Внезапно до нее дошло - еще минута, и она раскиснет. Поэтому вскочила, выхватила нож из-под тряпки и сверкнула им над головой беспечного археолога.
- Вы пьяны, Ренар. Советую срочно свалиться под стол и захрапеть.
Француз гордо заржал:
- Да не могу я свалиться под стол, милая девушка. Никак мне не захрапеть от пустякового винца. К вашему прискорбию, мои родители как раз занимаются виноделием, и я научился обращаться с алкоголем раньше, чем сидеть на горшке.
Лилиан представила себе грудничка Ренара и его кормилицу с бутылками "Мерло" вместо налитых титек, отчего тоже обхохоталась.
- Ладно, мне пора идти. Адье, Ренар. Хотя, надо признаться, вы обаяшка. Встретимся как-нибудь в более цивилизованной обстановке.
И она прянула, как молодая лань, к выходу из палатки. Но далеко уйти поддатой "лани" не удалось. Проход заслонили три фигуры в черных плащах и шляпах, нелепых на фоне пустыни. Это был штурмбанфюрер Хорхер и двое его подручных.
- Я же предупреждал… - устало выдохнул Ренар.
А штурмбанфюрер Хорхер схватил свой ледяной ладонью разгоряченное запястье женщины.
- Ну вот, фройляйн Лилиан, мы снова вместе. Надеюсь, разлучить нас сможет только смерть. Сами понимаете, чья.
После таких зловещих слов мисс Кэмден вырвалась из страшных эсэсовских рук и, слабо визгнув, укрылась за спиной Ренара. Хорхер, тем временем, скинул плащ своим помощникам и достал из кармана нечто железное, с цепями. У Лилиан сдавило горло. Однако, железное приспособление не имело отношение к пыткам, а оказалось всего лишь вешалкой, предназначенной для верхней одежды.
Хорхер уселся за стол и проговорил будничным голосом:
- В ближайшее время мы с вами, фройляйн, будем тесно общаться. Я знаю, что вы расскажете мне все. И вы знаете. Еще когда вы находились в пределах Рейха, я настаивал, чтобы вас подвергли особо эффективным методам дознания и нарушили в какой-то степени вашу целостность. Но мое чрезмерно гуманное начальство посчитало, что вы будете полезнее в неразъятом виде, якобы для вербовки отца и сына Джонсов. Большие чины из Управления Имперской Безопасности не поняли простой вещи - оба Джонса совершенно неуправляемы. В силу того, что в их жилах течет кровь неполноценных рас, они являются маньяками и дегенератами.
Ренар попробовал вмешаться, ибо перед его глазами до сих пор маячили талия и попка мадемуазель Кэмден.
- Может быть, Хорхер, оставим это дело до утра?
Лицо штурмбанфюрера расплылось, а голос сделался сладким.
- Такое дело не терпит отлагательства. Ночь, как известно, нежна, затем специалист из Берлина взял весомую паузу, во время которой посуровел и насупился. - Вам известно, кто обязал нас сотрудничать и определил наши полномочия. Я ведь не лезу в вашу работу, зачем тогда вы пытаетесь вредить мне?
- Ладно, ладно, - быстро сник Ренар. - Я ухожу.
И он действительно покинул палатку. Светало. Головной убор приходилось придерживать рукой, потому что свежий ветер задувал с той стороны, где бушевала гроза, столь необычная для это времени года. На севере будто стояла темная стена. Из своей палатки выбрался позевывающий Мюллер и собрался было промаршировать бодрым шагом в сортир, но заметив Ренара, направился к нему. Чтобы утешить - по-своему, по-солдатски.
- Ну, не дуйтесь, дружище, от девчонки теперь будет хоть какая-то польза. Она ведь в руках мастера.
- Вы, штандартенфюрер, во всем такой прямолинейный, - с неудовольствием заметил Ренар. - И в археологии вы так же норовите использовать бульдозер, чтобы найти фарфоровую чашку.
- А вы любите щеголять своими слабостями, господин археолог. Невооруженным глазом видно, что эта слегка заплесневевшая фройляйн Лилиан вам весьма по вкусу.
Ренар хотел возразить, но вместо этого вдруг вперился в даль.
- Взгляните, Мюллер, - он интенсивно потыкал пальцем. - На холме, том, которого сейчас коснулось солнце, какое-то мельтешение.
Офицер рванулся в свою палатку и вернулся через мгновение с биноклем.
- Действительно, там люди… Ага, чернозадые что-то копают! Может, бедуины роют могилу своему товарищу?
- А мне кажется, это роют могилу нам. Вы забыли о конкурентах, Ренар на глазах осунулся. - Ну, что стоите, Мюллер, как памятник? Это ваша ведь обязанность голосить: "В ружье!".

10. ЯДОВИТАЯ ТЬМА

Когда Индиана Джонс съезжал вниз по канату, то с каждым футом, сближающим его с рептилиями, испытывал все более пронзительный страх. Он не любил этого противного чувства и на протяжении своей жизни самоотверженно боролся с ним. Он научился не бояться высоты и глубины, пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и сколопендры. Но змеи безошибочно находили в его мозгу кнопочку "ОЙ, БОЮСЬ".
Несмотря на напряжение всех душевных и физических сил доктор Джонс приземлился неудачно, на четвереньки, и ближайшая кобра моментально встала перед ним в классическую стойку, шипя и раздувая воротник, похожий на физиономию бодренького черта.
Археолог лихорадочно подпрыгнул и задрожавшими руками взялся за работу - вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.
Пшик, пшик - хиленькие струйки огнеопасной жидкости окропили население подземелья. Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.
Ему сразу захотелось закрыть глаза и уши. Горящие змеи надрывно шипели, бешено крутились и извивались, раскидывая песок. Происходящее напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу казалось, что все рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно вопьется в тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись по темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.
- Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.
- Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили вместе…
Вдвоем исследователи прошлись на цыпочках по дорожке, устланной печеным змеиным мясом и остановились перед стеной, в центре которой выделялся камень-гематит.
- Там Ковчег, за этой стеночкой, - уверенно проговорил Индиана Джонс. Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.
- Тогда надо так, - профессор взял ломик и ударил по гематиту десять раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.
И действительно стена стала утопать в полу. А когда препятствие самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в порывистом свете факелов каменный саркофаг.
Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на пол.
- Я думаю, это нам простится, - медитативно, сразу забыв о каких-то змеях, пробормотал Индиана, потому что глаза его уже уловили золотой блеск.
В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было к тому же покрыто золотыми пластинами и опоясано венцом, кованным из золота. А сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.
- С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы будем действовать по той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.
Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления. Затем компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем реликвия оказалась куда легче, чем представлялось на вид. Археологи без особой натуги извлекли ее из саркофага и гордо прошествовали под отверстие в своде, оснащенное бледнеющими звездами. Сверху упали канаты, Индиана и Салех протянули их через кольца и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег из подземелья. Лишь в тот момент, когда золоченый ящик опустился на поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил оно успело высосать немало - слабость и испарина поползли по спине. Следующим был выужен из подземного храма Салех.
- Вы только не подумайте, что мне тут очень нравится, - волновался внизу профессор, пытаясь ускорить своих "сотрудников". - Факелы почти сдохли, а рептилии ведут себя как болельщики перед финальным свистком футбольного матча.
Несмотря на жгучий интерес к хранилищу Скрижалей Завета, он не собирался задерживаться здесь даже лишнюю минуту.
Но вдруг канаты целиком упали вниз, а в дыре, уже подмазанной рассветом, появилась голова… Ренара!
- Ау, доктор Джонс! Что вы делаете в столь ранний час в таком откровенно ужасном месте? - голос врага трепетал от ликования.
Индиану поразил легкий столбняк, в то время как некая упитанная гадюка с превеликим вниманием елозила жалом по его ботинку. Правда, уже через десять секунд доктор Джонс нашел что предложить удачливому сопернику.
- Спускайтесь, все расскажу и покажу.
- Спасибо за приглашение, но мне и отсюда видно.
- А не передумаете, Ренар?
- Нет, нет, спасибо, мне нравится наблюдать за вами сверху. Вы такой маленький, как на ладони. С одной стороны, сочувствую горю, доктор Джонс, ведь то, что недавно казалось вашей находкой, стало моим открытием… счастливчик или поперхнулся, или взял паузу,чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. - Но с другой стороны, есть чем утешиться. Я с благодарностью сохраню ваш светлый образ в своем сердце. Кроме того, вам предстоит включиться в антураж этого древнего храма и стать достоянием истории. Да, да, согласно моей теории, через тысячу, нет, спустя пятьсот лет вы приобретете археологическую ценность. Постарайтесь сохранить улыбку на лице, и потомки поймут, что мы были веселыми добрыми людьми.
Следом в дыре появился еще один "веселый и добрый" - Хорхер. Вернее, его голова.
- О, змеи! Аспиды, гадюки! Яркие представители местной фауны, образцовый нацист не смог удержаться от потирания ладошек. - Это мне подходит… Извините, доктор Джонс, но срочно нужно улетать, нас ждут не дождутся в Берлине. Свой шанс вы упустили. И все-таки, руководствуясь соображениями гуманности, мы решили не оставлять вас в одиночестве.
В конце реплики на краю дыры появилась Лилиан, которую подручные Хорхера тут же спихнули в подземелье. Женщина упала не отвесно вниз, а вначале зацепилась за нос змеиного изваяния, потом скользнула по его изгибам и наконец, оторвавшись от Урея, угодила прямо в руки Индианы. Однако тут же рванулась из объятий.
- А ну, отвали от меня, Джонс! Отпусти, жеребец, тебе говорят.
Мужчина послушно разжал руки, Лилиан рухнула на пол и встретилась с немигающим взглядом оказавшейся рядом кобры.
- Видишь, на этот раз тебе действительно стоит искать близости со мной, - пробормотал Джонс.
Женщина поняла это очень буквально и, когда кобра сделала предупредительный выпад, запрыгнула профессору на холку.
Процедура сбрасывания жертвы в подземелье завершилась несколько огорченным замечанием Ренара:
- Вы превысили свои полномочия, штурмбанфюрер.
Хорхер хихикнул - как мальчонка, углядевший что-то неприличное в замочную скважину.
- Ну, полноте. Крутить любовь с фройляйн Лилиан тоже не входит в число ваших обязанностей… Как представитель Имперской Безопасности, здесь я определяю, какой человек полезен для Рейха, а какой вреден. Эта бабенка нам больше не нужна.
Ренар ненадолго смутился, но потом направил свою неприязнь в более правильное и безопасное русло.
- Да, коллега Джонс, вам везло. Но везет всегда до определенного предела. Вам явно не доставало таких немецких качеств, как аккуратность и четкость.
- Ренар, вы же сам "лягушатник", французик из Бордо, - напомнил Индиана. - Причем тут немецкие качества?
- Я не французик, хотя неплохо изъясняюсь, бывая на Пляс-Пигаль и в Мулен-Руж, - неожиданно объявил тот, кто до последнего момента считался Ренаром. - Это всего лишь маска. Я - Райнгольд фон Урбах, член партии с 1933 года, начальник отдела археологии института Аненэрбе, который замыкается лично на нашего фюрера.
- Урбах? - вскинулся Индиана. Даже не смог удержаться от комплимента: - Надо же, всех провел - и в Вашингтоне, и в Чикаго… Вот, зараза!
- Так что ж ты, Урбах-ублюдок, если такой великий и ужасный, позволил Хорхеру швырнуть меня в эту змеиную яму?! - резонно возмутилась Лилиан.
- Гораздо выше чувств и прочих слабостей стоит партийная и государственная дисциплина, - объяснил Урбах. - Если я в чем-то ошибся, товарищи по партии всегда могут поправить меня, указать на ошибки, - и закончил последний разговор напутственными словами: - Всех загробных благ, коллеги.
Под неумные чисто немецкие сальности Хорхера подземелье было закупорено массивной плитой. Раз - и был перерезан последний солнечный луч. Наверху ликующие нацисты купались в море света, внизу приговоренные к смерти американцы пытались хоть немножко разогнать факелом густую тьму.
- Возьми мой факел и прижигай любую тварь, которая направится к тебе, пусть с самым добрым выражением лица, - предложил доктор Джонс. Но заметив, что женщина метнулась к нему, добавил. - Прошу внимания, мисс Кэмден! То, что болтается у меня на боку - это всего лишь кнутовище.
Пока Лилиан суетливо отмахивалась факелом от наглеющих гадов, Индиана пытался что-нибудь разглядеть в окрестностях и давал инструкции.
- Змеи нападают первыми лишь в трех случаях - когда вы можете на них наступить, потревожить кладку яиц или застанете во время гона.
- Джонс, нам этих трех случаев вполне хватит.
Пытаясь немного разрядить обстановку, мужчина поинтересовался у женщины:
- Платьице-то кто подарил?
- Можешь не беспокоиться, явно не ты, - откликнулась язвительная Лилиан.
- Неужели Ренар? Тот самый, что в девичестве Урбах? Странный у тебя поклонник.
- Ты бы уж лучше помолчал, Джонс! Ведь из-за тебя приходится здесь пропадать. Оставил меня, понимаешь, на привязи, и отправился ковыряться в змеюшнике.
Индиана не стал оправдываться, вместо этого оторвал подол платья у Лилиан. Женщина целомудренно взвизгнула, но потом поняла, что поступок был совершен не в эротических целях, а для того, чтобы убрать лишние удобства для змей. Впрочем, даже в такой обстановке Индиана зафиксировал, что ножки у мисс Кэмден по-прежнему отменные.
- По-моему, нам еще есть над чем помозговать, - ободряюще произнес он. - Вот, например, из дырок в левой стене рептилии прут одна за другой. Почему?
Индиана зацепился кнутовищем за зуб змеиного изваяния и начал карабкаться вверх, как заправский альпинист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75