Он изучил небо. Тучи сгустились, вдалеке вспыхнула молния, грохотнул гром. Ну вот, сам накаркал!
— Справа по борту гроза!
— Тикели-ли! — кричал альбатрос. Налетел ветер. Волны с белой бахромой одна за другой вырастали из бурлящего океана, словно грибы-поганки. Корабль качало, точно младенца в колыбели. Начал сгущаться туман, заморосило.
Вдали заблестели огни Святого Эльма.
— Красиво!
— Ваш кофе, сэр!
Он взял чашку.
— Отличный будет шторм, да Телли?
— Отчего случаются штормы, капитан?
— Не знаю. Это силы природы. Это жизнь. Все это как мужчина и женщина, как рождение и смерть, как бесконечность… Ты положил заменитель сахара?
— Сэр, сахара больше нет…
— Мы же только что вышли в море!
— Сэр, наши запасы пропали… У нас вода в трюме.
— Что ж, в следующий раз высылай продовольствие Федеральной почтой. Господи, это ужасно! Терпеть не могу всякие диетические добавки. После них во рту противно. Ты понимаешь, о чем я?
— Да, сэр, конечно. Но у меня проблемы с весом.
— Издеваешься? Да ты только посмотри на себя! Тощий, как макрель.
— Тикели-ли! — кричал альбатрос, кружа в грозовом небе.
— Хоть бы эта проклятая птица заткнулась!
— Это предзнаменование, сэр.
— Какое?
— Бывают хорошие предзнаменования, сэр, бывают плохие…
— А это какого рода?
— Самое плохое.
— Тикели-ли!
— Я тебе дам «тикели-ли», ты, паршивец. Телли, принеси мой «хокен» пятидесятого калибра.
— Сэр, но…
— Никаких но! Tout de sute!
Телемах в точности выполнил приказание.
— Он собирается стрелять в альбатроса!
Матросы зароптали.
— Прошу вас, капитан, не делайте этого!
— Почему я не могу убить эту проклятую птицу? — с упреком произнес капитан.
— Мы боимся призрака, Древнего Моряка!
Он вскинул ружье и выстрелил. Птица упала на палубу.
— Это не альбатрос! Эй, ты, как тебя там?!
— Морри, сэр!
— Морри, погляди, что это?!
— Уже смотрю, сэр.
— Ну и что это?
— Теперь вижу, сэр. Это курица.
— Проклятье, курица?!
— Да, сэр.
Он повернулся к Телемаху.
— Какого черта? Откуда?
— Не знаю, сэр. Но вам не нужно было стрелять.
— Нет, но какого черта здесь делает эта курица?
— Да уж, курица в море…
Капитан снова вскинул ружье.
— Да их две!
Телли бросился прочь. И тут капитан вдруг заметил, что корабль увеличивается в размерах прямо на глазах, превращаясь в настоящий большой парусный корабль, полностью готовый к дальнему плаванию, и он задумался о том, могла ли эта трансформация означать попытку успокоить его каким-то образом. Может, его жалобы были услышаны?
Но о таких переменах он не просил.
По ночному небу, гонимые ветром, летели облака, словно души умерших в поисках нового пристанища. Дождь барабанил по палубе, а ветер рвал паруса.
— И в конце концов, я устал от этих сносок! — закричал капитан.
Шторм разыгрался на славу, прямо как в дорогом шоу. Для шоу, правда, даже слишком — волны бросали корабль, как пробку.
Капитан стал привязывать себя к штурвалу, потом к мачте… Когда все это ему не удалось, кинулся привязывать Телли.
— Эй, кэп, какого черта вы меня привязываете?
— Потому что ты как раз под рукой.
— Да уберите веревки!
— Не зли меня. Так мы остановим…
— Остановим что?
— Этот обман, эту мистификацию.
— Вы что, намекаете, что все это инсценировка?
— Именно на это я и намекаю. Смотри! — Капитан поднял руки.
И море в ту же секунду успокоилось, ветер стих, и часть задника упала, открыв взору кирпичную стену.
— Видишь?
— Вот это да! Вы не шутили.
— И ты называешь это загробной жизнью?
Телемах примиряюще поднял руки.
— Ну а как ещё?
— Я собираюсь перепрыгнуть эту стенку. Или продырявлю её.
— Что? Вы с ума сошли?!
— Почему это? Просто я не верю во всю эту ерунду.
— Вам придется поверить, потому что вы мертвы и принадлежите этому миру.
— Возможно, я и мертв, но будь я проклят, если у меня будет жизнь после смерти. А как по-твоему, есть ли жизнь после загробной жизни?
— Нет.
— Почему нет? Мне кажется, все мы проживаем не одну жизнь. Почему бы все это не довести до абсолютного конца?
— Вы ничего не понимаете!
— Нет, я все понимаю. Кроме того, я вспомнил свое имя.
— Вот это замечательно, и как же вас зовут?
— Эд Макмахон.
— Я серьезно.
— И я серьезно. Я выписываюсь.
— Вы не можете.
— Почему? Я рассчитываюсь, освобождаю помещение и так далее.
— Я, конечно, вас понимаю…
Капитал влез на бортовую балку и встал над «бездной». Она была похожа на бассейн с подсветкой дна, как в кино или на телестудии.
— Я даже в это не верю, — пробормотал он и нахмурился.
Тут исчезла и студия. Все, что осталось, — корабль, дрейфующий в темной пустоте небытия.
«Телемах» ещё был здесь, он вздохнул.
— Ты будешь в одиночестве путешествовать из вечности в вечность, и так будет всегда.
— Уж лучше так, чем вся эта бессмыслица.
— Опомнись! — послышалось предупреждение. — Пока ещё не поздно, Эд.
— Позволь мне самому решать. Кстати, меня зовут Кармин.
Он прыгнул за борт. И падал, падал, падал…
Малвония
Дом стоял в конце маленькой улочки, в тени раскидистого дуба. Улица была самой обычной: скромные особнячки, подстриженные кусты вдоль тротуара, посыпанные гравием дорожки, чистенько, зелень — одним словом, тихое местечко, приятное на глаз. Но здесь явно водились привидения.
Трент постоял на углу, приглядываясь, потом неспешно двинулся вдоль домов, разглядывая каждый. Закрытые ставни, соседи явно необщительные и осторожные, никогда не болтают… Отличное место для тайных встреч, любовных свиданий.
Принц остановился перед домом, цвет которого было нелегко определить. Издали он казался белым. Но по мере того, как Трент подходил, цвет дома менялся: от белого к бежевому, затем стал розоватым и наконец превратился в кирпично-красный. Необычная для этих мест резная дверь была покрыта черным лаком. Обнаружив на ней молоточек, Трент воспользовался им и чуть подождал. Никто не откликнулся.
— Проверяю счетчики! — крикнул он и нажал на ручку. Дверь поддалась. — Ну что ж.
Он вошел. В прихожей, кроме большого зеркала, не было ничего примечательного. Узкий коридор вел из прихожей в кухню, в темноте удалось различить лестницу на второй этаж. Направо был вход в большую комнату, по всей видимости гостиную, и он решил обследовать её первой. Комната напоминала антикварную лавку. Чего тут только не было: безделушки времен Стюартов, фарфоровые статуэтки кентавра и единорога, карты звездного неба, гороскопические символы… На глаза Тренту попались алхимические знаки и таблицы для хиромантии. На этажерках стояли подсвечники черного дерева и золотые курильницы. На низких столиках и шкафах улыбались и танцевали бронзовые божки. Трент заметил, что различных чаш и кубков было не меньше, чем магических символов. Чем тут занимались, нетрудно было догадаться. В комнате пахло магией, причем дешевой.
Он раздвинул деревянные двери и прошел в кухню. Тут царил полный хаос и задерживаться не захотелось.
Он спустился в холл у подножия лестницы и прислушался. Откуда-то сверху лилась тихая музыка — знакомая мелодия, простая, но гипнотическая. Трент вспомнил: «Лунная соната». Знал ли Бетховен, что его соната полюбится призракам?
Что-то формировалось наверху лестницы, обретало очертания и пыталось… Он остановился, чтобы пропустить привидение.
Но это все же было не привидение. Оно наконец материализовалось — очередной демон, чешуйчатый и клыкастый, пытавшийся выглядеть грозно.
— Это частная собственность! Как ты посмел войти?
— Агент по недвижимости сказал, что я могу осмотреть дом в любое время.
— Что?
— Вообще-то я продаю печенье. Не хотите попробовать?
— Не шути со мной! — Желтые изогнутые клыки угрожающе сверкнули.
Но Трента было не так-то просто испугать. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за демоном, словно за расшалившимся ребенком.
Тот неожиданно успокоился и посмотрел на Трента равнодушным взглядом.
— Ну так что?! — нарочно громко крикнул Трент.
Демон умоляюще воздел лапы.
— Ох дьявол! Не надо кричать! Я беру свои слова назад. Простите, я ухожу, у меня дела.
Он прошагал мимо Трента и скрылся за одной из дверей.
Принц хихикал, поднимаясь по лестнице.
Наверху помимо комнаты, в которой скрылся демон, было ещё две спальни. В одной был свален разный хлам: пустые коробки и старая рухлядь. Вторая оказалась заперта.
Трент произнес заклинание, но оно не подействовало. Мало того что дверь была закрыта на щеколду, она была ещё наглухо забита огромными гвоздями.
Решив особо не церемониться, Трент просто взорвал эту чертову штуку. Дверь мгновенно превратилась в клубящийся вихрь опилок вперемешку с кусками штукатурки и меловой взвесью. Когда пыльное облако улеглось, он вошел в комнату.
Помещение это служило, по всей видимости, библиотекой. За огромным круглым столом сидел, раскладывая пасьянс, мужчина средних лет в мантии и колпаке. Бакенбарды обрамляли его круглое лицо. Глаза за очками с толстыми стеклами искрились добротой и даже нежностью. Он приветливо улыбнулся.
— Я рад, что ты сумел войти, принц Трент.
— Я тоже рад, — ответил Трент. — Ну и что здесь происходит?
Человек засмеялся.
— Сам знаешь, ты ворвался в чужой дом — кому это понравится?
— Но входная дверь была открыта. Должен сказать, интересно придумано.
Внимание Трента привлек стол, за которым сидел его собеседник. Тут было на что посмотреть! В столешницу был вделан магический кристалл, внутри которого, в свою очередь, находилась маленькая человеческая фигура наподобие куклы. Трент наклонился её рассмотреть. Сходство было необычайным.
— Что за чертовщина? Только не говори мне, что это вуду…
Человек улыбнулся.
— Ты и сам все понял.
Трент выпрямился, стянул с головы шляпу с пером и засмеялся.
— Будь я проклят, но ты обезвредил Карми с помощью этой куклы!
— Иногда примитивное волшебство работает лучше всего.
Трент принялся рассматривать книги на полках. Тут была собрана неплохая библиотека по оккультным наукам.
Старый потрескивающий проигрыватель крутил пластинку с «Лунной сонатой».
— Кстати, я не представился. Рутвен, — склонил голову призрак.
— Ах Рутвен… — задумчиво протянул Трент. — Постой-ка, я вспомню… А, за тобой числится много разных пакостей! Ты напустил злые чары на ячменное поле, затем убедил бедного фермера нанять тебя, чтобы очистить поле от злых духов, сгубивших урожай.
— Да, но это старые проделки.
— Ну хорошо, другая история: ты разорил лудильщика, а потом убедил его купить у тебя страховку. Что на это скажешь?
— Да, было такое. Ты прав, обычные трюки, но я предпочитаю старые, проверенные методы. Стараюсь зарабатывать на жизнь честно.
— Но при твоих-то амбициях, это же так примитивно.
— Да. — Рутвен положил очередную карту. — Я хочу уйти на покой. У меня нет никаких сбережений, а я люблю женщин… Понимаешь, о чем я? Я никогда не был благоразумным, а теперь мне хочется спокойно провести остаток своих дней. Следовательно, если кто-нибудь из замка явится ко мне с предложением, я тут же соглашусь.
— Кто-нибудь из замка… — пробормотал Трент, расхаживая по комнате.
Он подошел к чулану и распахнул дверь.
— Чего уж там, Трэгг, выходите!
Лорд Трэгг робко покинул свое укрытие.
— Это была не моя идея!
Рутвен только фыркнул.
— Разве? — Трент продолжал рассматривать корешки книг. — В таком случае, чья же?
— Этого человека! — Трэгг показал на Рутвена. — Он сам пришел ко мне!
— Перестаньте, Трэгг, — откликнулся тот. — Вы плохой актер.
Трэгг усмехнулся.
— Я жду не дождусь, когда Кармина не станет. Мы враждуем с давних пор. Он доставляет столько неприятностей. Началось с того, что моя первая жена наставила мне с ним рога.
— Не похоже на Карми, — сказал Трент. — Но тем не менее…
— Мы ещё не были женаты в то время, но…
— Ты все путаешь.
— Это лишь одна из многочисленных пакостей, которых я от него досыта натерпелся.
— Я слушаю, продолжай.
— Однажды он подал на меня в суд из-за задолженности по выплате налогов, и я оказался практически разорен.
— Он ещё слишком терпим ко всяким налоговым махинациям. Я не раз предупреждал его. Что ещё?
— Я не все помню. Но уже того, что я сказал, достаточно для моего оправдания.
— Достаточно, чтобы снести твою дерьмовую башку!
— Простите, сэр, но ваши выражения некорректны.
— Заткнись!
Трент повернулся к столу.
— Итак, Карми жив.
— Он не сможет долго прожить в саркофаге — не больше получаса. Даже если у него остался воздух, он долго не протянет, — заявил Рутвен.
— Теперь понятно. Сонное заклинание. Хорошо придумано и, главное, просто. Состояние глубокого сна легко принять за смерть.
— Да, очень легко, — сказал Рутвен. — Конечно, можно догадаться, но только если специально всматриваться. А большинство докторов выдадут свидетельство о смерти, не задаваясь подобным вопросом.
— Но Мирабилис! Он же опытный врач! — удивился Трент.
— Я знал, что мой план сработает, — сказал Рутвен. — Но не был уверен, как долго заклинание сохранит силу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я бы не волновался. Но от такого могущественного волшебника, как твой брат, можно ожидать чего угодно. Всегда есть вероятность, что он очнется на какой-то момент ото сна и разрушит заклинание. На всякий случай я заставил королевского гробовщика, одного из приятелей Трэгга, притвориться, что ему не удается применить консервационное заклинание, и, следовательно, похороны откладывать нельзя. Я надеюсь, вы все поняли…
— Что? — Трэгг был поражен. — Вы разболтали свой секрет Мирону?
— Я уже говорил вам, — сказал Рутвен раздраженно. — Десять дней до похорон — это огромный срок. Если бы он очнулся, всем стараниям пришел бы конец. Я должен был что-то придумать, чтобы сократить всю эту процедуру, это наш единственный шанс.
— Но открыть наш план ему? Это безумие!
— Разве? — Рутвен посмотрел на Трента. — Сами знаете, Трент, вам это на руку. Вы ведь стали регентом только благодаря мне. Я, собственно, сделал то, что вы сами однажды попытались сделать для себя. Если вы отблагодарите меня по совести, я помогу вам стать королем Королевства Опасного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19