Быть может, это просто склад, где хранятся произведения искусства, имеющие сомнительную ценность. Те, которые Финстер не посчитал возможным выставить на обозрение в особняке. Быть может, это нечто вроде бабушкиного чулана: набитый причудливыми диковинками, собранными по всему свету на протяжении жизни, пугающими с виду, но по сути своей совершенно безобидными? Вроде старой фарфоровой куклы с оторванной рукой и без глаза или пыльным котлом, в котором хранятся изъеденные молью старинные платья.Наконец они подошли к тяжелой деревянной двери в каменной стене. Черный цвет древнего замка был темнее безлунной ночи. Достав из кармана связку ключей, Финстер отпер замок и открыл дверь.Помещение за ней оказалось небольшим, футов десять на десять; здесь произведений искусства не было. В сплошных каменных стенах на высоте пяти футов над землей виднелись высеченные полки-ниши. Помещение было совершенно пустым, если не считать пьедестала из красного дерева, установленного строго посредине.– Мои новые приобретения попадают сюда, чтобы я мог спокойно любоваться ими наедине. – Финстер зажег от сигары свечу на полке и улыбнулся. – Создает определенное настроение, вы не находите?Майкл проследил за тем, как Финстер зажигает маленькие свечи, расставленные по всему периметру помещения. Здесь на него не таращились странные изваяния и картины и он не натыкался на проникнутые страданиями взоры. Теплое мерцающее пламя свечей озарило стены, и после зловещей коллекции, оставшейся за дверью, Майкл ощутил умиротворение. Он молча раскрыл рюкзачок и достал резную шкатулку.– Какая красота, – с восхищением произнес Финстер, разглядывая его добычу.Майкл протянул ему шкатулку.Но Финстер, отшатнувшись, поднял руку, останавливая его.– Именно вам принадлежит честь положить это на пьедестал.Немного сбитый с толку, Майкл подчинился. Открыв шкатулку, он развернул ключи и шагнул к Финстеру, показывая их. Финстер взглянул на ключи, но снова отступил назад.– Что-нибудь не так? – спросил Майкл.– Дух захватывает. Я поражен… их красотой.Финстер остановился в дверях. Достав из шкатулки серебряный ключ, Майкл протянул его владельцу особняка. И опять немецкий коллекционер остановил его, подняв руку.– Нет-нет.Было видно, что Финстера охватила дрожь. Майкл вспомнил домохозяйку, мать троих детей, которая выиграла в телевизионном шоу главный приз. Как и она, Финстер, казалось, никак не мог поверить в свое счастье.Майкл улыбнулся.– Ключ вас не укусит.– Как знать, – попытался отшутиться Финстер. – Однако лично я предпочитаю наслаждаться своими сокровищами наедине. Не спеша. Когда мне наконец удается достать что-нибудь такое, чего я долго и страстно желал… – Он помолчал. – Чувства меня переполняют.Майкл отвернулся к пьедесталу, отчаянно надеясь, что Финстер не успел разглядеть его лицо. Ибо внезапно ему стало еще страшнее, чем когда он оказался в подземелье. Финстер нанял его для того, чтобы достать эти ключи, и вот сейчас он не просто их боится, а испытывает перед ними безотчетный ужас. Богач упрямо отказывается прикоснуться к ним, словно они заражены чумой. Майкла захлестнули жуткие подозрения: выполнив поручение Финстера, не навлек ли он на себя беду, которую невозможно даже представить? Не являются ли эти ключи чем-то большим, чем просто два обработанных куска металла? Уж если их так боится Финстер, один из самых могущественных людей на свете, что уж говорить про него самого? Майклу неудержимо захотелось немедленно уйти отсюда, оказаться на улице, увидеть солнечный свет. Вернуться домой к Мэри. Оказаться где угодно, только не здесь.Положив ключи на бархатную подушечку на пьедестале, Майкл поставил рядом шкатулку. Отступив назад, он еще раз взглянул на ключи, которые теперь находились здесь, в этой комнате, и ощутил в глубине души, что совершил ошибку, попрал нечто более суровое, чем закон, установленный людьми.– Деньги уже переведены на ваш счет, вместе с премиальными в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов, – сообщил Финстер, возвращая Майкла к действительности. – Когда ваша жена поправится, вы не будете чувствовать себя стесненными в средствах.Обернувшись, Майкл посмотрел в лицо своему заказчику. Он напомнил себе, что, каким бы неправым ни начинал казаться ему этот поступок, именно кража ключей позволила Мэри получить лечение, в котором она так отчаянно нуждалась, которое спасет ей жизнь. И так же в точности, как люди оправдывают перед самими собой еще одну рюмочку, еще одно сладкое пирожное, убеждая себя, что никакого вреда от этого не будет, Майкл, очистив разум и совесть, пожал Финстеру руку.– Спасибо, – сказал он, принимая от него квитанцию о переводе денег.– Это вам спасибо. От всего сердца желаю вашей жене скорейшего выздоровления, чтобы вы смогли вместе насладиться жизнью.Они вышли из комнаты, и Финстер, уже собравшись закрыть дверь, еще раз бросил взгляд на свое новое сокровище. Его тонкие губы изогнулись в слабой улыбке. Это была улыбка не радости и не счастья: так торжествующе улыбается генерал, который только что захватил господствующую высоту и наголову разгромил противника. Так улыбается утомленный сражениями полководец, который, оказавшись на грани поражения, вдруг получил в свои руки чудо-оружие, и теперь это оружие не только спасет его, но и позволит переломить в свою пользу ход всей войны. ГЛАВА 14 Палата наполнилась утренним светом. Ночь выдалась тяжелой; с момента начала процедур все ночи были такими, но эта прошла особенно мучительно. Постоянная рвота и диарея истощали организм Мэри, лишая ее жизненных сил. Ноль исходила буквально из мозга костей. Мэри была в полном изнеможении, теряя остатки воли.Как только солнечный луч коснулся ее век, она зашевелилась. Относительное утешение сна покинуло ее – впереди был новый день, наполненный страданиями. Мэри перекатилась на бок – и тотчас же по всему ее исстрадавшемуся телу разлилась бесконечная радость: она увидела Майкла. Впервые с того момента, как три недели назад ей сообщили диагноз, Мэри почувствовала себя помолодевшей. Теперь, когда он вернулся, она непременно одержит победу над чудовищем, схватившим ее, загонит его обратно в ту страшную дыру, откуда оно появилось.– Доброе утро, – прошептала Мэри.Майкл расставлял цветы. Он уже успел убраться в палате, и Мэри показалось, что порядок пришел не только в это унылое помещение, но и во всю ее жизнь. Впервые за несколько дней шторы были раздвинуты, и Мэри снова получила возможность видеть голубое небо.– Доброе утро, – ответил Майкл и, наклонившись, нежно поцеловал ее.Мэри мысленно пристыдила себя: сны о мучениях и смерти, одолевавшие ее, были беспочвенными страхами. Майкл вернулся, как и обещал.– Я по тебе соскучилась, – прошептала она, усаживаясь и подкладывая подушку под спину.– А я соскучился по твоей улыбке. Как ты себя чувствуешь?– Гораздо лучше.– Рад слышать это. – Майкл знал, что Мэри лжет. Но он промолчал, понимая, что делает она это ради него.Мэри уютно устроилась у него в объятиях. Вот что на самом деле было ей нужно больше всех мыслей и молитв, больше любых лекарство и благих пожеланий. Выть в объятиях Майкла. И обнимать его самой. Для нее любовь заключалась не только в том, чтобы принимать, но и в том, чтобы отдавать. И этот чудодейственный эликсир подействовал на обоих. Тревога, не покидавшая Майкла с тех самых пор, как он уехал из страны, исчезла, оставшись где-то в Германии.– Я тут подумал… – Отстранив Мэри от себя, Майкл заглянул ей в глаза. – Быть может, мы съездим на недельку на море, в Нантакет, остановимся в гостинице «Корабельный колокол».– Позанимаемся любовью в дюнах.– Гм… Поедим суп по-португальски.– Свежих омаров. Майкл помолчал.– Тебе не говорили, долго еще ждать выписки? – Ему не терпелось как можно скорее вырвать Мэри отсюда.– Еще целую неделю. Завтра врачи снова будут ковыряться и щупать.– Я бы тоже был не прочь поковыряться и пощупать.– Это можно устроить, – сказала Мэри, утыкаясь лицом ему в шею. Она всегда любила запах, исходящий от Майкла, находя в нем утешение, чувство безопасности. Как ни старалась она гнать от себя эту мысль, последние семь дней ее не покидало предчувствие, что Майкл больше не вернется. Вот что пугало Мэри по-настоящему: она с ужасом думала о том, что ей предстоит умереть в одиночестве. – Как прошла поездка?– Работа заняла чуть больше времени, чем я предполагал, и оказалась чуть более сложной. – Майкл принялся растирать жене спину, от лопаток и вниз, так, как она любила.– Тебя искал Поль. – Закрыв глаза, Мэри положила голову ему на плечо.– Он не говорил, что ему нужно?– Он хотел, чтобы ты позвонил ему, как только вернешься. Сказал, что в субботу у вас футбол.Чушь собачья. Буш собирается содрать с него с живого кожу. Но с этим Майкл как-нибудь справится; после того, через что ему пришлось пройти за эти последние кошмарные недели – болезнь Мэри, Ватикан, Израиль, подземелье Финстера, – он справится с чем угодно. Нет, Бушу он пока что звонить не будет. Буш подождет.– Ты полностью закончил работу? – спросила Мэри.Майкл что-то недоговаривал, но она понимала, что он делает все ради нее. И сейчас было не время донимать его расспросами.– Да. – Майкл крепко прижал ее к груди. – И больше я тебя никогда не покину.– Знаю.Впервые за долгое время оба поверили, что наконец все будет хорошо.Войдя в свою квартиру, погруженную в темноту, Майкл швырнул почту на столик. Просунув голову в спальню, он окликнул:– Ястреб?Затем проверил автоответчик. На маленьком табло светилась красное число тринадцать. Он нажал клавишу воспроизведения. «Сообщение номер один», – нудно пробубнил синтезированный женский голос.– Майкл? Это я, перезвони мне, – послышался голос Поля Буша.Майкл снова нажал клавишу, переходя к следующему сообщению.– Майкл, позвони…Снова Буш. И снова Майкл нажал клавишу.– Майкл, я знаю, что ты вернулся, не вынуждай меня приходить к тебе и получать…Майкл резко ткнул клавишу, обрывая сообщение на середине.– Ястреб?!Майкл заглянул на кухню. Быть может, миссис Макгинти вывела пса на прогулку. Только тут до Майкла дошло, что Си-Джей тоже нигде не видно. На самом деле он терпеть не мог эту кошку, вообще с детства ненавидел кошек, этих капризных животных, и не понимал, в чем их притягательность. Но это была кошка Мэри, и раз она любит маленькую тварь, он… по крайней мере, будет притворяться, что тоже любит ее. Вероятно, после его отъезда миссис Макгинти забрала Си-Джей к себе домой. Надо будет не забыть подарить ей что-нибудь приятное в знак признательности за хлопоты.Майкл сгреб почту и, вскрыв первый конверт, направился в свой кабинет. Зажег свет и едва не подпрыгнул от неожиданности.В его любимом кресле сидел мужчина, крепкого телосложения, с иссиня-черными волосами и глазами цвета сланца. Обветренное лицо и заскорузлые руки – определенно, этот человек многое повидал на своем веку. На незнакомце были черные брюки в обтяжку и черная рубашка; подошва его черных кроссовок была протерта чуть ли не до дыр, но верхняя часть выглядела на удивление чистой и целой. Определить его возраст не представлялось возможным: незнакомцу могло быть как за тридцать лет, так и около пятидесяти. У него на коленях лежала Си-Джей. Незнакомец рассеянно поглаживал кошку, словно свою любимицу. Ястреб спал, растянувшись на полу у его ног.– Мистер Сент-Пьер? – В голосе прозвучал итальянский акцент.Майкл тотчас же узнал этот голос.– Убирайтесь вон! – приказал он.Мужчина как ни в чем не бывало продолжал сидеть на месте.Майкл протянул руку к телефону.– Даю вам тридцать секунд, – сказал он и начал набирать номер.– И что вы скажете вашему другу-полицейскому?Майкл остановился.– Что человек, которого вы обокрали, сидит у вас дома? – Казалось, незнакомец даже не дышит.Майкл положил трубку на аппарат.– Неужели вы полагали, что я оставлю вас в покое?– Кто вы такой?– Меня зовут Симон, – ответил незнакомец. Напряженность электрическими разрядами искрилась в воздухе. Чувствуя, как в висках стучит кровь, Майкл лихорадочно пытался сообразить, как ему быть, что делать.– Мне бы хотелось получить назад свои ключи, – снова заговорил Симон.Майкл прекрасно знал, что ни одно дело нельзя считать полностью доведенным до конца. Всегда оставалась вероятность разоблачения, ареста.– Не понимаю, о чем это вы, – уклончиво произнес Майкл.– Правда?– Правда. – Майкл приблизился к сидящему в кресле незнакомцу и негромко окликнул: – Ястреб! – Его голос наполнился отчаянием и злостью.Проснувшись, Ястреб посмотрел на своего хозяина и перевернулся на спину, подставляя живот для ласки. Наклонившись, Майкл почесал псу ребра.– Да уж, хороший из тебя сторож, – пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно.Он пытался сосредоточиться и оценить сидящего напротив незнакомца.– Посмотрим, удастся ли мне освежить вам память, – продолжал Симон. – Итак, у вас туго с деньгами, ваша жена серьезно больна, вы бегаете по Ватикану, разбрасывая дымовые шашки. – Он выразительно взмахнул руками. – Похищаете два муляжа ключей, прыгаете на самолет до Иерусалима, взбираетесь на гору Кефас, похищаете еще два ключа из часовни. – Симон помолчал для большей выразительности. – Мои пули пролетели в считанных дюймах от вашей головы, – добавил он.– Ты кусок дерьма!Не отрывая взгляда от лица Майкла, Симон достал из кармана пистолет и положил его на колено. Потом медленно пододвинул так, чтобы дуло уперлось в голову спящей кошки. Его взгляд оставался непроницаемым.– Насколько я понимаю, это любимица вашей жены. Ярость Майкла не знала пределов: этот тип в открытую ему угрожает, а он бессилен что-либо сделать.– Скажите, где ключи. – Симон посмотрел на кошку, на Ястреба и снова остановил взгляд на Майкле. – Вы трое будете жить, если… – Леденящий душу ультиматум остался недосказанным. – Быть может, мне следует навестить Мэри. Какая будет жалость – столько трудов, а ваша жена умрет из-за вашей же собственной глупости.Своим ремеслом Майкл никогда не навлекал опасность на Мэри;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57