https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/140na70/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Не потребует ли оскорбленная Волчья Котомка еще чего-нибудь в удовлетворение за нанесенную обиду? Какого-нибудь ужасного возмездия за его неспособность защитить ее?Прошлый раз его нога была искалечена, а Чистая Вода лишилась жизни — все из-за его никчемности и неумения!Он принялся вспоминать этот день, минувший восемь лет тому назад, возобновляя горе в груди…
Бердаче да Женщина Духа — где уж им вдвоем было приниматься за устройство западни! Только опытные охотники понимали бизонов, разбирались в их повадках. Небольшое стадо заметила Чистая Вода. Ему пришло в голову загнать зверей между отвесных берегов узкого каньона.Гнать их было легко — совсем как в охотничьих байках. Они постепенно подходили все ближе к животным, а бизоны неторопливо отходили на расстояние, превышавшее бросок копья. Но вот наконец крутые стены каньона начали зажимать стадо с обеих сторон.— Давай! — закричала Чистая Вода. — Гони их! Пугай!И он побежал к большим животным, преодолевая страх, который внушали ему их длинные черные рога, блестевшие на солнце. Впрочем, бизоны казались миролюбивыми и почти глупыми. Они с мычанием разворачивались и отступали. Те, кого прижимали к стене, сердито толкали рогами соседних. Крупные мухи взлетали со шкур и кружились в наполнившемся пылью воздухе.Корова-вожачиха обернулась и пошла на Два Дыма, наклонив голову. В страхе он отскочил в сторону. Увидев, что он отступил, та со страшной скоростью рванулась вперед, выводя стадо на свободный простор.
Он открыл глаза и печально взглянул на Маленького Танцора. Его рука оторвалась было от запачканной Волчьей Котомки, как будто он хотел дотронуться до мальчика.
Его неумение и неопытность стали причиной смерти единственной женщины, которую он любил.
Два Дыма вспомнил, как он лежал на земле, корчась от страшной боли. Он попытался сглотнуть, но вспухший сухой язык плохо слушался. Чтобы хоть как-то перетерпеть жгучее пламя боли, терзавшее его ногу, он крепко закрыл глаза. Несмотря на сильную жажду, крупные капли горячего соленого пота скатывались по его лицу. Мыча от боли, он еще раз попробовал сдвинуться с места, скребя пальцами по серой грязи, покрывавшей дно каньона. Но малейшая перемена положения тут же пронзала его искалеченную ногу тысячью огненных копий. Крик вырвался из его горла, будто живое существо, а его тело распласталось на земле. Легкие расширились, стараясь захватить побольше воздуха. Сильный запах земли щекотал его ноздри. Мокрая от пота щека опустилась на иссушенную почву, ища покоя.«Младенец. Ты должен вернуться за младенцем!»Ощутив шероховатость под руками, Два Дыма уставился на камешки, рассыпанные по дну каньона. Они были растоптаны на кусочки — измолоты, будто жерновами, копытами обезумевших бизонов.— Это я во всем виноват, — простонал он. — Что я понимаю в охоте на бизонов?«А без меня ребенок умрет… безо всякой помощи… от голода… Может, сначала придет койот, засунет свою длинную морду в сверток, оскалит зубы… Нет, не надо так думать. Я доберусь до него. Я обязан это сделать. У него теперь нет никого, кроме меня».«…Никого, кроме меня… » Он тогда и подумать не осмеливался о том, чтобы отправиться на поиски тела Чистой Воды. И без того ужас переполнял его душу. Сжав зубы, он собрал все свои силы и подтянулся на руках. Его едва не вырвало, когда он сдвинулся с места, волоча за собой изуродованную ногу.Голова кружилась, легкие трудились вовсю, доставляя воздух бешено колотившемуся сердцу.— Моя вина.Мысленно он вновь пережил эти последние мгновения перед катастрофой: страшный миг, когда бизоны понеслись по ним, бешено вращая налившимися кровью глазами, роняя серебристые струйки слюны с уголков губ… Он даже не услышал — почувствовал, как тяжелые копыта цепляются за землю, бьют по ней, чтобы держаться прочнее. Солнце сверкало на звонких черных рогах. Он вспоминал все с такой ясностью, будто снова вернулся в тот давно минувший день. Ему казалось, что он чувствует запах пыли, клубившейся вокруг коричневого меха бизонов…
И на смертном одре в его ушах все будет звучать вопль Чистой Воды. Он так и вознесется к Вышнему Мудрецу, вспоминая, как она попыталась остановить порыв стада, размахивая своим платьем, чтобы испугать разгонявшихся животных, как заметила — слишком поздно! — опасность, как повернулась и побежала прочь…Образы прошлого замедлились, будто Видения Духа. Ноги Чистой Воды слушались плохо, реакция замедлилась — сказывались недавние роды. Тут маленький теленок, расширив от ужаса блестящие глаза, внезапно бросился влево, мыча от страха, — прямо в сторону Чистой Воды.Огромная корова остановилась, разбрызгивая грязь тяжелыми копытами, и обернулась на голос своего теленка. Опустив голову и подогнув слегка задние ноги, она заиграла мышцами и рванулась вперед, вонзив длинный рог в спину Чистой Воды.Два Дыма беспомощно глядел, как мотает головой разъяренная корова. Острый конец рога пронзил тело женщины и вышел наружу под грудью, полной молока. На долю мгновения глаза бердаче встретились с глазами Чистой Воды — и каждый увидел во взгляде другого ужас и недоумение.Затем поле зрения злополучного бердаче заполонили бешено мчавшиеся бизоны.Он вспомнил, как попытался убежать, как чудовищный удар настиг его сзади. Потом наступила боль… тишина… а потом…Все плыло перед глазами, когда сознание вернулось к нему. Невозможно было хоть на мгновение сосредоточить взгляд на чем-нибудь. А в глубине души слышался плач младенца, и этот жалобный звук разрывал его сердце.
Вокруг заклубился серый туман, умерив беспощадный жар, паливший его спину. Туман колебался в такт с приступами боли, терзавшей его, будто раскаленные добела угли на голой коже.Как долго пролежал он так, то теряя сознание, то вновь приходя в себя? Он смутно вспомнил ночь, дрожь и холод.А потом что-то изменилось. Его голову кто-то пошевелил. Он понял это, несмотря на обжигающую боль, пронзавшую все тело. Может, Сила не умерла… Он ведь помнил…Два Дыма застонал, пытаясь найти себя в непроглядных волнах горя.— Анит-а?Это слово он знал. Оно значило «враг».— Анит-а, ты слышишь меня?— Я…Хриплое карканье собственного голоса напугало его.— Пей. Да не торопись.Теплые пальцы раздвинули его потрескавшиеся губы, разжали челюсти. По языку полилась тоненькая струйка воды. Он жадно принялся лизать небо. Вот полилось еще, еще… влага раздразнила горло… и вот он уже пьет, наслаждаясь каждым глотком бесценной жидкости.Он попытался повернуться, но боль тут же почти лишила его сознания.— Не шевелись. Нога… Да, плохи дела. Погоди-ка. Попей еще.На этот раз он ощутил, как что-то прикоснулось к его губам. Бурдюк из кишки бизона. Он втянул еще немного воды в свое умирающее тело.— А теперь дай мне осмотреть ногу.Он почувствовал, как чьи-то пальцы заворачивают кверху край его платья бердаче. От прикосновения к телу у него перед глазами боль заплясала белым пламенем, и он не смог удержаться от крика. Платье задралось еще выше, и он услышал, как старуха ахнула от изумления:— Так ты мужчина? В пла… А! Да ты бердаче!— Мне нужно вернуться в лагерь, — простонал он. — Это я во всем виноват. Нужно спасти ребенка. Обяза… тельно…— С ребенком все в порядке. Надо мне этой ногой заняться. Сейчас будет больно.Он завопил, когда опытные пальцы принялись прощупывать его тело. Все вокруг снова превратилось в серый туман… он погрузился в черноту… ушел от боли во мрак…Она спасла его ногу. Эта старуха ухаживала за ним, пока он отлеживался у Ключей Чудовищных Костей. Потом она ушла, но прислала за ним охотников. Они-то и принесли его сюда. И вот теперь он жил в ожидании и страданиях, мечтая о высоких Бизоньих Горах, где он вырос среди людей, которые не обращались с ним, как с животным.Два Дыма бережно поднял Волчью Котомку и приложил к щеке, но уже не почувствовал Силы, которая таилась в ней раньше. Негромко напевая, он насыпал ароматной травы на угли костра и четыре раза провел Волчью Котомку сквозь очистительный дым, не прерывая священных песнопений. Затем он с почтительной нежностью разгладил потертые бока Волчьей Котомки и ловко завернул ее в волчью шкуру, служившую ей хранилищем.Ему казалось, что холодные, как лед, пальцы медленно ползут по спине. Силе было нанесено оскорбление. Кому придется страдать, чтобы восстановить Круги? Проявление Силы никогда нельзя было предсказать. Когда она разгневана, она может нанести любой удар.Он с тревогой взглянул на мальчика.
Волчья Котомка вытянула нежные щупальца и обвила их вокруг души Тяжкого Бобра. Она принялась ощупывать духовную плоть этого мужчины. Она оплела спящего, как Звездная Паутина оплетает небеса. Незаметно сеть стала стягиваться все туже, сжимая жизнь Тяжкого Бобра.Зрящий Видения Волка прошептал со звездной высоты:— Не пришло еще время. Наш росток едва начал зеленеть.— У мальчика может не хватить сил. Он может оказаться Хитрецом, — засомневалась Волчья Котомка. — Этот Тяжкий Бобр — злой человек.— Доверься Кругам.— Ведь его так просто убить прямо сейчас, рассеять его душу по скалам и мхам, пустить по ветру лететь вместе с пылью.— И тогда ты сама изменишь Спирали. Доверься гармонии, доверься путям Мудреца.Сила Волчьей Котомки неохотно отпустила душу Тяжкого Бобра. Глава 3 Белая Телка медленно шла по тропе, проторенной бесчисленными лосями, горными овцами и бизонами. Время от времени ловчие ямы, вырытые прямо на пути животных, вынуждали ее идти в обход, хотя ноги уже едва держали ее.У животных были другие заботы, чем у людей, и поэтому их тропа шла от одного пастбища к другому, иногда сворачивала к безопасному месту для отдыха в густых зарослях, иногда выводила туда, где можно было найти воду для водопоя. Люди обычно передвигались менее извилистыми путями.Раздумывая об этом, она решила, что из этого можно извлечь урок. Кто поступал мудрее — Племя, передвигавшееся на большие расстояния и нуждавшееся в длинных прямых тропах, ведущих далеко прямым путем, или животные, которые шли себе день за днем, озабоченные лишь удовлетворением самых насущных потребностей?Там, где тропа начала спускаться по густо поросшему деревьями склону, она остановилась. Белка застрекотала на сосне, заметив ее. Она взглянула вверх на зверька, присевшего на ветке с высоко поднятым пушистым хвостом.— Сама ты ча-ча-ча, — проворчала Белая Телка.Белка быстро взобралась на две ветки повыше и затопала задними лапами, сердито треща.Белая Телка почесала за ухом, поправила свою тяжелую суму и вздохнула. Это хорошо молодым — бегать вот так, куда вздумается, а старым женщинам лучше путешествовать степенно — и недалеко.Густой запах сосен защекотал ей ноздри, когда она решительно зашагала вдоль горного хребта. Уже четыре года, как она не ходила по этому пути, который должен привести ее в долину. А какие за это время могли произойти перемены, один Вышний Мудрец знает. Путешествие может и затянуться.
Лежа в густой тени, Танагер с любопытством следила за старухой, стараясь догадаться, кто бы это могла быть. Ведьма — Белая Телка? На краткий миг тревога охватила ее душу — душу восьмилетнего ребенка. Не случается ли чего худого с теми, кто подглядывает за ведьмами?Танагер замерла совершенно неподвижно, не позволяя себе даже поправить прядь черных волос, упавших ей на лоб. Несмотря на свой возраст, она хорошо усвоила: когда следишь из укрытия за животными, шевелиться нельзя. Вот ведь лось, к примеру, все вокруг видит и замечает: у него поистине волшебное зрение, обоняние и слух. А однажды ей пришлось окаменеть, будто мертвой, когда гризли прошел в двух шагах от нее. В тот раз ее спас ветер, отнесший в ее сторону кисловатый запах зверя.Правда, Танагер всегда чувствовала, что она не такая, как все. Игры, которым предавались остальные девочки, ее не привлекали. Некая сила всегда влекла ее в лес. Там она грациозно проскальзывала меж гладких стволов упавших деревьев и карабкалась по высоким скалам, падение с которых означало мгновенную смерть на месте.Сколько ни ругала ее мать, ничто не могло удержать ее дома. Она не могла противостоять зову деревьев и зверей.Когда старуха исчезла из виду, Танагер сморщила нос. Кто поверит, что она видела ведьму? Уж во всяком случае не Сверчок и не Волшебная Лосиха. Бесшумно, как крадущаяся к добыче рысь, Танагер выбралась из своего укрытия и помчалась по тропе в селение. Она одна была способна бежать так быстро!
Маленький Танцор свернулся калачиком в надежде, что спазмы в желудке во сне пройдут. Вереница беспокойных видений все глубже входила в его душу.Воспоминания об увиденном кружились в его голове. Он не мог забыть, как Танцующая Олениха бросила своего младенца на твердые камни, как он ударился оземь, задрожал и наконец затих. Спрятавшись в зарослях, он хорошо разглядел выражение мучительной боли на лице Танцующей Оленихи. И надо всем этим плавала издевательская ухмылка Тяжкого Бобра.Один образ сменился другим. Все внутренности Маленького Танцора сжались, когда он услышал глухой звук — это Волчья Котомка шлепнулась на мягкую землю.— Нет! — закричал он, вспомнил сосущую пустоту, что заполнила тогда его юную душу.— Племя умирает, — послышался чей-то голос. — Мы таем, будто дым далекого костра. Нас все меньше и меньше.Из леса вышла какая-то старуха. Она брела с трудом, опираясь на посох. На лямке, тянувшей плечо, болталась мешавшая ей идти сума. Ветер разметывал седые косички. Она взглянула на Маленького Танцора, и в ее глубоко посаженных глазах засветилась Сила.Он снова куда-то полетел, непостижимо блуждая, а мир под ним кружился, кружился… Какой-то мужчина бросил в небо небольшой темный предмет. Лицо его было искажено, будто он был разгневан. Неожиданно его ослепил мучительно-яркий свет.Он ощутил сильный голод — будто волны лизали окатыши на берегу Лунной Реки. Вокруг него плескались воды скудости, влекли его с собой, журчали и шумели.— Довольно! Довольно! — закричал он. Узел, который был в нем, затянулся еще туже, охватывая все Племя. Муки голода, будто злые тонкие побеги, дотянулись до мужчин, застывших в ожидании на вершине холма, они охватывали их животы, когда те пытались отыскать свежие следы дичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69


А-П

П-Я