Она осторожно развернула запеченную форель, которую Гренвилл привез из рыбного ресторана. Тем временем Брэд доставал из шкафчиков тарелки, и Иден обратила внимание на то, что он прекрасно знает, где что находится. Кажется, адвокат упоминал, что изредка навещал миссис Фаррингтон, однако сказал, что друзьями они так и не стали. Каким же тогда образом ему удалось так хорошо изучить дом и даже содержимое кухонных шкафов?Накрывая на стол в гостиной, Гренвилл спросил:– И надолго он здесь задержится?Иден сделала вид, что не слышала вопроса. Она разложила по тарелкам горячие бобы, заправила салат и попросила:– Расскажи мне обо всех здешних новостях за последние двадцать лет. Что произошло в Арунделе после моего отъезда? Кто умер, кто женился, кто родился, были ли какие-нибудь скандалы?Некоторое время адвокат отвечал рассеянно – он никак не мог выкинуть из головы Макбрайда, который так не вовремя стал постояльцем в доме Фаррингтонов. Но потом он разошелся, и Иден обнаружила, что Брэддон Гренвилл – прекрасный рассказчик. Оказалось, что за двадцать два года город почти не изменился. Впрочем, это вовсе не удивительно, если учесть, с каким рвением его жители противились всяческим переменам. Одна из крупных торговых фирм хотела построить супермаркет на подъезде к городу, так это вызвало такую бурю протеста, что представители фирмы тихонько съехали из города и больше не заикались об этом проекте. В традициях жителей Арундела было называть своих детей именами основателей города. Конечно, дети уезжали в колледжи, но потом они возвращались, привозя с собой супругов из достойных семей Америки, селились в своих старых домах и, родив детей, называли их все теми же именами. Почти нигде в Соединенных Штатах родителям не приходило в голову называть дочерей Хотон или Пембрук. Но в Арунделе подобные имена были в ходу с семнадцатого века и не становились менее популярными. Имя являлось своего рода визитной карточкой, достаточно было услышать, как зовут человека, и за ним вставали бизнес и богатство его семьи, вырисовывалась роль его предков в истории. Арундел прекрасно жил по своим законам.Раздумывая об этом феномене, Иден смотрела на Гренвилла и вдруг поняла, что он идеально вписывается в этот дом. Может, адвокат является реинкарнацией кого-то из своих предков? Члены его семьи не раз вступали в брак с Фаррингтонами и потому жили в поместье. Да, Брэддон Гренвилл был здесь явно на своем месте, и Иден решила, что это неплохо. Она чувствовала себя удивительно комфортно в его обществе.Меж тем адвокат опять перешел от местных новостей к делам сегодняшним.– Я понимаю, что кажусь тебе слишком торопливым и навязчивым… может, я и действительно позволил себе лишнее, – сказал он. – Но мне хочется, чтобы ты поняла – это от того, что я очень хорошо тебя знаю. Миссис Фаррингтон много рассказывала о тебе.– Правда? – Иден растроганно улыбнулась. – Я тоже о ней думала. Кажется, не было ни дня, чтоб я не вспомнила ее и этот дом. Мне ее так не хватало!– Вот уж этого мне не понять. Старушенция была вредная и весьма требовательная. Но знаешь, потом я понял, что, если бы не Элис Августа Фаррингтон, я бы свихнулся. Она всегда была такой живой, полной сарказма, такой бодрой и уверенной в себе… И всегда находила, чем меня занять. Моя жена умирала три года. Думаю, я пережил то время только благодаря миссис Фаррингтон и ее рассказам о тебе. Иной раз мне кажется, что ты чем-то на нее похожа.Гренвилл рассеянно ковырял в тарелке, и Иден видела, что он хочет сказать что-то еще, но не решается. Она молча ждала, предоставив ему самому решать, что стоит говорить, а что нет. Он, видимо, предпочел рискнуть и сказал:– Тебе непременно будут рассказывать обо мне всякие истории.– Думаешь, они будут хуже тех, что рассказывают про меня?– Ну это вряд ли! – Гренвилл повеселел и даже съел кусочек рыбы. – Действительно, теперь наш город будет сплетничать о тебе ближайшие лет десять. Ты побьешь по популярности даже нашу ясновидящую.– А тут есть ясновидящая? Надо же! Схожу к ней, пусть она предскажет мое будущее. Но неужели Арундел так далеко шагнул в смысле толерантности?– Вот уж нет. Ее зовут Пембрук.– Ах вот как, – разочарованно протянула Иден. Имя ясновидящей объясняло все. Никто в Арунделе не потерпел бы эксцентричного чужака, который вздумал бы вмешиваться в жизнь города да еще что-то там предсказывать, но к собственным чудакам жители относились весьма снисходительно.– Расскажи мне о твоей жене, – попросила Иден.– Наш брак не был заключен на небесах, и кто-нибудь тебе обязательно об этом сообщит, будь уверена. И мы уже начали процедуру развода, но потом оказалось, что у нее рак.– И ты остался с ней.– Да, я решил, что должен. Но не могу сказать, что хранил ей верность и все такое. Встретил женщину… Однако после смерти жены понял, что она не та, кто мне нужен, что я не хочу связывать с ней свою жизнь. Миссис Фаррингтон убедила меня в этом.– Неужели? А ведь она была сторонницей внебрачных связей, насколько я знаю.– Да, я в курсе насчет моего деда и его брата. – Брэд усмехнулся. – Но миссис Фаррингтон рассказывала мне не только милые истории о происходившем под ивами. Еще она много рассказывала о тебе.– Да? – Иден чувствовала себя польщенной. – И что же она обо мне рассказывала?– Много чего. Между прочим, она сказала, что сад ты любила больше, чем дом, и поэтому она пошла на большие расходы и отремонтировала дом, но оставила сад в неприкосновенности, чтобы не лишать тебя удовольствия привести его в порядок.– Это правда, я очень люблю сад и жду не дождусь, когда смогу приняться за работу. Ты не знаешь каких-нибудь местных ребят, желательно сильных и выносливых, которым нужна подработка?– Найду человек двадцать. А я могу поучаствовать?– Неужели ты увлекаешься садоводством?– Ну так, немного. Но ямы я могу копать не хуже других!Он смотрел так пристально, что Иден пришлось отвести взгляд. Видимо, Брэд хотел, чтобы она как-то прокомментировала то, что он рассказал о себе.– Знаешь, ты вовсе не должен каяться передо мной в своих грехах, – проговорила она. – Мы взрослые люди, и у меня тоже есть прошлое.– У тебя? – Брови его взлетели вверх. – Неужели у тебя тоже есть грехи? Никогда не поверю! Миссис Фаррингтон всегда уверяла меня, что ты ангел, спустившийся на землю.– А она не говорила, что я ленива и люблю мечтать, вместо того чтобы работать? Именно в этом она упрекала меня чаще всего.– Никогда! – торжественно возвестил Брэд. – Я всегда пребывал в уверенности, что ты работала, не покладая рук, с утра до ночи и за всю жизнь в Арунделе грубого слова никому не сказала.– Значит, она не стала повторять тебе все те ужасные вещи, которые я говорила про молодого Кэмдена? Он вбил себе в голову, что я должна выйти за него замуж.– Ах он, негодяй! Я прекрасно его знаю, – покачал головой Брэд. – У него всегда был нюх на деньги, и парень вполне мог догадаться, что миссис Фаррингтон не оставит дом сыну.– Значит, все в городе знали о ее сыне? Я имею в виду – о том, какое преступление он совершил?– Конечно. Мы всё друг о друге знаем.Сделав глоток вина, Иден в который раз подивилась тому, как удивительно устроено общество Арундела. Человеку, который никогда не жил в таком маленьком, пропитанном снобизмом и традициями южном городе, даже трудно себе представить, как это – быть членом сообщества, где невозможно скрыть ни единого факта биографии, ни одного поступка. И ведь что странно – они все знали про сына миссис Фаррингтон, но продолжали принимать Алистера, потому что он был одним из них, сыном местной аристократки. Вот если бы в Арунделе появился чужак и натворил то же, что Алистер Фаррингтон, жители могли бы запросто линчевать его.– Со смертью миссис Фаррингтон закончилась история одного из семейств Арундела, – сказала Иден, печально улыбнувшись. Ей самой пришлось так много переезжать, она всю жизнь чувствовала себя такой неприкаянной, что «семья», даже в такой гипертрофированной форме, как в Арунделе, казалась ей чем-то замечательным. Фактически здесь весь город был одной большой семьей с очень длинной историей.– Да, но сама миссис Фаррингтон считала, что это к лучшему. Она была уверена, что в семье есть дурная кровь, а потому не годится больше плодить потомков. Сейчас мы назвали бы это генетикой. Тогда просто говорили – дурная наследственность.Иден хотелось сказать Брэду, что она знает про тайны семьи Фаррингтон больше, чем кто бы то ни было, так как несколько лет только и делала, что читала семейные архивы, но промолчала. Не стала она рассказывать и про свою книгу. Решила, что это несколько преждевременно.– Я завел этот разговор, чтобы объяснить тебе, почему я иногда веду себя так, словно мы знакомы очень давно, – продолжал Гренвилл. – Я действительно так чувствую, поэтому прости, если бываю излишне фамильярным. Я знаю, что у нас с тобой много общего. И я знаю, что ты не замужем, что ты красива, умна и талантлива… а раз у тебя есть теперь вполне порядочное приданое в виде этого дома, то я предвижу наплыв поклонников. Многие считают, что в любви, как на войне, все средства хороши… поэтому кое у кого неизбежно возникнет желание рассказать тебе, каким негодяем я был и как ужасно себя вел, когда моя жена была при смерти.– А ты был негодяем? – мягко спросила Иден.– Не думаю. Я ведь все же остался с ней. Но я уже ее не любил. Помнишь, я говорил, что мы собирались разводиться. И все три года ее болезни я приходил сюда, в этот дом. Наверное, мне нужен был кто-то, отдающий приказы, помыкающий мной, как это делала миссис Фаррингтон, чтобы я изматывался от физического труда и злости и потом уже не мог ни думать, ни чувствовать. Это были страшные годы в моей жизни.Некоторое время оба молчали. Потом Гренвилл улыбнулся и сказал:– Ну вот, теперь ты знаешь все мои страшные тайны и секреты. А как насчет твоих? Тот случай, после которого ты родила ребенка, я знаю, так что он не считается.– Естественно, миссис Фаррингтон рассказала тебе и об этом, – сухо заметила Иден. – Впрочем, я уверена, в городе мою историю рассказывают до сих пор как страшную сказку для девочек.– Да, миссис Фаррингтон не стала скрывать то, что тебе пришлось пережить, но она сделала это, чтобы защитить твое имя. Ей не хотелось, чтобы люди считали тебя доступной девушкой, которая просто по глупости согрешила с дружком, а потом сбежала из дома, боясь наказания и ответственности. Она хотела, чтобы люди были добры к тебе. И насколько я знаю, они все поняли и вели себя достойно. Ведь тебя никто не обижал, пока ты жила в Арунделе?– Никто, – пробормотала Иден. Ей и в голову не приходило, что ее история была предана гласности именно с целью защитить девочку и не позволить людям шпынять ее, несмотря на раннюю беременность и незамужний статус. Брэддон в то время не жил в Арунделе, но он считал себя частью «семьи» и принадлежал к тем, кто разделял чувства миссис Фаррингтон и следовал ее желаниям.Иден хотела еще что-то сказать, что-то важное, но краем глаза уловила промелькнувшую за порогом гостиной тень и осеклась.– Давай возьмем наши бокалы и выйдем на улицу, – предложил Гренвилл. – Я еще разок взгляну на чертову лужайку, которую мне приходилось когда-то стричь. А потом пройдемся по саду, и ты расскажешь мне о своих планах.– У меня еще не было времени, чтобы как следует осмотреться, а потому о планах, пожалуй, говорить преждевременно. – Иден вздохнула, вспомнив, что единственная ее прогулка по саду состоялась сегодня днем, когда она несла Макбрайду суп, а потом вела немощного инвалида в свой дом. И, подумав об этом человеке, она сразу поняла, что за тень мелькнула у порога гостиной – ее постоялец торчал под дверью, подслушивая, о чем она говорила с адвокатом. Как долго он, интересно, слушал? И – что гораздо важнее – зачем он это делал? Профессиональная привычка? Извращенный интерес? Разве мама в детстве не объяснила ему, что подглядывать и подслушивать плохо?– Я с удовольствием прогуляюсь, – кивнула она Гренвиллу, но фраза получилась слишком громкой и излишне эмоциональной. Наверное, она хотела дать знать Макбрайду, что его присутствие не осталось незамеченным. Иден встала из-за стола и заметила отражение Макбрайда в стеклянной дверце шкафа. Он не выглядел ни виноватым, ни смущенным. Просто кивнул и улыбнулся, признавая, что теперь они оба знают, кто за кем следит.Иден подавила первый порыв и не стала затевать ссору или выяснять отношения немедленно. Ей не хотелось вмешивать в это дело Брэддона, и она решила, что разберется с Макбрайдом позже.Брэддон наполнил бокалы, Иден взяла его под руку, и они вместе покинули дом. Слушая Брэда, Иден вдруг осознала, что тот знает о миссис Фаррингтон гораздо больше, чем хочет показать. Одна фраза заставила ее вздрогнуть:– Что ты сказал?– Не думала, что я в курсе, да? – хмыкнул он. – Я сказал, что помогал миссис Фаррингтон доставать серебро из тайников в стенах и полах. Я пользовался ломом, а она ворчала, что я разворочу полдома. Заставляла меня вкалывать, как будто я был рабом на плантации. Прежде чем начинать ремонт, миссис Фаррингтон решила извлечь все из тайников внутри дома. Должен сказать, что вы, дамы, проделали огромную работу по сокрытию ценностей от загребущих рук Алистера.– Так это ты нашел сервиз Пола Ревира!– Это случилось тогда же, но нашел его не я. Я лишь организовал для миссис Фаррингтон консультацию специалиста и продажу.– Должно быть, она очень хорошо к тебе относилась, если доверила секреты тайников и продажу наследства семейства Фаррингтон.Гренвилл усмехнулся и склонился к Иден так, что его губы почти коснулись ее ушка.– Она не показала мне, что спрятано в саду. Сказала только, что там тоже есть тайники и что делали их вы обе. Но доставать ли те вещи – твое дело.Иден рассмеялась. Ей все больше и больше нравился этот человек. Она уже начала понемногу доверять Брэду. Возможно, стоит рассказать ему о подсматривающем и подслушивающем мистере Макбрайде? Но что тогда сделает Гренвилл? Вполне возможно, вернется в дом и набьет морду этому не в меру любопытному типу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45