здешние детективы служили во Вьетнаме. – Лифт остановился, двери открылись. Перед нами был коридор, выкрашенный угрюмой зеленой краской.
– Но только один из них решил стать наследником Боба Бандольера, – сказал я.
Мы вышли, и Глен посмотрел на меня несколько встревоженно.
– Вы думаете, что этот человек убил жену вашего друга?
Я кивнул и спросил:
– Куда нам?
Гленрой махнул рукой вниз по коридору. Он ничего не говорил, пока, завернув за угол, мы не подошли к двери номера двести восемнадцать. Дверь была опечатана, на ней висел листочек с напоминанием о том, что проникновение в номер ведет за собой наказание в виде штрафа или тюремного заключения.
– Опечатать опечатали, но не позаботились запереть дверь, – заметил Глен. – Хотя вас не остановил бы и замок.
Наклонившись, я рассмотрел замочную скважину, но не заметил на ней никаких царапин.
Гленрой не позаботился даже о том, чтобы оглянуться и убедиться, что в коридоре никого нет.
– Нечего тут стоять, – сказал он, пролезая под желтые ленты, наклеенные полицейскими.
Согнувшись пополам, я последовал за ним. Гленрой закрыл за нами дверь.
– Думаю, это Монро, – сказал Глен. – Он похож на Боба Бандольера. Монро – чертов сукин сын. Он бьет людей на допросе.
Говоря, Гленрой глядел в пол.
Я же не мог отвести взгляд от кровати, и то, что говорил Глен, боролось за мое внимание с тем, что я видел. Кровать эта напомнила мне кресло в подвале «Зеленой женщины». Тот, кто принес сюда Эйприл Рэнсом, не позаботился о том, чтобы откинуть с постели длинное синее покрывало. По кровати расплылось похожее на тучу темное пятно, от которого шли в разные стороны тонкие линии. Слова «Голубая роза» были написаны теми же пляшущими буквами, что и в переходе под отелем.
– Такие копы попадаются время от времени, – философствовал Гленрой, наклонившись к окну, выходившему как раз на злополучный переход. – Черт побери, как мне не нравится в этой комнате! – Гленрой пятился от окна, пока не оказался возле стены. На туалетном столике стояла пепельница с окурками. – Зачем вы заставили меня сюда прийти?
– Я думал, вы, возможно, заметите что-нибудь.
– Я замечаю, что хочу скорее отсюда выбраться, – Гленрой взглянул на кровать. – Похоже, что маркеров у нашего друга достаточно.
Я спросил, что он имеет в виду.
– Слова. Эти написаны синим. Значит, их уже как минимум три – красный, черный и синий.
Я снова посмотрел на стену. Гленрой прав – слова написаны синим.
– Если вам все равно, я лучше поднимусь наверх. Подойдя к двери и открыв ее, Гленрой обернулся. Лицо его превратилось от нетерпения в жесткую маску. Я смотрел на пляшущие слова столько, сколько смог выдержать, мучаясь какой-то мыслью, которая никак не давалась в руки.
Я снова пролез вслед за Гленом под ленты.
– Не надо возвращаться в такие места, – сказал Глен и направился к лифту.
Я не поехал с ним – я бродил по коридору, пока не набрел на металлическую дверь. Спустившись по лестнице, я вошел в вестибюль, а затем вышел на аллейку за отелем, вполне ожидая, что сейчас меня окружат полицейские с автоматами и предложат следовать за ними. Холодный туман поднимался по аллее, лизал заднюю часть находящейся в пристройке аптеки.
На заднем дворе отеля стояла машина, на которой ездил еще совсем недавно Ник Вентура.
Я поспешил миновать переход. С Мессмер-авеню снова раздались выстрелы.
На тротуаре было длинное пятно крови. Обойдя его, я пробирался сквозь туман, пока не нашел стоянку, где оставил «понтиак». Передо мной по-прежнему стояла картина номера двести восемнадцать, но я так и не мог понять, что же в этой картине казалось мне странным.
Подойдя к машине достаточно близко, чтобы видеть ее как следует, я застонал. Какой-то подросток успел явиться сюда с бейсбольной битой и расколотить мне зеркало заднего вида. «Понтиак» выглядел так, словно побывал в руках сумасшедшего. Не думаю, что Джон отреагирует на все это благосклонно. Я удивился, что такие глупости все еще волнуют меня.
Часть тринадцатая
Пол Фонтейн
1
Приехав домой, я проглотил пару таблеток аспирина, чтобы унять боль в спине, и поднялся наверх. Я не стал даже брать в руки книгу – просто вытянулся на кровати для гостей в ожидании, когда придет желанное забытье. Джон, наверное, еще не вернулся из Чикаго. Вообще-то мне не очень хотелось скорее увидеть его реакцию на то, что случилось с машиной. Я как раз решил рассказать ему о своих встречах с Томом Пасмором, как вдруг воочию увидел свою руку, сжимающую помятую фотографию, которую я взял с окровавленной кровати в отеле «Сент Элвин», и понял, что если потрясу ее как следует, перевернув вверх ногами, слой чернил обсыплется. Так я и сделал. Высохшие чернила послушно посыпались на пол. Я перевернул фотографию и увидел хорошо знакомый образ: фото, которое сняла моя мать перед домом на Шестой южной улице. Трехлетний мальчик стоял на тротуаре, а мой отец, Эл Андерхилл, склонился надо мной, сдвинув назад шляпу и положив руку мне на плечо.
2
Через какое-то время настоящая рука на моем плече вернула меня в мир реальности. Открыв глаза, я увидел над собой лицо Джона Рэнсома. Он смотрел на меня с почти демоническим выражением.
– Давай, – сказал Джон. – Ты расскажешь мне о своих приключениях, а я тебе – о своих.
– Ты видел машину?
Джон махнул рукой.
– Не беспокойся об этом. Я все понимаю. Сам чуть не врезался как следует по дороге в Чикаго. Ты, наверное, потерял управление.
– Кто-то пытался столкнуть меня с дороги.
Рассмеявшись, Джон подвинул стул ближе к кровати.
– Послушай сначала мой рассказ. Все было замечательно.
Джон доехал от Пурдума до Чикаго за четыре часа, чудом избежав нескольких аварий, в одну из которых, как он думал, попал я. Туман исчез примерно в тридцати милях от Чикаго. Джон припарковал машину в квартале от вокзала.
Он оставил в замке ключи и вышел на улицу. И тут же увидел двух потенциальных воров – но они были слишком хорошо одеты, и Джон отмел их кандидатуры.
– Я хочу сказать, эти молодые выскочки – они ведь не станут среди бела дня угонять машину. Потом пришлось заткнуть одного парня, который стал орать и звать полицейского. Он прочел мне лекцию о том, как опасно оставлять ключи в машине. И наконец подходит белый парень с золотой цепью на шее, в штанах, висящих под задницей, и когда этот подонок видит ключи, он начинает кружить вокруг машины, оглядываться, не видит ли его кто-нибудь, а я стою неподалеку и молю Бога, чтобы он попробовал открыть дверь.
Наконец парень дернул за ручку и чуть не упал в обморок, когда дверь действительно открылась, вскочил внутрь и укатил на машине своей мечты.
– Этот парень разобьет ее за ближайшую неделю, и я смогу получить страховку. Замечательно. – Если бы Джон мог, то покрыл бы поцелуями собственное лицо. Но тут он вспомнил, что я попал в аварию, и посмотрел на меня заботливо и одновременно насмешливо. – А тебя, говоришь, столкнули с дороги? Как это случилось?
Я прошел в ванную, а Джон стоял у меня за спиной, пока я плескал себе в лицо водой и рассказывал о поездке в Танжент.
Я вытер лицо полотенцем. Джон стоял на пороге, задумчивая пожевывая внутреннюю сторону щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95