Стражник размахнулся и отрубил по отмеченному месту верхушку арбуза. Карло хладнокровно снял с головы оставшийся круг арбузной корки и отдал его стражникам, говоря:
— Вместе с моим последним желанием передайте это судье и скажите, что Карло посылает арбузную корку его белой козе. Ничего другого я подарить не могу, потому что, кроме единственного ягненка, который у меня дома, это все, что я накопил.
Стражники не успели опомниться, как Карло исчез. Все двери в городе были закрыты, окна занавешены, люди, уверенные, что Карло отрубили голову, оплакивали своего любимца.
Когда стражники отнесли судье полученный от Карло кусок арбуза, подробно все рассказали и передали его последнее желание,* судья побагровел и надулся, как бурдюк, переполненный вином.
— Вот пройдоха! — закричал судья.— Если все они станут так умны и хитры, как этот пастух, то не мы будем управлять ими, а они нами. По старинным судебным обычаям, одну и ту же казнь нельзя повторять дважды. Идите разыщите этого пастуха и повесьте его ягнячью душу за ноги в моем оливковом саду! Пусть она там засохнет на солнце, как сломанная кисть винограда!
Стражники отправились к хижине Карло. Открыв дверь, они увидели, что хозяин сидит за столом и с аппетитом закусывает солеными маслинами и улитками.
— Мы явились сюда от имени судьи. Так как по старинному обычаю тебе во второй раз нельзя рубить голову, то судья приказал повесить твою ягнячью душу на самом толстом суку в его оливковом саду.
— Мою ягнячью душу? — спросил Карло.— Разве мой ягненок повинен в моих грехах? Ну, хорошо, если судья желает этого, берите!
И Карло отдал вооруженным стражникам своего единственного ягненка Белохвостика.
После исполнения приговора стражники отправились к судье и сообщили:
— Ваше высокородие, все сделано, как приказали,— его ягнячья душа повешена за ноги в вашем оливковом саду.
Судья отхлебнул глоток вина и удовлетворенно погладил свою бородку клинышком:
— Хорошо, хорошо! За усердную службу я вас награжу.
Наутро Карло, как обычно, шел по улицам и наигрывал на свирели. Все двери приветливо распахнулись, и улицы заполнились овцами и козами. Только ягненок Белохвостик брыкался на суку и блеял:
— Мэ-э-э!
Услышав блеяние, судья и городской голова подумали, что это стонет душа казненного овечьего пастуха Карло. Кочан Капусты и Трус вышли в сад взглянуть на него, но, увидев ягненка, в испуге упали замертво. Го-
родские мальчишки сняли с Белохвостика веревку, и он убежал в горы лакомиться мягкими листьями.
Вечером, когда Карло опять играл на гитаре и пел, люди говорили между собой:
— Судья Кочан Капусты и Антонио Трус умерли от разрыва сердца...
Но Карло возразил:
— Нет, они скорее всего лишь выполнили последнее мое желание. Радуйтесь, что в Испании стало меньше двумя дураками, тиранами и королевскими прислужниками.
В тот вечер Карло пел и играл как никогда, а жители городка веселились и не спали до самого рассвета.
КУЗНЕЦ ДЕВЯТИСИЛ
В Кастилии, неподалеку от Мадрида, в маленьком селении жил кузнец Девятисил. И хотя это было не настоящее его имя, но местные жители уже десятки лет не называли его иначе. Никто не знал его настоящего имени, оно давно позабылось. Зато любой мальчишка из окрестных селений мог рассказать, почему кузнеца прозвали Девятисилом.
Это случилось после первой мировой войны, когда в Испании правил король Альфонс XIII. Люди в то время поговаривали, что король сидит не на золоченом троне, а на шее у народа. Что касается самого короля, он был гораздо лучшего мнения о себе и потому смельчаков называл смутьянами и велел их казнить.
Однажды Альфонс XIII выехал на охоту, отбился от свиты и заблудился. К этой беде, как назло, прибавилась еще новая — королевский конь потерял подкову. Животное так сильно захромало, что походило скорее на заезженную крестьянскую клячу, чем на королевского коня.
Когда король на хромом коне проезжал по селениям, люди надрывались от хохота. Никто не верил, что человек, сидевший на хромой кляче, король Испании Альфонс XIII. Мальчишки бросали в жалкого всадника камнями, а старики, указывая на него пальцами, говорили:
— Смотрите, как этот сумасшедший загнал своего
коня, вот так же и король Испании загнал наш народ. Дайте срок, мы его выбросим из седла! Бедная кляча! Если бы и ты могла скинуть с себя этот мешок с мякиной...
Разгневанный король тут же соскочил с лошади, чтобы проучить болтунов. Но люди не верили, что он властитель Испании, и смеялись в ответ на ругательства. И его величество король поковылял дальше на своем хромом коне.
Проезжая одно из селений, король услыхал поблизости удары молота о наковальню.
— Кузнец! — радостно воскликнул его величество.— Наконец-то я выберусь из этой истории. Иначе мои подданные потеряют последнее уважение к своему властителю. Доныне они, по крайней мере, боялись меня и восхищались моим королевским конем.
Свернув с большой дороги, король направился к кузнице. Бедная скотинка еле волочила больную ногу. Через широко распахнутые двери кузницы Альфонс XIII увидел плечистого человека с молотом в руках. Он с силой ударял по наковальне, и во все стороны летели снопы искр. Король остановил коня и некоторое время наблюдал за работой кузнеца.
«Да, есть в моем королевстве богатыри,— подумал король.— Будь таких побольше, мой трон никогда бы не пошатнулся...»
— Эй, кузнец! — крикнул он.— Подкуй коня испанского короля!
Подняв голову, кузнец вскинул молот на плечо и смерил презрительным взглядом незнакомца с его клячей.
— Испокон кой на испанском троне сидят бездельники да руки. Не удивительно, что все бездельники и олухи воображают себя властелинами. Катись-ка ты в дом умалишенных и не мешай мне работать!
Король в ярости чуть не свалился с седла.
— Кузнец! — гневно воскликнул он.— Как ты смеешь перечить своему властелину? Сейчас же иди и подкуй моего коня!
— Буду я еще спину гнуть перед всяким бродягой,— ответил кузнец.— Окажись ты и в самом деле испанским королем, я 6 тебя без промедления на тот свет спровадил. Счастье твое, что ты не король. Видишь, я кую оружие для народа.— Кузнец поднял могучими руками меч и показал его королю.— В тот день, когда
этого оружия окажется достаточно, король Испании перестанет существовать. Да известно ли тебе, баранья башка, что значит праведный гнев народа? Ладно, не твоего ума это дело. Проваливай скорее отсюда и не мешай мне!
Кузнец вернулся к наковальне и продолжал работу. Опять во все стороны полетели огненные искры. Король от испуга лишился дара речи. Пришел в себя лишь после того, как кузнец, поставив в угол готовый меч, крикнул
— Как! Ты еще здесь? Ну хорошо, голубчик! Иди-ка махай немного молоточком! Разве тебя, бродяга, совсем не заботит судьба испанского народа? Бери в руки молот и помогай. Если хорошо поработаешь, дам подкову для твоего коня.
Приказание было таким строгим и решительным, что Альфонс XIII не посмел ослушаться. Кузнец сунул ему в руки молот и показал, как ударять. На наковальне лежал раскаленный кусок стали.
— Сильнее бей! — велел кузнец.— Меч должен быть твердым и острым. Говорят, Альфонс XIII носит на груди панцирь. Ты, скитаясь по белу свету, ничего такого не слыхал?
— Нет, не слыхал,— пробормотал король.— Но зачем на одного короля столько оружия?
— Будь ты поумнее, понял бы зачем. Мы его свергнем со всеми прихвостнями. Крупные землевладельцы, богатые церковники и банкиры сгинут вместе с троном Альфонса XIII... Да бей сильнее, болван! Не ел, что ли, сегодня?...
Когда работа была закончена, кузнец дал неизвестному всаднику подкову и гвозди.
— На,— сказал он,— это тебе за труд. Подкуй своего загнанного жеребца и скачи дальше. Или тебе охота еще поразмяться?
Король кое-как подковал коня и поспешно отправился дальше. После долгих блужданий, совсем обессилев, Альфонс XIII достиг наконец Мадрида. В своей грязной, оборванной одежде он походил на нищего, и дворцовые стражники долго не хотели впускать его в ворота.
— Куда прешь гонец! — кричали они.— Ты, наверное, пронюхал, что Альфонс XIII исчез, и метишь на его трон. Нет, птенчик, это тебе не удастся! Мы рады, что этот ненасытный обирала Испании, Альфонс, пропал
без вести, и сажать кого-либо на его место не собираемся. Нам и без короля неплохо живется!
Когда наконец Альфонсу XIII с великим трудом удалось проникнуть во дворец, он велел собрать всех их советников во главе с генералом Каталонского гарнизона Примо де Ривера.
— Примо де Ривера, я знаю, ты мой верный слуга. Твоя рука ни разу не дрогнула, когда требовалось пролить кровь. Так ступай и пробуди в испанском народе уважение к королевскому трону! Испания кует оружие, чтобы свергнуть меня. Вешай, сажай в тюрьмы всех, кто поносит мое имя и кует оружие для бунтовщиков. Пусть лучше все кони Испании ходят без подков, чем испанский король — без головы!
Генерал звякнул шпорами, низко поклонился и вышел. С того дня по всей Испании полилась кровь, а король заперся во дворце, чтобы до него не доносились проклятья и плач народа.
Однажды девять стражников — наемников Примо де Ривера явились к кузнецу.
— Чем занимаешься? — спросили они.
— Кую будущее народа,— ответил кузнец, вынимая из горна раскаленный докрасна меч. На глиняный пол посыпались огненные искры.
— Будущее народа? — встревожились наемники.— Тогда тебе следует строить тюрьмы, а не ковать мечи. Или тебе не известно, что всех, кто поносит короля и изготовляет оружие для народа, Альфонс XIII приказал умерщвлять или бросать в тюрьмы? Мы объезжаем Кастилию и выполняем приказ его величества.
— Приказ его величества? — удивился кузнец.— Теперь все бездельники Испании мнят себя королями. Недавно один такой заявился сюда и упрашивал, чтобы я подковал его хромую клячу. Дал я ему подкову да гвозди, чтобы сам возился со своим огородным пугалом. В благодарность он мне помог выковать меч, чтобы отрубить голову Альфонсу XIII.
— Как ты говоришь о своем властелине! — ужаснулся один из наемников.— Это был не бездельник, а настоящий король, отставший на охоте от свиты.
— Настоящий король?! — кузнец расхохотался.— Ну, хорошо, тогда отправляйтесь и казните его, вы же видите, он сам помог ковать оружие против себя. А уж коли сам король подал пример, то скажите, как не последовать его примеру? Это было бы неучтиво.
— Кузнец, твое преступление велико. Ты насильно заставил махать тяжелым, закопченным молотом Альфонса XIII — властителя и господина всей Испании, ее земель и вод. Преступление ты можешь искупить лишь своей смертью. Для ублаготворения короля и острастки бунтующего люда мы тебя повесим. Оставь молот и следуй за нами!
— Нет, молот я не оставлю, а возьму с собой. Как воинская честь требует умереть с оружием в руках, так и кузнецу полагается брать с собой в могилу свое орудие труда. Вы же покорные слуги господа бога и понимаете, что без орудий труда меня никто не впустит в царство небесное.
— Ладно, бери свой молот и пошли! Мы не заставим тебя долго мучиться. У нас нет времени, таких, как ты, в Испании немало.
Кузнец вскинул на плечо молот и направился впереди военных стражей на виселицу. Когда они проходили через окрестные селения, рабочие и крестьяне, выбегая на дорогу, спрашивали:
— Кузнец, куда ты ведешь этих королевских бездельников?
— На виселицу,— гордо отвечал кузнец и с поднятой головой шел дальше.
— На виселицу? Один — девятерых? Ты же настоящий девяти сил! Мы сейчас захватим оружие и пойдем с тобой. Одному против девяти — это не шутка.
Скоро за кузнецом и девятью королевскими наемниками выстроился целый полк вооруженных людей. Наемники очень перепугались и не знали, что делать.
Когда шествие подошло к лесу, кузнец остановился.
— Так,— сказал он страже,— я думаю, места здесь хватит на всех вас. Беритесь-ка за дело и ста себе виселицы! Да поторапливайтесь, ведь мне до вечера надо выковать еще несколько мечей. Похоже, вы не последние, кого надо вздернуть. Кто первый поставит виселицу, того оставим в живых.
У стражников отобрали оружие, и каждый из них трудился в поте лица, чтобы первым поставить виселицу. Когда народный приговор был приведен в исполнение, помилованного отослали назад в Мадрид.
— Иди и расскажи обо всем, что видел и слышал! Передай, чтобы ни король, ни его слуги не вздумали соваться в нашу округу! В Кастилии нет больших лесов, но здесь хватит деревьев, чтобы поставить виселицы для Примо де Ривера, его подручных и всех королевских прихвостней. И не забудь сказать королю, что меч, который он помог выковать, тоскует по его шее!
Освобожденный воин со всех ног поспешил в Мадрид. А кузнеца с тех пор прозвали Девятйсилом, и он стал самым уважаемым мастером во всей Кастилии.
МАКСИЛЬО
Если у него спрашивали: «Мак-сильо, когда ты родился?» — он уверенно отвечал:
«Этого я не знаю. Но мне уже десять лет. Когда я буду таким большим, как ты, мне будет столько лет, сколько тебе».
Рудокопам Альмадена нравились остроумные ответы мальчугана. Они его любили и, возможно, именно поэтому частенько поддразнивали.
Вечерами, когда рудокопы заканчивали работу, у ртутных рудников собиралось много детей. Они ждали отцов, выходивших из темного подземелья после тяжелого трудового дня. Рабочим не приходилось утруждать воспаленные в ртутных копях глаза, чтобы разыскать в толпе своих * малышей. Не успевали открыться ворота, как ребята сами облепляли их, словно туча саранчи сады Эстремадуры. Максильо узнавал отца еще издали по походке — при обвале шахты ему придавило бедро. Прежде отец поднимал мальчика на плечи и нес через город к маленькой глинобитной хибаре. Теперь Максильо стал достаточно взрослым, чтобы не обременять отца. Сжимая жесткую его ладонь, мальчик делал широкие неторопливые шаги, приноравливая их к отцовским.
Вечером Максильо порой не успевал забежать домой, чтобы оставить глиняный кувшин, в котором из горных источников носил воду городским богачам. Шахтеры, заметив кувшин, спрашивали:
— Максильо-водонос, сколько продал сегдня кувшинов воды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90