Сама она не сталкивалась в жизни с какими-либо извращениями, если не считать дяди Гарольда, который как-то пытался затащить ее и ее четырнадцатилетнюю старшую сестру в постель, когда их родителей не было дома. Моника тогда пожаловалась матери, и дядя Гарольд перестал приходить к ним на Рождество.
Посмотрев тридцать два выступления в стриптиз-барах, Моника окончательно убедилась в полном отсутствии у себя сексуальных тенденций. Поэтому она перенесла свой интерес на Льюиса.
Во-первых, странно, что он в свои почти тридцать так застенчив. Когда первая стриптизерша продемонстрировала им свои гениталии, Льюис покраснел, как его парадная форма.
– Тебя поэтому называют Рыжим? – спросила Моника.
Он лишь покраснел еще сильнее и отвернулся.
По правде говоря, он ей нравился. Большинство мужчин в Конных относились к женщинам так же, как Скарлетт и Рабидовски. Форма еще добавляла им самоуверенности и властолюбия. Застенчивый человек был в КККП редким явлением.
– Спросим у бармена, – предложила Моника, – а потом пойдем отсюда.
Буфет паба «Фантом» находился в тридцати футах от эстрады. Бармен, типичный англичанин с носом картошкой и маленькими глазами болотного цвета, подошел к ним:
– Чего вам?
Льюис сунул ему в нос удостоверение.
Моника достала фотографию Мэттью Пола Питта.
– Видели этого человека?
Англичанин поднял на нее глаза:
– Ищете Джека?
– Да так, просто хотим задать ему несколько вопросов.
– Копы не просто задают вопросы, красотка.
– Так вы его видели?
– Нет. Но я видел много похожих на него.
Моника и Льюис поглядели друг на друга.
– Значит, вы ищете Джека? Нашего Охотника за головами?
– Верно, – сказала Моника. – Именно его.
– Вы из бригады по грязным делам? Ищете того, кто ходит в такие места просто посмотреть, а потом идет и мочит женщин? Что ж, таких здесь много, но вот этого я не видел.
Он отдал карточку обратно Монике.
– Будь я на вашем месте, я бы не тратил времени с этой фоткой.
– Почему?
– Потому что только в этом баре десятка три людей, которые отдали бы правую руку за возможность сделать то, что сделал этот Джек.

«Энфилд»

7.45
– Роберт, что ты делаешь?
Женевьева Деклерк, стоя в дверях теплицы, смотрела на револьвер в руках ее мужа. Суперинтендант взглянул на нее и отложил оружие.
– Ты об этом? Я только что читал про Уилфреда Блейка. Это его личное оружие. Его нашли в снегу в горах, где Блейк исчез.
Женевьева бросила взгляд на стол. Там лежала книга «Мужчины, носящие мундир». Она знала, что муж читает ее, когда хочет подкрепить свои силы. «Спал ли он сегодня?» – подумала она.
– Набрался сил? – спросила Женевьева.
– Вроде бы, – он улыбнулся, но лицо его было усталым.
– Боюсь, что сегодня утром мне придется поехать на конференцию. Но к обеду обязательно вернусь. Сегодня моя очередь готовить.
– Дженни, я тоже уеду. Завтра важная операция, и у нас в штабе назначен сбор. Увидимся вечером.
«Завтра и твой день рождения», – подумала Женевьева.
Она уже собралась уходить, но потом обернулась:
– Пообещай мне, что не будешь волноваться.
– Ладно, – сказал он, но в голосе его не было уверенности.
Женевьева хотела сказать еще что-то, но потом повернулась и молча вышла. Через несколько минут он услышал шум отъезжающей машины.
Снова один в своей теплице, Роберт Деклерк сидел и слушал, как дождь барабанит по стеклянной крыше. Звук напомнил ему торжественную дробь барабана на похоронах сотрудников КККП. Отложив «Энфилд», он подошел к двери, чтобы взглянуть на бурное море. Весь мир казался тусклым и серым.
Он думал об инспекторе Блейке. Что это был за человек? Ни один другой герой Конных не оставил по себе такой странной памяти. Конечно, по официальной версии он был лучшим детективом КККП за всю историю. Никто не превзошел его по числу арестов, а его поведение в бою, еще до приезда в Канаду, прославило его во всей британской армии. Этот человек буквально не знал страха. Крест Виктории ему присвоила сама королева.
Но ходили о нем и другие слухи.
Когда Деклерк писал «Мужчин, носящих мундир», он встречался со всеми еще живыми ветеранами Конных. Некоторые из них служили еще в Северо-Западной полиции.
За несколько коротких лет, проведенных в КККП, Уилфред Блейк прослыл непревзойденным следопытом даже среди индейцев. Если дело казалось безнадежным, на поиски посылали Блейка. И он всегда возвращался с арестантом.
Но слухи упорно твердили, что большинство тех, с кем он возвращался, были мертвыми.
Некоторые говорили, что комиссару Херчмеру не нравились методы Блейка; поэтому инспектор и не рос в чине. Другие считали, что Блейк сам отвергал повышение, чтобы продолжать такую желанную для него охоту за людьми.
При всем при том послужной список инспектора был безупречен. Сплошные поощрения, и ни одного взыскания. Удивительным казалось то, что каждый год одиннадцать месяцев он проводил в погоне за преступниками – один. Без напарника.
Многие объясняли это самоотверженностью.
Теперь Деклерк подумал: что делал бы Уилфред Блейк, если бы сейчас с ними искал Охотника за головами?
Он делал бы, что считает нужным. Как и ты.
Он опять взял «Энфилд» и поглядел на пятнышки ржавчины, оставшиеся от долгого пребывания в снегу.
«Да, нужно делать то, что считаешь нужным», – подумал он и сел за стол.
Инспектор Чан закончил свой компьютерный список подозреваемых, совместив его с психологическим портретом, данным доктором Руриком. Здесь были все сексуальные преступники провинции за последние годы. Второй список охватывал остальную часть страны.
Завтра отряд должен был провести облаву на подозреваемых. Каждого из найденных предполагалось допросить и в случае необходимости задержать. Для их размещения правительство выделило Деклерку специальное здание.
Конечно, суперинтенданту не очень хотелось нарушать совсем недавно принятую Хартию прав. Но ему нужно было найти опасного преступника. И он знал, что население города в нынешних условиях поддержит любое нарушение прав.

Следуйте за ним

12.17
Капрал Уильям Типпл чувствовал подъем сил.
Вернувшись на работу, он нашел записку с просьбой позвонить Рику Скарлетту или Кэтрин Спэн в штаб. Дело касалось Джона Линкольна Харди. Но было и еще более важное послание от инспектора Макдугалла, который просил подготовить расшифровки всех телефонных разговоров Ракстроу.
Типпл начал прослушивание телефона Ракстроу по мелкому делу о мошенничестве. Потом к этому добавились подозрения в незаконной музыкальной индустрии и сутенерстве. Но все это была ерунда в сравнении с убийством, тем более таким, о котором говорил весь город.
Капрал Уильям Типпл был рад, что участвует в этом деле.
Он стучался в двери славы.

* * *

12.42
У наркомана нет праздников или выходных. Его время измеряется дозами; его тело живет неровным ритмом сокращения и сжатия клеток от укола до укола. Наркоман – тюремщик, стерегущий собственные клетки.
В Ванкувере число наркоманов на душу населения самое большое в Северной Америке.
Не так давно какой-то мудрец в городском совете решил закрыть Гренвилл-стрит, главную артерию торговли наркотиками, и превратить ее в шоссе. Прямое, как стрела, бетонное шоссе.
Если бы члены совета хоть немного знали современную музыку, они могли бы послушать песню «Роллинг стоунз» «Изгнанник на главной улице» и понять, насколько безразлично наркоманам их внешнее окружение. И тогда Ванкувер не заполучил бы в самый центр уродливую глыбу бетона, вокруг которой с прежним оживлением кипела наркоманская жизнь.
Машина КККП медленно ехала вниз по шоссе.
С пассажирского сиденья Кэтрин Спэн внимательно вглядывалась сквозь серую завесу дождя в лица на обочине.
Она пропустила женщину с рыбьими глазами, ловящую взглядом что-то невидимое.
Она отвела глаза от юноши с отвисшей челюстью, дергающегося, словно марионетка на ниточке.
Она равнодушно взглянула на мужчину в женском платье, призывно покачивающего тощими бедрами.
Она не обратила внимания на бредущего вдоль дороги мужчину с мертвенно-бледной кожей и беззвучно раскрывающимся ртом. Потом он упал и начал корчиться, так же беззвучно разевая рот. Правый рукав у него был засучен, и на локтевом сгибе виднелась капелька крови.
Сегодня, ее не интересовали обычные обитатели Наркотауна. Она искала индейца или Харди.
– Здесь ничего, – сказала она. – Поехали обратно.
Они уже ехали по Майплтри-сквер с ее узкими улочками и адвокатскими конторами, когда Спэн внезапно вскрикнула:
– Справа, Рик! Это он!
Индеец бросился бежать еще до того, как они остановились.
Когда нога Рика Скарлетта коснулась тротуара, индеец уже перепрыгнул низкое проволочное заграждение и побежал к воде. Ограда отделяла город Ванкувер от провинции. Какую-то долю секунды силуэт индейца качался на фоне далеких снежных гор; потом он скачками понесся по мокрым от дождя железнодорожным рельсам. Спэн и Скарлетт бежали за ним.
Рик зацепился за проволоку и вырвал большой лоскут из брюк, но это его не остановило.
– Осторожно, поезд! – вскрикнула Кэтрин.
Но навстречу им уже несся закопченный дизель, тянущий за собой длинный хвост цистерн с горючим.
Индеец в последний момент успел перескочить на другую сторону. Скарлетт ухватился за лестницу на одной из цистерн, вскарабкался наверх и спрыгнул в десяти футах от места, в котором сел. К сожалению, его правая нога поскользнулась на птичьем помете, и он упал лицом вниз.
Пока он приходил в себя, поезд уже проехал, и к нему подбежала запыхавшаяся Кэтрин Спэн. На другой стороне путей лежала дорога в гавань. Индеец, видимо, побежал по ней налево – справа, в гавани, он мог оказаться в руках охраны.
Скарлетт с трудом поднялся и увидел, что Спэн бежит влево, по направлению к приземистому административному зданию. Он осмотрелся и увидел невдалеке грузовик.
Милт Моулсворт был любителем полицейских сериалов и не очень удивился, когда к нему в кабину влетел полицейский в порванных брюках. Это сразу напомнило ему программу «Следуйте за ним». Он решил, что сейчас Конный скажет именно эти слова.
Рик разочаровал его.
– Давай двигай! Быстрее, черт побери! – крикнул он, махнув рукой в направлении станции.
– Как скажете, – Моулсворт нажал на газ. После тридцати пяти лет перевозки ящиков неплохо поучаствовать в погоне.
Между ними и дорогой проходили вторые пути, и по ним теперь ехал поезд. Выворачивая шею, Скарлетт видел в просветах между вагонами бегущую Спэн и снующие в гавани катера. Потом показался индеец, пытающийся открыть дверь здания.
– Стой! – приказал Рик, когда индеец, оставил свои попытки и побежал дальше.
– Как скажете, – повторил Моулсворт и затормозил.
Скарлетт выпрыгнул из кабины и побежал через пути навстречу Кэтрин Спэн. В лицо ему ударили соленый ветер и брызги. Индеец бежал к Баррард-стрит, мимо элитного Ванкувер-клуба. Из окон на него, потягивая джин, с любопытством смотрели посетители.
Спэн уже была рядом, когда индеец нырнул в отверстие под причалом и исчез в переплетении балок, пахнущих креозотом.
– Черт! – воскликнула Спэн и бросилась за ним.
Под причалом было темно и сыро. Сверху лились ручейки воды из отверстий в асфальте, а внизу сердито плескалось море. С балки шмыгнули испуганные водяные крысы. Спэн и индеец, медленно продвигались вперед, между ними было не больше семи футов.
Впереди было второе отверстие, а за ним – пирс, уходящий в море. До спасения беглецу оставалось два шага, когда с причала на пирс спрыгнул Рик Скарлетт и выставил вперед пистолет.
– Полиция, – сказал он спокойно.
Индеец остановился, и Спэн уже протянула руку, чтобы схватить его. Но тут он отбросил ее пинком и, перепрыгнув перила, бросился в море.
– Черт! – повторила Спэн и, вдохнув побольше воздуха, прыгнула за ним.
Рик Скарлетт подождал, пока головы обоих появятся на поверхности. Ему совсем не хотелось прыгать в воду, на которой плавали масляные пятна. Но тут ему пришло в голову, что Спэн опять обскакала его.
– Черт! – рявкнул он и, недолго думая, тоже плюхнулся в воду.
Он удачно попал тяжелым ботинком прямо в голову индейца, поднявшегося глотнуть воздуха. Индеец без звука ушел под воду, и им оставалось только дотащить его до берега.
– О Боже, Блонди! – воскликнул индеец, узнав женщину. – Я ведь не делал из тебя наркоманку!
– Все мы иногда ошибаемся, – Спэн присела и сняла с него туфлю. Оттуда вывалилось что-то красное.
– Твое? – она подняла капсулу с героином.
– Я никогда этого не видел. Должно быть, вы подбросили.
Скарлетт закатал его правый рукав. Весь сгиб руки был исколот. Вены давно исчезли, вжавшись в кость, чтобы избежать встречи с иглой.
– Требую адвоката, – сказал индеец, уже начиная дрожать.
– Требую информации, – ответила Спэн.
Зрачки индейца выкатились. Он конвульсивно содрогнулся, будто его одежда была отравленной. Спэн знала, что наркоманы не выносят прикосновения воды к коже и поэтому не любят мыться. У индейца потекло из носа, и он начал потеть, несмотря на холод. Скоро должна была начаться ломка.
«Остается только немного подождать», – подумала она и сама вздрогнула.
– Я замерз, – сказал Скарлетт. – Давай отвезем его в город.
Индеец задрожал еще сильнее.
– Моя кожа! – простонал он.
Спэн посмотрела на часы и убедилась, что вода в них не попала.
– Я жду, – напомнила она.
– Х-х-хер тебе! – выдавил индеец, но тут желудочный спазм согнул его пополам.
– О тебе же заботимся. Сперва назови свое имя.
Индеец молчал.
– Скажи то, что нам нужно, и мы дадим тебе дозу.
– Д-д-да уж. Б-б-больше я не ошибусь.
– Обещаю, – Спэн повертела красной капсулой у него перед носом.
Индеец, продолжая дрожать, вскинул голову и посмотрел на нее.
– Ч-ч-что вам нужно?
– Где можно найти Джона Линкольна Харди, того черного, с которым у тебя дела?
– Идите к черту! – индеец попытался сплюнуть, но у него пересохло в горле.
– Скажешь, рано или поздно. Мы подождем.
– Дай мне ширнуться, сучка, если ты такая честная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38