..
- Это кухонная философия! Что значит "интересно", "не интересно"?
Зачем мы - вот вопрос!
- А зачем смещение перигелия? Или закон Ньютона?
- Самый дурацкий вопрос - это "зачем". Зачем солнце восходит на
востоке?
- Во-во! Один дурак ставит этот вопрос, чтобы поставить в тупик
тысячу мудрецов.
- Дурак? Я такой же дурак, как и вы мудрецы...
- Да бросьте вы, поговорим лучше о любви!
- "Любовь - что такое! И что такое - любовь?"
- Зачем любовь - вот вопрос! А, Жора?
- Знаете, крестьяне, вот смотришь на вас в лаборатории - люди как
люди. А как начнется философия... Любовь жизнь...
Поль взял свой стул и втиснулся в компанию. Его узнали.
- А! Странник! Странник, что такое любовь?
- Любовь, - сказал Поль, - это специфическое свойство
высокоорганизованной материи.
- Зачем организованной и зачем материи - вот вопрос!
- Да будет вам!
- Странник, новые анекдоты есть?
- Есть, - сказал Поль. - Только неостроумные.
- Мы сами неостроумные...
- Пусть расскажет. Расскажи мне анекдот, и я скажу, кто ты.
Поль сказал:
- Один кибернетист (смех) изобрел предиктор, машина, которая
предсказывает будущее, этакий агрегат в сто этажей. И задал он для начала
предиктору вопрос: "Что я буду делать через три часа?" Предиктор жужжал до
утра, а потом сообщил: "Будешь сидеть и ждать моего ответа".
- Да-а, - сказал кто-то.
- Что - да? - сказал Поль хладнокровно. - Сами просили.
- Слушайте, крестьяне, почему все эти киберанекдоты такие глупые?
- Главное - зачем? Вот вопрос!
- Странник! Как тебя зовут, странник?
- Поль, - пробормотал Поль.
На веранду вышла Ирина. Она была красивее всех девушек, сидящих за
столом. Она была так красива, что Поль перестал слышать. Она улыбнулась,
что-то сказала, кому-то махнула рукой и села рядом с длинноносым Жорой, и
Жора сейчас же наклонился к ней и что-то спросил, наверное: "Зачем?" Поль
отдышался и заметил, что сосед справа плачет ему в жилетку:
- Мы просто еще не умеем, не научились. Сашка никак этого не может
понять. Такие вещи рывками не делаются...
Поль наконец узнал соседа - это был Итиро, тот самый японец, с
которым они купались в полдень.
- ...Такие вещи не делаются рывками. Мы даже не приспосабливаем
Природу - мы ее бьем вдребезги.
- А... э-э-э... о чем, собственно, речь? - спросил Поль осторожно.
Ему было совершенно непонятно, когда и откуда появился Итиро.
- Я же говорю, - терпеливо сказал Итиро, - снимать мясо с животного,
не убивая животное.
Поль не отрываясь смотрел на Ирину. Длинноносый Жора наливал ей
шампанское. Ирина что-то быстро говорила, постукивая по бокалу смуглыми
пальцами. Итиро сказал:
- А! Ты влюбился в Ирину! Очень жаль.
- В какую Ирину? - пробормотал Поль.
- Эта девушка - Ирина Егорова. Работала у нас по общей биологии.
Полю показалось, что он упал.
- Как так - _р_а_б_о_т_а_л_а_?
- Я же говорю - жаль, - сказал Итиро спокойно. - Она уезжает на днях.
Поль видел только ее профиль, освещенный солнцем.
- Куда? - спросил он.
- На Дальний Восток.
- Налей мне вина, Итиро, - сказал Поль. У него пересохло в горле.
- А ты будешь работать у нас? - спросил Итиро. - Сашка говорил, что у
тебя светлая голова.
- Светлая голова, - пробормотал Поль. - Высокий ясный лоб и спокойные
глаза....
Итиро засмеялся.
- Не грусти, - сказал он. - Нам всего по двадцать пять лет.
- Нет, - сказал Поль, в отчаянии тряся головой. - Чего ради я здесь
останусь? Конечно, я здесь не останусь... Я поеду на Дальний Восток...
Тяжелая рука опустилась ему на плечо, и мощный бас Лина осведомился:
- Это кто здесь поедет на Дальний Восток?
- Лин, слушай, Лин, - сказал Поль жалобно. - Ну почему мне так не
везет? А?
- Ирина, - сказал Итиро и поднялся.
Лин сел на его место и придвинул к себе блюдо с холодным мясом. Лицо
у него было усталое. Поль смотрел на него со страхом и надеждой, совсем
как в старые времена, когда соседи по этажу, бывало, устраивали
общешкольную облаву, чтобы изловить хитроумного Либер Полли и научить его
не быть слишком хитроумным.
Лин прожевал огромный кусок мяса и сказал басом, покрывшим шум на
веранде:
- Крестьяне! Пришел новый каталог изданий на русском языке. Желающих
просят в клуб.
Все повернулись к нему.
- А что там есть?
- Миронов есть, Сашка?
- Есть, - сказал Лин.
- А "Железная башня"?
- Есть. Я уже выписал.
- А "Чистый как снег"?
- Есть. Там восемьдесят шесть названий, я не помню всего.
Веранда стала быстро пустеть. Ушел Алан. Ушел Итиро. Ушла Ирина с
длинноносым Жорой. Она ничего не знала. Она даже не заметила. И она,
конечно, ничего не помнила. И не вспомнит. "Жору вспомнит. Двухголового
теленка вспомнит. А меня не вспомнит..."
Лин сказал:
- Несчастная любовь активизирует. Но она коротка, Полли. Ты
останешься здесь. Я присмотрю за тобой.
- А может быть, я все-таки поеду на Дальний Восток? - сказал Поль.
- Зачем? Ты будешь ей только мешать и путаться под ногами. Я знаю
Ирину, и знаю тебя. Ты на пятьдесят лет глупее ее героя.
- А может быть...
- Нет, - сказал Лин. - Останься со мной. Разве твой Лин когда-нибудь
обманывал тебя?
И Поль подчинился. Он ласково потрепал Лина по необъятной спине,
встал и подошел к балюстраде. Солнце зашло, на ферму опустились теплые
прозрачные сумерки. Где-то близко играли на пианино и очень красиво пели
на два голоса. "Эхе-хе!" - подумал Поль. Он перегнулся через балюстраду и
тихонько испустил вопль гигантского ракопаука, потерявшего след.

2. ДЕСАНТНИКИ
Спутник был огромен. Это был тор в два километра в поперечнике,
разделенный внутри массивными переборками на множество помещений. В
кольцевых коридорах было пусто и светло, треугольные люки, ведущие в
пустые светлые помещения, были распахнуты настежь. Спутник был покинут
невероятно давно, может быть миллионы лет назад, но шершавый желтый пол
был чист, и Август Бадер сказал, что не видел здесь ни одной пылинки.
Бадер шел впереди, как и полагается первооткрывателю и хозяину, и
Горбовский и Валькенштейн видели его большие оттопыренные уши и светлый
хохолок на макушке.
- Я ожидал увидеть здесь запустение, - неторопливо рассказывал Бадер.
Он говорил по-русски, старательно выговаривая каждую букву. - Этот спутник
заинтересовал нас прежде всего. Это было десять лет назад. Я сказал себе:
"Август, ты увидишь картину ужасающего бедствия и разрушения". Я даже
сказал жене остаться на корабле. Я боялся найти здесь мертвые тела, вы
понимаете.
Он остановился перед каким-то люком, и Горбовский чуть не налетел на
него. Валькенштейн, который немного отстал, догнал их и остановился рядом,
насупившись.
- Абер здесь было пусто, - сказал Бадер. - Здесь было светло, очень
чисто и совершенно пусто. Прошу вас, взгляните. - Он сделал плавный жест
рукой. - Я склонен полагать, что здесь была диспетчерская спутника.
Они протиснулись в помещение с куполообразным потолком и с низкой
полукруглой стойкой посередине. Стены были ярко-желтые, матовые и
светились изнутри. Горбовский потрогал стену. Она была гладкая и
прохладная.
- Похоже на янтарь, - сказал он. - Попробуй, Марк.
Валькенштейн попробовал и кивнул.
- Все демонтировано, - сказал Бадер. - Но в стенах и переборках, а
равно и в тороидальной оболочке спутника остались скрытые пока от нас
источники света. Я склонен полагать...
- Мы знаем, - быстро сказал Валькенштейн.
- Вот как? - Бадер посмотрел на Горбовского. - Но что вы читали? Вы,
Марк, и вы, Леонид?
- Мы читали серию ваших статей, - Август, - сказал Горбовский. -
"Искусственные спутники Владиславы".
Бадер наклонил голову.
- "Искусственные, неземного происхождения спутники планеты Владислава
звезды ЕН 17", - поправил он. - Да. В таком случае, разумеется, я могу не
излагать вам свои соображения по поводу источников света.
Валькенштейн пошел вдоль стены, озираясь.
- Странный материал, - сказал он издали. - Металлопласт, наверное. Но
я никогда не видел такого металлопласта.
- Это не металлопласт, - сказал Бадер. - Не забывайте, где вы
находитесь. Вы, Марк, и вы, Леонид.
- Мы не забываем, - сказал Горбовский. - Мы бывали на Фобосе, и там
действительно совсем другой материал.
Горбовский и Валькенштейн бывали на Фобосе. Это был спутник Марса, и
долгое время его считали естественным спутником. Но он оказался
четырехкилометровым тором, окутанным металлической противометеоритной
сетью. Густая сеть была изъедена метеоритной коррозией и местами прорвана.
Но сам спутник уцелел. Внешние люки его были открыты, и гигантский бублик
был пуст точно так же, как этот. По изношенности противометеоритной сети
подсчитали, что он был выведен на орбиту вокруг Марс по крайней мере
десять миллионов лет назад.
- О, Фобос! - Бадер покачал головой. - Фобос - это одно, Леонид,
Владислава - это отнюдь другое.
- Почему? - осведомился Валькенштейн подходя. Он думал иначе.
- Например, потому, что от Солнца и от Фобоса до Владиславы, где
находимся сейчас мы, триста тысяч астрономических единиц.
- Мы покрыли это расстояние за полгода, - сердито сказал
Валькенштейн. - _О_н_и_ могли сделать то же. И потом, спутники Владиславы
и Фобос имеют много общего.
- Но это следует доказать, - сказал Бадер.
Горбовский проговорил, лениво усмехаясь:
- Вот мы и попробуем доказать.
Некоторое время Бадер размышлял и затем изрек:
- Фобос и земные спутники тоже имеют много общего.
Это был ответ в стиле Бадера - очень веско и на полметра мимо.
- Ну хорошо, - сказал Горбовский. - А что здесь есть еще, кроме этой
диспетчерской?
- На этом спутнике, - важно сказал Бадер, - имеются сто шестьдесят
помещений размером от пятнадцати до пятисот квадратных метров. Мы можем
осмотреть их все. Но они пусты.
- Раз они пусты, - сказал Валькенштейн, - нам лучше вернуться на
"Тариэль".
Бадер поглядел на него и снова повернулся к Горбовскому:
- Мы называем этот спутник Владя. Как вам известно, у Владиславы есть
еще один спутник, тоже искусственный и тоже неземного происхождения. Он
меньше по размерам. Мы называем его Слава. Вы понимаете? Планета
называется "Владислава". Естественно назвать два ее спутника "Владя" и
"Слава". Не так ли?
- Да, конечно, - сказал Горбовский. Это изящное рассуждение было ему
знакомо. Он слышал его в третий раз. - Это вы очень остроумно предложили,
Август. Владя и Слава - Владислава. Прекрасно!
- У вас на Земле, - продолжал Бадер неторопливо, - эти спутники
называют "Игрек-один" и "Игрек-два", соответственно - Владя и Слава. Но мы
- мы называем их иначе. Мы называем их Владя и Слава.
Он строго поглядел на Валькенштейна. Валькенштейн играл желваками на
скулах. Насколько было известно Валькенштейну, "мы" - это был сам Бадер и
только Бадер.
- Что же касается состава этого желтого материала, который отнюдь не
является металлопластом и который я называю янтарин...
- Очень удачно, - вставил Валькенштейн.
- Да... Неплохо... Но состав его пока неизвестен. Он остается тайной.
Наступило молчание. Горбовский рассеянно оглядывал помещение. Он
пытался представить себе тех, кто строил этот спутник и потом работал
здесь когда-то очень давно. Это были другие люди. Они пришли в Солнечную
систему и ушли, оставив возле Марса покинутые космические лаборатории и
большой город вблизи северной полярной шапки. Спутники были пусты, и город
был пуст - остались только странные здания, на много этажей уходящие под
почву. Затем - или, может быть, до того - они пришли в систему звезды ЕН
17, построили возле Владиславы два искусственных спутника и тоже ушли. И
здесь, на Владиславе, тоже должен быть покинутый город. Почему и откуда
они приходили? Почему и куда они ушли? Впрочем, ясно почему: они, конечно,
были великие исследователи. Десантники другого мира.
- Теперь, - сказал Бадер, - мы пойдем и осмотрим помещение, в котором
я нашел предмет, названный мною условно пуговицей.
- Он и сейчас там? - спросил Валькенштейн, оживившись.
- Кто - он? - спросил Бадер.
- Предмет.
- Пуговица, - веско сказал Бадер, - находится в настоящий момент на
Земле, в распоряжении Комиссии по изучению следов деятельности иного
разума в Космосе.
- А, - сказал Валькенштейн, - у следопытов. Но я собирал материал о
Владиславе, и мне не показали эту вашу пуговицу.
Бадер задрал подбородок.
- Я отправил ее с капитаном Антоном Быковым четыре локальных месяца
назад.
С Быковым они разминулись в пути. Он должен был прибыть на Землю
спустя два месяца после старта "Тариэля" к звезде ЕН 17.
- Так, - сказал Горбовский. - Осмотр пуговицы, таким образом,
откладывается.
- Но мы осмотрим помещение, где я ее нашел, - сказал Бадер. - Не
исключено, Леонид, что в гипотетическом городе на поверхности планеты
Владислава вы обнаружите аналогичные предметы.
Он полез в люк. Валькенштейн сказал сквозь зубы:
- Надоел он мне, Леонид Андреевич...
- Надо терпеть, - сказал Горбовский.
До помещения, где Бадер нашел пуговицу, оказалось полкилометра. Бадер
показал место, где пуговица лежала, и подробно рассказал, как он пуговицу
обнаружил. (Он наступил на нее и раздавил.) По мнению Бадера, пуговица
была аккумулятором, имевшим первоначально сферическую форму. Она была
сделана из полупрозрачного серебристого материала, очень мягкого. Диаметр
- тридцать восемь и шестнадцать сотых миллиметра... плотность... вес...
расстояние до ближайшей стены...
В комнате напротив, по другую сторону коридора, сидели среди
приборов, расставленных прямо на полу, двое молодых парней в синих рабочих
куртках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35