— Извини. Зря я это сказал. Рад твоему приезду. Даже не представляешь, как рад. Просто...
— Что?
— Почему тебя не было на похоронах Кейт? Мне до сих пор не верится, что ты не приехал.
— Не мог.
— Черт побери! Сто, двести человек собрались, матери с детьми, которых она вылечила, те, кого она малышами лечила, своих детей привезли. Чужие явились на похороны, а родной брат не мог. Она очень многим в жизни помогала, а тебе особенно, Джек. Растила, кормила тебя, одевала, пела колыбельную на ночь. Только что не дралась с матерью, чтобы с тобой понянчиться.
— Знаю, — шепнул Джек с перехваченным горлом. — Неужели ты думаешь, я не приехал бы, если б нашлась хоть какая-нибудь возможность?
— Почему ж не нашлась?
Как объяснить, что на похоронах, кроме прочих, присутствовали агенты ФБР, сотрудники Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия, без конца щелкая фотоаппаратами. В связи с обстоятельствами смерти Кейт, с событиями, которые к этому привели и были с этим связаны, засели с телеобъективами вокруг похоронной конторы и кладбища. Джек их заметил в тот самый момент, когда собирался свернуть на стоянку у похоронной конторы. И проехал мимо. Нельзя, чтобы его сфотографировали и пришпилили снимок к стене с вопросительным знаком. Не хочется даже слышать, тем более отвечать на вопрос, кто он такой.
— Просто... никакой возможности не было.
— Почему? Ты в тюрьме сидел? В больнице лежал без сознания? Такие объяснения я бы понял. А прочие...
— Я там был. Не мог прийти на похороны, а потом на могилу ходил.
— Если ходил потом, то почему не раньше?
Джек вспомнил, как злился, видя у похоронной конторы агентов. Впрочем, к злости примешивалось виноватое облегчение. Их присутствие означало, что ему не придется встречаться лицом к лицу с детьми сестры, бывшим мужем, собственным отцом. Последние дни жизни Кейт поставили слишком много вопросов, а ей не хотелось, чтоб близкие знали ответы, поэтому он не мог ничего рассказать. А главное — в каком-то смысле чувствовал себя виноватым в ее смерти. Держал сестру в объятиях, истекавшую кровью, не выпускал холодевшую руку...
— И пока длился этот кошмар, — продолжал отец, — все без конца приставали, появится ли давно пропавший Джек, я уверял, конечно, тем более что она недавно за тобой ухаживала во время болезни...
— Ты знаешь?
— Она звонила Рону в последний вечер перед смертью... рассказывала. По-прежнему заботилась о тебе, хотя ты уже вырос. — Глаза его наполнились слезами. — В прошлом году на Пасхальной неделе приезжала с Кевином и Лиззи. Не думал, что в последний раз ее вижу живой. Сам хотел к ней поехать в июле. Вместо этого отправился на похороны. — Голос чуть не сорвался в рыдание. — Мне ее не хватает, Джек. Даже когда сюда переехал, мы с ней разговаривали... Перезванивались раза по три в неделю.
Джек шагнул, протянул руку к плечу старика, поколебался — не сбросит ли? — переборол сомнения, легонько стиснул костлявое плечо.
— Кейт была замечательной личностью, папа. Ты всегда можешь ею гордиться. Она делает вам с мамой честь.
Отец посмотрел на него:
— Конечно... Кейт была замечательная. А вы с Томом... кстати, где он?
Джек вспомнил: надо позвонить брату, поставить в известность, что папа вышел из комы. Не похоже, чтобы он особенно беспокоился. Сам пока не звонит, не расспрашивает.
— Не смог приехать. Занят в Филадельфии какими-то юридическими делами.
Отец покачал головой:
— Отговорки. Том вечно занят делами, да мы ведь все знаем, кто в его жизни стоит на первом месте. И ты... сбежавший сын. Наверно, вы оба тоже делаете нам с мамой честь.
Горькие слова. Вероятно, он прав. Джек снял было с плеча руку, но отец удержал ее и пожал.
— Прости, Джек. Мне надо было высказаться. Это с самых похорон меня гложет. А поскольку ты не перезваниваешь...
— Правда, извини, пожалуйста. — Опять не знаешь, что сказать.
— ...камень так и лежал на душе. До сих пор не понимаю, видно, никогда не пойму. Ты от меня все скрываешь. А я почему-то надеюсь, что расскажешь когда-нибудь настоящую правду. — Он выпустил его руку, хлопнул себя по ляжкам. — До тех пор покончим с этой темой. Она меня угнетает.
Он минуту посидел в молчании, Джек стоял рядом с креслом, пытаясь найти слова. И не нашел. Отец встал, направился на кухню.
— Пива выпью. Будешь?
— Думаешь, тебе можно? Ты еще утром был в коме...
— Будешь или нет? — оборвал он его.
Не можешь отговорить — присоединяйся, решил Джек.
— Ладно, давай.
Том открыл холодильник, вытащил янтарную бутылку.
— Это что такое?
— "Айбор". Я тут наткнулся на такое флоридское пиво.
Отец сурово взглянул на него:
— Въехал ко мне в дом, пока я лежал замертво?
— Аня сказала, что тебе хотелось бы этого.
— Неужели?
Скачки от дружелюбия к враждебности начинали действовать на нервы.
— Слушай, если хочешь, я переселюсь...
— Не хочу даже слушать.
Он откупорил две бутылки, передал одну сыну. Чокнулись.
— Не будем поминать старое? — предложил Джек. Пока, по крайней мере.
— Не всегда так просто, как кажется, но я выпью за это. — Отец сделал глоток, взглянул на этикетку. — «Айбор Голд»? Мне нравится.
Джек сделал долгий глоток.
— Угу. Только следовало бы назвать его «Голдфингер». Можно было бы нарисовать на этикетке коварного злодея. Здорово бы получилось.
Том вытаращил на него глаза:
— Как тебе это в голову только приходит? Знаешь, я всегда боялся, что бесконечные страшилки, которые ты смотрел в детстве, превратят тебя в какое-нибудь чудовище. Теперь вижу, так оно и есть. Могу поклясться.
— Я и лирических фильмов кучу пересмотрел, пап, а лириком не стал. Видел сотню, тысячу комедий, они не сделали из меня комика. В разговорном жанре не работаю, никто не назвал бы меня душой общества, уверяю тебя.
Отец рассмеялся впервые с тех пор, как очнулся от комы. Хороший знак.
8
Они просидели в передней комнате минут двадцать, попивая пиво, беседуя, потом отец задремал в шезлонге. Джек сначала забеспокоился, что он вновь погрузился в беспамятство, встряхнул за плечо, тот отреагировал. Тогда он его оставил и вышел из дома.
Заметил сквозь дневную дымку Карла, работавшего за три дома отсюда. Увидев Джека, он заторопился к нему по высохшей траве. Из правого рукава торчала маленькая садовая лопата.
— Слышал про твоего отца, — сверкнул он желтой улыбкой. — Очень рад, что с ним все в порядке. Панорамно!
— Как?
— Да мне просто слово нравится, — пожал Карл плечами. — Так или иначе, здорово, что он очнулся.
— Спасибо. Он сейчас спит.
— Хорошо, хорошо, в самом деле. Видно, список панорамней не станет.
Позабыл бы он это самое слово!
— Какой список? — спросил Джек.
— Список жителей Врат, умерших раньше времени... Конечно, тут не про всякого можно сказать «раньше времени». Зал ожидания при похоронной конторе, вот что это такое.
— Не понял.
— У нас тут в последнее время куча ни на что не похожих смертей.
В душе у Джека что-то дрогнуло.
— Например? Наедет машина и скроется?
— Нет, ничего подобного. Я имею в виду по-настоящему странные случаи. Скажем, перед Рождеством на миссис Боргер напал десяток пеликанов. Заклевали до смерти. Говорят, один клюнул в шею, кровь рекой полилась. Всю жизнь живу во Флориде и никогда не слышал, чтобы хоть один пеликан на кого-то напал. Потом в марте мистера Лео всего пауки искусали. Бурые отшельники. — Карл передернулся. — Если б я когда-нибудь участвовал в «факторе страха», то вот от кого убежал бы. Док Харрис сказал, что они не кусаются, да поди ж ты. Бедный старик умер в больнице.
— Господи!
— В июне мистер Нойснер попал в целое гнездо коралловых змей. Еще один мертвец. Если подумать, твой папаша единственный вышел живым из больницы после несчастного случая. По-моему, добрый знак.
— Будем надеяться.
— Интересно насчет мистера Нойснера и коралловых змей. У нас тут есть поговорка: «желтый рядом с красным — до смерти опасно».
— Что это значит?
— Ну, бывают коралловые змеи с красными, желтыми и черными полосами, ядовитые, как не знаю что. А еще есть алый уж и алый королевский уж точно с такими же полосами, но совсем безобидные. Отличаются по порядку полос.
— То есть при встрече стой рядом, разглядывай полосы?
— Ну да. Если желтая полоса рядом с красной, значит, коралловая змея. Если нет — все в порядке. Не умрешь, даже если укусит.
— Я парень городской, — заметил Джек. — Увижу змею, полосатую или простую — бегу.
Гораздо предпочтительнее иметь дело со змеями в людском обличье, чем с безногими.
— Только дело-то в том, — продолжал садовник, — что я видел одну из тех змей, на которых наступил мистер Нойснер. Насчет других не знаю, а у нее рядом с красной не было желтой полоски. Не должна была быть ядовитой, а оказалась. — Он тряхнул головой. — Даже страшно становится, когда то, чему точно верил, оказывается неправдой.
Можешь мне не рассказывать, мысленно буркнул Джек. В последнее время с изнанки многих беспрекословных истин выскакивают булавки.
— Целое гнездо, говоришь? Прямо здесь, во Вратах? Откуда? Все кругом выстрижено, вычищено...
— Я и сам не пойму. Каждую неделю прохожу то самое место с косилкой, никогда змеиного гнезда не видел. По-моему, просто свернулись там ночью в клубок и лежали, пока мистер Нойснер не вышел на утреннюю прогулку. — Карл бросил взгляд в сторону Эверглейдс. — Почти как бы...
— Что?
— Почти как бы его поджидали.
Джек опять содрогнулся.
— Неужели действительно думаешь?
— Просто показалось.
— Мне тоже одна мысль пришла в голову, — сказал Джек, еще сильней передернувшись. — Декабрь, март, июнь... каждые три месяца с кем-то что-то случается. А через три месяца после июня наступает...
— Сентябрь, — подсказал Карл. — Это ты отца имеешь в виду? Только другие-то умерли тут, во Вратах, вроде как бы естественно... от птиц, змей, пауков. А твоего отца машина сбила, и не во Вратах.
Однако регулярность фатальных несчастных случаев среди жителей Врат с постоянным трехмесячным интервалом обеспокоила Джека. Тем более что папа едва не стал очередной жертвой в конце цикла.
Определенно что-то происходит, хотя, черт возьми, это никак не месть обиженных Эверглейдс.
К несчастью, возможно, за происходящим стоит нечто менее материальное, но гораздо более реальное.
9
Том проснулся, огляделся. Где Джек? Или сын ему только приснился? Может, кома — тоже сон.
Тут Джек вошел в переднюю комнату, и его охватили смешанные чувства: радость, что блудный сын вернулся, пускай всего на несколько дней, и огорчение, что авария и кома были на самом деле.
— А, — сказал Джек, — проснулся. Маловато поспал.
— Короткий сон самый лучший. После него тебя не шатает, как пьяного.
Джек пошел на кухню.
— Еще пива выпью. Хочешь?
— Нет, спасибо. Сам пей.
Глядя, как он откупоривает бутылку «Айбор Голд», Том видел, до чего сын похож на мать. Темные волосы и глаза Джейн, те же грациозные скупые движения.
Он больше года не видел младшего сына, после теннисного матча, на который уговорил его прошлым летом. Джек изменился за это время. С виду старше не кажется, а взгляд другой. Не преследующий, а преследуемый. Его преследует мысль о смерти Кейт? Или что-то другое? Чувство вины, может быть. Что ж, он должен себя чувствовать виноватым, не явившись на похороны. Чертовски виноватым.
Не знаешь, что и думать о младшем сыне. Том стремился с ним сблизиться. Специально проводил время с Джеком, пока тот рос. Незапланированное дитя. У них уже был сын и дочка, вполне довольно. Джек неожиданно появился на свет через восемь лет после Кейт, когда у родителей уже не было таких сил, какие тратились на старших. Но очень хотелось приручить мальчишку, поэтому Том нарочно старался.
Не прошло и года после гибели Джейн, как Джек исчез. Однажды позвонил домой, сказал, все в порядке, велел не беспокоиться, и больше ничего. Меньше чем за год Том потерял жену и одного сына. Никогда даже не представлял себе таких бед. Мир рухнул.
Сначала он винил себя в бегстве сына — чего-то не сделал, где-то ошибся. Потом понял: такой уж у Джека характер, он должен был исчезнуть.
В мальчике рано проявилась сообразительность, он был способнее Томми и Кейт, но старался держаться особняком, одиночкой. Неплохо учился, хотя, по общему утверждению учителей, постаравшись, добился бы больших успехов. Его все время упрекали в школе в отсутствии прилежания и в том, что он «никогда не играет с другими».
Будучи прирожденным атлетом, Джек не увлекался спортом, по крайней мере командным. Отнюдь не по собственному желанию, а по отцовскому настоянию занялся в колледже легкой атлетикой, хотя, бегая кросс, состязался не столько с командой противника, сколько с собой и с дистанцией. Два года состоял в команде пловцов. Оба вида спорта для одиночек.
Даже впервые взявшись за летнюю работу, выбрал стрижку газонов, которая делается в одиночку. Взял семейную газонокосилку, самостоятельно принялся за дело. В колледже требовалось больше денег, поэтому он нанялся в помощники к местному садовнику-декоратору.
Больше всего любил читать фантастику — покупал каждую книжку с чудовищем или космическим кораблем на обложке, — смотреть старые фантастические фильмы, страшилки.
Том за него беспокоился, уговаривал чаще бывать в компаниях. Чудесная суббота! Пошел бы ты в парк да побегал с мячом. Джек неохотно садился на велосипед, нажимал на педали. Потом, проезжая по городу, Том видел велосипед на цепи у колонки за кинотеатром, где днем по субботам крутили двухсерийные фильмы ужасов.
Он тогда беспокоился и сейчас беспокоится. Насколько ему известно, Джек зарабатывает на жизнь наладкой электроприборов. При редких встречах за пятнадцать последних лет, которые можно пересчитать по пальцам одной руки, Том, расспрашивая, как дела, неизменно получал уклончивые ответы. Возможно, Джек чувствовал отцовское разочарование. В самой по себе профессии ничего нет плохого, миру необходимы люди, способные налаживать технические и электронные приспособления, без которых немыслима современная жизнь. Хорошо. Но он ждал большего от своего сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41