Проверенный магазин Водолей ру
— И вы собираетесь проделывать все эти вещи с незнакомыми людьми и позволите им делать такое с вами?!
Я едва не ляпнула ей в ответ: позволим-позволим, все, кроме анального секса, — но вместо этого я отвечаю цитатой, которую запомнила специально для таких случаев.
— «Хотела бы я знать, что хуже: быть похищенной и сто раз изнасилованной неграми-пиратами, лишиться половины зада, пройти сквозь строй у болгар, быть высеченным и повешенным во время аутодафе, быть разрезанным, грести на галерах, — словом, испытать те несчастья, через которые все мы прошли». — Я смотрю на Рэба, и он присоединяется к выступлению:
— «Или прозябать здесь, ничего не делая?» Лорен качает головой:
— Это еще что за чушь? Рэб поддразнивает ее:
— Это Вольтер, «Кандид», — объясняет он. — Странно, что ты не знаешь, Лорен, — говорит он нашей девочке, которая нервно передергивает плечами и закуривает сигарету. — И что ответил Кандид? — Рэб показывает на меня пальцем, и мы опять отвечаем хором:
— «Это большой вопрос!»
Лорен по-прежнему смотрит злобно, как будто мы нарочно над ней издеваемся, а мы опять принимаемся за сценарий.
— Хорошенькие цветуечки, — говорит Рэб, указывая взглядом на мои розы. — И второй букет, там в ведерке. — Он дерзко улыбается. — Какой-нибудь пылкий поклонник, я так понимаю?
Лорен стреляет в него взглядом, но я сразу же понимаю, что цветы нам прислал не Рэб, и первое, что мне приходит в голову: значит, это был Пси… Саймон. В общем, можно с уверенностью вычеркнуть Рэба из списка подозреваемых.
Мы сидим до открытия магазинов, просматриваем черновик, вносим дополнения. Да, мы с Рэбом ужасно устали, и еще мы нервничали из-за того, как наш проект воспримут остальные, но когда пришло время идти, мы покидали квартиру сильно подбодренные замечаниями Лорен. Мы заходим отксерить и сброшюровать несколько копий сценария. Когда мы устраиваемся в кафе, чтобы позавтракать, до меня наконец доходит — сквозь наше приподнятое настроение и нашу усталость, — что мы, похоже, обидели Лорен. Ощущая внезапный укол вины, я говорю Рэбу:
— Как ты думаешь, может, стоит вернуться и проверить, как она там?
— Не, мы только масла в огонь подольем. Дай ей время остыть, — отвечает Рэб.
Я охотно с ним соглашаюсь — мне и самой не особенно хочется возвращаться. Потому что мне нравится сидеть с Рэбом в кафе. Нравится крепкий черный кофе, апельсиновый сок и булки. Нравится, что на столе перед нами лежит сценарий. Сценарий фильма, который мы написали сами. Вот так просто сели и написали. Мы добились хотя бы чего-то, мы с Рэбом. Мы вроде как стали ближе, и я подумала, может быть, мне бы хотелось, чтобы у меня в жизни было побольше таких моментов. Сейчас речь шла не просто о сексе, как это было с моей одержимостью Саймоном, — на самом деле у меня вдруг возникло чувство какой-то странной асексуальности. Не просто ебля, а вот такие моменты — вроде теперешнего.
— Как ты думаешь, твоя девушка одобрит твое поведение, если узнает, что ты всю ночь писал сценарий порнофильма вместе с другой женщиной? — говорю я.
Рэб принимает это все за чистую монету. Он резко замыкается в себе, делает вид, что не слышал вопроса, и наливает себе еще кофе из кофеварки. Он молчит еще минут пять, а потом вроде бы хочет что-то сказать, но не говорит, и мы рассчитываемся, и выходим из кафе, и садимся в автобус до Лейта.
Всю дорогу до Лейта я думаю только о нем, а потом мы заходим в бар — и он там. Саймон Уильямсон. Собираются все остальные. Урсула в спортивном костюме, который на англичанке смотрелся бы просто ужасно, но ей он идет. Крейг и Ронни, сиамские близнецы. И Джина. Я вижу ее в первый раз с того вечера, когда она мне помогла. Я подхожу и кладу руку ей на плечо.
— Спасибо тебе большое, что помогла мне в тот раз, — говорю я.
— Тя вырвало прям на мой топ, — говорит она резко, так что я даже вздрагиваю и убираю руку, но ее агрессивность — явно показная, и она улыбается мне: — Так, самую малость, беленькая. С кем не бывает.
Потом входит Мелани, вся открытая и дружелюбная, обнимает меня, как будто мы большие подруги и сто лет не виделись. Мы с Рэбом раздаем копии сценария.
— Только имейте в виду, — объясняю я, — это еще черновой проект. Все комментарии и предложения приветствуются.
По крайней мере название им понравилось. Они все ухмыляются, когда читают на титульном листе:
СЕМЬ РАЗ ДЛЯ СЕМИ БРАТЬЕВ
Я по-быстрому объясняю сюжет.
— Вкратце речь вот о чем: семь парней работают на нефтяной буровой установке в море. Один из них, Джо, заключает пари с другим, Томми, что каждый из семи «братьев» должен найти себе девушку на ночь, когда они поедут на берег на выходные. Но им надо не просто поебаться, они должны воплотить в жизнь свои самые безумные сексуальные фантазии. Но у двоих из семи свои планы на выходные: культурная программа, спорт и все такое, а третий — безнадежный девственник. Так что дополнительная нагрузка ложится на Томми. Но у Джо есть приятельницы, Мелинда и Сьюзи, которые держат высококлассный бордель и которые берутся найти семь девушек для семи братьев.
Саймон энергично кивает, хлопая себя ладонью по бедру.
— Звучит неплохо. Нет, правда. Задумка хорошая.
Пока остальные читают, мы с Рэбом решаем пойти вниз и выпить в закрытом, пустом пабе. Мы даем им полчаса. Сидим, выпиваем в холодной, нервной тишине. Я до сих пор не могу поверить, что выставила себя перед ним такой дурой, когда ему на меня наплевать. Но, может быть, это все потому, что я точно знаю: если бы он повелся, я бы, наверно, и не посмотрела бы на него, если бы он весь горел. Он был бы лишь бледным эхом ебли с Колином, вот и все.
Через полчаса мы возвращаемся. Народ тихо сидит в потрясении. Я думаю: о нет, — но потом до меня доходит, что они смотрят на нас чуть ли не с благоговением.
Вдруг — громкий смех Мелани высасывает воздух из комнаты. Она швыряет сценарий на стол и чуть ли не на пол сползает от смеха.
— Это, блядь, просто шиза. Вы оба крезанутые. Потом вступает Терри. Он обращается к Рэбу:
— Ладно, все просто пиздато, но послушай, Биррел, это же не проект для колледжа, блядь. Порно — это когда много хуев и дырок, а не когда все так завернуто.
Рэб раздраженно смотрит на него.
— Прочти, нах, сценарий, Лоусон. Есть семь парней на нефтяной вышке, они приезжают на берег на выходные, и все, что им надо, — это встретить и отыметь семь цыпочек.
Саймон враждебно смотрит на Терри, потом оборачивается к нам, и вид у него неподдельно взволнованный.
— Это, бля, гениально, — говорит он, поднимается и хватает Рэба за плечо, потом целует меня в щечку, перегибается через барную стойку и наполняет стаканы. — Нет, правда. Мне очень понравились сцены садо-мазо и эпизод с поркой. Такие смачные!
— Да-а, — тяну я, пребывая в совершенном восторге, но стараясь сохранить некоторую трезвость ума, а еще на меня накатывает усталость от наших ночных бдений. — Британский рынок, ну ты понимаешь. Это ведь очень британский фетиш, правильно? Происходит еще от публичных школ и от традиции «государства-няньки».
Рэб с энтузиазмом кивает.
— Там так же показано наше наследие в сфере легкого порно и репрессивная природа цензуры в нашей культуре, — говорит он. — Как могла бы сказать Лорен, здесь нет искусства, здесь все на потребу плебса.
— Да в жопу искусство, Биррел, мне понравился кусок про пацана, одержимого минетом. — Терри подмигивает и смачно облизывает губы.
Саймон кивает и говорит с видом сурового, но довольного инквизитора:
— Остается еще подобрать актеров.
— Я хочу играть всех братьев, — говорит Терри. — Это можно устроить с помощью спецэффектов и монтажа. Разные парики, несколько костюмов, ну, очки и все такое…
Мы все смеемся, но преимущественно — скептически, поскольку мы знаем, что Терри не стебется. Он говорит совершенно серьезно. Саймон встряхивает головой.
— Вообще-то мы все хотим поучаствовать.
— Ну, без проблем, — говорит Терри, похлопывая себя по промежности. Потом он оборачивается к Рэбу: — Чтой-то ты приумолк, Биррел! Не хочешь роль получить?
— Отъебись, Терри, — говорит Рэб с натянутой улыбочкой.
— Я бы отьебся, Биррел, но тебя так и хочется подъебнуть, — насмешничает Терри.
— Что вы как дети, — важно говорит Саймон. — Может быть, это и ускользнуло от вашего внимания, но здесь присутствуют дамы. То, что мы делаем порногра… гм, развлекательный фильм для взрослых, это еще не значит, что мы должны в жизни нести похабщину. Если у кого в голове помойка, так и держите ее при себе.
Мы с Рэбом взволнованны. Еще бы — наше творение ребятам понравилось. Когда мы собираемся уходить — нам надо зайти в универ, проверить оценки за курсовые, — Саймон подходит ко мне и шепчет мне на ухо:
— Всю жизнь ты была для меня как мираж, а теперь ты настоящая.
Это он послал цветы.
Мы садимся в автобус, и Рэб продолжает говорить о фильме и о кино вообще, но мои мысли блуждают где-то далеко. Я не вижу его и не слышу, я могу думать только о Саймоне. «Всю жизнь ты была для меня как мираж, а теперь ты настоящая».
Для него я настоящая.
Но наша жизнь — не настоящая. Это не настоящая жизнь. Это развлечение. МакКлаймонт поставил мне пятьдесят пять. Оценочка так себе, но это зачет. Есть несколько неудобочитаемых замечаний.
Попытка хорошая, но эффект смазан из-за раздражающей привычки применять к нашему языку ублюдочную, прошу прощения, американскую орфографию. Тем не менее вы сделали несколько неплохих наблюдений, однако не стоит недооценивать влияние шотландских иммигрантов в науке и медицине — а не только в политике, философии, образовании, машиностроении и строительстве.
Зачет. Теперь можно уже навсегда забыть и об этом предмете, и об этом старом ублюдке.
32. Афера № 18741
Выглядываю во двор, где чья-то женушка развешивает свои постирушки. Тяжелые, мрачные тучи — как серые кляксы на небе приятственного голубого цвета. Женушка смотрит наверх и хмурится: похоже, дождь собирается, — и в расстроенных чувствах пинает свою корзинку.
Подобрать актеров для фильма было просто; Крейг и Урсула будут делать эпизод садо-мазо, Терри как главный ебарь обработает Мел вплоть до ануса. Ронни будет боксером, который кончает, наблюдая за Никки и Мелани (и не только он, кстати), а я буду мужиком, который мечтает о групповухе. Для сцены с минетом можно взять Мики Форрестера с одной из его тупых шлюшек. Что нам нужно — так это еще один брат для сцены обычного секса, но тут можно с Рэбом поговорить или даже с Рентоном. И еще нам нужна молоденькая студенточка для эпизода с лишением девственности.
С этим фильмом единственная проблема — если мы собираемся делать его именно так, как хотим, — это деньги. Я хорошо понимаю, что снять кино — это не яичницу пожарить. Я им всем покажу, как они были не правы, когда сбросили СДУ со счетов — как силу, как игрока индустрии. Но фильм нельзя снять задешево, потому что именно дешевки они и ждут. У меня нет таких денег, которые эти извращенцы выбрасывают за просто так. Но Урод и его тупой приятель, звезда мыльных опер, подали мне идею, и я уже начал работать в этом направлении. И тут может выгореть. Конечно, наравне с его хреновенькой прикидочной схемой у меня в голове есть и другой, разработанный до мельчайших деталей план, который должен, если так будет нужно, исключить участие Дэниела Мерфи. Алекс МакЛейш?
Главное — это качество кадров, Саймон, и мне понравилась команда, которую вы собрали, особенно эта девчушка, Никки. Очень талантлива. С другой стороны — этот Мерфи, ну, он, конечно, сделал кое-какую работу, когда только-только тут появился, но, по моему скромному мнению, он не обладает достаточными профессиональными качествами для того, что вы пытаетесь делать.
Спасибо, Алекс. А вот мое скромное мнение: Мерфи — это чисто временное явление. И я слушаюсь его же собственного совета, и прочесываю местность в поисках замены, согласно правилу Босмана. Я понимаю, как это будет непросто — заманить Марка Рентона, всеобщего любимца прежних дней, обратно в Лейт. Так что я начинаю искать ближе к дому. Было несколько сообщений, оставленных в пабе неким Полом Ка-рамаландиносом из Агентства по Связям, рекламной конторы яппи, что на улице Королевы Шарлотты, «воплощение нового Лейта», как сказано в их рекламной брошюрке. В сообщениях говорится, что Карамаландинос хочет собрать форум «Бизнесмены нового Лейта против наркотиков». Я весь напряжен, и у меня начинается обильное слюноотделение — верный знак, что что-то такое назревает. Я ему перезваниваю, этому Карамаландиносу. Разговор получается очень даже плодотворным: парень сообщает мне, что представители других сфер бизнеса уже с ним связались, и он предлагает провести инаугурационное собрание на следующей неделе. Он спрашивает, нет ли у меня на примете еще кого-то, кого я хотел бы видеть за тем же столом. Я думаю о том, что мои здешние законные контакты прискорбно скудны. Кого, блядь, мне с собой привести? Лексо, с его жирноложечным Тайским кафе? Мики Форрестера с его сауной и паршивыми шлюхами? Ни хрена. Это мое дело, и только мое. Я даю Полу понять, что, может быть, лучше не привлекать ничьего внимания, только я, он и еще несколько человек, которых он упоминал в разговоре.
— Может, и вправду имеет смысл, — говорит он рассудительно, — по крайней мере до тех пор, пока мы не поднимемся и не раскрутимся. Не стоит влезать в это дело большой толпой.
Я исправно издаю все положенные в таких случаях звуки, вешаю трубку и вношу предполагаемую дату — мы ее обязательно уточним ближе к делу — в свой ежедневник. Я уверен, что сделаю это сборище просто на раз: они будут жрать содержимое моей задницы с подобострастной признательностью. Ободренный успехом, я решаю, что можно добиться большего, и переключаюсь на Рыжего Вонючку.
Я начинаю «большой охмуреж»: звоню Рентону и рассказываю ему об этой афере. Не все, разумеется, а только то, что ему надо знать. Мы говорим по телефону, и поэтому мне трудно справляться с его молчанием, которое с определенного момента становится просто мучительным. Я хочу видеть это лицо, хочу видеть эти хитрые, расчетливые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Я едва не ляпнула ей в ответ: позволим-позволим, все, кроме анального секса, — но вместо этого я отвечаю цитатой, которую запомнила специально для таких случаев.
— «Хотела бы я знать, что хуже: быть похищенной и сто раз изнасилованной неграми-пиратами, лишиться половины зада, пройти сквозь строй у болгар, быть высеченным и повешенным во время аутодафе, быть разрезанным, грести на галерах, — словом, испытать те несчастья, через которые все мы прошли». — Я смотрю на Рэба, и он присоединяется к выступлению:
— «Или прозябать здесь, ничего не делая?» Лорен качает головой:
— Это еще что за чушь? Рэб поддразнивает ее:
— Это Вольтер, «Кандид», — объясняет он. — Странно, что ты не знаешь, Лорен, — говорит он нашей девочке, которая нервно передергивает плечами и закуривает сигарету. — И что ответил Кандид? — Рэб показывает на меня пальцем, и мы опять отвечаем хором:
— «Это большой вопрос!»
Лорен по-прежнему смотрит злобно, как будто мы нарочно над ней издеваемся, а мы опять принимаемся за сценарий.
— Хорошенькие цветуечки, — говорит Рэб, указывая взглядом на мои розы. — И второй букет, там в ведерке. — Он дерзко улыбается. — Какой-нибудь пылкий поклонник, я так понимаю?
Лорен стреляет в него взглядом, но я сразу же понимаю, что цветы нам прислал не Рэб, и первое, что мне приходит в голову: значит, это был Пси… Саймон. В общем, можно с уверенностью вычеркнуть Рэба из списка подозреваемых.
Мы сидим до открытия магазинов, просматриваем черновик, вносим дополнения. Да, мы с Рэбом ужасно устали, и еще мы нервничали из-за того, как наш проект воспримут остальные, но когда пришло время идти, мы покидали квартиру сильно подбодренные замечаниями Лорен. Мы заходим отксерить и сброшюровать несколько копий сценария. Когда мы устраиваемся в кафе, чтобы позавтракать, до меня наконец доходит — сквозь наше приподнятое настроение и нашу усталость, — что мы, похоже, обидели Лорен. Ощущая внезапный укол вины, я говорю Рэбу:
— Как ты думаешь, может, стоит вернуться и проверить, как она там?
— Не, мы только масла в огонь подольем. Дай ей время остыть, — отвечает Рэб.
Я охотно с ним соглашаюсь — мне и самой не особенно хочется возвращаться. Потому что мне нравится сидеть с Рэбом в кафе. Нравится крепкий черный кофе, апельсиновый сок и булки. Нравится, что на столе перед нами лежит сценарий. Сценарий фильма, который мы написали сами. Вот так просто сели и написали. Мы добились хотя бы чего-то, мы с Рэбом. Мы вроде как стали ближе, и я подумала, может быть, мне бы хотелось, чтобы у меня в жизни было побольше таких моментов. Сейчас речь шла не просто о сексе, как это было с моей одержимостью Саймоном, — на самом деле у меня вдруг возникло чувство какой-то странной асексуальности. Не просто ебля, а вот такие моменты — вроде теперешнего.
— Как ты думаешь, твоя девушка одобрит твое поведение, если узнает, что ты всю ночь писал сценарий порнофильма вместе с другой женщиной? — говорю я.
Рэб принимает это все за чистую монету. Он резко замыкается в себе, делает вид, что не слышал вопроса, и наливает себе еще кофе из кофеварки. Он молчит еще минут пять, а потом вроде бы хочет что-то сказать, но не говорит, и мы рассчитываемся, и выходим из кафе, и садимся в автобус до Лейта.
Всю дорогу до Лейта я думаю только о нем, а потом мы заходим в бар — и он там. Саймон Уильямсон. Собираются все остальные. Урсула в спортивном костюме, который на англичанке смотрелся бы просто ужасно, но ей он идет. Крейг и Ронни, сиамские близнецы. И Джина. Я вижу ее в первый раз с того вечера, когда она мне помогла. Я подхожу и кладу руку ей на плечо.
— Спасибо тебе большое, что помогла мне в тот раз, — говорю я.
— Тя вырвало прям на мой топ, — говорит она резко, так что я даже вздрагиваю и убираю руку, но ее агрессивность — явно показная, и она улыбается мне: — Так, самую малость, беленькая. С кем не бывает.
Потом входит Мелани, вся открытая и дружелюбная, обнимает меня, как будто мы большие подруги и сто лет не виделись. Мы с Рэбом раздаем копии сценария.
— Только имейте в виду, — объясняю я, — это еще черновой проект. Все комментарии и предложения приветствуются.
По крайней мере название им понравилось. Они все ухмыляются, когда читают на титульном листе:
СЕМЬ РАЗ ДЛЯ СЕМИ БРАТЬЕВ
Я по-быстрому объясняю сюжет.
— Вкратце речь вот о чем: семь парней работают на нефтяной буровой установке в море. Один из них, Джо, заключает пари с другим, Томми, что каждый из семи «братьев» должен найти себе девушку на ночь, когда они поедут на берег на выходные. Но им надо не просто поебаться, они должны воплотить в жизнь свои самые безумные сексуальные фантазии. Но у двоих из семи свои планы на выходные: культурная программа, спорт и все такое, а третий — безнадежный девственник. Так что дополнительная нагрузка ложится на Томми. Но у Джо есть приятельницы, Мелинда и Сьюзи, которые держат высококлассный бордель и которые берутся найти семь девушек для семи братьев.
Саймон энергично кивает, хлопая себя ладонью по бедру.
— Звучит неплохо. Нет, правда. Задумка хорошая.
Пока остальные читают, мы с Рэбом решаем пойти вниз и выпить в закрытом, пустом пабе. Мы даем им полчаса. Сидим, выпиваем в холодной, нервной тишине. Я до сих пор не могу поверить, что выставила себя перед ним такой дурой, когда ему на меня наплевать. Но, может быть, это все потому, что я точно знаю: если бы он повелся, я бы, наверно, и не посмотрела бы на него, если бы он весь горел. Он был бы лишь бледным эхом ебли с Колином, вот и все.
Через полчаса мы возвращаемся. Народ тихо сидит в потрясении. Я думаю: о нет, — но потом до меня доходит, что они смотрят на нас чуть ли не с благоговением.
Вдруг — громкий смех Мелани высасывает воздух из комнаты. Она швыряет сценарий на стол и чуть ли не на пол сползает от смеха.
— Это, блядь, просто шиза. Вы оба крезанутые. Потом вступает Терри. Он обращается к Рэбу:
— Ладно, все просто пиздато, но послушай, Биррел, это же не проект для колледжа, блядь. Порно — это когда много хуев и дырок, а не когда все так завернуто.
Рэб раздраженно смотрит на него.
— Прочти, нах, сценарий, Лоусон. Есть семь парней на нефтяной вышке, они приезжают на берег на выходные, и все, что им надо, — это встретить и отыметь семь цыпочек.
Саймон враждебно смотрит на Терри, потом оборачивается к нам, и вид у него неподдельно взволнованный.
— Это, бля, гениально, — говорит он, поднимается и хватает Рэба за плечо, потом целует меня в щечку, перегибается через барную стойку и наполняет стаканы. — Нет, правда. Мне очень понравились сцены садо-мазо и эпизод с поркой. Такие смачные!
— Да-а, — тяну я, пребывая в совершенном восторге, но стараясь сохранить некоторую трезвость ума, а еще на меня накатывает усталость от наших ночных бдений. — Британский рынок, ну ты понимаешь. Это ведь очень британский фетиш, правильно? Происходит еще от публичных школ и от традиции «государства-няньки».
Рэб с энтузиазмом кивает.
— Там так же показано наше наследие в сфере легкого порно и репрессивная природа цензуры в нашей культуре, — говорит он. — Как могла бы сказать Лорен, здесь нет искусства, здесь все на потребу плебса.
— Да в жопу искусство, Биррел, мне понравился кусок про пацана, одержимого минетом. — Терри подмигивает и смачно облизывает губы.
Саймон кивает и говорит с видом сурового, но довольного инквизитора:
— Остается еще подобрать актеров.
— Я хочу играть всех братьев, — говорит Терри. — Это можно устроить с помощью спецэффектов и монтажа. Разные парики, несколько костюмов, ну, очки и все такое…
Мы все смеемся, но преимущественно — скептически, поскольку мы знаем, что Терри не стебется. Он говорит совершенно серьезно. Саймон встряхивает головой.
— Вообще-то мы все хотим поучаствовать.
— Ну, без проблем, — говорит Терри, похлопывая себя по промежности. Потом он оборачивается к Рэбу: — Чтой-то ты приумолк, Биррел! Не хочешь роль получить?
— Отъебись, Терри, — говорит Рэб с натянутой улыбочкой.
— Я бы отьебся, Биррел, но тебя так и хочется подъебнуть, — насмешничает Терри.
— Что вы как дети, — важно говорит Саймон. — Может быть, это и ускользнуло от вашего внимания, но здесь присутствуют дамы. То, что мы делаем порногра… гм, развлекательный фильм для взрослых, это еще не значит, что мы должны в жизни нести похабщину. Если у кого в голове помойка, так и держите ее при себе.
Мы с Рэбом взволнованны. Еще бы — наше творение ребятам понравилось. Когда мы собираемся уходить — нам надо зайти в универ, проверить оценки за курсовые, — Саймон подходит ко мне и шепчет мне на ухо:
— Всю жизнь ты была для меня как мираж, а теперь ты настоящая.
Это он послал цветы.
Мы садимся в автобус, и Рэб продолжает говорить о фильме и о кино вообще, но мои мысли блуждают где-то далеко. Я не вижу его и не слышу, я могу думать только о Саймоне. «Всю жизнь ты была для меня как мираж, а теперь ты настоящая».
Для него я настоящая.
Но наша жизнь — не настоящая. Это не настоящая жизнь. Это развлечение. МакКлаймонт поставил мне пятьдесят пять. Оценочка так себе, но это зачет. Есть несколько неудобочитаемых замечаний.
Попытка хорошая, но эффект смазан из-за раздражающей привычки применять к нашему языку ублюдочную, прошу прощения, американскую орфографию. Тем не менее вы сделали несколько неплохих наблюдений, однако не стоит недооценивать влияние шотландских иммигрантов в науке и медицине — а не только в политике, философии, образовании, машиностроении и строительстве.
Зачет. Теперь можно уже навсегда забыть и об этом предмете, и об этом старом ублюдке.
32. Афера № 18741
Выглядываю во двор, где чья-то женушка развешивает свои постирушки. Тяжелые, мрачные тучи — как серые кляксы на небе приятственного голубого цвета. Женушка смотрит наверх и хмурится: похоже, дождь собирается, — и в расстроенных чувствах пинает свою корзинку.
Подобрать актеров для фильма было просто; Крейг и Урсула будут делать эпизод садо-мазо, Терри как главный ебарь обработает Мел вплоть до ануса. Ронни будет боксером, который кончает, наблюдая за Никки и Мелани (и не только он, кстати), а я буду мужиком, который мечтает о групповухе. Для сцены с минетом можно взять Мики Форрестера с одной из его тупых шлюшек. Что нам нужно — так это еще один брат для сцены обычного секса, но тут можно с Рэбом поговорить или даже с Рентоном. И еще нам нужна молоденькая студенточка для эпизода с лишением девственности.
С этим фильмом единственная проблема — если мы собираемся делать его именно так, как хотим, — это деньги. Я хорошо понимаю, что снять кино — это не яичницу пожарить. Я им всем покажу, как они были не правы, когда сбросили СДУ со счетов — как силу, как игрока индустрии. Но фильм нельзя снять задешево, потому что именно дешевки они и ждут. У меня нет таких денег, которые эти извращенцы выбрасывают за просто так. Но Урод и его тупой приятель, звезда мыльных опер, подали мне идею, и я уже начал работать в этом направлении. И тут может выгореть. Конечно, наравне с его хреновенькой прикидочной схемой у меня в голове есть и другой, разработанный до мельчайших деталей план, который должен, если так будет нужно, исключить участие Дэниела Мерфи. Алекс МакЛейш?
Главное — это качество кадров, Саймон, и мне понравилась команда, которую вы собрали, особенно эта девчушка, Никки. Очень талантлива. С другой стороны — этот Мерфи, ну, он, конечно, сделал кое-какую работу, когда только-только тут появился, но, по моему скромному мнению, он не обладает достаточными профессиональными качествами для того, что вы пытаетесь делать.
Спасибо, Алекс. А вот мое скромное мнение: Мерфи — это чисто временное явление. И я слушаюсь его же собственного совета, и прочесываю местность в поисках замены, согласно правилу Босмана. Я понимаю, как это будет непросто — заманить Марка Рентона, всеобщего любимца прежних дней, обратно в Лейт. Так что я начинаю искать ближе к дому. Было несколько сообщений, оставленных в пабе неким Полом Ка-рамаландиносом из Агентства по Связям, рекламной конторы яппи, что на улице Королевы Шарлотты, «воплощение нового Лейта», как сказано в их рекламной брошюрке. В сообщениях говорится, что Карамаландинос хочет собрать форум «Бизнесмены нового Лейта против наркотиков». Я весь напряжен, и у меня начинается обильное слюноотделение — верный знак, что что-то такое назревает. Я ему перезваниваю, этому Карамаландиносу. Разговор получается очень даже плодотворным: парень сообщает мне, что представители других сфер бизнеса уже с ним связались, и он предлагает провести инаугурационное собрание на следующей неделе. Он спрашивает, нет ли у меня на примете еще кого-то, кого я хотел бы видеть за тем же столом. Я думаю о том, что мои здешние законные контакты прискорбно скудны. Кого, блядь, мне с собой привести? Лексо, с его жирноложечным Тайским кафе? Мики Форрестера с его сауной и паршивыми шлюхами? Ни хрена. Это мое дело, и только мое. Я даю Полу понять, что, может быть, лучше не привлекать ничьего внимания, только я, он и еще несколько человек, которых он упоминал в разговоре.
— Может, и вправду имеет смысл, — говорит он рассудительно, — по крайней мере до тех пор, пока мы не поднимемся и не раскрутимся. Не стоит влезать в это дело большой толпой.
Я исправно издаю все положенные в таких случаях звуки, вешаю трубку и вношу предполагаемую дату — мы ее обязательно уточним ближе к делу — в свой ежедневник. Я уверен, что сделаю это сборище просто на раз: они будут жрать содержимое моей задницы с подобострастной признательностью. Ободренный успехом, я решаю, что можно добиться большего, и переключаюсь на Рыжего Вонючку.
Я начинаю «большой охмуреж»: звоню Рентону и рассказываю ему об этой афере. Не все, разумеется, а только то, что ему надо знать. Мы говорим по телефону, и поэтому мне трудно справляться с его молчанием, которое с определенного момента становится просто мучительным. Я хочу видеть это лицо, хочу видеть эти хитрые, расчетливые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71