Можно быть неосторожным в разных делах, но только об
одном он мог спросить с таким видом.
- Не думаю, - сказал я.
- Может, кто-нибудь из остальных?
Я вновь ответил, что вряд ли.
- Гм, - пробормотал он. - Тогда почему же Джо Кэрли
расспрашивал о тебе? Как ты думаешь?
Я не знал почему, и сказал ему об этом.
Он покачал головой.
- Мне это не нравится, мальчик.
- Только обо мне, или об остальных тоже?
- О тебе и о Розалинде Мортен.
- О, - неуверенно сказал я, - если только это Джо
Кэрли... Может, о нас пошли какие-то сплетни, и он хочет
устроить скандал?
- Может быть, - сдержанно согласился дядя Аксель. - С
другой стороны, именно Джо инспектор использует, когда хо-
чет провести какое-нибудь тайное расследование. Мне это не
нравится.
Мне это тоже не нравилось. Но Джо прямо нас не рас-
спрашивал, и я не знал, где он мог взять улики против нас.
Вообще, трудно было бы подобрать обвинение, которое внесло
бы нас в число официально включенных в список отклонений.
Дядя Аксель покачал голвой.
- Эти списки никогда не заканчиваются, - сказал он. -
Нельзя перечислить миллионы отклонений, которые могут
встретиться: только наиболее частые. Когда же встречаются
новые, то их подвергают испытаниям. Это часть работы
инспекторов, и они обязаны проверять полученную информацию.
- Мы думали о том, что могло случиться, - сказал я. -
Если ведутся расспросы, значит они не уверены в том, что
ищут. Все то, что мы делаем, должно сбивать их с толку: мы
ведь ведем себя как нормальные. Если Джо или еще кто-нибудь
знает что-нибудь, то это только неопределенные подозрения
без единого доказательства.
Дядя не выглядел успокоившимся.
- Рэчел казалась слишком ошеломленной самоубийством
сестры. Ты думаешь, она...
- Нет, - твердо ответил я. - Если бы она пыталась
скрыть что-либо, мы бы знали.
- Что ж, тогда остается Петра, - сказал он.
Я с удивлением взглянул на него.
- Откуда вы узнали о Петре? Я никогда не говорил вам.
Он удовлетворенно кивнул.
- Значит, она тоже. Я так и думал.
- Но как вы обнаружили? - Повторил я вопрос, спрашивая
себя, не могла ли у кого-нибудь еще возникнуть такая мысль.
- Она вам сказала?
- О, нет! Я наткнулся на это случайно, - он замолчал,
потом добавил. - Косвенным образом это пришло от Энн. Я
говорил вам, что нельзя было позволять ей выходить замуж за
того парня. Это тот тип женщины, которая не успокаивается,
пока не превратит себя в рабыню мужа, полностью предоставив
себя его власти. Такой была Энн.
- Вы думаете? Вы думаете, что она рассказала Аллану о
себе?
- Да, - кивнул он. - Она сделала большее, она расска-
зала ему обо всех вас.
Я недоверчиво посмотрел на него.
- Да, Дэви. Может, она и не хотела этого. Может,
вначале она рассказала только о себе, будучи из тех людей,
которые не умеют хранить свои секреты в постели... И может,
он вытащил из нее имена остальных.. Но он хорошо их знал...
Он знал...
- Но даже если он об этом знал, то как же вы об этом
узнали? - Спросил я с растущим беспокойством.
Он заговорил, вспоминая.
- Была когда-то банда в порту Риго. Ее организовал
парень по имени Кроуч, кстати с большой выгодой для себя.
Туда входили три женщины и двое мужчин, они делали все, что
он приказывал. Если бы он рассказал все, что знал про них,
то один из этих мужчин был бы повешен за мятеж в открытом
море, а две женщины были бы казнены за убийство.
Я не знаю, что сделали другие, но он и их держал в
повиновении. Это была очень искусная организация, занимаю-
щаяся шантажом. Они добывали всякие компрометируюие сведе-
ния. Кроуч посылал женщин к матросам, и то, что они приноси-
ли от матросов, он забирал. Я знал, каким путем он держит
их в повиновении, я видел выражение его глаз, когда он ждал
их. Выражение тайного злорадства, поскольку они были
полностью в его власти, и он знал об этом.
Как только он нахмурится, они бросаются выполнять его
приказы.
Дядя Аксель в задумчивости молчал.
- Никогда не думал, что вновь увижу такое выражение в
церкви Вакнука. Я удивился и встревожился, но так оно и
было. Оно было на лице Аллана, когда он взглянул на роза-
линду, потом на Рэчел, потом на тебя и на маленькую Петру.
Его больше никто не интересовал, только вы четверо.
- Ты мог ошибиться, ведь это только выражение... -
Сказал я.
- Но не такое выражение. О, я бы узнал такое выражение
сразу, оно перенесло меня в риго. Если бы это было не так,
откуда бы я узнал о Петре?
- Что же вы сделали?
- Я пошел домой и немного подумал о том Кроуче и той
комфортабельной жизни, которую он вел, потом еще о разных
вещах. А потом я вложил новую стрелу в мой лук.
- Так это были вы? - Воскликнул я.
- Это был единственный выход, Дэви. Конечно, я знал,
что Энн будет обвинять вас всех, но она не могла разобла-
чить вас, не выдав себя и свою сестру. Риск был велик, но я
пошел на него.
- Да, риск был. Мы чуть не попались, - и я рассказал о
письме Энн к инспектору.
Он покачал головой.
- Я не думал, что она так далеко зайдет, бедная
девочка, - сказал он. - То же самое, что должно было прои-
зойти с Алланом. Он был не дурак. Он принял бы меры до
того, как начать действовать: он написал бы письмо с указа-
нием вскрыть после своей смерти. Это было бы чрезвычайно
опасно для вас.
Чем больше я обдумывал все это, тем более опасным мне
казалось сложившееся положение.
- Вы подвергали себя большому риску, дядя Аксель, -
сказал я.
Он покачал головой.
- Небольшой риск для меня, небольшой риск для вас. Вы
стоите того, чтобы за вас бороться. Иначе все повторится...
Дядя Аксель замолчал. Потом заговорил, немного
поколебавшись:
- Помнишь, я рассказывал тебе про Мортена. Так вот, с
ним плавал еще один человек. Он не был профессиональным
моряком, и никто теперь не помнит, как его звали. Но у него
была громадная жажда познать историю древних людей. За этим
он и отправился в плавание на юг. И там он отыскал-таки
древние книги и рукописи, а возможно и еще что-то. По ним
он написал книгу "Путь древних", а найденное принес на
корабль. К сожалению, он не дожил до конца плавания. В
своих поисках он слишком далеко забирался в дурные земли, и
это сказалось. Все найденное им уничтожили церковники, но
рукопись удалось утаить и сохранить. Собственно, это он,
своим огненным энтузиазмом, пробудил в Мортене стремление
к раскрытию людям правды о южных землях и вызвал стремление
к осмыслению природы Наказания.
Дядя Аксель тяжело вздохнул, внимательно поглядел на
меня и продолжал:
- Мне удалось прочесть его рукопись и даже переписать
ее. Именно она пробудила во мне, как и во многих других,
читавших ее, такое отношение к нашей жизни. В ней тоже не
все понятно, видимо, он успел слишком много узнать, но все
же его мысли более близки нам, чем писания древних авторов.
Наступило время тебе ознакомиться с этой книгой. Я думаю,
что тебе предстоят тяжелые испытания, и ты должен знать
про ошибки и надежды твоих предков. Кто не желает помнить
прошлого, навеки приговорен к тому, чтобы переживать его
вновь и вновь.
И дядя Аксель протянул мне исписанную тетрадь.
С трудом разбирая его почерк, я начал читать. Книга
начиналась словами: "Я обложу вас жилами и выращу на вас
плоть, и покрою вас кожей, и введу в вас дух - и оживете".
Понемногу чтение захватило меня.
"...Как показали последние исследования, в системе от-
ношений "природа - человек" природа выступала отнюдь не пас-
сивным, тем более страдательным партнером. Человеку казалось
временами, что он берет над природой верх, что не природа
ему, а он диктует природе свои законы, которым она начинает
послушно следовать. Чем дальше развивалась наука, тем глубже
она постигала систему вселенной, в которой человеку отведено
не малое, но и не столь уж большое место, тем чаще склоня-
лась к выводу, что путь прогресса определяется отнюдь не на-
вязыванием природе своих желаний. Этот путь требует вдумчи-
вого и неторопливого постижения законов и закономерностей
природы, умения ими пользоваться, поскольку человек в своей
биологической сути остается частью природы, подчиняется за-
конам биосферы.
Терпеливая, гибкая, самовосстанавливающаяся природа от-
ступала перед натиском человека, когда человек овладел сила-
ми пара, электричества, атома, используя природные ресурсы,
уничтожая и перерабатывая для своих нужд огромные количества
биомассы. Человеку богатства биосферы казались неисчерпаемы-
ми. Он вырубал леса, распахивал степи, создавал огромные во-
дохранилища, собирался растопить ледники в горах и направлял
в обратную сторону воды рек. Но внезапно все изменилось.
После сотен лет победоносной войны с природой за какие-
то полтора - два десятилетия выяснилось, что все это не так
просто и не так хорошо. Что беря у природы, ей нужно обяза-
тельно давать соответствующую компенсацию. Что при концен-
трации промышленных предприятий, необходимо создавать вокруг
них леса и парки, создавать искусственные водоемы и очищать
воду. Что вырубленные леса не восстанавливаются сами, а их
исчезновение резко меняет климат в худшую сторону. Что ог-
ромные водохранилища на месте бывших лугов и полей катастро-
фически нарушают сложившееся на тысячелетия экологическое
равновесие. И если человек заинтересован в собственном буду-
щем, он должен со вниманием относиться к своему настоящему,
в первую очередь к природе, которую получил в наследство от
предыдущих поколений.
"Венец природы", каким привык было считать себя чело-
век, внезапно обнаружил, что существование его вида зависит
от существования природной среды - и не вообще какой-нибудь,
а именно той, в которой он возник, сформировался, вместе с
которой развивался на протяжении сотен тысяч и миллионов
лет. Человеку нужен воздух - но лишь того химического соста-
ва, которым он дышал на протяжении всех тысяч поколений; ему
нужна вода - но вода с теми примесями, к которым приспосо-
бился его организм, а не с какими-либо еще; ему нужна пища -
но именно такого химического состава, который удовлетворяет
потребности его организма, и так - до бесконечности. В конце
концов, ему нужна вся биосфера Земли - такая, в какой он вы-
рос, а не измененная промышленными выбросами и радиоактивны-
ми отходами.
Эта биосфера, состоящая из бесчисленного количества
компонентов, часть которых употреблялась в пищу, часть
сжигалась и уничтожалась, часть видоизменялась, при ближай-
шем рассмотрении оказалась единой. Из нее ничего нельзя
было из_ять безнаказанно. Каждый мельчайший биологический
вид, каждый кусок территории со своей фауной и флорой,
каждый кубометр воды, участвующий во всеобщем круговороте,
являлся необходимым звеном в единой цепи жизни.
Рано или поздно, разрыв каждой такой цепи приводил к
необратимым изменениям.
Еще недавно мы привыкли смотреть на болота как на пус-
топорожние, "бесполезные" пространства, которые необходимо
осушить, раскорчевать, обработать. Правота такой точки зре-
ния казалась столь очевидной, что человек с присущим ему
пылом принялся за уничтожение болот и преобразование приро-
ды по своему усмотрению. Результаты не замедлили сказаться.
Причем совершенно не те, на которрые человек рассчитывал.
Вместе с болотами стали исчезать реки, леса, пересыхать
поля. Там, где еще недавно зеленели луга и сочные поймы,
пронеслись первые черные бури, разрушавшие, уносившие за
мгновения всю ту благородную почву, которая накапливалась
тысячелетиями... Так оказалось, что болота - огромные ре-
зервуары воды, приготовленные природой на аварийный случай,
резервации растительной жизни на случай засухи и пожаров,
которые останавливаются у его края или опаляют болото только
поверху. Как человек запасает на случай пожара огнетушители,
бочки с водой и ящики с песком, так предусмотрительная при-
рода, создавшая жизнь, во множестве запасла болота, где не
только человек, но и все живое в критический момент может
найти убежище и поддержку...
Понемногу я стал понимать, что Наказание возникло не
на пустом месте и не из-за какой-либо вины перед богом, а
каждодневно подготавливалось людьми. И быть оно могло в лю-
бой форме, которая была следствием либо земных условий,
либо условий развития разума во вселенной, либо синтеза
того и другого, как, собственно, и получилось у нас на
Земле в результате Посещения.
"...Однажды и только однажды в ходе своего планетарного
бытия Земля могла создать оболочку жизни. Точно так же лишь
единожды эта жизнь оказалась в состоянии подняться на сту-
пень сознания. Одно время года для мысли, как одно время го-
да для жизни. Не надо забывать, что вершину древа с этого
момента составляет человек. Человек не сотворен таким уж
могучим, чтобы ему не требовалось сузить окружающий его мир
и соорудить себе какое-нибудь укрытие... Адам и Ева по пре-
данию обзавелись лиственным кровом раньше, чем одеждой. Че-
ловеку был нужен дом и тепло - сначала тепло физическое,
потом тепло привязанностей. У людей есть все: красота, лю-
бовь, тепло, у них есть все это с древнейших времен, и поэ-
тому им нужно только тепло, любовь, доброта, внимание, чтобы
полностью раскрыться. Значит, глупо сокрушаться из-за гнус-
ности ушедшего мира. Нужно строить свой, но не забывать про
прошлое. А если вас огорчает и даже ужасает невозвратность
однажды утраченного счастья, однократно полученной жизни,
единственного друга или милой сердцу, то стоит уничтожить
этот риск мгновенной потери содержания целой жизни - и про-
падет все величие и святость жизни, ее прелесть, доблесть
души и правда Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32