Вопли страдальцев заглушил многодецибельный свист. Даже сенсорные фильтры нейросети не могли справиться с атакой (как и предусмотрели создатели зарядов), оставив Эбена слепым, глухим и практически бесчувственным. Такие же слепцы толкали его, пихали, хватали за руки в поисках ускользающего равновесия. Кожу обжигали горячие иглы, плоть вздувалась, распухала вдвое, втрое, раздергивая себя по суставам.Эбену казалось, что он кричит, но он и сам себя не слышал. Потом ощущения начали возвращаться — самые простые, примитивные. Росистая трава, по которой волочатся голые ноги. Болтающиеся раскинутые руки. Кто-то тащил его за воротник по земле.Когда рассудок вернулся к Эбену настолько, что он смог оглядеться, ему вновь захотелось плакать — от гнева и беспомощности при виде страданий толпы, собравшейся перед полицейским участком. Обезумевшие штурм-механоиды в упор поливали горожан сенсорно-подавляющими зарядами. Прямое попадание означало мгновенную смерть, а для тех, кто оказался поблизости, — долгую муку.— Ублюдки, — прохрипел Эбен. — Ах вы, ублюдки.— Свиньи, одно слово.Эбен поднял глаза на того, кто вытащил его из свалки.— Господи, спасибо, Фрэнк. Я бы сдохнуть мог, если б там остался.— Да, пожалуй, мог бы, — ответил Фрэнк Китсон. — В общем, тебе повезло, что я подвернулся.
Полицейский гиперзвуковик опустился рядом с пятью здоровенными флотскими транспортами, выстроившимися на подъездной дороге, соединявшей Экснолл с шестой магистралью, точно компания отожравшихся черных пауков, продавивших посадочными опорами углебетон дорожного полотна. В двух сотнях метров за ними начинался городской лес из харандрид — отчетливо видимая граница разделяла местную поросль и насаждения цитрусовых.Уже на трапе самолета сенсоры костюма Ральфа подсказали хозяину, что вдоль городской черты выстраиваются морпехи. Дорогу перекрывал наспех возведенный барьер. Пока что все идет как надо.Полковник морской пехоты, Янне Палмер, поджидала Ральфа в командной рубке своего транспорта — комнате прямо за пилотской кабиной, куда набилось десять связников и трое тактических интерпретаторов. Даже в помещении, под защитой брони полковник вместе со своими подчиненными носила легкий скафандр. Шлем она, правда, сняла, открыв взгляду Ральфа неожиданно женственное личико. Единственным признаком избранной профессии оказалась прическа — два миллиметра неопределенного цвета поросли на черепе. Когда вошел Ральф в сопровождении молодого солдата, полковник коротко кивнула ему.— Я проглядела запись операции в «Мойсез», — бросила она. — Серьезный у нас противник.— Боюсь, что да. И похоже, что Экснолл поражен сильнее, чем остальные города Мортонриджа.Полковник Палмер заглянула в голопроекцию.— Приятное задание. Надеюсь, моя бригада справится. Пока что я устанавливаю круговой периметр в радиусе полутора километров от городской черты. Через двадцать минут будет готово.— Отлично.— Этот лес патрулировать — та еще боль в заднице. Сенсорные спутники из-за деревьев ни черта не видят, а на обычные системы наблюдения, вы говорите, полагаться нельзя.— Боюсь, что нет.— Жаль. Аэроветки нам очень пригодились бы.— Должен вас предостеречь. Одержимые выводят из строя всякую электронику. Без аэроветок вам будет куда надежней. По крайней мере, вы получите точную информацию, пусть и не очень много.— Интересный расклад. Со времен тактической школы ничего подобного мне не попадалось.— Диана Тирнан утверждает, что у ИскИнов почти не осталось каналов связи с городом. Большую часть сети мы потеряли, даже полицейская архитектура отказала. Так что положение вещей в Экснолле остается под вопросом.— Перед полицейским участком была какая-то драка, пару минут назад закончилась. Но даже если одержать успели всех, кто собрался на Мэйнгрин, остается еще уйма народу, избежавшего такой участи. Что делать с ними?— Что и планировали. Выжидаем до зари и посылаем команды для эвакуации. Но, Господи Боже, как бы я хотел, чтобы комендантский час сработал. В остальных городках так и случилось.— Желания в нашем деле всегда оборачиваются сожалениями.Ральф задумчиво глянул на нес, но полковник уже сосредоточилась на голопроекции.— Полагаю, сейчас наша основная задача — удержать заражение в городской черте, — заметил он. — Когда рассветет, будем думать, как вывезти здоровых.— Совершенно верно, — Янне Палмер глянула оперативнику в глаза и сочувственно улыбнулась. — И к этому времени мне потребуется информация как можно более полная. От этого зависит уйма жизней. Спецназовцев в моей команде нет, подняли нас по тревоге. Но у меня есть вы и ваши ребята из спецназа. Я бы попросила вас оценить положение. Думаю, вы во всех отношениях лучшая кандидатура.— Вы, случаем, не знакомы с Янникс Дермот?— Лично — нет. Так вы пойдете? Приказывать вам я не могу: адмирал Фарквар вполне доступно объяснил, что вы здесь советник, а мое дело — принимать ваши советы.— Очень мило с его стороны, — Ральф не стал раздумывать, принимая решение. «Я все уже решил, когда вновь надел броню». — Ладно, пойду скажу своим, что мы опять в деле. Но я бы прихватил с собой отделение ваших морпехов. Нам может пригодиться огневая поддержка.— В четвертом транспорте вас уже ждет взвод.
Финнуала О'Мира достигла той точки, когда простое разочарование переходит в бешенство, очень давно — с час назад. Она уже целую вечность просиживала койку в камере предварительного заключения. Что бы она ни делала — посылала датавизы на участковый процессор, кричала, барабанила в дверь, — все было тщетно. Никто не приходил — должно быть, по приказу этого хера моржового, Латама. Пусть, дескать, остынет пару часиков. Кретин.Но она его еще прижучит. В любой момент. И он это знает. Наверное, для того он и упрятал ее в камеру, покуда должен был разворачиваться ее репортаж, — чтобы не допустить ее окончательной победы. Если бы ее репортаж продолжался, к завтрашнему дню она смогла бы диктовать свои условия мэру.С улицы доносился шум протестующей толпы — не маленькой, насколько могла судить Финнуала. Потом зазвучали сирены несущихся по Мэйнгрин полицейских машин. Рявкнули мегафоны, угрожая, требуя, предупреждая. Донеслось странное монотонное буханье. Вопли, звон стекла.Просто ужасно. Ей следовало находиться на улице, упиваться этим зрелищем!После бунта — или что это там было — наступила странная тишина. Финнуала едва не задремала, когда дверь камеры наконец отворилась.— Давно пора, — буркнула она. Остальное застряло у нес в горле.В камеру с трудом протиснулась огромная мумия, обмотанная пыльными бурыми бинтами. С пальцев мумии стекал ядовито-зеленый гной, а на темени красовалась безупречная фуражка Невиля Латама.— Прошу прощения, — глухо извинилась мумия, — задержался.
Полевые командиры полковника Палмер сообщили Ральфу о женщине, когда тот уже готов был войти в Экснолл. Каналы связи сузились до предела под влиянием уже знакомого подавляющего поля, оставляя место лишь для банальной речевой связи. Полного сенсвиза или хотя бы изображения передать не удалось — приходилось полагаться на описание.Если верить данным сенсоров СО, все население города попряталось по домам. Незадолго до этого под сенью харандрид наблюдались довольно оживленные перемещения расплывчатых инфракрасных пятен, блуждавших туда и сюда. Но с рассветом эти обманчивые следы пропали. Ничто в Экснолле не шевелилось, лишь ветви деревьев колыхались на утреннем ветерке. Очертания домов и целых улиц казались смазанными, точно по линзам орбитальных сенсоров молотил мелкий дождик. В видимом диапазоне город представлял собой мутное пятно, за исключением единственного круга диаметром пятнадцать метров перед придорожной закусочной на подъездной. В центре круга стояла женщина.— Просто стоит, — датавизировала Янне Палмер. — Может просматривать подъездную до самой магистрали и все, что приближается к городу.— Оружия не видно? — спросил Ральф.Сам он вместе с двадцатью морпехами из приданного ему взвода прятался в канаве у дороги, в ста метрах от первого городского дома, под прикрытием насыпи продвигаясь к Эксноллу.В голове звенело каким-то мысленным тиннитом — наверное, из-за стимуляторов. Проспав два часа из последних тридцати шести, он просто вынужден был подстегивать себя химией и стим-софтвером, чтобы держаться на плаву. Позволить себе расслабиться он не мог.— Никоим образом, — датавизировала Янне Палмер. — По крайней мере, хардвера крупного калибра. На ней жакет, а под ним можно спрятать лишь дамский пистолетик.— Если она одержимая, это ни о чем не говорит. Мы еще не видели, чтобы они пользовались оружием.— Именно.— Глупый вопрос: она вообще живая?— Да. Мы видим, как у нес поднимается грудь на вдохе, и инфракрасный след в пределах оптимума.— Она вроде наживки, не думаете? Я бы предположила — охрана, но они уже знают, что мы здесь. Покуда мы ставили периметр, было уже несколько стычек.— Черт! Хотите сказать, они шляются по лесу?— Боюсь, что так. А значит, я не могу быть уверена, что все одержимые попали в кольцо. Я запросила у адмирала Фарквара подкрепления, чтобы прочесать окрестности. Сейчас его рассматривает совет безопасности.Ральф выругался про себя. Рассеявшихся по окрестностям одержимых будет почти невозможно выследить в гористом кошмаре Мортонриджа. «Жаль, нет у нас сродственных гончих, — подумал Ральф. — Те, которых я видел у надсмотрщиков на Лалонде, прекрасно сошли бы. Представляю, какое будет лицо у Янникс Дермот, если я вылезу с этой идеей на суд совбеза, но… черт, это нам и нужно».— Ральф, погодите минутку, — датавизировала полковник Палмер. — Мы провели опознание нашей мадам часовой. Подтверждается — это Анжелина Галлахер.— Проклятье! Это все меняет.— О да. Есть мнение, что она хочет вступить в переговоры. Она не дура. Позволить себя засечь с ее стороны — эквивалент белого флага.— Подозреваю, что вы правы.Ральф приказал командиру взвода остановить наступление, покуда он на связи с советом безопасности. Морпехи заняли круговую оборону, сканируя окрестный лес и ближайшие здания самыми примитивными сенсорами. Ральф пристроился в самой гуще марлуповых зарослей, не выпуская автомата из рук. У него было жуткое предчувствие, что Галлахер, вернее, ее одержатель, не предложит условий скорой капитуляции. «Мира между нами быть не может», — осознал он с тоской.Тогда что она хочет сказать?— Мистер Хилтч, мы согласны с полковником Палмер, что эта женщина желает вести переговоры, — датавизировала княгиня Кирстен. — Я знаю, после всего, что вы пережили, мы просим о многом, но я бы хотела, чтобы эти переговоры вели вы.— Мы можем поддержать вас огнем с орбиты, — добавила Дебора Анвин. — Посадить вас в глаз бури. Любая попытка нападения, и мы выжигаем двухсотметровое кольцо с вами в центре. Мы уже установили, что мощности платформ СО им не по зубам.— Хорошо, — датавизировал Ральф своим невидимым слушателям. — Я пойду. В конце концов, это я ее сюда привез.Странно, но проходя по дороге последние полкилометра, Ральф вовсе не беспокоился. Он думал об одном — как лучше сделать свою работу. Путь, начавшийся в устье грандиозной реки на другой, очень далекой планете, завершался здесь, близ заштатного городка в самом медвежьем углу галактики. Если в этом и была какая-то вселенская ирония, Ральф ее не понял.Одержатель Анжелины Галлахер терпеливо поджидал агента у дверей дешевой одноэтажной закусочной.Большую часть пути его сопровождали Дин, Билл и Каталь, но в ста метрах от цели он приказал им остановиться и пошел один. В чопорно-элегантных домах по обе стороны подъездной не было заметно никакого движения, но в Ральфе крепло убеждение: враги не показываются потому, что не пришло время. Свою роль они сыграют позже.Такой уверенности он не испытывал никогда — это был какой-то аналог телепатии, и вместе с ним нарастало предчувствие беды.Чем ближе он подходил к женщине, тем меньше влияло на его импланты и процессоры брони подавляющее поле. Когда он приблизился к ней на пять метров, совет безопасности вновь получал полный сенсвиз.Ральф остановился. Расправил плечи. Снял шлем.Улыбка одержимой была настолько слабой, что казалась скорее жалкой, чем ехидной.— Похоже, мы прибыли как раз вовремя, — проговорила она.— Кто вы?— Аннета Эклунд. А ты — Ральф Хилтч, глава отдела королевского разведывательного агентства на Лалонде. Мне следовало догадаться, что за нашими головами пошлют тебя. Ты неплохо потрудился до сих пор.— Хватит болтовни. Чего ты хочешь?— С философской точки зрения — жить вечно. А с практической — чтобы ты отозвал полицейских и морпехов, которые окружают этот город и еще три, которые мы захватили. Немедленно.— Нет.— Смотрю, ты уже научился не угрожать зря. «Нет, а то…», «Нет, и ты об этом пожалеешь!» Это хорошо. В конце концов, чем ты можешь мне угрожать?— Ноль-тау.Аннета Эклунд задумалась, потом ответила:— Да. Возможно. Признаюсь, это может нас испугать. Но это уже не конец. Уже — нет. Если мы уйдем из захваченных тел, чтобы избежать ноль-тау, мы все равно в силах вернуться. По планетам Конфедерации уже идет несколько миллионов одержимых. Через неделю их будут сотни миллионов, еще через пару дней — миллиарды. Мне всегда будет открыт путь обратно. Покуда остается в живых хоть одно людское тело, мои товарищи могут воскресить меня. Теперь понимаешь?— Я понимаю, что угроза ноль-тау действует. Мы рассуем вас по камерам и будем засовывать, пока не упихнем последнего. Это ты понимаешь?— Извини, Ральф, но я уже говорила — не тебе угрожать нам. Ты еще не понял почему? Не догадался, почему победа будет на моей стороне? Потому что ты рано или поздно присоединишься к нам. Ты умрешь, Ральф. Сегодня. Завтра. Через год. Если повезет — через пятьдесят лет. Когда — неважно. Это энтропия, судьба, закон природы. Смерть, а не любовь, побеждает все. И когда ты умрешь, ты окажешься в бездне. Вот тогда мы станем братьями и сестрами и объединимся против живущих в страстном желании жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72