Возник у девушки со спины, опять подло. Ударил дубинкой - с размаху, с оттяжкой. В голову. И доблестный боец американской разведки, коротко пискнув, рухнул на поверженных врагов, будто рассыпался по частям.
Нападавший, не задерживаясь, побежал дальше.
- Стой! - страшно зашипел доктор Джонс. - Куда!
Он отпихнул парня, который корчился рядом, и побежал следом. Его ноги выписывали странные зигзаги. Ужасно раздражали люди. Мирные пестроцветные турки метались по узким улицам и протяжно голосили: "Курды! Курды!" Была паника. Сгустки чужих воплей лезли в уши и в рот, мешали слушать, дышать и кричать. Мелькали ботинки убегающего террориста - только их видел профессор, только за ними следил. "Индиана! - раздались далекие звуки. Доктор Джонс!" Охотничья радость мгновенно вскипятила кровь. В несколько яростных прыжков он догнал убегавшего и выключил его из жизни - парень даже оглянуться не успел. Звонко покатилась дубинка по булыжникам. Профессор оторвался от костлявого тела врага и осмотрелся.
Осмотрелся и тут же увидел…
Мужчины в павлиньих халатах закатывали связанную Лилиан в роскошный персидский ковер, и делали это, прямо скажем, несколько небрежно. Рядом лежал другой ковер, уже скатанный. Клопика, очевидно, упаковали, поскольку его видно не было. Похитители предусмотрели и грузовой фургон, скучающий с включенным двигателем. Зарычав, доктор Джонс возобновил кросс по пересеченной местности, раскидывая уличных торговцев, носильщиков, чистильщиков обуви, разносчиков кофе, чая, воды, сметая все, что путалось у него под ногами.
Кто-то очень хотел, чтобы он опоздал. Кто-то бородатый, ухмыляющийся, огромный. От которого пестрая толпа бросилась в рассыпную, как тараканы от зажженной спички. Который весело сбросил халат на землю, свободно поиграл мышцами - каждая размером с кегельный шар, - и снял с пояса гигантскую саблю дамасской работы. Именно этот породистый атлет преградил дорогу Индиане Джонсу. И тому пришлось притормозить, потому что клинок порхал в умелых руках веселого бородача, как невесомый лепесток тюльпана, потому что бешеный азарт горел в глазах воина. Впрочем, притормозил профессор только на миг - чтобы вытащить из-под куртки старый добрый кольт.
Он был слишком раздражен, не склонен к пустым забавам, он просто застрелил назойливого террориста.
От толпы не осталось уже ничего. И ковров уже не было - их успели погрузить в фургон. "Лилиан!" - застонал профессор. Нет ответа. Грузовик рванулся, разворачиваясь в тесном пространстве, и помчался навстречу Индиане. Водитель был вовсе не азиат, а европеец. Белобрысый веснушчатый мужчина почти упирался лицом в лобовое стекло, вцепившись белыми ручонками в рулевое колесо, он нечленораздельно орал, щедро разинув рот. Трилистник фирмы "Даймлер-Бенц" на капоте грузовика приближался, стремительно набирая скорость. И мишень, и мушка одновременно. Профессор стрелял в эту мишень, пока барабан револьвера не провернулся вхолостую. Какая-то из пуль нашла нужную траекторию. Прежде, чем остановиться, автомобиль своротил глиняную будку, в которой уличный писец помогал составлять прошения неграмотным гражданам Турции. Сейчас будка была пуста - очевидно, у писца неожиданно появились другие важные дела.
- Мутти… - сказал водитель, глядя на Индиану потухшими глазами. Доннер веттер…
#168;
Немец!
Индиана подбежал к машине со стороны кабины, и еще задержался на некоторое время, перейдя на немецкий язык: "Тебя кто послал, свинья! Отвечай, свинья!" Водитель молчал по объективной причине, Индиана не сразу это понял. Только прекратив допрос трупа, он двинулся дальше. И опять опоздал. Фургон был пуст - ковры исчезли вместе с похитителями. Террористы превратились в носильщиков, догадался Индиана, лихорадочно озираясь. Куда? Куда они потащили Лилиан?
Он побежал вдоль глухой стены без окон. Очень вовремя: машина сзади взорвалась, лопнула сгустками бензинового огня. Куда? - метался профессор.
Конечно, вон туда, через неприметный поперечный проход!
Там была площадь. Настоящий Стамбул, дикий. Центр здешнего мира. Бублики, жареные каштаны, шашлыки. Инжир, финики, рыба, халва. Маслины, миндаль, фисташки, фрукты, снова рыба… "Шарап, шарап!" - тащили профессора под тент. - "Бешбармак, бешбармак!"
#168; - тащили под другой тент. "Стричься, стричься!" настойчиво хватал за руки уличный цирюльник. На площади было все, кроме Лилиан. Профессор пронзил пространство насквозь - по ногам, по товарам, по споткнувшимся телам, - и оказался в кварталах ремесленников…
В общем, прогулка по осеннему Стамбулу закончилась печально. В кварталах ремесленников нашлась целая улочка, где выстроились готовые для вывоза восточные ковры, точно такие же, как и те, в которых унесли Лилиан и мальчика. Археолог устроил здесь безобразную сцену, раскидал все, до чего смог дотянуться, размахивая револьвером и кнутом, грязно ругаясь и взывая к небесной справедливости. Испортил людям месячную работу. А друзей так и не нашел.
Он остался один. Он всю жизнь бродил в одиночестве по дорогам планеты и, как видно, не суждено ему было изменить эту ситуацию. Он вспомнил глаза Лилиан, в которые смотрелся всего лишь полчаса назад, и тогда, чтобы не заплакать, откинул барабан кольта и принялся перезаряжать оружие - прямо на улице.
5. КОНЕЦ ПЕРЕДЫШКИ
- Значит, они вас не тронули?
- Странно все это. Такое впечатление, что я им был не нужен, только Лилиан.
- И Клопик.
- Да, и мальчик.
- Вы когда возвращались сюда, ко мне, не заметили, следил ли кто-нибудь за вами?
- Я не "возвращался", майор, а "мчался", не чувствуя ног. По сторонам, знаете ли, не смотрел. Я, знаете ли, надеялся на вашу помощь…
Мужчины сидели в доме. Женщин не было: Азиза лежала в госпитале с сотрясением мозга, а ее прислуга выполняла задания вне дома. Кроме Питерса и Джонса здесь находились только повар и двое охранников. Джонса в госпиталь не взяли: его мозг оказался значительно крепче женского, что, впрочем, было не удивительно. За годы увлечения археологией профессор имел много возможностей потренировать свой мыслительный аппарат в дискуссиях с оппонентами различных весовых категорий, вооруженных аргументами различных размеров и форм.
- Паниковать пока нет причин, - мягко сказал майор Питерс. - Вы не расстраивайтесь так, Инди, мы ведь и за обоими аэропортами следим, и за морским портом, и за дорогами. Наших друзей, правда могут увезти на лодке или катере, потом пересадить на судно. Пытаемся отследить и этот вариант. Людей, конечно, не хватает…
- Что если им выкуп нужен? - с надеждой предположил Индиана. Лилиан, кстати, как раз успела от денег избавиться.
- В каком смысле "избавиться"?
- Нападение произошло практически сразу после того, как она вложила деньги в "Бэнк Америка". Может, эти ублюдки решили, что перед ними богатая леди?.. Сидели себе на ковриках, наблюдали за клиентами…
- А водитель фургона? - напомнил майор. - Немецкий солдат?
- Не знаю, - честно признался Индиана. - Те, которые сидели на ковриках, выглядели обыкновенными магометанами, тихими незаметными суннитами. Те, которые похитили женщину и мальчика, были езидами…
- Как?
- Это секта такая у курдов, в которой чего только не перемешано, взято все черное из многих религий. И язычество, и иранский зороастризм, и иудаизм, и несторианство, и, конечно, ислам. Их доктрины изложены шифрованными записями в книге, которая так и называется: "Черная книга".
- Нацисты любят черное, - кивнул майор. - Сходится.
- Бросьте, - поморщился Джонс. - Езиды - мирные люди и их дьяволопоклонничество является таковым только с точки зрения европейцев, во всяком случае не имеет никакого практического воплощения. Гораздо больше нацистам подходят, например, мусульманские фундаменталисты. Тем более, что езиды не дьяволопоклонники, а нормальные дуалисты, признающие и светлое, и темное…
Майор продолжал кивать, будто хоть что-то понимал:
- Вам виднее, доктор. Мне ясно одно: нападение совершили наемники, поэтому их верования не имеют никакого значения. Очень возможно, что это были именно мусульманские фундаменталисты, изображавшие… как вы их там назвали… езидов, да? Переоделись, чтобы заодно скомпрометировать неверных.
- Очень вероятно, - подумав, согласился Джонс.
- Вы не знаете внутриполитическую обстановку в Турции, - продолжал майор, - а я знаю. Грязные дела невыгодно делать местными руками. Гораздо удобнее привезти курдов, которых здесь сильно не любят. Якобы курдов, а на самом деле обыкновенных бандитов, солдат удачи. Настоящие курды - это несчастный, проклятый всеми народ… Меня знаете что еще беспокоит?
- Вас, оказывается, что-то беспокоит, майор? - раздраженно осведомился Индиана. - А мне казалось, вы абсолютно спокойны. Безмятежно рассуждаете о внутриполитической обстановке, когда, понимаешь ли… - он отвернулся.
- Вы несправедливы, - поджал губы господин Бирет. - Мои сотрудники работают на грани возможного. Я, между прочим, из-за вашей прогулки по Стамбулу рискую самим существованием нашей резидентуры, вы это понимаете?
- Прошу прощения. Но вы и меня поймите, господа дорогие…
- Так вот, возвращаясь к немцу-водителю, - настойчиво произнес майор. - В связи с этим обстоятельством, да и вообще, в связи со многими известными обстоятельствами, не кажется ли вам, что ассистент вашего отца в Венеции вызывает определенные подозрения?
- Доктор Шнайдер?
- Судя по фамилии, немец. Я запросил спецархивы - агент с такой фамилией не зарегистрирован, но ведь это может быть псевдонимом, не так ли?
- Я согласен, - Индиана нетерпеливо поерзал по циновке. - Я уже думал об этом. Бьюкенен, простая душа, наверняка не подозревает ничего о грозящей его проекту опасности, совершенно неожиданной с его точки зрения опасности. Поэтому мне, мягко говоря, не хочется в Венецию. Мне хочется просто найти отца. А теперь вот и Лилиан с Клопиком добавились…
Майор сочувственно помолчал. Затем сказал:
- Начало этой ниточки, доктор, только в Венеции. Собственно, я вас не уговариваю, вы все решаете сами, но знайте, мы всегда рядом.
- Как в храме Кали, да? - доктор Джонс одним неловким движением смазал торжественность момента. - Или как сегодня, да?
Майор мужественно не обратил внимания на его слова.
- Насчет вашего отца, дорогой друг. Есть сведения, что он где-то в Австрии, по собственной ли воле, по чужой ли…
- Значит, все-таки жив?
- Похоже на то.
- Так, - сказал Индиана. - Австрия, - он вдруг наполнился энергией, лихорадочной суетой, неподобающей его званию. - Замечательно, тогда едем в Австрию… Билл, но ведь это территория, контролируемая Германией! - и сразу сник. - Давно уже не существует никакой Австрии… Вы мне поможете, надеюсь?
- Паспорт и виза готовы. Для поездки в Италию, доктор. Пакет ждет вас в консульстве, но пойдете за ним не вы, естественно. Если же вы хотите "легенду" для поездки на германскую территорию, то это не скоро, это может сделать только полковник Фэйрстоун. Я с ним обязательно свяжусь. Все-таки решаюсь обратить ваше внимание… - голос майора стал вкрадчиво-тусклым, аккуратно-ненавязчивым. - Между Италией и бывшей Австрией прозрачные границы. Надеюсь, вы учтете эту информацию и выберете правильный маршрут.
- Полковник Фэйрстоун? - переспросил Джонс. - Кто он такой?
- В некотором роде мой начальник. До определенных рамок, конечно, в большинстве вопросов я сам начальник. Почему вы заинтересовались?
- Клопик упоминал это имя.
- Клопик - хороший агент, - нахмурился майор. - В самом деле хороший, без иронии говорю. Но иногда он бывает болтлив. Плохое качество, когда попадаешь в руки врагов.
- Он во сне проговорился, нечаянно. Лилиан гораздо болтливее. Вы, кстати, помните об этом, находясь здесь, в так называемом частном доме? Какой-то вы сегодня слишком уж созерцательный, майор. Извините.
- Если вы не видите собственными глазами суету и бешеную деятельность, это не значит, что ее нет, - зевнул Уильям Питерс. - Я не хуже вас понимаю, что адрес штаба провален. Работой по его сворачиванию и переводу в другое место занимаются те, кому положено. Мой адвокат, например. Это ведь больше юридический процесс, а не механический, - он посмотрел на часы и добавил. - Осталось минут пятнадцать, доктор. Должна прийти машина. Мы погрузимся и уедем, после чего дом будет выгодно продан. Все ясно?
- Как вы узнали, что мой отец в Австрии?
- Чак сообщил.
- Ваш сын? - уточнил Джонс, опять чуть не сказав "эта горилла".
- Сержант Питерс, - серьезно поправил его майор. - Из Франции.
- Вы что, послали сержанта искать моего отца? - поразился Индиана. Впрочем, откуда вы вообще узнали, что Иглвуд - мой отец, если именно я сообщил вам эту новость? Тьфу, я запутался…
- Чак не искал вашего отца. Просто помимо выполнения основной задачи, он встретился во Франции с нашим германским резидентом и получил подборку бухгалтерских документов по Аненэрбе. В одной из расходных статей был упомянут объект под названием "Иглвуд" - на его содержание, кстати, ушли солидные средства. Ведомость пришла из австрийского отделения. Немцы очень аккуратны в ведении бухгалтерского учета, в отличие от русских. Это очень облегчает нашу работу.
- А где находится австрийское отделение? - хищно подался вперед доктор Джонс.
- Мне нравится ход ваших мыслей, - одобрительно покивал майор. - Но вынужден огорчить. Во-первых, на территории бывшей Австрии не один, и не два филиала института Аненэрбе. Нам известно пять зашифрованных наименований. Во-вторых, местоположение филиалов, не только точное, но и даже приблизительное, является тщательно охраняемой тайной. Чуть ли не главной тайной - после, разумеется, профиля и результатов работ. Выяснение координат конкретных отделов этого чудовища - важнейшая задача нашей резидентуры, с которой, прямо скажу, она не вполне удовлетворительно справляется.
- Если поиск Иглвуда не был основной задачей сержанта Питерса, то что тогда? - осведомился Джонс. - Если не секрет, конечно. Я ведь по наивности полагал, что в настоящий момент подразделение "Сигма" интересуется этим больше всего остального.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75