Но в отличие от Чарльза и Генри, они отнюдь не стояли на месте. Они толкались и лягались, скакали вокруг нас и отпихивали друг друга, стараясь оказаться как можно ближе к коням.
– Убирайтесь! Проваливайте! Катитесь отсюда! – шипела на них Хелен. – Эти маленькие негодяи привлекут к нам внимание.
Вертолет был прямо над нашими головами. Мощный поток света от прожектора был потусторонним и пугающим. Он заливал окружающий ландшафт, и казалось, что в долине на время наступил странный, призрачный день. Там, куда не падал луч прожектора, все становилось черным как смоль, неестественно темным для Шетландских островов, и на несколько мгновений эта черная мантия накрыла и нас. Затаив дыхание, я наблюдала за вертолетом. Он пролетел примерно с километр в северном направлении, развернулся на сто восемьдесят градусов и снова приближался к нам. Я начала терять всякую надежду.
– Они нас заметили, – снова шепотом сказала я. Это была чисто нервная реакция. Умом я понимала, что люди в вертолете не смогут меня услышать, даже если я буду кричать, но все равно понижала голос.
– Они заметили не нас, а просто что-то, – сказала Хелен. – Стой спокойно.
На этот раз луч прожектора сдвинулся метров на двадцать и освещал не центр долины, а ее западную часть. Небольшая, но очень существенная поправка, если учитывать, что на этот раз он обязательно нас заденет.
– Нужно было распрячь коней, как только мы услышали шум вертолета, – сокрушалась я. – Две распряженные лошади в этой долине никого не насторожат, а мы могли бы спрятаться за камнями.
Хелен покачала головой.
– У них наверняка есть специальное поисковое оборудование, которое улавливает тепловое излучение, – сказала она. – Нам остается только надеяться на этих малышей.
Пони, судя по всему, боялись света больше, чем шума. Заметив подбирающийся яркий луч, они перестали жаться к нам и бросились врассыпную, стремясь как можно скорее оказаться в спасительной темноте. Скользнув лучом по коричневому хвосту Генри, вертолет начал разворачиваться, чтобы следовать за ними. Вожак галопом понесся на юг, и большая часть табуна последовала за ним. Вертолет, словно поддавшись стадному чувству, полетел в том же направлении, приводя и без того испуганных животных в состояние панического ужаса. Табун повернул в другую сторону. Вертолет тоже. Теперь он летал кругами, и яркий луч снова начал подбираться к подножию скалы. Кобыла с жеребцом, которые до этого оставались с нами, не выдержали и тоже сорвались с места. Покружив еще немного, вертолет поднялся выше и начал удаляться, держа курс на север. Затем он снова направился к нам, но на этот раз повернул назад, даже не долетев до скалы.
Чарльз и Генри начали проявлять беспокойство, но мы с Хелен не решались сдвинуться с места, даже когда шум двигателя затих вдали.
– Не могу поверить, что все обошлось, – сказала я, когда почувствовала, что снова могу нормально дышать.
– Они заметили какое-то движение, возможно, засекли тепловое излучение, но решили, что это пони. Эти крошки и в самом деле спасли нас.
Табун к тому времени уже успокоился, но на этот раз маленькие лошадки старались держаться от нас подальше.
– Как ты думаешь, они вернутся? – спросила я.
Хелен пожала плечами.
– Это невозможно предугадать. Им предстоит облететь еще довольно большую территорию. Думаю, нам нужно двигаться дальше. Если они надумают вернуться, мы это услышим.
Оседлав лошадей, мы отправились в путь. Нервное напряжение последних нескольких минут совершенно измотало меня. Сил хватало только на то, чтобы изредка понукать Чарльза, заставляя eго двигаться в нужном направлении.
– Сколько нам еще ехать? – спросила Хелен.
Я посмотрела на часы. Было почти три. Инцидент с вертолетом задержал нас.
– Думаю, около сорока пяти минут.
– Господи, я уже натерла мозоли на заднице…
– То ли еще будет. Завтра ты вообще не сможешь ходить.
В этот момент мир вокруг нас начал меняться.
До этого все тонуло в густых, черно-серых тенях, а покрытые скудной растительностью скалы призрачными силуэтами вырисовывались на фоне темного сине-фиолетового неба. Несмотря на разнообразие приглушенных тонов, этот фантастический потусторонний пейзаж был абсолютно лишен настоящих красок.
А потом какой-то небесный торговец развернул перед нами рулон тончайшего зеленого шелка, который повис в воздухе в нескольких километрах над землей, застилая собой горизонт. Он мерцал и переливался, постоянно меняясь, и, казалось, светился изнутри. Но вокруг, там, куда не доставало зеленоватое сияние, небо было почти черным. Небесный торговец, словно желая получше продемонстрировать свой товар, встряхнул шелковистое покрывало, которое заколыхалось, окрашивая деревья и скалы в бледно-зеленый цвет.
Кони, завороженные этим зрелищем, застыли как вкопанные.
– Господи… – прошептала Хелен. – Что это?
Небо на северо-западе взорвалось фейерверком ярких красок, как будто небожители решили распахнуть дверь в свою обитель, чтобы охваченные благоговейным страхом смертные смогли хотя бы одним глазком взглянуть на сокровища, которые скрывались за нею. На землю каскадом низвергались потоки серебристо-зеленого, ярко-фиолетового и теплого, мягкого розового цвета – это был цвет любви, девичьих грез и радостного, счастливого будущего, которого у меня, наверное, уже никогда не будет. Но несмотря на буйство красок, это шелковистое покрывало было настолько тонким и прозрачным, что сквозь него проглядывали звезды.
Нам с Хелен удалось попасть в число тех немногих счастливцев, которым, благодаря уникальному сочетанию времени, географического положения и атмосферных условий, было дозволено взглянуть на Aurora Borealis.
– Это северное сияние, – сказала я.
Некоторое время Хелен молчала, а потом потрясенно произнесла:
– Класс!
– И это все, что ты можешь сказать? – поинтересовалась я.
Снова молчание.
– Но как? – спросила Хелен. – Откуда оно берется?
Я уже набрала в грудь воздуха, собираясь прочитать длинную и чрезвычайно нудную лекцию о заряженных частицах, сталкивающихся г атомами азота и кислорода, но передумала.
– Эскимосы считают, что таким образом мертвые передают привет живым, – сказала я и, удивляясь собственной сентиментальности, которая обычно была абсолютно чужда моей циничной натуре, добавила: – Мне кажется, его нам послала Дана.
Десять минут мы молча наблюдали за тем, как мерцают и переливаются небесные огни. Потом они потускнели и погасли. Мы потеряли драгоценное время, но совершенно не жалели об этом, поскольку чувствовали себя окрыленными и ощутили прилив сил.
– Спасибо, – прошептала Хелен, и я знала, что она обращается не ко мне.
К платной конюшне, которая принадлежала моей подруге, мы подъехали около половины четвертого. В стойлах было пусто, но я заметила двух лошадей, которые с любопытством наблюдали за нами с близлежащего луга. Соскользнув на землю, я осторожно ощупала раненую ногу Чарльза. Вроде бы все в порядке, но ему понадобится несколько дней отдыха. Наполнив ведра, я позволила Чарльзу и Генри вволю напиться, дала им по охапке сена, распрягла и выпустила на луг. После этого, собрав седла и уздечки, я направилась в сарайчик. Ключ оказался именно там, где и должен был быть – под глиняным цветочным горшком.
Моя подруга использовала этот сарайчик не только для хранения сбруи, но и как кабинет, и поэтому сюда был проведен телефонный кабель. Показав Хелен, где находится розетка, я закрыла дверь и бросилась к выдвижному ящику письменного стола. Мне повезло. Половина упаковки глазированного шоколадного печенья, почти полная коробка шоколадных драже и три тюбика мятных конфет «Поло». Я честно разделила добычу, и в течение пяти минут мы жадно заглатывали сладости. Когда наше самочувствие несколько улучшилось, мы, стараясь не обращать внимания на усталость и ноющую боль во всем теле, подключили лэптоп Даны и принялись за работу.
Глава 31
За узким рабочим столом моей подруги мог поместиться только один человек. Поэтому Хелен села на стул, а я примостилась на тюке соломы и прислонилась к каменной стене. Наверное, трудно было представить себе менее удобное сиденье, но я чувствовала, что если закрою глаза, то мгновенно провалюсь в сон. Открыв седельную сумку, я достала «Женщину в белом», которую вместе с другими книгами забрала с рабочего стола Даны. Когда я вытаскивала книгу из сумки, из нее выпало несколько листов формата A4.
Хелен внезапно перестала печатать, закашлялась и сплюнула на ладонь. Поймав мой удивленный взгляд, она пробурчала:
– Это чертово шоколадное драже все в шерсти.
– Собачья шерсть – к удаче, лошадиная – к неприятностям, – пробормотала я.
Пальцы Хелен замерли над клавиатурой.
– Что ты сказала?
– Так обычно говорил мой отец, когда кто-то из нас находил шерсть в своей тарелке, – объяснила я. – Я выросла на ферме. С лошадьми. Нас не особенно беспокоили вопросы гигиены питания.
– Если я найду еще одно шерстяное драже, то отдам его тебе. Что ты делаешь?
– Тупо смотрю на лист бумаги и надеюсь, что до рассвета мне все-таки удастся разобрать хотя бы несколько слов.
– Тебе нужно поспать, – сказала Хелен. – Ты слишком рано сбежала из больницы.
Она наклонилась в сторону и снова сплюнула, на этот раз менее деликатно.
– Черт, что это за дерьмо?
– Нельзя умереть, не съев фунт навоза, – сказала я.
На этот раз Хелен отняла руки от клавиатуры и повернулась ко мне.
– Что?
– Еще одна из поговорок моего папы. А он узнал ее от своего отца. Это один из уилтширских афоризмов. Когда я была маленькой, то воспринимала его буквально. Мне казалось, что если я съем фунт навоза, то обязательно умру. И это при том, что мне было только семь и я была здоровой как лошадь. Некоторое время я очень этого боялась и тщательно следила за тем, что ем. Я терла фрукты до тех пор, пока они не превращались в кашу. Однажды я даже попыталась вымыть печенье, которое уронила на пол, с отбеливателем.
– Ты нормально себя чувствуешь? – Во взгляде Хелен читалась неуверенность. Казалось, ей не очень хотелось услышать честный ответ.
Я кивнула, не поднимая глаз.
– Может, тебе лучше выплакаться? Мне помогло.
Закусив губу, я набрала в грудь побольше воздуха.
– Не уверена, что смогу остановиться, – выдавила я из себя после небольшой паузы. Хелен молчала, но я ощущала на себе ее пристальный взгляд. – Дункан собирается бросить меня, – сказала я. – Он встретил другую. Наверное, я должна была бы только радоваться, учитывая все, что…
Я осеклась. Хелен встала из-за стола и подошла ко мне.
– Когда ты сможешь позвонить насчет вертолета? – спросила я.
Хелен немного постояла в нерешительности, потом вернулась к столу и села.
– Думаю, примерно через час. Уже скоро.
Я попыталась сосредоточиться на бумагах, которые держала в руках. Через пару минут мне наконец удалось сморгнуть слезы и углубиться в чтение.
Еще в самом начале нашего расследования я передала Дане распечатанный список женщин, родивших на островах. Она перенесла все данные в лэптоп, но оригинал тоже сохранила. Именно его я сейчас держала в руках. Некоторые записи были отмечены розовым маркером. Четыре из них касались детей, родившихся на Тронале в период между мартом и августом две тысячи пятого года. Несколько часов назад я тоже выделила именно эти записи.
Рядом с остальными отмеченными записями я увидела аббревиатуру KT. Их было семь. Как тогда Гиффорд ее расшифровал? Келоидная травма? Его объяснения были очень убедительными, но я никогда раньше не встречала такого медицинского термина. Я решила проверить, нет ли между записями, в которых встречается эта аббревиатура, чего-то общего? Сверка дат ничего не дала – все дети родились в разное время в течение полугода. Затем я проверила место рождения. Трое детей родились в больнице Франклина Стоуна, одна жительница Лервика родила дома, еще одна на Йелле, одна на острове Брессей и одна на Папа Стуэ. Вес у младенцев был разный, но в пределах нормы, хотя и приближался почти вплотную к верхней границе. Двоим женщинам делали кесарево сечение, но остальные роды прошли нормально. Все новорожденные были мальчиками. Я проверила еще раз. Ни единой девочки. Раса мужчин.
Я все-таки нашла то, что искала. Поудобнее устроившись на соломенном тюке, я плотно запахнула полы жакета. Мое сознание отключилось, когда глаза еще даже не успели закрыться.
– Тора.
Просыпаться не хотелось. Но, судя по всему, придется.
– Тора! – на этот раз голос Хелен звучал жестче. Прямо мамочка, которая боится, что ребенок проспит школу. Надо вставать. Я села и открыла глаза.
Хелен стояла надо мной. Входная дверь была открыта, и там было светло. Хелен уже упаковала обе сумки и перебросила их через плечо.
– Нам пора уходить, – сказала она. – Ты в состоянии пройти пару километров?
Я молча встала. На то, чтобы открыть рот и что-то сказать, у меня просто не было сил. Выпив воды, я быстро написала записку подруге и вышла на залитое солнечным светом крыльцо. Хелен заперла дверь и засунула ключ под цветочный горшок. Я бросила прощальный взгляд на Чарльза и Генри, которые мирно паслись на лугу. В эту минуту я чувствовала себя матерью, которая оставляет своих детей на произвол судьбы. Хелен направилась к воротам, и я последовала за ней. Придержав створку, она пропустила меня вперед.
Мы зашагали по дороге, которая вела к маленькому городку Boy. Между лопатками было такое ощущение, будто туда вогнали нож, ноги дрожали, а голова снова начала кружиться, но на этот раз не от панического ужаса, а скорее – от голода и нечеловеческой усталости. У меня не осталось сил даже на то, чтобы бояться.
– Куда мы идем? – спросила я, посмотрев на часы. Была половина шестого.
– К пабу у подножия холма, – ответила Хелен. – Там есть автомобильная стоянка, на которую может сесть вертолет.
Это впечатляло. Похоже, нам все же удастся убраться отсюда. Я буду в безопасности. Я смогу отдохнуть. Мы с Хелен сможем спокойно продолжить наше расследование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61