— Но там нет ничего.
— Знаю.
— Это противозаконно, угон машины, похищение...
— Это настоящее приключение. Успокойтесь, не брыкайтесь, и мы очень приятно проедемся.
— Если вам нужна машина, берите.
— Мне не нужна машина.
— Тогда... зачем вы это делаете?
Джек дал ему повариться в собственном соку, прежде чем ответить.
— Просто хочу спросить, что вам известно о людях, которые умерли в Южных Вратах. — Уэлдон открыл было рот, но он предупредительно махнул рукой. — Не желаю выслушивать дерьмо собачье типа того, будто от стариков больше нечего ждать. Я имею в виду трех человек, одиноких, с отменным здоровьем — по свидетельству вашего доктора, — случайно погибших за последние девять месяцев. С интервалом ровно в три месяца. Вы безусловно их знаете по именам: Адель Боргер, Джозеф Лео, Эдвард Нойснер.
Уэлдон побледнел. Казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Конечно, знаю. Ужасная трагедия.
— Мой отец должен был стать четвертым, причем точно по расписанию. Что вам об этом известно, мистер Уэлдон?
— Разумеется, ничего не известно. Откуда?
Это решило дело. Джек оглянулся, других машин не увидел. Место ничем не хуже любого другого.
Он велел остановиться, вышел из машины, заставил директора перебраться на пассажирское сиденье.
— Заложите руки за спину.
— Что в-вы собираетесь делать?
— Я хочу вас связать.
— Нет!
Джек схватил его за длинные темные волосы.
— Слушайте. Можно покончить миром, если будете выполнять мои распоряжения, или силой... Тогда я прострелю вам бедро, колено, еще что-нибудь столь же болезненное и кровоточивое, пока не станете отвечать. Не люблю в крови пачкаться. Предпочитаю чистые легкие способы грязным и кровавым. А вы?
Уэлдон, всхлипнув, заложил руки за спину.
Джек замотал липкой лентой запястья, колени и щиколотки. Сел за руль, тронул с места «де-сото», направился к городу, продолжая допрашивать Уэлдона про троих погибших, отца и Семели. Тот продолжал отпираться. Наконец «де-сото» остановился перед запертыми воротами известнякового карьера.
— Стало быть, — заключил он, — вам ни о чем ничего не известно, так?
— Прошу вас... Правда, поверьте, ничего не знаю.
Джек не поверил.
— Мне это не менее неприятно, чем вам.
С такими словами он разогнал машину и бросил ее на ворота. Под вопль Уэлдона цепь лопнула, а створки распахнулись.
— Бамперы! Хром!
Джек свернул влево на узкую тропку, шедшую вниз под легким уклоном. Слева тянулась грубая известняковая стенка. Ненавидя себя, он с усилием вывернул руль, ободрав левый бок автомобиля о камень.
— Боже мой, нет! — крикнул Уэлдон.
— Очень жаль. — Чистая правда.
Добравшись до дна карьера, Джек не совсем вписался в поворот, грохнув передом в каменный выступ. От удара машина остановилась, директора бросило на приборную доску. Непристегнутый, не имея возможности вытянуть руки, он сильно ударился и отлетел на спинку сиденья.
— Ух ты, — посочувствовал Джек. — Больно, наверно. Хотя это лишь малая доля того, что испытал мой отец, когда на него на Южной дороге налетел грузовик. — Он прищурился. — Поглядим. Левую сторону мы переделали, посмотрим, что можно сделать с правой.
С трудом сохраняя легковесный тон, он подвергал директора тем же страданиям, которым подвергся отец при наезде, сознательно калеча прекрасный классический, ни в чем не повинный автомобиль.
— Нет, прошу вас! — завопил Уэлдон.
Джек прибавил скорости и въехал правым боком в другой выступ. Сосед вновь налетел на приборную доску, и на этот раз головой в ветровое стекло. Обратно свалился не на сиденье, а на пол.
Потом принялся всхлипывать.
— Хорошо, хорошо... Я вам все расскажу, только вы не поверите.
— Попробуйте, — предложил Джек, ставя автоматический пистолет на предохранитель, а машину на ручной тормоз. — Вы даже не представляете, до чего я доверчив.
Уэлдон с трудом взобрался на сиденье. Под свесившимися на лоб волосами набухала сине-черная шишка величиной с гусиное яйцо. Он повернулся спиной, подставил связанные руки.
— Пожалуйста...
Джек вытащил складной нож, разрезал липкую ленту. Открытый нож не спрятал.
— Без глупостей. Говорите.
Директор Южных Врат откинулся на спинку, уткнулся в подголовник затылком, глядя в крышу.
— В прошлом году приблизительно в это же самое время упомянутая вами женщина с белыми волосами, Семели, позвонила мне, наговорила какого-то бреда, потребовала, чтобы Врата принесли Эверглейдс жертвы. Приняв ее за местную сумасшедшую, я спросил какие. Она ответила — человеческие.
Он покосился на Джека. Если ждал потрясения, недоверия, то жестоко ошибся. Собеседник практически ждал чего-то подобного.
— Вы над ней посмеялись?
— Конечно. А вы что бы сделали? Смехотворно. То есть мне тогда так показалось. Она не отступилась, без конца названивала в офис, домой, по сотовому, твердя, что Южные Врата подбираются слишком близко к какой-то лагуне — я до сих пор не знаю к какой, — Эверглейдс сердятся, требуют жертв... Четырех ежегодно. Смешно, да? Тем не менее она меня преследовала, настаивала, чтобы я, глава кооператива, внес предложение... То есть выбрал жертву среди местных жителей, остальное сделает лагуна. Иначе лагуна сама выберет... кого-нибудь из членов моей семьи.
— И вы согласились.
— Нет. По крайней мере, в то время. Как только она пригрозила семье, обратился в полицию. Но слышал лишь голос по телефону, никогда не видел ту женщину, не знал, где она живет... Полицейские только пообещали ее отыскать, регулярно направлять мимо нашего дома патрульные машины...
— Не помогло, как я понимаю.
Уэлдон покачал головой:
— В тот же вечер моего сынишку укусил коричневый паук-отшельник. Его пришлось срочно доставить в больницу. Трехлетний малыш чуть руки не лишился. Прямо в палату Кевина позвонила на сотовый женщина... Поинтересовалась, не передумал ли я после первого предупреждения. Я дал отбой, она перезвонила и спрашивает, не боится ли змей моя дочь. Если нет, то скоро испугается. — Уэлдон растер рукой лицо. — Признаюсь, я перепугался. Непонятно, откуда ей стало известно о паучьем укусе. Не понимаю, как она могла наслать паука, укусившего сына, но по-настоящему перепугался.
Джек не мог его упрекнуть, зная, как сам себя чувствовал, когда что-нибудь грозило Вики.
— Снова пошли в полицию?
— Зачем? Ничего нового не сообщил бы. Взял дело в свои руки. Отправил жену и обоих детей к тестю и теще в Вудсток под Атлантой. Думал, будут в безопасности за сотни миль, в другом городе, в другом штате. — Он тряхнул головой. — В первый же день по приезде Лори щитомордник ужалил, она едва не умерла. Проведя неделю на севере в ожидании, пока дочку выпишут из больницы, я, наконец, вернулся домой — один, потому что не мог даже думать везти их сюда, пока не договорюсь с мерзавкой.
— Очевидно, не добились успеха.
— Хотя очень старался. Вернувшись домой, вижу женщину с белыми волосами, поджидавшую меня на заднем дворе. Она сидела спиной ко мне, закрыв лицо руками, но я мгновенно понял, кто это такая. Схватил револьвер в спальне в ящике комода, направился к ней, собрался застрелить, и застрелил бы, господи помилуй, но, как только прицелился, на меня ринулась туча пчел...
— Ядовитых?
Директор кивнул:
— Они не закусали меня насмерть, облепили лицо и руку с пистолетом... пришлось его бросить.
Тут она оглянулась, я ее впервые увидел. Удивился, какая она молодая. Из-за белых волос думал встретиться со старой ведьмой, а это юная девушка и...
— Недурна собой. Знаю.
— Значит, вы с ней встречались?..
— Поговорим о вас. Что вы сделали?
— Что я мог сделать? Она объявила, что уже нанесла два удара. До сих пор помню ее слова: «Третий прикончит твою жену». Что бы вы на моем месте сделали?
— Мой подход к решению проблем несколько отличается от общепринятого.
— Не знаю, каким образом, но эта женщина командует змеями, насекомыми, птицами, бог знает, чем еще. Понимаете мое положение?
Джек задумчиво смотрел на Уэлдона. Безусловно, он оказался перед ужасающим выбором: принеси в жертву чужого или лишись члена семьи. Ситуация головоломная, хоть и не безнадежная.
— Я понимаю, что члены семьи для мужчины дороже чужих. К сожалению, это вполне объяснимо. Но когда одним из тех самых чужих оказывается мой родной отец, у нас возникает проблема. — Джек сунул нож в лицо Уэлдону, сдержав руку в дюйме от носа. — Которая осложняется тем, что вы чертовски удачно воспользовались возможностью с легкостью заработать лишние баксы.
— Ничего подобного!
Директор шарахнулся, прижался спиной к дверце, когда острие ножа коснулось кончика носа.
— Не время врать, приятель. — Джек изо всех сил сдерживал кипевшую ярость. — Я бы еще мог смириться, если бы ты выбирал самых слабых, которых ждет смерть со дня на день. А ты вместо этого предпочитал не просто здоровых, но и одиноких, выставляя дома на продажу на годы, на десятки лет раньше естественной смерти хозяев.
— Нет!..
— Да! — прошипел он сквозь зубы. — Да, сукин сын! Смерть людей принесла тебе прибыль! И одним из них должен был стать мой отец!
Лицо Уэлдона сморщилось, глаза крепко зажмурились, он заплакал.
— Виноват... виноват...
— Трое невинных людей мертвы, мой отец лежал в коме, а тебе сказать больше нечего? — Бросить бы нож и придушить его. — Вылезай!
Директор взглянул на него:
— Что?..
— Вылезай, гад. Ну, быстро, пока я тебя не зарезал!
Тот начал нашаривать ручку дверцы, открыл, Джек размахнулся и сильно пнул его правой ногой.
— Пошел!
Он рухнул на спину в известняковую пыль. Не потрудившись закрыть дверцу, Джек сорвал «де-сото» с места, дал газ, с визгом развернулся, нацелился на вскочившего Уэлдона, успевшего метнуться в сторону. Ради темного желания сбить, может быть, даже убить его не стоит трудиться. Вылетел на шоссе по пологой дороге, зная, что Уэлдон не пойдет в полицию, побоится привлечь нежелательное внимание к смертям во Вратах. Пускай сам домой добирается.
Проезжая мимо трейлерного парка, импульсивно свернул, заметил годившуюся только в металлолом машину Карла рядом с поросшим плесенью трейлером, вылез, толкнул дверцу — заперто. Поднял крышку мусорного бака у лесенки, увидел пакеты из-под бутербродов. Оглядевшись, вытащил бумажник. Поскольку поблизости никого не было, открыл замок с язычком кредиткой «Мастер-кард».
Вошел, закрыл за собой дверцу, глядя по сторонам. Сам не знал, зачем пришел. Просто хочется знать побольше о Карле.
Кондиционер выключен, в трейлере слабо пахнет остатками еды и потом. Слева кухня, ванная, спальня, справа гостиная. На кухонном столе аккуратно сложены в коробочку разрозненные останки Большеротого окуня Билли, поющей рыбы. Удивительная чистота и порядок. Парень действительно любит свой маленький трейлер.
В гостиной телевизор с хорошим экраном, как минимум, двадцать семь дюймов — можно сказать, панорамный. Рядом обшарпанный шезлонг, на сиденье раскрыта толстая программа на сентябрь с пометками желтой ручкой. Интересно, что он смотрит. «Выживание», «Фактор страха», «Дискавери», «Вокруг света», «Большой брат»... жизнь из вторых рук.
Впрочем, кажется, его это устраивает.
Джек передернулся. Ночной кошмар...
О самом садовнике ничто в трейлере не говорило. Ни семейных фотографий, никаких свидетельств прошлого. Видно, не хочет помнить о прошлом.
Он вышел, запер дверцу трейлера, направился к Вратам. Свернул с дороги, поставил машину в деревьях у ограды рядом с другими следами шин. Протер рулевое колесо, приборную доску, дверцы, оконные ручки, пошел вдоль ограды.
Просто. Слишком просто. Члены клана Семели вполне могли сделать то же самое со своим пикапом.
Семели... Направляясь к отцовскому дому, Джек по-всякому прокручивал в голове проблему, отыскивая решение.
С Уэлдоном он согласен в одном: девушка каким-то образом управляет живыми болотными тварями. Как — неизвестно, но можно поклясться, что дело не обходится без узловой точки в лагуне. При ее содействии Семели открыто совершает идеальные убийства — жертвоприношения, которых она требовала от Уэлдона, — и никто даже не подозревает, что несчастные случаи продиктованы человеческой волей. Нет вопросов — нашествие тараканов пальметт, нападение аллигатора — ее рук дело.
Одно ясно: ее надо остановить. Способ можно потом придумать. Надо сначала вернуть Карла в трейлер... домой.
10
— Вот и ты, — приветствовал отец вошедшего сына, видимо только встав после дневного сна, приняв душ и побрившись. — Где был?
— В разных местах. Никто в мое отсутствие не заходил, не звонил?
— Никто. Все тихо. Кого-нибудь ждешь?
Джек постарался скрыть огорчение.
— Отчасти.
— Слушай, надо продуктов купить. Отвезешь меня в «Пабликс»?
— Может быть, дам ключи от машины, а сам здесь посижу? На случай, вдруг кто-нибудь позвонит или явится.
— У тебя неприятности, Джек? Если так, то давай помогу.
Он посмеялся в надежде, что вышло не слишком натужно.
— Неприятности? Только не у меня. У одного знакомого возникли небольшие проблемы.
— Какие?
Разумеется, он ведет себя странно — в отцовских глазах, — но не привык, чтоб ему задавали вопросы, отмечали и комментировали уходы-приходы.
Вот почему я живу один.
— Можно сказать, семейные.
— Твои игрушки имеют к этому отношение?
— Возможно.
Том со вздохом опустился в шезлонг.
— Мне ни с кем не было так тяжело разговаривать, как с тобой. Ты был замечательным мальчиком, а потом стал чужим. Кажется, обо мне ничего знать не хочешь, не желаешь, чтоб я о тебе что-то знал... Отгородился стеной. Это моя вина? Что я такого сделал?..
Больно слышать и видеть страдание в озабоченном папином взгляде.
— Ты тут абсолютно не виноват. Просто такой уж я есть.
— Но ведь ты таким не был.
— Знаешь, люди меняются, — пожал Джек плечами.
— Нет, не знаю. Большинство не меняется. Кейт не изменилась, Томми тоже, хотя ему, может быть, не помешало бы. А ты... стал совершенно другим человеком.
Он только снова пожал плечами, стараясь сменить опасную тему:
— Довольно обо мне. Поговорим о тебе, пап. Как ты тут живешь?
Отец долго смотрел на него озадаченным и расстроенным взглядом, потом встряхнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41