Поскольку задумался Филипп Тома о несправедливости в целом.
И в такой вот задумчивости в полицию и явился. Я, сказал, теперь человек кругом свободный, а посему извольте вернуть денежки, при обыске изъятые, так как они есть плод нелегкой и небезопасной работы. А мне, сказал, и о старости думать надо.
Полицейские, конечно, обалдели. Ладно, говорят, посиди пока тут, а мы наверх звякнем. Звякнули. Говорят: так что нам теперь с деньгами этими награбленными делать? Наверху — истерика. Дескать, какие деньги, тут железка дурака наваляла, а мы разбойничка на волю отпустили, и где, дескать, теперь его ловить. Тут те, что снизу, и говорят: да вот же он, тут же сидит. Тогда все как-то сразу и успокоились. Ну раз так, говорят, то пусть и сидит.
И — сидит.
Спору нет, случаи такие не только в совсем уж негативном свете рассматривать следует. Это преступнику оно боком — а работу полиции, которая нас от него бережет, облегчает значительно. Оно, конечно, удобно, когда следы там и сям. Еще того лучше, когда даже имя с фамилией и адресом разыскивать не приходится. Но уж, согласитесь, совсем лафа, когда он сам тепленьким прямо по месту назначения и является.
Чисто развлечения для — вот вам еще случай. Совсем с другого конца линейки. До того, то есть, был в доску серьезный банковский налетчик — а тут будет просто пьянчуга. Но — за рулем. Что его, как вы понимаете, в разряд правонарушителей помещает автоматически.
Поздним довольно вечером в полицейское отделение города Медфорд, штат Пенсильвания, с большим трудом ввалился гражданин Джеймс Авалон. С не меньшим трудом он и изъяснялся, поскольку лыко если и вязал, то прилагая нечеловеческие прямо-таки усилия.
В общем, промычал, так мол и так, а прибыл я сообщить о дорожно-транспортных происшествиях. На такой-то и такой-то улице, сказал, машина в дерево воткнулась. Может, сказал, даже и повредив, я не проверял. А потом, сказал, та же самая машина фонарь снесла. Со столбом вместе. Так что столб на дороге валяется, и вы, сказал, убрали бы его от греха подальше.
Ну, стали его выспрашивать — не знает ли, дескать, что за машина все это проделала. Как же, сказал, знаю. Моя. Да вон она, у вас во дворе стоит — и до чего же помя-я-я-ятая…
Тогда они права у него потребовали. Он чуть было не протрезвел — но передумал и ржать начал. Какие такие, сказал, права. У меня их за пьянку черт-те когда отобрали. Они было этому Авалону трубочку стали совать, дыхни, дескать — а он и вовсе в хохот. Понасажали вас тут, говорит, дураков. Вам, говорит, без трубочки, что ли, не видно, что я и так в сиську?
И ведь прав насчет дерева и столба оказался. Столб так-таки поперек дороги и лежал.
Историю— то эту я больше для смеха тут впаял, потому что вряд ли такой уж идиотизм тут в работе. Может, даже, наоборот -обострившееся под влиянием алкоголя гражданское чувство. Теории, конечно, всякие строить можно — но вот то лишь смущает чуточку, что в Америке это произошло. Потому что чем-то неистребимо родным от всей этой истории веет…
Хотя и в соседней с Америкой Канадщине такие вещи — нет-нет, да и случаются. К отделению полиции в Торонто тоже вот машина подрулила как-то. И славно так подрулила — с ходу в полицейский патрульный автомобиль впаявшись. Себя, конечно, отрихтовав как следует — но и машине с мигалками перепало тоже по первое число. А когда наличные полицейские на улицу повыскакивали и к месту происшествия кинулись, навстречу им из виноватого автомобиля вылез, крепко покачиваясь, гражданин — качавшийся, как оказалось, ни от каких не травм, слава Богу.
Гражданин этот, Норман Ньюмарк, полицию увидев, очень обрадовался, сказав, что к ним он и ехал. И нельзя ли ему, дескать, в трубочку подышать. Потому что очччень он не уверен, что достаточно трезв для того, чтобы своим транспортным средством управлять. (Прав, кстати, в своих подозрениях оказался…)
А вот этот случай я вам для симметрии расскажу. Про другого нетрезвого за рулем правонарушителя, который в отличие от подозрительно русского Авалона отпирался и в несознанку играл до последнего. В октябре 1995 года дорожный полицейский Джозеф Фонтено, патрулируя движение в Редондо Бич, штат Калифорния, узрел вдруг престранный автомобиль.
Нет, марка-то машины была из обычных — Мазда МХ. Но когда на капоте ее разглядел Фонтено столб, на которых светофоры крепятся — со светофором вместе — принялся он вслед за этой Маздой ехать и мигалками своими ей сигналить на предмет остановиться. После чего Мазда скорость и прибавила.
Ну, поиграли они там маленько в кошки-мышки, но на то ж он, Фонтено, и профессионал был, чтобы догнать. Подошел к водительскому окошку, зашатался от паров винных, оттуда хлынувших — и услышал традиционное: «А что, собственно, случилось, офицер?» Стал Фонтено насчет столба да светофора выспрашивать — водитель плечами только пожимает. Какой такой, дескать, столб?
Вывел его кое-как полицейский из машины. Подвел к капоту. Вот, говорит, столб. А вот светофор. Прямо, говорит, под твоим носом поперек капота расположившиеся. Ах, ээээээти, водила сказал. Так они тут век были. Я машину так с ними и купил.
И тут, конечно, не в том дело, что сшиб он его несколькими милями раньше, заехав на разделительную полосу, где светофор на столбе и мигал весело. Тут — помимо симметрии с предыдущей историей — интересует меня тот факт, что нет ни единого анекдота, каким бы сюрреалистическим он ни был, чтобы его жизнь во всей красе не воспроизвела. И я в связи с этим случаем не мог не вспомнить один из своих любимых, который ежели кто не знает, милости прошу подогреться, а знающие могут, конечно, и дальше листать.
Это вот когда браконьер подстрелил себе кабанчика — подсвинка, то есть — на плечо его взвалил и прет, потом обливаясь, по лесу. А тут на него охотнадзор и выходит.
Ты где ж, говорит, его взял-то? Браконьер удивленно: кого? Как кого — кабанчика. Какого такого кабанчика? Инспектор говорит: а что у тебя, по-твоему, на плече? Взгляд на левое плечо: Где? Да не на этом, на правом. Взгляд на правое — и с ужасом: «А-а-а-а-а!!!»
Кстати, истории, подобные этой со столбом да светофором, вполне постоянный элемент повседневно разыгрывающейся партии между полицией и правонарушителем — а то и попросту преступником. Не так давно два дуболома в городе Колумбус, штат Огайо, нацелились было банковский автомат взять. Из тех, что населению прямо на улице деньги выдает — ежели они у такого населения на счету имеются.
Подъехали эти двое, Тимоти Лебо и Чарлз Кинсер, глубокой ночью к автомату намеченному — и давай его ломать, чтобы до кишок, до денег, то есть добраться. Пыхтели они так с час, если не больше. И не о том тут, конечно, речь, что видеокамера над автоматом, изображение на пленке, улики и все такое прочее. Они себе всей этой плесенью голову не морочили. А попотели еще чуток — и порешили дома дело это нудное завершить.
Зацепили проклятую железку тросом, да и дернули грузовичком своим. Натуральным образом его и выдернув. Потом на тот же грузовичок взвалили и поехали себе. А поскольку сигнализация при выдирании сработала, то и полиция уже мчалась по всем близлежащим кварталам.
Одна из патрульных машин наперерез разбойной парочке и выехала. Тормознули, говорят: а что это у вас в кузове? Те говорят: да вроде ничего там не было. Как же не было, полиция говорит, а вот это что? Тимоти с Чарлзом тогда посмотреть вылезли. Ах, это, говорят. Так это машина стиральная. Полицейские удивились. И как же, говорят, на ней стирать? А те двое: мы, говорят, забыли, куда белье совать полагается, но вылезать оно будет вот через эту щель. Глаженное уже.
И так до самого КПЗ упорно на своей теории и стояли.
Любят они это дело — в заблуждении своем упорствовать. Как, впрочем, и любой другой смертный. С той, конечно, разницей, что в их работе оно самим результатом не поощряется.
В Линкольнвуде, штат Иллинойс, заявились два типчика, Эдвард Лопес и Эрик Харб, в магазин. Большой такой магазин, торговой сети «Саммит». Подошли к кассиру и говорят: мы тут кой-чего выбрать хотим, так как насчет кредитной карточкой расплатиться? Кассир говорит: так это всегда пожалуйста. Они мяться начали. Да мы-то, дескать, знаем, что это окей, но только у нас карточка ворованная. Кассир им тогда и объяснил: вы бы, братцы, шли отсюда. От греха подальше. Те в уговоры пошли: тебе, дескать, кассиру, что за разница. Не с твоего ж счета деньги-то снимут.
Ну, препирались они так, пока кассир и не плюнул. Ладно, сказал. Идите берите что уж вам там надо. На кассе разберемся.
И разобрались. Когда они к кассе с тележкой своей подъехали, кассир их знакомый, как и обещал, на месте был. С двумя ребятами в темно-синей форме.
Другая такая упорная — Сидония Уильямс — в Нью-Йорке в историю влипла. Сама же ее, конечно, историю эту, и состряпав. Пришла как-то Сидония в банк «Лорд энд Тейлор» и возжелала открыть счет. Кассирша ей говорит: с превеликим удовольствием мы вам это сделаем. Надо только положить на новый счет доллар-другой, и все дела.
Зачем же доллар-другой — это Сидония говорит. Я уж вложусь посолиднее. И вываливает на стойку банкноту — в… один миллион долларов.
Кассирша, конечно, аж вспотела. Взяла купюру эту рукой дрожащей, разглядывает. Потом вспомнила, что в обращении такого номинала и нет вовсе. Начисто, то есть, нет. Присмотрелась еще: вроде, лицо знакомое. Самый что ни на есть первый президент ее страны, известный масонский деятель Джордж Вашингтон, который в окружении прочей масонской символики на однодолларовых бумажках красуется.
Ну, когда еще внимательнее всмотрелась да банкнотой этой пошуршала, то и все остальное понятно стало. Повырезала Сидония ноликов откуда-то, на однодолларовую купюру налепила в количестве шести, да и пересняла такой мастерски изготовленный макет на цветном ксероксе.
Стала ее кассирша уговаривать с миром уйти. Сидония при таком обороте дела возмутилась образом самым искренним. Как, сказала, уйти — а счет открыть с мильоном моим кровным?
В общем, нажала кассирша положенную кнопочку. Люди в форме подошли, интересоваться деталями стали. А Сидония на своем стоит как та скала: мои, говорит, праведными трудами обретенные деньги. Да вот у меня в сумочке и еще пара сотен таких же купюр — на текущие расходы.
Самый, конечно, махровый идиотизм в этой истории в том заключался, что отвезли ее все-таки в полицию. Что, как вы понимаете, сугубо не по адресу было.
Нет, серьезно, ну тут же — для выставления искомого диагноза — не надо академиком-то быть по части психиатрии. И я это не к тому, что психов всех в покое оставлять положено — но проходят они как-никак по другому ведомству. (В отличие от интересующих нас «просто» идиотов.)
Хотя, конечно, и психи полиции работы иной раз задают (как вот та же мадам Сидония — у той, кстати, и до суда ведь дело дошло!). Как-то в 1993 году стали поступать одна за другой угрозы — по телефону, и сугубо анонимные — взорвать завод «Луиджино» в штате Миннесота. Не знаю, почему именно этот завод — не такое уж стратегическое в конце концов было предприятие. Пасту этот «Луиджино» выпускал (тут не зубная и не сапожная имеется в виду, а традиционные итальянские мучные изделия — спагетти, макароны, лазанья). Но все же кто-то на всю эту вермишель ополчился, отчего и стал бомбами да взрывами угрожать. И, хотя звонки были короткие, пару из них полиции удалось отследить. Оба шли с телефона… психиатрической больницы в городе Дулут, в том же самом штате.
Приехали полицейские в заведение это развеселое. Переговорили с персоналом, определились с подозреваемым. И подослали к нему — пациенту суровому и вечно по поводу меню скандалившему — ласковую такую медсестру. Спросить ненавязчиво: не делал ли он каких-нибудь звонков. Вообще. Ни о каких таких бомбах не упоминая.
На что хмурый пациент мгновенно отреагировал: «Никакими бомбами никому я не угрожал. А макароны я действительно терпеть не могу.»
Так вот, не повезли же его из дурдома в каталажку. Оставили там, где ему быть по всем параметрам и полагалось. И чем же мультимиллионерша Сидония здоровее выглядела?
Это для меня вообще тайна. Как, то есть, полиция да суды умудряются черту эту проводить — между теми, кому самое в Дулуте, штат Миннесота, место, и прочими, для которых нары сколочены? Вы ж видели выше, что они все выкидывают-то, не сразу решишь куда и звонить — в полицию или в скорую.
Вот хотя бы такой случай взять — из копилки буквально наугад, честное слово. Хотя и совсем по другому сюжету он развивался — но кто ж станет утверждать, что у Марка Кейсона хоть на один шуруп больше, чем у того пациента с макаронофобией?
Кейсон этот в столичном городе Лондоне (ага, именно там — в туманном Альбионе) ограбил почтовое отделение. С игрушечным пистолетом (это, правда, позднее уже выяснилось) и в состоянии большого ажиотажа. От чего забыл даже напялить заготовленную заранее маску — да и вообще так нервничал, что ему и дверь самого сейфа пришлось помогать открыть. Накидал, значит, денег в мешок (и прилично-таки нагреб, в пересчете на международную зелень — аж пятнадцать тыщ), к дверям направился — и застрял. Руки заняты, мешки большие, двери открывать нечем. Кликнул детишек двоих из очереди: подсобите, дескать, дверь раззявить. Те подсобили и дальше стали смотреть, куда он двинется.
А двинулся он к своей машине, которую еще несколько минут заводил, стартером хрюкая. Отчего детишки успели и за карандашом с бумажкой сбегать, и номер записать. Завел все-таки — уехал. Доехал до гостиницы загородной, вынул из мешка сколько-то там тысяч на текущие расходы — на глазах у портье — и того же портье попросил в полицию пока не сообщать, что он, Кейсон, тут остановился.
Ну, приехали, конечно за ним вскорости. Он говорит: ничего такого не знаю, никакой такой почты. Ладно, стали полагающуюся для ареста форму заполнять. Дошли до профессии. Он плечами пожимает: нету. Ну, ему пояснили: что, дескать, делать обучен или же в чем себя умельцем считаешь? Тут он даже взбодрился сразу и говорит: тогда пишите. Грабитель я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59