И Подкамень бежал из Израиля. Бежал, оставив в полном недоумении
и "ласковых" хозяев, и фанатичных родственников.
В Вене свободное время Подкамень посвящает переписке с женой. Она
работает на одном из рижских заводов, составляющих славу латвийской
промышленности. В обшарпанной комнатушке на Мальцгассе, где Подкамень
снимает угол, читает и перечитывает он письма из Риги и тут же строчит
ответы - не очень короткие.
- Знаете, - говорил мне со вздохом Иосиф Подкамень, - около дома
на Мальцгассе меня иногда подлавливают сохнутовцы и агенты венской
сионистской организации. Они меня стараются убедить, что если меня
пустят в Советский Союз, то все равно попаду под суд. Они не знают,
что самым страшным судом я уже осужден. Самим собой.
"МАМА, КТО ЭТИ ТЕТИ?.."
В тот весенний вечер сорокалетний инженер Игорь Израилевич
Злоцкий, бывший сотрудник московского Гипрокино, вышел на улицы
Тель-Авива в далеко не отличном настроении. Только что ему объявили,
что утром он должен отправиться в город Натанья для шестимесячного
обучения языку иврит в тамошнем ульпане - так называются эти
специальные курсы для олим.
- Вам повезло, - бодро сказал Злоцкому чиновник мисрада. - Не
будь вы строителем, вам еще не одну неделю пришлось бы ожидать
направления в ульпан. Правда, должен вас предупредить, - доверительно
продолжал чиновник, - директор ульпана недавно специально
протелефонировал нам, чтобы к нему присылали поменьше олим из
Советского Союза. Во-первых, они своим мрачным настроением действуют
ему на нервы, а во-вторых, господин директор просто... не очень
уважает советских евреев. А вы, как назло, из самой Москвы. Так что
постарайтесь произвести на него хорошее впечатление.
Но к тому моменту израильский образ жизни успел уже произвести на
Злоцкого столь отвратительное впечатление, что он сейчас думал не о
директоре натанийского ульпана.
Инженер досадовал на самого себя: как же он не догадался, что
письмо, полученное им от богобоязненной тещи, о том, что у его бывшей
жены Галины, уехавшей в Израиль, отнялись ноги от тоски по
оставленному мужу, что Галя без него угасает, - все это было
продиктовано хитро задуманным планом. Мать и дочь решили любой ценой
заполучить в Израиль Игоря, с которым, кстати, Талина Эйнаховна легко
и без всяких переживаний развелась перед отъездом к матери...
...Подавленный невеселыми мыслями, Злоцкий вышел на каменную
набережную Гаяркон. Он даже не замечал мелкого, назойливого дождя,
разогнавшего прохожих.
Вдруг кто-то преградил Злоцкому дорогу. Подняв глаза, Игорь
Израилевич увидел немолодую, ярко накрашенную женщину, до предела
декольтированная, она пыталась соблазнительно улыбаться.
- Пойдем со мной, - услышал Злоцкий ее жалобный голос, - я тебя
развеселю. - Сказано это было, кстати, на идиш: тель-авивские
проститутки, как лица неофициальные, не считают для себя обязательным
зазывать клиентов на иврите.
Не успел Злоцкий опомниться, как послышался голос более юной
конкурентки:
- Зачем такому красивому мужчине старуха! Он пойдет со мной. -
Она взяла Злоцкого под руку. - Правда?
Тут же к Злоцкому поспешили еще две женщины. Злоцкий резко
выдернул руку и побежал. Вслед ему неслись восклицания, дословный
перевод которых печатные страницы не выдерживают.
И лишь самая юная проститутка, пытаясь догнать ускользнувшего
клиента, кричала:
- Ты, наверно, сейчас занят. Приходи сюда в пятницу вечером. Я
буду ждать!
Уже потом Злоцкому объяснили, что пятничный вечер - это
своеобразные часы "пик" для женщин вроде той, что пыталась его догнать
на набережной Гаяркон. В эти часы вплоть до субботней полуночи все на
израильских улицах замирает. Покорные законам религии, владельцы
закрывают рестораны, магазины, кинотеатры. Автобусы не ходят. Делом
заниматься нельзя. А проститутки стараются максимально использовать
эти часы.
- Получается, религиозные правила распространяются на все, кроме
проституции, - удивился по прибытии в Израиль бывший житель Ташкента
Урман. - Куда смотрит всесильный раввинат? Подумайте, как я могу
объяснить моей восемнадцатилетней дочери, что у вас поощряется
проституция?!
Хитро подмигнув, тель-авивский парикмахер из старожилов успокоил
наивного оле:
- Скажите вашей дочери, что даже в священных книгах говорится о
наложницах. Правда, тем платили дорогими тканями и драгоценными
каменьями, а не лирами. А что касается субботнего дня, то священные
книги запрещают в день субботний прикасаться только к жене своей и
рабыне. Насчет проституток там ничего не сказано.
Лею Шор из Кишинева поразила покорность, с которой коренные
израильтянки мирятся с проституцией, все шире и шире растущей.
- Ничего не поделаешь, мужчины есть мужчины, - слышала не раз
Лея. - Проститутка в конце концов не такое дорогое удовольствие.
Гораздо хуже будет, если мужчина заведет себе любовницу - вот это
дорого обойдется жене и детям.
Откуда все-таки у большинства израильтянок такое смиренное
терпение к явлениям, посягающим на их семейный очаг? Ответом на этот
вопрос могут стать документальные признания депутата кнессета Хайки
Гроссман. В них говорится, как министерство религии (а это одно из
самых влиятельных израильских учреждений) настойчиво узаконивает любые
изуверские наставления талмуда о полной зависимости женщины от
мужчины.
"Имеется немало молодых вдов, - отмечает Хайка Гроссман, - мужья
которых пали в шестидневной войне и которые ради "халицы" (разрешения
от родных покойного мужа на вторичное вступление в брак) вынуждены
платить разоряющий их выкуп родственникам покойного. Они делают это по
совету раввина, так как у них нет другого адреса для разрешения этой
проблемы, неведомой ни одному другому государству". В упомянутом
документе говорится и о трагическом положении брошенных мужьями "агун"
(соломенных вдов), лишенных права даже помыслить о создании новой
семьи, и об унизительной для женщины церемонии "явум" - бездетная
вдова по принуждению становится "ущербной" (то есть законно
бесправной) женой брата покойного мужа.
Может быть, более независима в Израиле женщина с высшим
образованием, так называемая академаим? Убедительный ответ дает такое,
к примеру, объявление в газете "Наша страна":
"Для моей дочери, 27 лет, рост 1,6, разведенной, _очень
красивой_, с высшим образованием, с собственной квартирой и машиной,
_ищем_ хорошего человека высшим образованием в возрасте до 35 лет.
Просим писать нам по адресу: Раанана, почт. ящик 138".
Только горькую улыбку может вызвать упоминание о высшем
образовании невесты, рекламируемой с целью выгодной продажи. Ведь это
объявление словно нарочно помещено под интервью советника
министерства-абсорбции, где он отмечает "весьма тяжелые осложнения" в
трудоустройстве академаим, особенно женщин, и предсказывает, что в
ближайшее время следует ожидать катастрофически массовой безработицы
среди олим с высшим образованием и опять-таки "особенно среди женщин".
Значит, далеко не случайно в числе женщин, чьи фотографии можно
увидеть в альбомах наиболее респектабельных домов свиданий, есть
немало академаим!
А министерство религии продолжает утверждать, что моральным
устоям общества угрожает вовсе не проституция, а смешанные браки,
столь обычные для семей бывших советских граждан.
Можно ли после этого удивляться стремительному росту проституции
в Израиле?
Выборочные социологические обследования показывают, как резко с
каждым годом увеличивается число подростков, вступающих в связь с
проститутками. Вот как в городе Герцлие компания местных школьников
"мило подшутила" над стариком, бывшим жителем Черновиц, приехавшим в
Герцлие по делу. Старик попросил показать ему гостиницу поскромнее,
где с него недорого возьмут за ночлег. Юнцы участливо вызвались
проводить почтенного незнакомца в самую дешевую гостиницу города.
Поблагодарив провожатых, старик спокойно вошел в вестибюль.
Тут же он был окружен стаей полуголых молодых женщин. Испуганный
старик метнулся к стойке, за которой стоял пожилой человек - то ли
владелец, то ли приказчик. Он деловито осведомился у старика:
- Вам комнату на время? Или на всю ночь?
Как не трудно догадаться, молодые шутники привели старика в
замаскированный под гостиницу публичный дом.
Об этих и подобных им эпизодах беженцы рассказывали не для
зубоскальства. Ведь многие приехали в Израиль с молодыми дочерьми.
Можно себе представить состояние родителей девушек, лишенных
возможности учиться и не сумевших найти работу.
- Не мог же я держать дочь целый день взаперти в четырех стенах,
да еще обшарпанных, - невесело вспоминает Михаил Урман. - Когда она
говорила мне, что пойдет прогуляется, у меня сердце замирало!
Встревоженные родители к тому же успели приметить юрких маклеров,
оценивающим взглядом рассматривающих новоприбывших девушек. Один из
таких "посредников", готовых "устроить судьбу" девушки, как-то
подкатился к супругам Шор:
- Неужели вашей дочери всего пятнадцатый год? Ей-богу, ее
сложению позавидует двадцатилетняя. Наверно, девушке хочется модно
приодеться и потанцевать в шикарном ресторане. Не мешайте же ей в
молодости порезвиться...
Нелегко в такой обстановке воспитывать детей. Что могла ответить
Клара Розенталь своей дочурке Тане, когда девочка засыпала ее
вопросами:
- Мама, кто эти тети с папиросками? Почему они стоят по вечерам
на улице? Почему хватают за руки почти каждого дядю? Разве их дочкам
не страшно дома, когда мамы на улице?
А что могла сказать своей двенадцатилетней дочке женщина из
Черновиц, когда на глазах девочки произошел такой случай?
Поезд шел из Беэр-Шевы в Хайфу. Среди пассажиров набитого до
отказа общего вагона было несколько молодых женщин в воинской форме.
Девочка с восхищением разглядывала блестящие пуговицы и яркие нашивки
на их мундирах.
Взрослых же, в том числе и Зельмана Хаимовича Шаптеваня, бывшего
сотрудника кишиневского "Молплодоовоща", поразило другое: именно эти
девушки на глазах у детей с откровенной вульгарностью заигрывали с
молодыми пассажирами. А затем уединялись с ними в купе, с грохотом
защелкнув дверной замок. Одна пара сменяла другую.
Наконец какой-то пожилой мужчина не выдержал и возмущенно
воскликнул:
- Какие бесстыдницы! Хоть бы детей постыдились!
И тут в разговор вмешалась молодая женщина, нехотя оторвавшаяся
от увлекшей ее книжки:
- А что тут страшного! Армейские девушки могут себе это
позволить. Не так часто им дают отпуск. А главное, в их воинский паек
входят такие, слава богу, проверенные противозачаточные средства,
которые в обычных аптеках не всегда купишь. А если и можно достать, то
цена ой как кусается! Нам они не по карману.
БОЛЬШИЕ ГОРЕСТИ МАЛЕНЬКИХ СЕРДЕЦ
Адрес получателя: город Беэр-Шева, Шикун далед (Рамбан), 44,
Уманской Майе.
Адрес отправителя: Тель-Авив, секретариат премьер-министра
государства Израиль.
Дрожащими пальцами Майя Уманская распечатала долгожданный пакет.
Пробежала глазами несколько строчек. Бессильно опустила руки.
Почему бухгалтер Уманская, оставившая с двумя дочерьми родной
Киев, вынуждена была обратиться лично к госпоже Голде Меир?
Четырехлетняя дочь Майи, и без того не очень-то здоровая, сильно
простудилась и опасно заболела. Зная, что олим имеют в течение первых
шести месяцев право на льготное лечение, Майя отвезла дочку в
госпиталь.
Девочку там оставили. Но шесть дней спустя вызвали мать.
- У вашей дочки заболевание хроническое, заберите ее домой.
Мать обомлела. Куда она может взять больного ребенка? Ведь у нее
нет квартиры в самом скромном понимании этого слова. Зима. Погода
меняется чуть ли не каждый день: то из пустыни Негев дуют сухие ветры,
то моросит холодный дождь. А простуда грозит девочке серьезными
осложнениями.
Уманская отказалась забрать больную дочку из госпиталя. Тогда
госпитальная администрация вызвала полицейских. И те немедленно
выдворили больного ребенка из здания госпиталя.
К кому бы ни обращалась обезумевшая от горя мать, все только
разводили руками: хронических больных бесплатно в госпитале не лечат,
порядок есть порядок!
Уманская обратилась в кнессет - израильский парламент. Вскоре
прибыл ответ, полностью повторявший то, что женщина слышала в местных
учреждениях.
Соседки посоветовали Майе:
- Напиши лично Голде Меир! Она не только премьер-министр, но и
мать. Она отзовется на твое безвыходное положение, она поможет тебе.
Что ж, мать "помогла" матери.
Секретариат госпожи Меир известил Уманскую, что госпожа
премьер-министр не располагает, к сожалению, возможностями сделать
исключение из существующих правил, введение которых вызвано весьма
недостаточной еще сетью лечебных учреждений.
В коридорах министерства здравоохранения, куда обращалась Майя
Уманская, можно было встретить грустного пожилого мужчину, с отчаянием
бросавшегося из одной комнаты в другую. Что же привело его,
приехавшего из Венгрии продавца, в министерство?
Продавца с семьей поселили в одном из поселков близ Мертвого
моря. Вскоре одновременно заболели двое детей. Врачи определили:
- На детей губительно влияет здешний климат. Им надо жить в более
зеленой зоне.
А один из врачей доверительно добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87