И все же она чувствовала, что виной тому не только пережитое им потрясение. Он был не испуган, а лишь задумчив и встревожен. Для Джошуа — весьма нехарактерное состояние.Он принял душ, перекусил наскоро и улегся на большой диван. Иона, пристроившись рядом с ним, даже не осмелилась коснуться его руки.— Может, это из-за той девчонки на Норфолке? - с сомнением подумала она.— Он пережил тяжелые дни, - ответил Транквиллити. — Следовало ожидать, что он станет вести себя менее бурно. — Но не так же. Я вижу, что он потрясен, но тут что-то большее! — Разум человека постоянно взрослеет. И скорость этого взросления определяется внешними факторами. Если после Лалонда он стал ответственней, разве это плохо? — Смотря чего хочешь. Джошуа был для меня идеальным любовником. Самым… беспроблемным. Обаятельный авантюрист, который никогда не предъявит на меня своих прав. — Ты, кажется, еще упоминала что-то о сексе. — И это тоже, верно. Это было прекрасно и совершенно необременительно. Это я его выбрала, помнишь? Что еще нужно женщине, несущей такую ответственность? Он никогда не попытался бы вмешаться в мои обязанности Повелительницы Руин. Политика его не интересует вовсе. — Муж был бы предпочтительней любовника. Муж, который всегда был бы рядом с тобой. — Ты мой супруг. — Ты любишь меня, а я люблю тебя; иначе быть не могло — я породил тебя. Но ты все же человек, и тебе нужен спутник твоего рода. Вспомни о капитанах космоястребов — вот тебе превосходный пример сращения разумов. — Знаю. Может, я просто ревную? — Его к той девочке с Норфолка? Ты знаешь, сколько у Джошуа перебывало любовниц? — Не к ней… — Иона окинула взглядом профиль глядевшего в морское окно Джошуа. — К себе. К той Ионе, что была год назад. Старая история — не знаешь, что ценить, пока не потеряешь. — Он рядом. Протяни руку. Он нуждается в утешении не меньше тебя. — Его здесь нет. Он уже не тот Джошуа. Ты видел, как он летает? Когда я смотрела запись Гауры о том пролете через точку Лагранжа, у меня чуть сердце не остановилось. Я и не представляла, насколько он умелый капитан. Как могу я отнять у него это? Он и живет ради космоса, ради того, чтобы летать на «Леди Мак». Помнишь наш с ним последний спор, перед тем как он улетел на Лалонд? Думаю, он был прав. Он достиг своего призвания. Жажда летать впечатана в его гены, как в мои — стремление править. Я не могу отнять у него космос, так же, как он не может отнять у меня тебя. — По-моему, ты немножко перестаралась с этой метафорой. — Может быть. Мы были молоды и веселы. И это было прекрасно. Память остается со мной. — Весело было ему. А ты беременна. Он несет ответственность перед ребенком. — Да? Мне не кажется, что в наши дни матери нужен здоровенный охотник-собиратель, чтобы не умереть с голоду. А моногамия с увеличением продолжительности жизни становится все более затруднительной. Генинженерия сделала больше, чтобы разрушить старый обычай «покуда смерть не разлучит нас», чем все радикальные движения вместе взятые. — Разве твое дитя не заслуживает любви? — Мое дитя будет любимо. Как ты можешь сомневаться в этом? — Я не подвергаю сомнению твои намерения. Я указываю на практические трудности. В данный момент ты не можешь предоставить ребенку полноценной семьи. — Это… реакционное понятие. — Признаюсь, я довожу аргумент до абсурда. Я не склонен к фундаментализму, я лишь пытаюсь направить твои мысли. Все в твоей жизни было предопределено и учтено, кроме этого ребенка. Зачатие — это целиком и полностью результат твоего решения. Я не хочу, чтобы оно оказалось ошибкой. Я слишком тебя люблю. — У отца были и другие дети. — Которых передали эденистам, чтобы они могли вырасти в самой большой семье из всех возможных — семье размером с целый мир. Иона едва не рассмеялась вслух.— Подумать только — Салдана становятся эденистами! В конце концов мы совершили этот переход. А король Алистер об этом знает? — Ты уклоняешься от ответа, Иона. Одно дитя Повелителя Руин воспитывается рядом со мной и под моим присмотром — наследник. Остальные — нет. Как родительница ты отвечаешь за будущее своих детей. — Ты хочешь сказать, что зачав это дитя, я поступила безответственно? — На этот вопрос отвечать тебе. Ты рассчитывала, что Джошуа останется дома примерным отцом? Даже ты могла бы догадаться, насколько это маловероятно. — Господи, сколько споров, и все из-за того, что у Джошуа мрачный вид. — Прости. Я расстроил тебя. — Нет. Ты сделал то, что и намеревался — заставил меня подумать. Для многих людей это процесс болезненный, особенно если действовать как я — не осознав последствий. Я в результате обижаюсь и начинаю огрызаться. Но я поступлю так, как лучше для ребенка. — Я знаю. В мысленном голосе обиталища прозвучала такая нежность, что Иона покраснела.— Я волновалась, пока тебя не было, — проговорила она, прижимаясь к Джошуа.Тот глотнул Норфолкских слез из бокала.— Тебе еще повезло. Я большую часть времени трясся от страха.— Ага. «Лагранж» Калверт.— Господи, хоть ты не начинай!— Не хотел известности — не надо было продавать записи с сенсоров «Леди Мак» в «Коллинз».— Келли трудно отказать.Иона прищурилась.— Понимаю.— Я хочу сказать, от таких денег отказаться непросто. Особенно в моем положении. Плата от Терранса Смита не покроет ремонта «Леди Мак». А Компания Освоения Лалонда едва ли выплатит мне остаток по контракту, потому как на Лалонде развивать уже особенно нечего. А вот деньги от «Коллинз» покроют все убытки, и еще останется.— И не забывай, сколько ты заработал в рейсе на Норфолк.— И это тоже. Но их я трогать пока не хотел. Они у меня вроде заначки на тот день, когда все наконец устаканится.— Мой герой-оптимист. Ты правда думаешь, что все утрясется?Джошуа не нравилось направление, в котором двинулась их беседа. Он достаточно изучил Иону, чтобы понять — она ведет его, надеясь исподволь подобраться к теме, которую хочет обсудить на самом деле.— Кто знает… Закончим разговор о Доминике?Иона подняла голову от его плеча и озадаченно воззрилась на Джошуа.— Нет. А почему ты спросил?— Не знаю… Мне показалось, что ты хочешь поговорить о нас и о том, что будет дальше. Мои первоначальные планы здорово перекроили Доминика и «Линии Васильковского».— «Дальше» не будет, Джошуа, потому что мы никогда не вернемся к той жизни, что вели раньше. Реальность посмертия изменила взгляд людей на свое существование, и это уже навсегда.— Да. Если вдуматься… это тяжело перенести.— Это твой глубокий анализ ситуации?На миг Ионе показалось, что она его обидела, но Джошуа выдавил слабую усмешку — значит, не сердится.— Да, — тихо и серьезно проговорил он. — Перенести это тяжело. За два дня на Лалонде я трижды едва не погиб. Соверши я одну ошибку, Иона, всего одну, и я был бы мертв. Только не в том смысле, в котором мы раньше это понимали, я оказался бы в бездне. И если Шон Уоллес не соврал — а я подозреваю, что он не врал, — то я уже выл бы беззвучно, требуя выпустить меня обратно, кому бы и чего бы это ни стоило.— Это… ужасно.— Да. Я послал Варлоу на смерть. Мне кажется, он знал это еще до того, как вышел из шлюза. И теперь он там… или тут — в общем, с остальными душами. Может быть, он даже смотрит на нас сейчас и молит дать ему жизнь. Беда в том, что я у него в долгу. — Джошуа откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. — А вопрос в том — настолько ли?— Если он был твоим другом, он не спросит.— Может быть.Иона встала и потянулась за бутылкой, чтобы плеснуть себе еще Норфолкских слез.— Я скажу ему, — сообщила она Транквиллити.— Надеюсь, ты не просишь моего благословения? — Нет. Но твое мнение мне пригодилось бы. — Хорошо. Мне кажется, что сил на это задание у него достанет; сил у него в избытке. Наилучший ли он кандидат, для меня до сих пор остается под вопросом. Он, без сомнения, взрослеет, и сознательно предавать тебя он не станет. Но его импульсивность говорит против него. — Да. Но эту его черту я ценю выше всех прочих. — Знаю. И даже готов согласиться с этим, когда речь заходит о твоем первенце и моем будущем. Но имеешь ли ты право рисковать, когда речь заходит об Алхимике? — Может быть, и нет. Хотя есть способ обойти это препятствие. И я не могу сидеть сложа руки. - Джошуа?— Да? Извини, не хотел впадать при тебе в депрессию.— Ничего. У меня тоже есть проблема.— Ты знаешь, я помогу тебе чем сумею.— Это хорошо, потому что я тебя и так собиралась просить о помощи. Я не уверена, могу ли доверить это дело кому-то другому. Не знаю даже, могу ли довериться тебе.— Звучит… интересно.Иона вздохнула, набираясь решимости, и проговорила:— Ты помнишь, примерно год назад с тобой связалась некая Алкад Мзу по поводу чартерного рейса?Джошуа торопливо провел поиск по клеткам памяти своей нейросети.— Было такое. Она заявила, что хочет побывать в системе Гариссы. Что-то вроде мемориального пролета. Идея была нелепая, и второго звонка от нее я не дождался.— И слава богу! С этим вопросом она обращалась к шести десяткам капитанов.— Шестидесяти?!— Да. Мы с Транквиллити считаем, что это была попытка запутать агентов разведок, державших ее под наблюдением.— А…Инстинкт заставил его захлопнуть рот. Эти слова означали беду, близкую и страшную. Джошуа испытал мгновенное острое сожаление и одновременно радость, что они с Ионой не прыгнули сразу в постель, как в старые времена (год назад — жуткая древность, ха!). Для него такое поведение было странным, но в своих чувствах Джошуа до сих пор не мог разобраться… и Иону его сугубо дружеское отношение тоже выбило из колеи.Так легко было бы переспать с ней, но Джошуа уже не мог заставить себя заниматься пустым сексом с близким человеком. Это было все равно что предательство. «Не могу так поступить с ней. Это для начала».Иона опасливо-вопросительно глянула на него. Этот взгляд таил в себе приглашение.«Ты еще можешь отказаться».Так легко было забыть, что эта двадцатилетняя блондинка технически представляет собой правительство обиталища, что ее головка хранит горы государственных и межпланетных тайн. Тайн, быть посвященными в которые опасно; эти, как правило, самые интересные.— Продолжай, — выговорил Джошуа. Иона едва заметно улыбнулась.— На Транквиллити свили себе гнездышки восемь разных контор, и вот уже двадцать пять лет они следили за доктором Алкад Мзу.— Почему?— Они считают, что незадолго до уничтожения Гариссы она создала некое супероружие. Оно называлось Алхимиком. Что это такое и как действует, не знает никто, но гарисский департамент обороны вкладывал миллионы, чтобы спешно построить его. Разведка флота ведет это дело уже тридцать лет — с того момента, как слухи о существовании Алхимика просочились впервые.— В тот вечер в баре Харки я видел, что за ней следуют трое, — проговорил Джошуа, прогнав через нейросеть программу поиска и распознавания. — Черт, ну конечно! С Омуты сняты санкции, а это они совершили гарисский геноцид. Ты не думаешь, что она…— Она уже. Это секретные сведения, но на прошлой неделе Алкад Мзу сбежала с Транквиллити.— Сбежала? — Да. Она появилась у нас двадцать шесть лет назад и работала над леймилским проектом. Мой отец обещал флоту Конфедерации, что ей не позволят ни улететь, ни передать техническую информацию по Алхимику другим правительствам или астроинженерным конгломератам. Решение было почти идеальное — всем известно, что Транквиллити не стремится к экспансии, и в то же время обиталище лично могло присматривать за доктором. Единственной альтернативой стала бы немедленная ее казнь. Мой отец и тогдашний первый адмирал согласились, что Конфедерация не должна получить доступ к новому оружию Судного дня. Хватит с нас антиматерии. Я следовала этой политике.— До прошлой недели.— Да. К сожалению, она выставила всех нас идиотами.— Я считал, что Транквиллити полностью контролирует свои внутренние помещения. Как она могла выбраться без вашего ведома?— Твой приятель Мейер ее вытащил. «Юдат» прыгнул внутрь обиталища и принял ее на борт. Мы никак не могли его остановить.— Господи! Я думал, это я в точке Лагранжа рисковал.— Именно. И как я уже сказала, ее побег оставил нам в наследство уйму проблем.— Она отправилась за Алхимиком?— Трудно представить другую причину, особенно учитывая фактор времени. Единственное, что меня удивляет, — почему Алхимика не применили раньше?— Санкции. Нет… — Джошуа задумался. — Блокаду обеспечивала единственная эскадра. Налет мог бы увенчаться успехом, особенно если, как ты говоришь, достаточно было одного залпа с одного корабля.— Именно. Чем больше мы узнаем о докторе Мзу, тем меньше понимаем ситуацию вокруг Алхимика. Но я не думаю, что в ее конечной цели можно сомневаться.— Точно. Так что она улетела, чтобы забрать оружие и применить. «Юдат» может нести немалый груз, а Мейер в свое время побывал в бою, ему не впервой.Вот только… Джошуа знал Мейера — хитрый старый жук, конечно, но есть большая разница между случайным боевым заданием и уничтожением целой ничего не подозревающей планеты. На это Мейер не пойдет ни за какие деньги. И Джошуа не назвал бы с ходу ни одного независимого торговца, который пошел бы. Жестокость в подобных масштабах была прерогативой правительств и маньяков.— Меня больше тревожит использование, — проговорила Иона. — Как только Алхимик заработает, станет ясно, что он делает. А отсюда можно вывести принцип его действия. Алхимиков поставят на конвейер, Джошуа. Мы должны остановить это. У Конфедерации хватает проблем с антиматерисй и вот теперь — с одержимыми. Мы не имеем права вводить в уравнение новое неизвестное ужаса.— Мы? Господи! — Джошуа откинул голову на подушки, желая, чтобы это была каменная стена, о которую так удобно биться головой. — Дай догадаюсь… Ты хочешь, чтобы я отправился за ней в погоню. Так? Обогнать все разведки Конфедерации, включая флотскую. Найти ее, похлопать по плечу и ласково так сказать: все забыто, Повелительница Руин просит тебя вернуться домой… о, и кстати, если ты тридцать лет лелеяла свой план — свою манию — уничтожить Омуту, можешь на это насрать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72