не могло быть и речи о том, чтобы это произошло сейчас.– Ключей у меня больше нет, – отрезал он. – Я их продал.– Кому?– Одному человеку. Симон шумно вздохнул.– Его имя? – тихо произнес он.Особняк Финстера охраняет не меньше двадцати человек – в этом Майкл был уверен. А похищенные ключи спрятаны в подземелье, в комнате, куда невозможно проникнуть. Отобрать их не сможет никто. Ни Симон, ни кто бы то ни было другой.– Один немецкий промышленник, Август Финстер, – ответил Майкл.Это признание с легкостью сорвалось у него с языка; он не почувствовал угрызений совести, раскрывая имя своего заказчика. Август Финстер должен был понимать, что, играя с большими ребятами, можно получить ответный удар – хорошо если в челюсть, а то и в сердце.С изяществом хищника Симон встал. Си-Джей соскочила с его коленей на кресло. Он оказался очень высоким: чуть ли не на целую голову выше Майкла.– Вы даже не понимаете, что сделали, – сказал Симон.– Я спас жизнь своей жене…– …и прокляли мир.Эти слова повисли в воздухе, лишив Майкла дара речи.– Что? Что вы имеете в виду, черт побери?– Мистер Сент-Пьер, вы верите в Бога?– В настоящий момент не верю.– То есть раньше верили? Что ж, вам лучше снова поверить в него.– Когда вы уйдете отсюда, я произнесу благодарственную молитву.Симон не двигался с места.– В году тридцать втором от Рождества Господа нашего Иисус сказал одному из своих учеников: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою… а что свяжешь на земле, то будет связано на небесах». Мф, 16:18–19.

И Он дал Петру два ключа как символ власти отпускать грехи и осуждать. Власти заведовать Вратами рая.От этого человека веяло таким холодом, с каким Майклу еще никогда не доводилось встречаться. Симон не остановится перед тем, чтобы лишить жизни его, Мэри… Он действует, подчиняясь глубокой вере, какой обладают только террористы и фанатики.– Полагаю, вам пора уходить, – настойчиво произнес Майкл.– Вы так ничего и не поняли, да?– Что я не понял?– Вы похитили ключи от рая.Этот человек сумасшедший. Тут не может быть никаких сомнений. Решимость Майкла окрепла. Он думал, что Симоном движет жажда наживы, но нет, перед ним один из одержимых, уверенный в том, что им руководит Господь.– Знаете, я требую…– Небеса закрыты, Майкл.– Немедленно уходите отсюда.Черте ним, с пистолетом; если этот лунатик не уйдет сам, он вышвырнет его голыми руками.– И вы до сих пор не понимаете, кому продали ключи, да?Майкл попытался схватить его за руку, но Симон оказался молнией, заключенной в человеческую оболочку. Он развернул Майкла так стремительно, что тот не успел ничего сообразить, а затем с силой швырнул в кресло. Си-Джей мяукнула и спрыгнула на пол. Нагнувшись к Майклу, Симон отчетливым, спокойным голосом произнес:– Мы должны вернуть эти ключи. Развернувшись, он вышел из комнаты.Вскочив на ноги, Майкл бросился за ним: никто еще не вторгался к нему в дом и не говорил ему, что он должен делать.– Мы ничего делать не будем. – Он постарался изо всех сил держать себя в руках, но его голос все же дрогнул от нахлынувшего адреналина. – Я должен заботиться о своей жене.– Вас заботит ее душа? – Симон не стал дожидаться ответа. – Если заботит, тогда вы мне поможете. В противном случае Мэри, как и все мы, будет проклята. – Он открыл входную дверь. – Отправляемся в путь через два дня. – Уже на пороге, обернувшись, он властно спросил: – Ну как вы могли совершить подобную глупость? Неужели вы действительно не отдаете себе отчета, кто такой этот Финстер?Не оправившись от потрясения, Майкл молчал; за всю свою жизнь ему еще не приходилось видеть человека, способного двигаться столь стремительно.– Задумайтесь над этим, – сказал Симон и с грохотом захлопнул за собой дверь. ГЛАВА 15 Дин Макгрегор, закоренелый неудачник, старался исправиться изо всех сил. Поль Буш встречался с ним в третью среду каждого месяца. Дин был одним из тех легкомысленных людей, которые по злому стечению обстоятельств всегда оказываются не в том месте не в то время, причем в обществе плохих приятелей и с плохими намерениями. Первым его делом стало ограбление маленького винного магазинчика. В таком магазинчике наличных в кассе в принципе не могло быть много – уж точно не столько, чтобы отдавать за них пять лет своей жизни. Поэтому Дин и его дружки были очень удивлены, когда продавец, увидев направленные на него пистолеты, протянул им двадцать тысяч долларов. Разумеется, эти двадцать тысяч были выручены за продажу наркотиков; в заведении приторговывали марихуаной, и за ним пристально наблюдали трое сотрудников Управления по борьбе с наркотиками, которые сидели в «форде», стоявшем напротив. Задержав Дина и его непутевых дружков, эти полицейские тем самым пустили по ветру шесть месяцев кропотливой работы; неудивительно, что управление потребовало от прокуратуры самого сурового наказания для незадачливых грабителей.Не пробыв на свободе и пяти месяцев, Дин попытался обчистить заправочную станцию. Его жена ждала ребенка, и он захотел купить ей что-нибудь симпатичное, потому что она жутко переживала по поводу растущей полноты. Вооружившись, как обычно, пластмассовым игрушечным пистолетом, Дин нагрянул в контору заправочной станции и обнаружил в кассе лишь жалкие крох и – сотни четыре долларов, не больше. Однако он и не подозревал о том, что жена сотрудника заправки также ждала ребенка, а сам этот сотрудник был полицейским, который подрабатывал в свободное от службы время, чтобы обеспечить уютное гнездышко еще не родившемуся малышу. Служебный револьвер лежал под кассой, поскольку полицейский приехал на работу прямо с дежурства – с третьего за эту неделю. Поль Буш достал револьвер, Дин Макгрегор от страха надул в штаны. Буш зачитал ему «права Миранды». «Права Миранды» – права лица, подозреваемого в совершении преступления, которыми оно располагает при задержании и которые ему должны быть разъяснены при аресте до начала допроса. Сформулированы Верховным судом США в деле «Миранда против штата Аризона». (Прим. перев.)

В ожидании патрульной машины, которая должна была забрать Дина, они разговорились о своих будущих малышах. Впервые в жизни Буш почувствовал, что, хотя преступление всегда является злом, побудительные причины, двигающие преступником, порой могут обладать определенной степенью благородства. Разумеется, это ни в коей мере не было оправданием – закон есть закон, – и Дин Макгрегор отправился в тюрьму, получив пятнадцать лет.И вот так вышло, что шесть лет спустя Буш и Тэл сидели в кафе, задавая стандартные вопросы недавно вышедшему на свободу Дину Макгрегору: отбыв треть наказания, он получил условно-досрочное освобождение за хорошее поведение. Тепло пожав Дину руку, Буш радушно улыбнулся. Этот человек искупил свою вину сполна, отбыл срок, назначенный судом, и для Буша этого всегда было достаточно. Его задача не состояла в том, чтобы творить правосудие, – он лишь следил за соблюдением закона.Дин протянул руку Тэлу, но тот лишь молча смерил его взглядом. От этого ледяного взгляда Дина охватила нервная дрожь, не унимавшаяся в течение всего разговора.Следующие полчаса прошли в обычных вопросах и ответах. Как у вас дела? Как семья? Устраивает ли вас та работа, которую мы вам подобрали? Вы приходите на работу вовремя? Обычная проверка того, как происходит возвращение к нормальной жизни. Буш взял разговор на себя, направляя его в нужное русло. Ему не нравилось, когда подопечные, общаясь с ним, нервничают или робеют. Очень важно, чтобы бывший осужденный чувствовал себя уютно, потому что только так он может открыться, честно рассказать, как проходит адаптация в обществе. Именно в тех случаях, когда вышедший на свободу человек охвачен отчаянием и страхом, когда ему кажется, что он не может снова приспособиться к окружающему миру, он возвращается к преступному прошлому. Задача Буша заключалась как раз в том, чтобы не дать условно-досрочно освобожденным сбиться с пути.У Буша зазвонил сотовый телефон, и он, извинившись, вышел из-за столика. Беседу продолжил Тэл. Его первый вопрос о том, какие сны видит Дин и часто ли ему снятся кошмары, был с виду безобидным, но дальше все покатилось неудержимой лавиной: неприязненные, болезненные, обвинительные утверждения.– Вам ведь снятся деньги, не так ли, Макгрегор? Признайтесь. Лежа ночью в кровати, вы ведь думаете только о том, как бы найти простой способ накормить свою семью. – Тэл зловеще усмехнулся. – Любопытно, как скоро мы поймаем ваших детей, пошедших по стопам родителя?Потрясенный Дин молчал, обливаясь потом.– Когда-то я верил в перевоспитание преступников, – безжалостно продолжал Тэл. – Верил в прощение. Но знаешь что, Дин? Я сомневаюсь в том, что ты перевоспитался, и уж определенно ты не заслуживаешь прощения.Всего за две минуты разговора с Тэлом нервы Дина оказались измочалены до предела. Молодой полицейский вселил в него такой ужас, какого ему не доводилось испытывать даже в тюрьме. И дело было не столько в словах Тэла: пугал тон, каким они были произнесены, зловещий блеск в глазах.Тэл положил руку Дину на плечо, словно разговаривая с ребенком.– Макгрегор, ты вызываешь у меня омерзение. Ты пустое место и только напрасно топчешь землю. Моли Бога о том, чтобы я не поймал твою задницу в прицел, когда ты пойдешь на новое преступление. Потому что в этом случае моя пуля разбрызгает твои мозги по асфальту, после чего я их соскоблю и доставлю твоей жене…Эту инквизицию прервало возвращение Буша.– Дин, я снова встречусь с тобой через три недели, – сказал он, делая ударение на «я».Дружески обняв Макгрегора за плечо, Буш проводил его к двери.Он вернулся в кабинку. Сел. Пригубил остывший противный кофе. Добавил сахар. Медленно тянулись минуты, и Тэл начал ерзать на месте, предчувствуя предстоящий разнос.Наконец Буш подался вперед и, подняв палец, негромко произнес:– Я говорю тебе всего один раз, первый и последний: если ты еще раз посмеешь так себя вести с условно-досрочно освобожденным, подозреваемым, человеческим существом, я не только сочту своим долгом добиться твоего увольнения из правоохранительных органов, но и посажу тебя на скамью подсудимых. Если хочешь знать мое мнение, ты не достоин даже ботинки чистить этому человеку. – Буш помолчал, силясь сдержать себя в руках. – На протяжении еще одного месяца я буду работать с тобой, наставлять тебя. Но после прослежу за тем, чтобы наши жизненные пути больше никогда не пересекались.– Послушайте, я только пытался его встряхнуть – вдруг он проболтался бы о деле, которое замышляет…– Мы никогда не «трясем» наших подопечных. Никогда.– А как же в таком случае убедиться, что этот человек не собирается вернуться к прошлому?– Поверь мне, если бы он собирался, я бы это узнал.Собрав бумаги на Дина Макгрегора, Буш положил их в чемоданчик.– Значит, если вы узнаете, что кто-то нарушил условия досрочного освобождения, вы тотчас же схватите этого человека за шкирку?– Вне всяких сомнений.– То есть будете строго следовать букве закона? Буш поднял взгляд.– О чем это ты? Закон есть закон. А мы призваны его охранять.– Не забывайте, в деле надзора за условно-досрочно освобожденными я новичок. И я пытаюсь быть таким, как вы.Эти слова вывели Буша из себя: он терпеть не мог подхалимства.– Незнание не является оправданием; если речь идет о нарушении закона, тут двух мнений быть не может, черт возьми.– Итак, как мы поступим с тем, кто нарушил условия досрочного освобождения? – спросил Тэл.– Схватим мерзавца за шкирку.– И отправим его за решетку?– Это уж решать судье. Тэл на мгновение задумался.– И никаких исключений?– Никаких исключений, – подтвердил Буш.– В таком случае мы должны немедленно задержать этого типа Сент-Пьера. Он покинул пределы Соединенных Штатов. Так что, говоря вашими словами, мы должны схватить его за шкирку. – Крысиные глазки Тэла сверкнули злорадством.Буш оказался застигнут врасплох. Осознав, что этот маленький негодяй заманил его в ловушку, он рявкнул:– Откуда тебе известно?– Из надежного источника.– Из надежного источника – вздор! Ни один судья этого не примет. Так что говори начистоту.Бушу и самому было прекрасно известно, что Майкл покинул страну. Он собственными глазами видел, как Майкл прошел через терминал отлета международных рейсов, и все же у него оставалась надежда, что этому найдется какое-то объяснение и он сможет разобраться со всем сам. Но теперь…Настал черед Тэла наклониться вперед и, подняв палец, спокойно заявить:– Я достану доказательства.– А до тех пор даже не начинай разговор об этом. – Схватив чемоданчик, Буш встал. – Больше я ничему не смогу тебя научить сегодня? – с нескрываемым презрением произнес он.Тэл остался сидеть на месте; хотя со стороны это, возможно, выглядело по-другому, он считал, что победа осталась за ним, и умирал от желания поставить победную точку.– А почему вас прозвали Персиком?Резко шагнув к столику, Буш нагнулся к самому лицу Тэла и раздельно произнес:– Никогда… не смей… называть… меня… Персиком. * * * Библиотека в клинике была крошечной, но, несмотря на это, содержала все основные книги, каких только могли пожелать больные. Как и следовало ожидать, атмосфера здесь царила спокойная и по-ученому степенная, однако в воздухе все равно господствовал вездесущий больничный запах, который не позволял ни на минуту забыть о том, где ты находишься. Помимо медицинских книг и журналов в библиотеке была представлена хорошая подборка современной художественной литературы, а также энциклопедий и справочников, пожертвованных меценатом, у которого от болезни сердца здесь скончалась мать.Майкл возблагодарил щедрость этого человека, отыскав самое последнее издание «Кто есть кто в международном бизнесе». Большинство представленных в справочнике людей были упомянуты максимум двумя строчками; Август Энгель Финстер удостоился целой страницы.Майкл уже присматривался к Финстеру, перед тем как принять его предложение, и не нашел ничего такого, что ему бы не понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57