они всегда размещались, немного в отдалении,
небольшие, но очень существенные с точки зрения общего замысла. Люди на
китайских картинах никогда не представали повелителями природы, наоборот,
они являлись неотъемлемой частью окружающих их гор, лесов и водопадов.
Хотя у Озмы в роду было гораздо больше, чем у Джефа, китайских
предков, она не уделяла этому обстоятельству сколько-нибудь заметного
внимания. Она всегда вела себя как эксцентричная и даже немного
агрессивная представительница культуры Запада.
Озма включила стоявший в углу магнитофон, чтобы проверить, не
оставила ли Среда каких-нибудь сообщений. Ничего не было, так что, судя по
всему, у Среды не было жалоб по поводу чистоты и порядка в доме.
Звонок в передней прервал завтрак. Озма, облаченная в рубашку до
колен - столь тонкую и прозрачную, что она с таким же успехом могла бы
вовсе не надевать ее, - вышла открыть дверь. Как и ожидал Джеф, пришли
капрал Хиат и агент первого класса Сангалли. Одеты они были одинаково:
зеленые фуражки с длинными черными козырьками, зеленые робы с эмблемой
Санитарного отряда штата Манхэттен, у крашенные нашивками званий и
наградными значками, коричневые сандалии и желтые перчатки.
Озма приветствовала их, сделав недовольное лицо по поводу их
звучного, пьяного сопения, пригласила войти и предложила гостям кофе. Оба
отказались и сразу же приступили к делу, бросившись вытирать пыль, мыть
пол, натирать его мастикой и чистить мебель пылесосом. Озма вернулась за
стол.
- Почему они не могут прийти позже, когда нас уже нет?
- У них свой план, надо многих обслужить. К тому же бюрократия
установила именно такой порядок.
Джеф поднялся наверх, почистил зубы и втер в лицо крем, удаляющий
растительность. Лицо, смотревшее на него из зеркала, показалось ему очень
сумрачным и осунувшимся. Длинные, темные волосы стянуты узлом Психеи. Над
орехового цвета глазами нависли тяжелые брови. Длинный нос на конце
загибался крючком, ноздри нервно подергивались. Выступающая челюсть,
округлый, словно разделенный надвое подбородок.
- Я похож на полицейского, - прошептал он. - Я и есть полицейский.
Правда, не всегда и не все время.
Он напоминал также большую черную беспокойную птицу. О чем было
волноваться? Кроме того, что его могут поймать? Кроме Ариэль?
Джеф принял душ, попрыскал подмышками дезодорантом, прошел в спальню
и натянул голубую рубаху, украшенную черными трилистниками. Трефы - такой
же символ можно увидеть на пачках игральных карт. Кто он? Джокер? Или
трефовый валет? А может быть, и то, и другое? Джеф не знал, кто придумал
для органиков столь странную эмблему. Наверняка какой-нибудь бюрократ,
считающий себя личностью проницательной и утонченной. Органики,
полицейские, обладали настоящей властью, как и трефы.
Джеф подхватил сумку через плечо и спустился по лестнице вниз. На
экране рядом с главным входом светилось сообщение. Озма просила его перед
уходом заглянуть в ее студию. Она сидела на высоком табурете внутри
однокомнатного прозрачного здания. Услышав, что он пришел, Озма положила
на стол увеличительное стекло, которое держала в руке. Кузнечик, которого
она рассматривала, находился в состоянии окаменения, видимо, для того,
чтобы легче было его раскрашивать и чтобы своими движениями он не мешал
этому действу. Усики насекомого были раскрашены в желтый цвет, голова - в
бледно-оранжевый. Тело отливало ярким фиолетовым цветом с желтыми
прожилками, а ноги покрывала иссиня-черная краска. На глаза была нанесена
смесь розового с лиловым, причем краска подбиралась так, чтобы она
обеспечивала прохождение солнечных лучей только в одном направлении.
- Джеф, я хотела, чтобы ты взглянул на мою последнюю работу.
Нравится?
- Цвета не дисгармонируют. По крайней мере, по современным
стандартам.
- Это все, что ты можешь сказать? Тебе не кажется, что это вызовет
сенсацию? Разве этим я не совершенствую детище природы? По-твоему, это не
настоящее искусство?
- Никакой сенсации из этого не получится, - сказал он. - Господи, на
Манхэттене никак не меньше тысячи разрисованных кузнечиков. Все к ним
привыкли, а экологи и без того уже утверждают, что ты нарушаешь природный
баланс. Во-первых, это - мучение для насекомых, а во-вторых, птицы не
станут есть их, поскольку они выглядят словно отравленные.
- Искусство призвано ублажать или заставлять думать. Может быть, то и
другое одновременно, - заявила Озма. - Чувства я оставляю тем художникам,
кто еще не достиг подлинного мастерства.
- Тогда зачем ты спрашиваешь меня, вызовет ли твоя работа сенсацию?
- Я, конечно, говорю не о тех впечатлениях, которые связаны с
испугом, поруганием или просто ощущением чего-то необычного. Я имею в виду
понимание приобщенности к чему-то действительно значительному с
эстетической точки зрения. Чувство того, что Бог, как и положено,
находится на небесах, но главное слово все-таки остается за человеком. О,
ты понимаешь, о чем я говорю!
- Конечно, - Джеф улыбнулся жене и поцеловал ее в губы. - Когда ты
перейдешь на тараканов? Бог создал их настоящими уродцами, и они так
нуждаются в том, чтобы человек сделал их более красивыми.
- А где я возьму их на Манхэттене? Не иначе, как придется отправиться
в Бруклин. Считаешь, я должна это сделать?
- Не думаю, что власти похвалят тебя за это, - смеясь, заметил Джеф.
- Прежде чем отпускать пойманных тараканов, я могла бы их
стерилизовать. Ты действительно полагаешь, что тараканы уродливы? Если
встать на другую точку зрения, начать мыслить иными категориями,
посмотреть на эти существа с позиции религии, они покажутся прекрасными.
Может, благодаря моему искусству люди узнают и оценят их истинную красоту.
Увидят в них настоящие жемчужины природы, каковыми тараканы безусловно
являются.
- Разглядят в них эфемерную классику, - добавил Кэрд. - Подлинное
произведение античности.
Озма с улыбкой взглянула на него.
- Думаешь, твои слова звучат саркастически. На самом деле, не
исключено, что ты не столь уж далек от истины. Мне очень нравятся подобные
формулировки. Надо воспользоваться ими на лекции. Кстати, они не такие
эфемерные. Я хочу сказать, что насекомые умрут, а мое имя будет продолжать
жить. Люди уже называют их озмами. Ты не видел в "Таймс" раздел,
посвященный искусству? Великий Сэт Фанг назвал их озмами. Он сказал...
- Мы с тобой вместе читали эту заметку. Никогда не забуду, как ты
хохотала.
- Обычно он ведет себя как сопляк, но иногда все-таки бывает прав.
Да, я тогда была очень возбуждена!
Озма наклонилась, чтобы приложить к насекомому микроскопической
толщины кончик своей кисточки. Черная краска капнула в дыхальца, прошла по
трубочкам, передающим воздух в трахею, а затем по дыхательным путям к
внутренним органам. Один химик из Колумбийского университета специально
для нее разработал краску, позволяющую кислороду поступать в дыхательные
органы насекомых.
Кэрд бросил взгляд на окаменевших мелких богомолов, разложенных на
одном конце стола, и сказал:
- Для них и зеленый достаточно хорош, должен я заметить. Не зря Бог
сделал их именно такими. Ну зачем же золотить лилию?
Озма, напрягшись, выпрямилась. Ее черные глаза расширились, губы
скривились.
- Ты что хочешь испортить мне настроение? Тоже мне критик! Неужели не
можешь просто разделить со мной мою радость и оставить при себе свои
невежественные суждения?
- Ну, ну, - поспешно сказал Джеф, прикасаясь к плечу жены. - Ты же
сама требуешь, чтобы всегда говорили правду в ничего не скрывали. Сама
говоришь, что надо открыто выражать свои чувства. Я счастлив, оттого, что
ты счастлива в своей работе...
- Искусство - это не работа!
- Ну хорошо, в искусстве. Я рад тому, что ты пользуешься такой
известностью у публики. Прости меня. Ну что я могу знать?
- Позволь мне, ты, полицейский, сообщить тебе кое-что! Изучая
насекомых, я многое узнала. Известно ли тебе, что внешние формы насекомых
- пчелы, осы, муравья - все представляют собой общества, в центре которых
стоят женские особи? Самцы у них используются только для оплодотворения.
- Да? - усмехаясь, спросил он. - И что, по-твоему, это означает?
- Мы, женщины, могли бы посчитать, что энтомология является ключом к
будущему?
Она разразилась смехом, одной рукой обнимая мужа, а во второй
продолжая держать кисть, тонким шлангом соединенную с каким-то прибором на
столе. Джеф поцеловал жену и подошел к настенному экрану. Гнев Озмы явился
и исчез, словно прилив мимолетного тепла, не способный причинить ни
малейшего вреда. Включив экран звуком своего голоса, он спросил о
предстоящем на сегодня расписании. Он, наверное, более других жителей
Вторника нуждался в подобном напоминании.
В 7:30 вечера они с Озмой должны быть на артистической вечеринке. Это
означало, что в течение двух часов, а то и дольше, предстоит стоять, пить
коктейли и разговаривать с людьми, большинство из которых самые настоящие
ничтожества. Однако там будет и несколько человек, беседа с которыми
наверняка доставит ему удовольствие.
Джефу предстояло свидание за ленчем с Энтони Хорн, комиссар-генералом
органиков Манхэттена. Он сомневался, что им предстоит обсуждать
полицейские проблемы. Энтони была иммером.
В расписании стоял также пункт: встреча с майором Валленквистом по
делу Янкева Гриля. Джеф нахмурился. Этот человек был гражданином
Понедельника. Каким образом его имя могло попасть в досье полиции?
Кэрд вздохнул. Янкев Гриль. Джеф даже не знал, как выглядит этот
человек. Ну что же, сегодня предстоит познакомиться.

3
Поцеловав Озму на прощание, Джеф вывел из гаража один из шести
стоявших там велосипедов. Проехав всего несколько метров, он понял, что
люди из Понедельника забыли смазать оси педалей: колеса безбожно скрипели.
Джеф тихонько выругался. Придется оставить на магнитофоне сообщение с
предложением Понедельнику выполнять свои обязанности и соблюдать
установленный порядок, подумал он. Хотя с другой стороны, решил Джеф,
упущение не столь уж серьезно, чтобы поднимать из-за него шум. Надо будет
сообщить механику - пусть займется состоянием машин в гараже. Может, и не
следовало бы этого делать, но какая польза от его положения
детектива-инспектора, если иногда не позволять себе некоторых привилегий?
Нет. На таком велосипеде ехать нельзя. Все прохожие только и будут,
что ворчать на него из-за этого раздражающего скрипа. Он вернулся в гараж
и взял другой велосипед. Однако и этот тоже скрипел. Проклиная все на
свете, он вывел третий - последний из стоявших в гараже велосипедов
подходящего размера - и уселся на него.
- Встань нормально! Ты выглядишь как корова! И рубашку надень! -
закричал он Озме, заметив, что та, глядя на него, буквально изогнулась от
приступа смеха.
Озма, не переставая смеяться, погрозила ему пальцем.
- Что за отношения у нас, - пробормотал Джеф себе под нос.
Он ехал вдоль белого частокола по Бликер Стрит, потом свернул на
велосипедную дорожку, которая тянулась параллельно каналу. Двое мужчин,
которые, стоя на набережной, ловили рыбу, проводили его взглядами. Кэрд
продолжал путь. На велосипедной дорожке, хотя это и противоречило
правилам, как всегда было довольно много пешеходов. Те из них, кто замечал
на его груди полицейскую эмблему, уступали ему путь, однако дорожку при
этом покидать не собирались. Другие не удосуживались проделать даже это.
Пора наводить здесь порядок, отметил про себя Джеф. Однако будет ли
от этого толк, ведь пешеходам придется заплатить лишь незначительный
штраф. Да уж. Его дочь, Ариэль, историк, рассказывала ему о том, что
жители Манхэттена традиционно без почтения относились к правилам дорожного
движения. Даже сегодня, когда общее уважение к закону весьма велико,
совершается так много мелких нарушений, что органики обычно просто
стараются не замечать их.
За ночь воздух немного охладился, но сейчас становилось все жарче.
Однако заметный, прохладный ветерок, что-то около пятнадцати миль в час,
помогал ему двигаться вперед, обдавая при этом живительной прохладой. Небо
над головой было совершенно безоблачным. Дождь не шел уже двенадцать дней,
причем восемь раз за это время термометр поднимался выше 112 градусов по
Фаренгейту. Джеф по-прежнему крутил педали, ловко объезжая пешеходов и
время от времени посматривая на гладь канала - футов на десять ниже уровня
мостовой. По каналу в обе стороны плыли лодки и надувные водные
велосипеды. Встречались и небольшие баржи - их тянули маленькие буксиры,
отбрасывающие водяную реактивную струю. Вдоль дорожки стояли в основном
двухэтажные строения самых различных архитектурных стилей, то и дело
перемежаемые шестиэтажными жилыми домами или небольшими коммунальными
универмагами. Вдали, справа возвышалось гигантское сооружение -
единственный небоскреб на всем острове, известный под названием Башни
Тринадцати Принципов. Центр этого сооружения приходился на то место, где
некогда возвышался Эмпайр Стэйт Билдинг, знаменитый небоскреб, разрушенный
пять веков тому назад.
Джеф Кэрд уже миновал двенадцать мостов через канал, когда в
шестидесяти футах впереди он заметил прохожего, бросившего на мостовую
банановую кожуру. Джеф посмотрел по сторонам, но ни одного органика вокруг
он не заметил. Может быть, действительно, правду говорят, будто органиков
можно встретить везде, за исключением тех мест, где они в самом деле
нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45