Потом я вышел на пустынный, залитый солнечным светом двор.
И чуть не рассмеялся вслух от сознания того, что могу уйти хоть ненадолго от этого всего. Так я и сделал.
5
Радостное чувство освобождения исчезло, когда я прошел мимо каменных плит, огораживающих заросший газон Алана Брукнера. Повернув ручку, я зашел в дом. Запах гниющего мусора висел в воздухе, подобно аромату тяжелых духов, к нему примешивался другой запах, еще более резкий.
– Алан, – произнес я. – Это Тим Андерхилл.
Перешагнув через разбросанную на ковре почту, я прошел в гостиную, или библиотеку, или чем там служила эта комната, пока ее не загадили до неузнаваемости. Письма, которые Джон бросил накануне на диван, по-прежнему лежали там, едва различимые в полутьме. Свет был погашен, тяжелые занавеси задернуты. Запах мусора и тот, другой запах становились все сильнее.
– Алан?
Я поискал рукой выключатель, но под ладонью была лишь гладкая поверхность стены, которая была в некоторых местах липкой. Что-то маленькое и черное, пролетев через всю комнату, скрылось за занавеской. На полу прибавилось еще несколько тарелок с недоеденной пищей.
– Алан!
Послышалось низкое рычание, напоминавшее стон. Я подумал, что, возможно, Алана хватил удар и он умирает где-то поблизости. В голову тут же пришла весьма эгоистичная мысль о том, что теперь мне не придется сообщать старику о гибели единственной дочери. Я вернулся в коридор.
На столе в столовой лежали пыльные бумаги. Он немого напоминал мой рабочий стол в доме Джона. Перед оставленной работой стоял отодвинутый стул.
– Алан?
Снова послышался стон – из дальнего конца коридора.
Запах экскрементов в кухне поразил меня, подобно взрыву. На кухонном столе лежали несколько коробок из-под пиццы. Через закрытые ставни проникали лишь тоненькие лучики света. Из раковины торчали тарелки и стаканы. Перед плитой было расстелено несколько банных и кухонных полотенец, на которых лежала непонятная масса, облепленная мухами.
Застонав, я поднес руку ко лбу. Захотелось тут же убежать из этого дома. От зловонного запаха меня затошнило и закружилась голова. Я снова услышал стон, напоминавший рычание, и увидел, что за мной наблюдает другое существо, не принадлежащее к одному со мной классу или виду.
Существо лежало, скорчившись, под кухонным столом, излучая боль и ярость. Посреди черной бесформенной массы горели два белых глаза. Я стоял перед Минотавром и вдыхал запах его испражнений.
– Ты попал в беду, – сказал он мне. – Я стар, но со мной не так легко справиться.
– Я знаю это, – кивнул я.
– Ложь просто сводит меня с ума, – он пошевелился под столом, и черная ткань упала с его головы. Полные ярости глаза остановились на моем лице. – Ты расскажешь мне правду. Сейчас.
– Да, – согласился я.
– Моя дочь мертва, не так ли?
– Да.
Спина его резко выпрямилась, словно по телу прошел разряд электрического тока.
– Автокатастрофа? Что-то вроде этого?
– Ее убили, – произнес я.
Старик откинул назад голову, и покрывало упало ему на плечи. Лицо его исказила гримаса боли, словно в бок ему воткнули нож. Все тем же хриплым шепотом он спросил:
– Когда это случилось? Кто это сделал?
– Алан, может быть, вы вылезете из-под стола?
Он кинул на меня еще один взгляд, полный ярости. Я встал на колени. Жужжание мух показалось вдруг неожиданно громким.
– Около недели назад горничная нашла ее, избитую, с ножевыми ранами в номере отеля «Сент Элвин».
Алан издал чудовищный стон.
– Никто не знает, кто это сделал, – продолжал я. – Эйприл отвезли в больницу Шейди-Маунт, и до среды она находилась в коме. А потом начала проявлять признаки улучшения. Но в четверг утром кто-то пробрался в палату и убил ее.
– Она так и не вышла из комы?
– Нет.
Он снова открыл глаза Минотавра.
– Кого-нибудь арестовали?
– Один человек сделал фальшивое признание. Вылезайте из-под стола, Алан.
На белой щетине, покрывавшей его щеки, заблестели слезы. Он яростно замотал головой.
– А Джон думал, что я слишком слаб, чтобы услышать эту весть. Но я вовсе не слаб сейчас.
– Я вижу. Но почему вы сидите под столом, Алан?
– Я растерялся. Я немного заблудился. – Он снова посмотрел на меня в упор. – Должен был прийти Джон. И я был намерен вытащить наконец правду из своего чертова зятя. – Он покачал головой, и глаза его снова стали глазами Минотавра. – И где же он?
Даже в столь плачевном состоянии Алан Брукнер обладал достоинством, которое я уже заметил в нем раньше. Шок от свалившегося на него горя тут же вывел старика из его деменции. Мне стало до боли жалко несчастного старика.
– Когда мы собирались к вам, пришли двое полицейских. Они попросили Джона поехать с ними в полицию на допрос.
– Но они не арестовали его.
– Нет.
Он снова набросил черное покрывало на плечи и сжал его пальцами у шеи. Я разглядел, что это не покрывало, а скатерть. Я подошел поближе. Глаза щипало, словно в них только что попало мыло.
– Я знал, что она мертва.
Старик снова скрючился, и на несколько секунд в лице его снова проступили черты умной обезьянки, подмеченные мною в мой первый визит. Алан медленно качал головой.
Я подумал, что он вот-вот снова исчезнет под скатертью.
– Может быть, вы все-таки вылезете из-под стола, Алан?
– А может быть, вы перестанете наконец разговаривать со мной покровительственно?
Он снова сверкнул глазами в мою сторону, но теперь это не были больше глаза Минотавра.
– Что ж, хорошо. Я вылезу из-под стола, – двинувшись вперед, он запутался ногами в скатерти и, пытаясь выбраться, крепче стянул ее у себя на груди. Теперь в глазах его была паника.
Я подвинулся поближе и протянул руку под стол. Брукнер продолжал сражаться со скатертью.
– Чертова дрянь, – бормотал он. – Думал, что так будет безопаснее... испугался.
Я нашел угол скатерти и потянул за него. Брукнер дернул плечом, и из-под скатерти появилась его правая рука, в которой был зажат револьвер. Он высвободил вторую руку, и скатерть спустилась до талии.
– На, бери его, – сказал старик.
Я забрал револьвер и положил его на стол. Мы вместе распутали его ноги, и Алан на коленях выполз из-под стола. Опершись на мою руку, он встал на одно колено, выставив вперед ногу в голубом носке. Я поднял его и увидел, что на второй ноге носок был черного цвета.
– Вот и я, – он сделал несколько шагов вперед и позволил мне взять его под локоть. Мы побрели через кухню к ближайшему стулу. – Затекли старые кости, – пожаловался Алан. Сев на стул, он начал вытягивать вперед затекшие руки и ноги. В бороде его блестели слезы.
– Я уберу эту гадость на полу, – сказал я.
– Делайте, что хотите, – от Брукнера снова повеяло болью и яростью. – Будут похороны? Я обязательно пойду на них. – Он изо всех сил старался сдержать слезы. Снова сверкнули глаза Минотавра. – Давайте же, расскажите мне.
– Похороны завтра. В час в бюро братьев Тротт. Ее кремируют.
Черты старика снова исказила гримаса. Закрыв лицо руками, он уперся локтями в колени и громко зарыдал. Рубашка его была серой от пыли и черной вокруг воротничка. От него исходил кислый запах немытого тела, едва различимый за вонью фекалий. Старик перестал плакать и вытер рукавом нос.
– Я знал это, – сказал он, поднимая на меня глаза с распухшими розовыми веками.
– Да.
– Поэтому я и забрался туда. – Он стер слезы с серебристо-белых бакенбард. Старик выглядел растерянным. – Эйприл собиралась взять меня с собой в... забыл, как называется это место. – Глаза его снова стали вдруг злыми, все тело затряслось от бесплодной попытки скрыть свое горе.
– Она собиралась сводить вас куда-то?
Он замахал руками в воздухе, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему.
– А зачем вам понадобилось это, – я указал на кучу полотенец.
– Импровизированное изголовье. Я не могу все время таскаться наверх, вот и пришлось набросать здесь полотенец.
– У вас есть где-нибудь лопата?
– Думаю, в гараже, – ответил старик.
Я нашел угольную лопату в гараже, притулившемся под одним из огромных дубов. Еще здесь были грабли, старая газонокосилка, пара сломанных ламп и кипа картонных коробок. У дальней стены стояли какие-то картины в рамах. Я наклонился за лопатой и тут заметил на бетонном полу поверх пятен ржавчины какую-то жидкость, разлитую совсем недавно. Потрогав лужицу, я понюхал палец. Должно быть, это была тормозная жидкость.
Когда я вернулся в кухню, Алан сидел, привалившись к стене и держа перед собой черный мешок для мусора. Выпрямившись, он встряхнул пакет.
– Я знаю, это выглядит некрасиво, но уборная не работает.
– Я посмотрю, в чем там дело, когда мы выберем из дома эту дрянь.
Старик открыл мешок, а я начал орудовать лопатой. Потом я завязал мешок и положил его внутрь еще одного мешка, прежде чем засунуть в мусорный бак. Пока я занимался полом, Алан Брукнер рассказал мне два раза в одних и тех же выражениях, как на первом курсе в Гарварде, проснувшись однажды утром, обнаружил, что его сосед по комнате мертв. Пауза между двумя рассказами составляла не больше пяти минут.
– Интересная история, – сказал я, серьезно опасаясь, что сейчас он начнет рассказывать в третий раз.
– А вы когда-нибудь видели вблизи смерть? – спросил старик.
– Да, – сказал я.
– И как это было?
– Во Вьетнаме я сначала оказался в похоронной команде. Нам надо было сличать имена на табличках, прикрепленных к мешкам с трупами.
– И какое впечатление это на вас произвело?
– Это трудно описать, – сказал я.
– Джон, – сказал Алан. – Ведь с ним случилось там что-то странное?
– Насколько я знаю, он оказался под землей с множеством трупов. Его объявили убитым во время военных действий.
– И как это повлияло на него?
Я закончил убирать с пола, слил в раковину грязную воду и, наполнив ее мыльной водой, стал мыть тарелки.
– Когда я последний раз видел Джона во Вьетнаме, он сказал мне: «Все на земле сделано из огня, и имя этому огню – Время. И пока ты знаешь, что стоишь посреди огня, все разрешено. Потому что в центре пожара всегда находится семя смерти».
– Неплохо, – прокомментировал Алан.
Я поставил на полку последнюю тарелку.
– Пойдемте посмотрим, не смогу ли я починить ваш туалет.
Я открывал по очереди все двери, пока не нашел в чулане вантуз.
Алан постарался помочь мне вымыть пол в туалете. В корзине рядом с унитазом валялись мятые одноразовые полотенца. Я стал прокачивать вантузом, и из трубы вылез комок того, что было когда-то писчей бумагой. Я подцепил ее вантузом и препроводил в корзину.
– Держите вантуз прямо здесь, Алан, – сказал я. – И не забывайте использовать, если снова произойдет засор.
– О'кей, о'кей, – он немного приободрился. – Эй, я ведь смешал кучу «кровавых Мэри». Почему бы нам не выпить немного?
– Один, – сказал я. – И не для меня – для вас.
Когда мы вернулись в кухню, Алан достал из холодильника большой кувшин и налил себе, не пролив ни капли. Потом он опустился на стул и стал пить, держа стакан обеими руками.
– Вы отвезете меня на похороны? – спросил он.
– Конечно.
– У меня проблемы с выходом на улицу.
Он хотел сказать, что давно не выходит из дому.
– А в чем состоят эти проблемы?
– Я прожил здесь сорок лет, но вдруг начисто забыл, где что находится. – Он быстро взглянул на меня и отпил еще один глоток из стакана. – Когда я в последний раз выходил на улицу, я потерялся. Не мог даже вспомнить, зачем вообще вышел. А когда огляделся, не смог вспомнить, где живу. – На лице его отразились гнев и неуверенность в себе. – Не мог найти свой дом. Пробродил так несколько часов. Наконец в голове немного прояснилось, и я сообразил, что ищу не на той стороне улицы. – Дрожащими руками он поставил стакан обратно на стол. – И еще у меня слуховые галлюцинации. Все время кажется, что кто-то бродит по дому.
Я вспомнил, что видел в гараже и спросил:
– Кто-то пользуется вашим гаражом? Вы разрешили им ставить туда машину?
– Я слышал, как они пробираются туда. Они думают, что могут меня обдурить, но я знаю, что они там.
– Когда вы их слышали?
– На этот вопрос я не могу ответить. – Алану наконец-то удалось поднести стакан ко рту. – Но если это снова произойдет, я возьму свой револьвер и наделаю в них дырок. – Сделав два больших глотка, он поставил стакан на стол и облизал губы. – Сегодня праздник у всех шлюх. Та-ра-ра-бум-ди-эй. – Какой-то странный звук, лишь отдаленно напоминавший смех, сорвался с его губ. Закрыв ладонью рот, старик стал громко икать. Затем икота перешла в рыдания.
Я встал и обнял старика. Несколько секунд он сопротивлялся, потом обмяк, продолжая плакать. Когда он наконец успокоился, мы оба были мокрыми от слез.
– Алан, надеюсь, я не оскорблю вас, предположив, что вам требуется помощь.
– Мне действительно требуется помощь.
– Давайте я помогу вам помыться. И мы обязательно должны нанять вам уборщицу. И еще – я думаю, не стоит держать вот так на кухонном столе свои деньги.
Он резко выпрямился и посмотрел на меня самым суровым взглядом, какой способен был из себя выдавить.
– Мы найдем для них какое-нибудь место, которое вы хорошо запомните.
Мы направились к лестнице. Алан покорно дал мне отвести себя в ванную и, пока я наполнял ее, присел на унитаз, чтобы снять носки и кальсоны.
Справившись с последней пуговицей на рубашке, он постарался стащить ее через голову, как пятилетний мальчик. Он запутался в рубашке, и мне пришлось помогать ему.
Брукнер встал. Серебристые волосы, покрывавшие его тело, становились гуще вокруг его обмякшего члена. Он переступил через края ванны и опустился в воду.
– Приятно, – устроившись поудобнее в ванной, Алан блаженно улыбнулся.
Потом начал намыливаться. Вода стала мутной. Алан снова посмотрел на меня.
– Ведь у нас в городе есть какой-то знаменитый частный детектив или что-то в этом роде. Человек, который разыскивает преступников, не выходя из дома?
Я сказал, что такой человек есть.
– У меня ведь есть куча денег. Давайте наймем его.
– Мы с Джоном разговаривали с ним вчера.
– Хорошо, – голова его исчезла под поверхностью воды, затем снова появилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95